Для Шимидзу Юкитоши призыв в иной мир был несбыточной мечтой. Так как он понимал, что это невозможно, каждый день он проводил читая книги или веб-новеллы в руках. В своих мечтах, он спас множество миров, хотя не мог до конца домыслить, дошел ли он до Счастливого Конца с героинями. В комнате Шимидзу, стены были настолько залеплены постерами красоток, что через слой бумажного фанатизма уже не проглядывались обои, а внутри стеклянного шкафа, на одной из стен, стояли так обожаемые им фигурки красивейших девушек, поставленных в примечательные позы, выставленные в ряд в таком стесняющем месте. Его книжные полки были забиты мангой, лайт-новеллами, тонкими книжёнками, эроге. Тогда как те экземпляры, которые туда не поместились, усеивали всю комнату, выстраиваясь в подобие башенок.
Все верно, Юкитоши Шимидзу был отаку до мозга костей. Но не один из его одноклассников об этом даже не догадывался. Все благодаря тому, что он, Шимидзу, тщательно скрывал этот факт. Не было причин об этом говорить. Он видел отношение одноклассников по отношению к Хадзиме, поэтому он никак не мог позволить быть отаку в открытую.
В классе, можно сказать, он был «неигровым персонажем» даже для тех, кто его знал. Не было никого, с кем он был особенно близок и он тихо-мирно почитывал книгу в своем кресле. Если к нему обращались, он кратко отвечал, еле бормоча. Начнем с того, что такое поведение он сохранял, так как его травили в неполной средней школе. Может по естественному стечению обстоятельств, он стал прогульщиком, запираясь в своей комнате каждый день, неотвратимо пытаясь создать книги и игры, чтобы убить время. Хоть его родители постоянно о нем волновались, он каждый день приносил в свою комнату отаку-вещички, чем изрядно выводил своего старшего и младшего брата. Они даже стали показывать это в своем поведении и словах, отчего Шимидзу ощутил, как дом, милый дом, стал казаться менее милым, так сказать, он стал терять место, где мог остаться. В такой пасмурной обстановке, Шимидзу стал придумывать коварные делишки, что вытворял у себя в уме, никак не показывая этого снаружи. Так он все больше погружался в иллюзии и создание книг.
Таким он был и когда он узнал, что призыв в иной мир — правда, его психика буквально заорала во весь дух: «А вот и оно!!!» Даже когда Айко гневно выдвинула протест против Иштара или когда Куки со страстью заявил, что поможет человечеству одержать победу и им вернуться в их мир, в голове Шимидзу стояли иллюзии похождения его настоящего эго и того, как он вытворял восхитительные вещи в ином мире. Он возликовал, ведь все те иллюзии, которые он себе напридумывал были просто вымыслом, невозможными по своей сути, но тут вдруг воплотились в реальность, сам сеттинг призыва в иной мир, где неведомо, почему требовался протагонист, завладел его сознанием.
Хоть ничего и не отличалось от его ожиданий, в другом мире взаправду существовала борьба за жизнь. Первым делом, Шимидзу, ясен перец, определенные свои читерные характеристики решил сдержать в секрете, но то же было и у других. Далее, героем был Куки, а не он, и может поэтому, женщины сплошным потоком вились вокруг Куки, так что он закрепил у себе в уме, что «тот был одним из многих, дополнительных персонажей».
С тех самых пор, ничего не изменилось с того времени, когда он еще пребывал в Японии. Хоть его мечта была исполнена, реальность, которая не хотела становиться такой, какой ее видел и желал Шимидзу, лишь увеличивала его неискренность и неудовлетворение происходящим в его голове.
Почему герой не я? Какого женщины так наплывают, окружая, желая Куки? Ну почему не я, а Куки тот, к кому относятся по-особенному? Хоть я смог бы лучше, будь я героем. Тогда бы девушки меня бы приняли, когда бы я к ним подошел… это сладостное удовлетворение — вина всех их, только я особенный — эта идея прочно закрепилась в разуме Шимидзу.
В то время, происходила боевая практика в Великом Подземелье Оркуса. Шимидзу увидел в нем свой шанс. Я даже не почешусь за других. Все будет тем же самым с ними или без. Эти одноклассники, относящиеся ко мне как к фону, декорации, узрят мои навыки, Шимидзу попытался воспользоваться этой возможностью… Но, было нечто, что он открыл для себя.
Он даже близко не был кем-то особенным, не было возможности для роста или демонстрации самого себя, и он просто станет трупом в следующий же миг. Готовый пасть от рук солдат Траумы, он видел «героя», ожесточенно сражающегося со злобными монстрами вдали и его фантазия об ином мире треснула, издавая дребезжащий звук.
Затем он стал свидетелем того, как одноклассник разбился «на смерть», рухнув в бездну, его сердце при этом раскололось. Он интерпретировал вещи на свой лад и разум его изображал остальных недалекими, пониже положением в отличие от него, так что естественно, его сердце было не закаленным и не сильным.
Вернувшись в королевский дворец, Шимидзу снова заперся в своей комнате. Но литература, способная его взбодрить в Японии, здесь отсутствовала. Поэтому Шимидзу проводил время, углубляясь в книги и познания об умениях и магии его класса, «Пользователя Темной Магии».
Система темной магии это магическая система, воздействующая на разум и чувства других, она была известна как магия, «одаривающая» цель негативными статусами в бою. Склонностью Шимидзу стало изменение мнения остальных, вождение в заблуждение. Соотносясь с образом магии полного срыва ее призыва и дальнейшего совершенствования, он мог вызвать нарушение управления чьего-либо тела.
Так что вся та меланхолия улетучилась, когда он вгрызся в книги, тогда Шимидзу вызвал кое-что у себя в уме. Смогу ли повлиять на других, если доведу темную магию до совершенства? Вот так. Шимидзу был взволнован. Если его предположение верно, он мог сделать с кем угодно что угодно. Застоявшаяся тьма распространилась в его разуме. С этого дня, он усердно тренировался, сосредоточив все свое внимание на тренировке.
Однако, не все было так просто. Перво-наперво, для кого-то с сильным эго вроде человеческого, ему требовалось продолжительное время применять одно и то же заклинание несколько часов подряд, иначе он не мог бы промывать мозги. Естественно, это если не имелось сопротивления. Как и ожидалось, не было никого, кто бы никак не отреагировал на наложенное им заклинание. Ему было необходимо положить цель в состояние сна или что-то ему аналогичное. Если цель являлась человеком, то контролировать и скрывать промывку становилось чрезвычайно трудно, как по обстоятельствам, так и по временным рамкам. Когда на него находили мысли о том, что случится, когда его раскроют, Шимидзу не мог поступить иначе, как оставить эту затею из-за чересчур высокого риска.
Шимидзу опустил плечи, но тут же вспоминал о причине, почему его призвали, демоническая раса могла брать под контроль демонических бестий. Он задавался вопросом, мог ли он влиять на тех демонических бестий, движимых инстинктами и имеющих мелкое эго, в отличие от человека. Чтобы удостовериться в этом, Шимидзу вышел наружу Королевской Столицы и поочередно стал экспериментировать на мелких демонических существах. В результате этого, он подтвердил то, что им легче промыть мозги, в сравнении с людьми. Надо сказать, он смог такое проделать только потому, что был одним из читеров, обладая невероятно высоким талантом к темной магии. До этого, Иштар упомянул, что тратя даже прорву времени на нее, люди смогут управлять одним-двумя существами.
Шимидзу, закончивший эксперименты на задворках Королевской Столицы подумал, что было бы здорово, если бы он мог взять под свое подчинение сильных демонических созданий. Однако, он страшился идти на передовую в подземелье как отряд Куки. Тогда, когда он не знал чем заняться, он услышал разговор телохранителей Айко. Присоединись он к ним, обязательно встретит сильных демонов, так ему казалось. В конечном счете, группа Айко прибыла в город Ул, а он прознал о демонических созданиях, населявших горную гряду на севере, при этом, утонув в своей жадности при мысли, что зомбирует их и сделает своими подчиненными. При их следующей встрече, все будут с благоговением и уважением смотреть на его великие достижения, а он будет признан как некто особенный, в общем, таковы были иллюзии в его голове.
В обычных обстоятельствах, за такое короткий промежуток времени как приблизительно две недели, неважно, будь Шимидзу хоть трижды гением в темной магии, использовавший эффективный способ влияния только на лидеров групп демонов, тысяча была его пределом. Тем более, относились сюда только те, кто был на уровне Брутала во втором горном хребте. Тем не менее, ему оказала помощь определенная жизненная форма, благодаря чему он мог манипулировать Тио, отдавшей свою силу Шимидзу, чтобы эффективно промыть мозги демонам даже на четвертой горной цепочке, если выдастся случай. В то же время, это форма жизни пообещала ему подкрепление демонических воинств каждый день, и клубочек здравого смысла Шимидзу окончательно слетел с катушек. Наконец, он утопал в радостном порыве того, что он исключительный и вскоре контролируемая им полчище демонов развернулось в сторону города.
Вследствие чего…
Он стал таким бедствием для остальных и ему пришлось пасть ниц перед Айко и прочими. Между делом, выглядел он как побежденный воин, потому как Хадзиме волок его по земле, устланной демонической плотью и кровью, за двухколесным байком, наряду с кружащимися клубами пыли. Шимидзу лишился сознания, показывая лишь белки глаз и когда все увидели, как его везли в город, его голова при этом стукалась оземь. Выражения их лиц треснуло.
Так или иначе, их местоположение было за пределами города и в этом месте находились лишь Айко, ученики, Вилл, несколько человек из свиты рыцарских телохранителей и правители города, с отрядом Хадзиме. Как и полагалось, если «великого манипулятора», стоявшего за нападением, привести в город, шумиха только возрастет и разговор поддерживать станет туго. Правители городов, оставшиеся внутри города, были, в данный момент, заняты лечением и уходом после этих событий.
Айко ступила вперед к Шимидзу, отрубившегося и закатившего глаза. Его внешность, демонстрирующая всем черную мантию, включая сюда и факт того, что его приволокли обратно с поле брани, стали неопровержимыми доказательствами того, что он являлся зачинщиком, устроившим атаку. В факт этот Айко верить не хотела, скукожившись в печали, тряся Шимидзу, чтобы разбудить его.
Давид и остальные попросили ее прекратить, так как это было опасно, но она замотала головой, отказываясь. То же случилось с ограничителями движения Шимидзу. Они были сняты, так как она не могла спокойно поговорить с Шимидзу, когда на нем такое. Ведь Айко лишь хотела побеседовать с ним как учитель с учеником.
Вскоре, от зова Айко сознание Шимидзу стало потихоньку возвращаться. Он обозрел окружение незрячим взглядом и, может правильно расценив ситуацию, поднял свое туловище. Мгновенно пытаясь отдалиться от них, он, видимо, не рассчитал причиненный его затылку ущерб, пошатнувшись и упав на задницу, затем резво попятился. С осторожностью и унижением, на нем отразились смешанные чувства, главным образом смятение и он стал озираться вокруг.
— Шимидзу-кун, прошу тебя, успокойся. Никто не навредит тебе. Сенсей лишь хочет поговорить с тобой. Почему ты устроил такое… Я не против, если мы обсудим что-нибудь еще. Позволишь ли ты сенсею выслушать свои чувства.
Поравнявшись взглядом с Айко, он перестал метаться глазами туда-сюда. Вместе с тем, он отвернул глаза, опустив их, затем пробормотал голосом, которого нелегко было услышать… Скорее, он стал всех проклинать.
— Почему? Вы еще спрашиваете. Потому что эти ребята и те ребята абсолютно некомпетентны. Относиться ко мне как к идиоту… Герой, этот герой, как же он раздражает. Хоть я и мог быть лучше на его месте… Меня не замечали и вели себя со мной так, будто я неигровой персонаж…. Скажу, смотря правде в глаза, кругом одни идиоты… Поэтому я решил показывать вам, чего я стою…
— Ты… Знай свое место! Ты чуть от города камешка на камешке не оставил!
— Да! Если говорить об идиоте, то в первую очередь о тебе!
— Ты только подумай, как ты заставил поволноваться Аи-чан сенсея!
Далеко от осознания этого, Шимидзу проклятьями выражал окружающим свое недовольство, в это же время Тамаи, Сонобе и остальные ученики злились и выставляли на обозрение свои протесты один за другим. Возможно из-за давления момента, Шимидзу смотрел все ниже, притихая.
Поскольку Айко не могла выдержать как смотрел Шимидзу, она попыталась утихомирить разгоряченных учеников, спрашивая Шимидзу голосом, в который она вплела столько тепла, сколько было возможно.
— Вижу, что ты многим недоволен… Но Шимидзу-кун… Если дело заходит о триумфе над остальными, то сенсею это еще больше невдомек. Почему ты собирался напасть на город? Если ты нападешь вот так на город… Многие люди погибнут… Помимо этого, покорение множества демонов нельзя назвать «чего я стою».
Справедливый вопрос Айко вынудил его немного поднять глаза, мрачные, темные глаза повернулись в сторону Айко, выглядывающие в промежутках пряди его испачканных волос, свисающих вниз. На его лице отразилась еле заметная ухмылка.
— …Я могу показать это… Если дело касается расы демонов.
— Чт-?!
Эти неожиданные слова, донесшиеся из уст Шимидзу, не только Айко, но и всех в этом месте, исключая отряд Хадзиме и его самого, повергли в состояние шока. Шимидзу выражал удовлетворение, увидев их лица и хоть все было по-прежнему, он заговорил голосом сильнее предыдущего напора, заставившего его замолкнуть.
— Дабы поймать демоническое существо, я отправился в Горную Гряду на севере в одиночку. В то время, я повстречался с особой расы демонов. В начале, естественно, я проявлял осторожность… Но эта раса Демонов искала возможности поговорить со мной. И мы пришли к взаимопониманию. Этот тип знает истинного меня и чего я стою. Поэтому я перешел к нему… На сторону Демонической расы и заключил контракт.
— Контракт… говоришь? Что это значит?
Айко была потрясена фактом, что он объединился с расой Демонов, их врагом в войне, но она была уверена, что ее ученика переманили уговорами, став расспрашивать его, подавляя свой гнев.
Посмотрев на Айко, Шимидзу ухмыльнулся, словно увидел что-то забавное, затем внушающе произнес.
— Дорогой сенсей, это чтобы… убить вас.
— …Э?
На мгновение она не могла сообразить, что он только что сказал, спонтанно издав это таким ненормальным голосом. То же случилось с остальными, они остолбенели на миг, затем уставились на Шимидзу с гневом в глазах.
Шимидзу, на миг, наклонился от пронзающих его взглядов, наполненных бушующей яростью учеников и телохранителей-рыцарей, но на полпути он остановился, продолжая произносить слова, словно пытаясь сбросить их взоры.
— Чего это вы так таращитесь. Вы, правда, считали, что меня использовала раса Демонов? В каком-то смысле, вы большая заноза, чем герой… «Богиня Плодородного Урожая»… Если бы я все обставил так, будто ты прикончила горожан, то меня бы с распростертыми объятьями приняла бы демоническая сторона, как героя приняла бы. Такой вот контракт. Мои способности превосходны, как ни посмотри. Они поведали мне, что будет большой потерей, если я останусь под «башмаком» этого героя. Как и полагается, кто разделят мои чувства, поймет. Вообще, они дали взаймы мне сильных бестий и я смог собрать армию за пределами своего воображения… Поэтому, вот поэтому, я посчитал, что смогу, непременно смогу убить тебя! И что теперь! Почему армия из 60 000 голов была разгромлена! Почему эти оружия вообще существуют в этом мире! Кто, кто же ты, черт бы тебя побрал!
Из-за жестокого начала, Айко могла лишь глядеть на Шимидзу, никак не реагируя на ее ученика, когда он произнес слово «убить» и потому, он с новой силой зажегся, завопив на Хадзиме. В его глазах стояло нечто большее, чем меланхолия или оскорбление, смятение, ведь все пошло не так, как он задумывал, не по его сценарию, ненависть к Хадзиме, вставшего у него на пути, вместе с завистью к силе, все это смешалось, смешалось и породило его безумие.
Видимо, Шимидзу так и не узнал пепельноволосого, с повязкой на глазу, парня перед собой, являющегося Хадзиме Нагумо, его одноклассником. Можно сказать, что так сложилось, ведь он никогда с ним не встречался и не говорил…
Шимидзу продолжал посматривать на Хадзиме, проклиная его, словно был готов наброситься в любой момент. Хадзиме, вдруг ставший целью порицаний, смог услышать, как Шимидзу бранясь, обронил «хоть ты всего лишь чуни-персонаж», получив при этом серьезное оскорбление самому себе и смотря вдаль, чтобы убежать от реальности. Его поведение говорило «я о тебе никак не думаю», что еще больше разгорячило Шимидзу.
Угадав настроение Хадзиме, по его спине похлопала Юи и ее доброта будто заставила его вновь заплакать.
Может благодаря тому, что Хадзиме абстрагировался от серьезности момента, входя в собственный мир, Айко было дано время прийти в себя от удара, она глубоко вздохнула и даже не имея достаточно мужества, чтобы встретить его нарастающую ярость, она, не сдвигаясь с места, схватилась за руку Шимидзу, тихо проговорив.
— Шимидзу-кун. Пожалуйста, успокойся.
— Д-да что с тобой такое! Отпусти!
Он не мог прийти в себя от внезапного прикосновения и сейчас же пытался сбросить ее руку с себя, но Айко проговорила, что не отпустит и только крепче ухватилась за него. Наверно потому, как он не мог отвернуться от серьезного взгляда Айко, он постепенно притих, смотря вниз, со скрытым за челкой выражением.
— Шимидзу-кун… Я усвоила твои чувства. Ты хочешь быть «особенным». Твои чувства тебя не обманывают. Для человека естественно стремится к такому. С таким подходом ты определенно можешь стать «особенным». Ведь учитывая все это, твои методы хоть и ошибочны, правда то, что ты зашел так далеко… Тем не менее, не переходи на сторону демонов. Выслушав твою историю, можно с уверенностью сказать, что они используют тебя, манипулируя твоими желаниями. Сенсей не может передать своего драгоценного ученика таким типам… Шимидзу-кун. Давай начнем все с чистого листа? Я не хочу, чтобы кто бы то ни было ввязывался в бой, но если Шимидзу-кун так хочет этого, сенсей его поддержит. Раз это ты, то ты непременно сможешь биться на равных вместе с Аманокавой-куном и остальными. И тогда, однажды, давай вернемся все вместе обратно в Японию, как отыщем способ возвращения назад, хорошо?
Шимидзу прослушал слова Айко в полной тишине и, прежде чем ученики или рыцари-телохранители что-либо осознали, плечи его дрогнули. Даже ученики с рыцарями могли оценить это, как слова Айко настолько его пробрали, что он всплакнул. Говоря начистоту, Юка Сонобе, известная в классе тем, что легко доводилась до слез, уже рыдала при виде Айко и Шимидзу.
Но это совсем не было мимолётным моментом сентиментальности, ведь такое просто так не заживает. Айко с мягкими чертами лица похлопала дрожащего Шимидзу по голове. Но Шимидзу вдруг схватил вытянутую руку в ответ, притягивая ее и поворачивая, обхватывая своей рукой вокруг шеи Айко. Айко невольно застонала, ведь ее рука была согнута за ней, а он достал 10-сантиметровую иглу из одного, богу ведомого места, направив на заднюю часть ее шеи.
— Ни с места! Или я ее проткну!
Заорал истерично Шимидзу. Его выражение лица дергалось конвульсивно, в глазах стояло то же безумство, когда он проклинал Хадзиме. Его до поры до времени дрожащие плечи, дрожали, по-видимому, от смеха.
Айко смотрела болезненно перед собой, так как была не в силах разъединить руку Шимидзу, сжимающую ее горло. Окружающие их люди мигом прекратили всякое движение, вняв предупреждению Шимидзу. Судя по его внешности, они уяснили уже, что он действительно готов был на такое пойти. Все с беспокойством взывали к Айко, с горечью в голосе, а Шимидзу продолжал насмехаться над ними.
По чистой случайности, Хадзиме в это время вернулся в реальный мир. Так как он до этого летал где-то высоко, избегая реальности, сейчас его лицо удивленно выражало: « Оуя? С каких это пор…» — из-за столь внезапного развития событий.
— Слушайте сюда, эту отравленную иглу даровала мне демоническая особь на северной гряде гор! Она будет страдать лишь пару минут, затем окочурится, когда я всуну иглу внутрь! Если все правильно поняли, бросьте на пол оружие и поднимите руки!
После этих слов обезумевшего Шимидзу, все вокруг крайне побледнели. Шимидзу не мог скрыть своей ухмылки от учеников и рыцарей-телохранителей, которые стояли полностью обездвиженные, и устремил свой взгляд на Хадзиме.
— Эй, ты, чуни-ублюдок! Не за твоей спиной! Я говорю о тебе! Не принимай меня за дурака, крысеныш! Продолжишь тут шуточки шутить, и я реально ее грохну! Если уяснил, отдавай свою пушку! И другие орудия тоже!
Так как Шимидзу обратился к нему так грубо, он небрежно посмотрел назад, вставляя «Это не я», что выглядело так тщетно, а лицо Хадзиме настолько недовольным. Несмотря на напряженную обстановку, его поведение нисколько не изменилось, он остался все таким же хладнокровным, а Шимидзу потерял терпение, рассудив, что его снова приняли за дурака. Затем, истерично, он потребовал Хадзиме передавать ему его огневое оружие.
Хадзиме ответил ему на это пронзительно холодным взглядом, услышав такое.
— Ну ты, говоришь, не убьешь ее… Начнем с того, что ты не сможешь показаться на глаза расе демонов, если не прикончишь сенсея, так что убивать ее тебе придется в любом случае, так? Поэтому тебе их я не передам.
— Заткнись, заткнись, заткнись! Помолчи и передай их уже! Идиот вроде тебя всего лишь должен то, что я ему прикажу! В-в-вот так, хе-хе, и своего раба, тоже отдавай. Пусть понесет огнестрелку!
С возвратившимся былым спокойствием, Шимидзу еще больше заверещал. Так как его заботило множество факторов, трезво мыслить он уже не мог. Шия, помеченная Шимидзу, тряслась, а из ее личика сочилось неприкрытое отвращение.
— Даже если я выстрелю в тебя подряд три раза, чтобы умолк, ты станешь лишь еще уродливее… И вообще, Шия, если ты уж испытываешь такое отвращение, не надо прятаться позади меня. Не настолько он и отталкивающий.
— Но он, в самом деле, отвратителен… Проще говоря, мой разум просто не может принять такого… Ты только посмотри, эти прыщи. Просто невозможно не чувствовать отвращение.
— Ну, хоть он и желал стать героем, роль его была схожа с ролью разбойника, легко заваленного протагонистом в самом начале.
Хотя обговоренный ими человек услышать их не мог, так как они понизили тон, зато их прекрасно слышали остальные, потому как ее глаза выражали яркое отвращение, а их голоса постепенно становились все громче. Шимидзу мог лишь похлопать челюстью, цвет его лица окрасился в алый, потом в синий и в конце концов, прекочевал в бледный. Это была демонстрация изменения цвета лица из-за бушующего гнева, который вот-вот готов был вырваться наружу.
Шимидзу забурчал «Я герой, я особенный, этот и тот — идиоты, все их вина, нет никаких проблем, все пройдет так, как я сам того пожелаю, все же я герой, я особенный» — без искренности в глазах, после чего, выдавил из себя пронзительный смешок, словно от чего-то освободился.
— Ши-Шимидзу-кун… Давай поговорим… Все же… Все в порядке…
Хоть от Айко и не отходила боль, от разоблачения сходящего с ума Шимидзу, она обронила эти слова и как только он их услышал, он прекратил смеяться, продолжая душить ее.
— Перестань раздражать меня. И прекрати строить из себя добропорядочного человека, ты, лицемер. Закрой рот и стань же моим инструментом моего же освобождения из этого места.
Пробормотал Шимидзу в мрачных тонах, снова взглянув на Хадзиме. Без какого-либо возбуждения или иных чувств, он смотрел на Хадзиме глазами наполненными негативными эмоциями, в следующий момент, он смог разглядеть пушку в кобуре у него на бедре. Что он хотел, было видно без слов. Если он сейчас запнется, он сможет не обращать внимания на жизнь или смерть и нет, его светлое будущее будет лишь мечтой, если он не навредит Айко.
Хадзиме выдал вздох, он предполагал выстрелить проводом при передаче пушки и применить покрывающую молнию, пусть тут и замешана Айко, но сейчас он стал медленно доставать Гром-Паралич, не желая провоцировать Шимидзу. Так как тело Айко было миниатюрным, она не могла стать щитом, от того становилось возможным для Хадзиме ударить Шимидзу прежде, чем он поймет его скорость протягивания, ему показалось, что будет в порядке вещей взглянуть на Айко немного обидчивыми глазами.
Но в тот момент, как Хадзиме стал опускать руку, ситуация в корне изменилась.
— Кх?! Нет! Уклоняйся!
Закричав такое, Шия усилила тело на максимум и моментально, путем высокоскоростных движений уровне Сжатия Земли прыгнула навстречу Айко.
И-за резкости момента, Шимидзу мгновенно попытался вколоть иглу в Айко. Шия сделала невозможное, потянув тело Айко и завращавшись телом, чтобы от чего-то ее уберечь, затем голубой поток воды влетел в грудь Шимидзу и лазеровидная штука прошлась по месту, где мгновением ранее была голова Айко. Почти одновременно с этим, Хадзиме, находившийся на линии траектории, воспользовался Громом, чтобы защититься от лазера воды, который, по-видимому, являлся атакующей магией, называющейся «Прорыв», относящийся к водной структуре. Тогда как Шия, энергично сдвинулась, плотно прижимая Айко, словно поскользнувшись, утонула плечом в пол. Подняв ураган пыли, Шия, наконец, остановилась, «Угх», издав болезненный стон и оставшись лежать.
— Шия!
Среди всех, кто пораженно стоял от такого внезапного развития событий, со всей мочи к ней ринулась Юи, окликая ее по имени. Впоследствии чего, она заняла позицию для защиты Шии и той женщины, которую она прижимала — Айко, от иных атак.
Хадзиме ничего не сказал, только поблагодарил и похвалил Юи в мыслях, ведь двигалась она так, как он и надеялся, тогда он схватился за Гром двумя руками, используя тем временем Дальновидение для определения траектории этого «Прорыва». Он моментально заметил, как мужчина в черной мантии с оттопыренными ушами и зачесанными назад волосами, верхом на птицеподобном демоническом существе удаляется вдали.
БДАМ! БДАМ! БДАМ! БДАМ! БДАМ! БДАМ!
Хадзиме вспышкой успешно пальнул рейлганом в летающую демоническую бестию и силуэт. Мужчина с зачесанными назад волосами, словно предвидев атаку, принудил птицеподобную бестию к отчаянному уклонению, делая кульбит и убеждаясь в местоположении Хадзиме. Довольно ловкий демон, но от всего увернуться и он не мог, и одну из его ног оторвало, плечо мужчины с зачесанными назад волосами тоже раздробило. Но даже так, вместо падения, скорость бестии ничуть не снизилась, и она силилась ускользнуть на полном темпе. То, как она уворачивалась от серии атак иначе как «блестяще» не опишешь.
Хадзиме полагал, что мужчина принадлежал к расе Демонов и был тем, кого Шимидзу упоминал в своей истории. Мужчина уже облетел город на низких высотах, словно не смея пройти незримый барьер города и вскоре исчез. Судя по тому, как он избегал пуль Хадзиме, видимо, сведения о Хадзиме и его отряде дошли до Демонической расы, отчего Хадзиме состроил горестное выражение лица. Так как сбежал он в сторону озера Улдея, было слишком тяжко гнаться и преследовать его, используя БРС так же, как если бы он ускользал из лесу. Да и не его это первостепенная задача.
— Хадзиме!
Возможно по этому, Юи тоже догадалась, что враг сбегает, она окликнула его голосом, полного нетерпения, в отличие от обычного своего тона. Хадзиме запихнул Гром обратно в кобуру, помчавшись к Шии, даже не бросив взгляд на отрубившегося Шимидзу. Шия возлежала лицом кверху и покоилась на коленях Юи, лицо ее исказилось от боли. Айко позади нее показывала то же выражение, прижимаемая к Юи.
— Ха-Хадзиме-сан… Я… в порядке… п-пожалуйста, сенсея-сан коснулась отравленная игла…
В боку Шии имелась дырочка трех сантиметрах в диаметре. И, хоть кровотечение останавливало усиление тела, сразу становилось ясно, что она испытывала значительную боль, что было видно по количеству пота, сгущавшегося у нее на лице. Но она выдавила улыбку и дрожащим голосом попросила отдать приоритет Айко.
Когда он посмотрел на Айко, лицо ее приняло бледнеющий оттенок, а конечности бились в судорогах. Может оттого, что она услышала разговор Шии и Хадзиме, Айко отчаянно потрясла шеей, давая понять, чтоб Шия была первой в очереди. Она не могла и слова издать, так как яд уже стал распространяться. Если слова Шимидзу были правдой, у нее оставалось меньше нескольких минут, нет, видя ее внешность, меньше минуты. Она не хотела доставлять неприятностей, поскольку все равно было уже поздно. Хадзиме отвернул взгляд от Айко и, не мешкая кивнул Шии, достав склянку из своего вместилища. Тем временем, окружающие люди наконец подбежали к Хадзиме, обеспокоенно взирая за происходящим, из их рта посыпались вопли.
Ученики, Давид и рыцари-телохранители частично тряслись, беспрерывно паникуя. Они расспрашивали Хадзиме о ее самочувствии, отступали назад, видя ее внешность и пытались призвать на помощь восстанавливающую магию, что показала себя неэффективной… Таких людей Хадзиме затыкал одним словом. «Тишина» наряду с убийственным намерением, заставляющая их делать шаг назад и закрыть рты.
Даже Хадзиме был слегка удивлен тем, что сказал. Его гнев к увечию Шии был больше, чем он того ожидал. Видимо, сам того не замечая, он признал ее как ценного спутника, нашедшего место глубоко в его сердце. Поэтому он был безмерно зол на Демоническую расу, что вступила в контакт с Шимидзу и на самого себя, когда забыл о возможности его присутствия в их непосредственной близости. Сделай он что-нибудь с Айко и остальными, вероятность того, что все погрузится в хаос будет высока. Однако так как он ничего толком и не принял, он был убежден сделать это косвенным путем, не создавая никакой связи с самим собой.
В результате этого, этот человек из Демонической расы собирался умертвить Айко, но Шимидзу пришел в неистовство, лишившись шанса, вогнанный в смятение отрядом Хадзиме, кто нормальным уж никак не являлся. После этого, в поисках возможности для этого, он завязал разговор с Айко. Таким образом, оставив убийство Айко на Шимидзу, обозревая все с расстояния, он предсказал, что Айко будет отбита незаурядным Хадзиме, поэтому тип вызвал магию, способную пронзить и Шимидзу и Айко.
Но хоть Демоническая раса выдавшийся шанс заметила быстро, был в их плане один просчет. Получалось так, что если все пойдет по маслу, то траектория ударит как по Хадзиме, так и по остальным, исключая и стирая возможные факторы риска одновременно, но тогда и активировалась особенная магия Шии. Ее «предвидение». Шия, стоявшая за Хадзиме естественным образом бы попадала под удар траекторией вместе с Шимидзу, Айко и Хадзиме, поэтому она рванулась вперед для крушения грядущего, представшего перед ней.
Благодаря этому, будущее, где атака проходит сквозь голову Айко и она мгновенно умирает было раз и навсегда уничтожено. Шия поставила свое тело на линию огня для изменения будущего. Хоть ее и брали сомнения, зачем ей рисковать жизнью ради Айко, которая не была с ней в тесных отношениях, Хадзиме не отнесется прохладно к компаньону, выкладывающемуся на полную. И поэтому, он, не мешкая, задействовал скудные запасы Святой Воды на Айко. Так как времени вообще не было, она была самой действенной из всех способов.
Хадзиме взял Айко, поддерживаемой Юи, поместив склянку ей в рот и постепенно , капля за каплей, стал вливать святую воду. Айко смотрела на Хадзиме укоризненным взором, не отдавшего приоритет Шии в первую очередь, но сам Хадзиме внимание на это не обращал. В данный момент, он поставил на первое место волю Шии, а не Айкины или свои намерения. Так что он вливал святую воду, а разговор был излишним. Тем не менее, все тело Айко стало биться в конвульсиях, не в состоянии двигаться как она того пожелает, а она была не в силах проглотить воду. Скорее, вода вошла в ее легкие, вызывая наружу рвоту.
Хадзиме здраво рассудил, что для Айко будет невозможно проглотить святую воду самой, поэтому он налил ее остатки в свой рот и ни разу не мешкая налил их прямо в рот Айко.
— Кх?!
Айко широко раскрыла глаза. В следующее мгновение, в окружении Хадзиме послышались возмущенные и разгневанные возгласы и крики. Но Хадзиме не обращал на них внимания, обвиваясь языком, заполонив рот Айко. Затем, силком вливая святую воду. Выражение на лице Хадзиме не содержало ни стыда, ни вины, на нем отражалась лишь серьезность того, что нужно было сделать.
Вскоре, глотка Айко задвигалась, проглатывая святую воду, она, наконец, прошла в ее тело. После этого, боль, атаковавшая ее тело и холодное чувство, словно ее жизнь готова была оборваться в любую секунду, улетучилась, а жизнь зажглась в ее сердце, распространяясь по всем уголкам тела. Айко вспомнила чувство погружение в горячий источник в холодную зиму, и ее тело затряслось. Как и ожидалось от святой воды. Творящаяся чудеса вода, останавливающее тело от разъедания после поглощения плоти и крови демонических существ. Эффект ее был хорошо известен.
Незадолго после этого, момент «рта в рот» закончился в мгновение ока и Хадзиме отдалился от Айко. Между ними возникла серебристая нить. Хадзиме понаблюдал за Айко. Ему нужно было убедиться, что она вышла из критического состояния. С другой стороны, Айко мутным взором смотрела на Хадзиме, глаза ее все еще не сфокусировались на одной точке.
— Сенсей.
— …
— Сенсей?
— …
— Ау! сенсей!
— Фуа?
Спрашивал Хадзиме о ее самочувствии, но Айко продолжала глазеть отстранённым взглядом на него, не двигаясь. Хадзиме это сбило, так что он слегка ударил ее по щеке и повысил голос, она же неописуемым голоском прелестно произнесла.
— Как ваше тело? Есть ли какое-нибудь чувство несовместимости?
— Хе? А, ум, я в поря-я-я-ядке. Ничего сверхъестественного, скорее, я чувствую себя хорошо, я про эффект лекарства.
— Понятно. Тогда все хорошо.
Хадзиме выглядел так, будто вот-вот потеряет терпение и просто ответил Айко, которая доложила, что отклонений от нормы в физическом состоянии не имеется, затем он также просто убрал руку, поддерживающую Айко и перешел к Шии. Хоть она была поражена его поведением, на месте сидеть не смогла и побежала к Шии прежде, чем что-либо осознала.
Хадзиме достал еще одну склянку со святой водой и половину ее влил прямо на раны Шии, и другую половину приставил плотно ко рту Шии, чтобы она выпила. Поврежденные части слабо прошипели шууу, и быстро затянулись, но по какой-то причине Шия не хотела пить святую воду и лишь мотала головой.
— Ха-Хадзиме-сан…
— Шия, что за…
— Мне тоже… будет лучше…гуу… сделать это рот в рот…
— В-вот всегда ты так…
Взмокнув от пота из-за боли, Шия выдавила свое желание: Даже если мне придется покапризничать, я не встану, пока ты не сделаешь этого! — выказывала она свои требования и даже Хадзиме от этого диву давался. Как и предполагалось, необязательно было делать рот в рот, но он проигнорировал молчаливое недовольство Юи, которая недавно хорошо относилась к Шии, приставив пузырек ко рту Шии.
— Мугух?! Гулп, гулп… Ууу… Хадзиме-сан играет не по правилам… я завидую после всего сенсею-сан…
— Хадзиме… плохой…
— Фуа?! Ш-шия-сан, ты не права! Это было действие во спасение жизни! Это совсем отличается от того, что хочет Шия-сан! Я же все-таки учитель!
Получив в свой адрес колкие слова и взгляд от Шии и выговор от Юи, чтобы она вняла атмосфере, Айко специально придумывала оправдания, тогда как лицо Юи залилось красным. Хадзиме же лишь произнес «Хаа~», глубокий вздох, содержавший как облегчение, так и восхищение.
Когда же посторонние догадались, что все дела улажены, шум снова стал нарастать. Потому как все, возможно, стали вызывать в памяти этот жалкий факт, который был позабыт.
Он был частично важен для Айко. Поэтому она его не забыла и просто не до конца понимала, что вдруг произошло.
Хадзиме подозвал рыцаря-телохранителя, ближайшего к Шимидзу.
— …Ты… Шимидзу все еще жив?
С этими словами, все протянули «Аа», с такими выражениями лиц, словно только что о нем вспомнили и взглянули на бессознательного Шимидзу. Только Айко выглядела растерянно и издавала «Э? Э?», осматриваясь вокруг, вызывая ситуацию, когда Шимидзу ее схватил. Со смешанными чувствами она ринулась к Шимидзу.
— Шимидзу-кун! А, как это… жестоко.
В груди Шимидзу виднелось отверстие, схожее с Шииным. Он сильно кровоточил, а возле него собралась огромная лужа крови. На его счету оставалось, скорей всего, не более пары минут.
— Я-я не хочу умирать… П-помогите… Если все так… Нет… Не могу поверить в это…
Бормотал Шимидзу Айко, державшей его руку в стороне, у него выходил всего лишь монолог слов, который нельзя было связать в одно целое из-за тихого шепота. Айко посмотрела на окружение в поисках помощи, но остальные могли лишь отвернуть глаза. Все было уже безнадежно. Более этого, на их лицах застыла живое выражение нежелания помочь.
Айко зацепилась за последнюю соломинку, обернувшись назад и крикнув Хадзиме, который находился там.
— Нагумо-кун! Лекарство ранее! Если прямо сейчас! Прошу!
Хадзиме ожидал этих ее слов, пробурчав, «Все-таки дошло до этого…», вздохнув и двинувшись к Айко и Шимидзу. Тут же он спросил Айко, уже зная ответ.
— Вы хотите помочь ему, сенсей? Он собирался вас убить, вы это понимаете? Я думал, это пересекло возможную черту, сколько бы вы ни называли себя «учителем».
Он пытался ее убить, но она его покрывала, потому как он являлся ее учеником, сколько же людей смогло бы взять на себя роль учителя как она в такой-то отчаянной ситуации. Она уже на «аномальном» уровне для «учителя». Айко точно прочитала намерение за его вопросом, ее глаза на мгновение затряслись, затем она твердо ответила.
— Бесспорно, все может быть так, как ты сказал. Нет, так и есть, все так, как ты и сказал. Но все же, мне хочется быть таким учителем. Я буду союзником учеников, что бы ни стряслось. Я поклялась быть таким учителем. Поэтому, Нагумо-кун…
У Хадзиме после этого сразу испортилось настроение, он почесал свою голову, ответ она дала очевидный, как он и думал. Неохотно вздохнув, он признавал, что такова была натура Айко-сенсея. Тогда он взглянул на небо, какое-то время о чем-то размышляя, сделал глубокий вздох и пошел к Шимидзу, больше не колеблясь.
— Шимидзу. Ты меня слышишь? У меня есть кое-что, что может тебя спасти.
—!
— Но прежде, я бы хотел тебя спросить кое о чем.
Услышав, что он может быть спасен, Шимидзу прекратил бормотания и его блуждающие глаза уставились на Хадзиме. В ритм этому, Хадзиме задал элементарный вопрос.
— …Ты… враг?
Шимидзу живо замотал головой, нисколько не колеблясь. На его лице отразилась унизительная улыбка и он взмолился за свою жизнь.
— Я-я вам не враг… Я не причиню вреда… никакого…сделаю все, что скажете…Так что помогите мне, я даже предоставлю вам армию и подчиню женщин… Клянусь… клянусь быть лояльным к вам… Сделаю все… помогите же мне…
После его слов, Хадзиме лишился всяких эмоций. Вместе с этим, он спокойно заглянул в глаза Шимидзу, словно пытаясь удостовериться в его истинных намерениях. Шимидзу, думая, что видит глубину его сердца, сразу же отвернулся. Но Хадзиме смог определить. Мрак и муть в глазах Шимидзу. Они питались ненавистью, гневом, завистью, желанием и прочими отрицательными эмоциями. Все это выглядело как глубокое море, куда не проходил свет.
Хадзиме был убежден. Слова Айко не достигли разума Шимидзу. Он определенно станет их врагом. В этом он был уверен. На миг, его взор сошелся с взором Айко. Айко тоже смотрела на него, поэтому их взгляды сошлись. От того она смогла мгновенно определить намерение Хадзиме. Ее выражение изменилось и она бросилась вперед, чтобы остановить его.
— СТОЙ!
Однако, Хадзиме был намного быстрее.
ВДАМ! ВДАМ!
— Кх?!
Звук, от которого спирало дыхание. Неизвестно было, кто это выпустил. Один в голову, один в сердце. Пули, которые аккуратно прошили тело Шимидзу, заставили его подпрыгнуть, наградив смертью.
Во время затянувшегося огня, никто не произнес ни слова, они могли лишь смотреть, как Хадзиме глядел на труп с пистолетом в одной руке, от которого шел сизый дым, не веря своим глазам. Тишина заполнила окружение, среди тех, кто не мог сдвинуться с места, послышался шепот.
— …Почему?
Это была Айко. В полном изумлении, она взирала на останки Шимидзу, который начал свое путешествие в загробный мир, поэтому и задала этот вопрос.
Хадзиме отвернулся от Шимидзу, посмотрев на Айко. В это же время, их взгляды вновь встретились. В ее глазах появлялись ярость, грусть, недоверие и другие чувства и исчезали, затем снова появлялись и снова исчезали.
— Он все же враг.
Хадзиме дал простой до обыкновения ответ.
— Но! Шимидзу-кун же…
— Подвергся изменениям? Прости, что снимаю с тебя «розовые очки», но я не настолько добр по природе, чтобы поверить в это, все же, мои глаза не замутнены.
Задав последний вопрос, глаза Шимидзу показали, что он «упал». Прежде, чем умереть, в его голове витало желание убить Айко, Хадзиме подумал, что Шимидзу смог бы слегка изменить свой образ жизни, так как в то время, когда Хадзиме почти упал, у него была Юи, которая смогла удержать и сохранить его, так что он спросил Шимидзу с этой мыслью на душе. Если бы это было так, он бы дал шанс Шимидзу, одев на него ошейник и отдав на попечительство Айко. Однако, даже за мгновение до смерти, в глазах Шимидзу не было этого знака. Айко тоже это ощущала. Но так как Айко была «учителем», она не могла бросить его. Просто не могла.
— Поэтому, вместо того чтобы убивать его, мы могли бы поместив его внутрь королевского дворца и вернуться с ним в Японию, возможно… Такая возможность существовала бы!
— …Даже если я приведу свои доводы, я знаю наверняка, что сенсей с ними не согласится. Я убил важного для сенсея ученика. В порядке вещей вам решать, что со мной делать.
— Но это…
-Одинокий жизненный путь. Я о многом размышлял после слов сенсея. Но в этом мире, где человеческая жизнь бесконечно тонка и обрывиста, я решил не показывать врагу ни капли жалости… И это не изменится. Не думаю, что хочу это изменить. Времени для этого просто нет.
— Нагумо-кун…
— С этого момента, я буду поступать так же. В то время, когда я считаю, что это необходимо… Я нажму курок, сколько бы ни потребовалось его нажать. Если вы думаете, что я заблуждаюсь… Сенсей делает только то, что желает… И все же, хочу, чтобы вы запомнили одну простую истину — Даже если это сенсей или одноклассники… Я нажму курок, стань вы моими врагами…
Айко опустила взгляд, закусив губу. Именно она и сказала, «После моих слов, каково бы не было твое решение, опровергать его я не буду». Больше сказать нечего. Хадзиме еще раз взглянул на такую Айко и развернул ступни, так как проблемы, требующие решения, были улажены. Юи с Шией тихо пристроились к нему. Сопровождаемый Давлением, Хадзиме взглянул на Вилла, Айко и прочих личностей, и так как дело касалось после лечебных процедур, они молча последовали за Хадзиме, с болезненным нежеланием.
Правители города и Рыцари имели повод задержать Хадзиме вместе с его артефактами, но из-за подавляющего Давления и вспоминая прошлую битву с монстрами, они опустили руки и мечи.
— Нагумо-кун!… Сенсей… Сенсей…
Даже когда ее слова прерывались, она продолжала звать имя Хадзиме из-за своей гордости как «учителя». Хадзиме приостановился, проговорив Айко через плечо.
— Идеалы сенсея сами по себе фантастика. Но мы рады, что она осталась учителем, даже когда поменялся мир. Если возможно, пожалуйста, не сдавайтесь.
После чего, он, не останавливаясь, покинул окружающих их круг людей, достав работающий на магии четырехколесный транспорт и уехав отсюда, когда все заняли свои места.
Что осталось после этого — шум города, все не на радующегося своему выживанию и неописуемо-неуловимое настроение, витающее в воздухе.
