Переводчик: Larbre Studio Редактор: Larbre Studio
Многие уже сомневались в обоснованности смерти Чжан Руочэня, а некоторые даже ставили под сомнение личность Линь Юэ.
Чжан Жучэнь в данный момент был на тонком льду, и при малейшей ошибке он исчез бы навсегда.
По этой причине он мог встать на колени только издалека, хотя его наставник рухнул перед ним. Он не осмелился бы приблизиться к упавшему телу своего наставника.
Если его личность будет раскрыта, он либо умрет в Павильоне Мечей, либо будет доставлен в Центральный город.
Ему удалось сохранить здравомыслие и рациональность в этот критический момент, подавляя свои эмоции, постоянно говоря себе, чтобы он не поддавался эмоциям, когда все рушится.
Если бы он был импульсивен, то разочаровал бы пожизненную защиту своего наставника, и все его усилия были бы напрасны.
“В чем дело, Линь Юэ?”
Му Цзицзи и Сюнь Хуалю, которые были сзади, бросились к нему, помогая встать на ноги.
Тем временем Святой Меч Лунного Погребения искоса взглянул на Чжан Руочэня со странно пристальным выражением на лице.
Чжан Жучэнь не отрывал взгляда от земли, чтобы остальные не заметили его расширенных кровеносных сосудов и слез в глазах. Он положил правую ладонь на свою рану, на которой теперь только что образовалась струп, который он оторвал. “Ничего. Рана от меча, нанесенная Бессмертным Вампиром, снова болела”, — объяснил он далее.
Му Цзицзи забеспокоился еще больше, когда увидел кровь, сочащуюся из бедра Чжан Руочэня. “Старший брат, тебе не следует стоять, когда у тебя такая глубокая рана. Вместо этого вам следует сосредоточиться на своем выздоровлении”.
Святой Меч Лунного Погребения не заметил, что Чжан Жучэнь на самом деле встал на колени самостоятельно, но так как он был отвлечен внезапной смертью Святого Меча Сюаньцзи. он подумал, что это из-за травмы он упал на колени.
“Линь Юэ, конференция скоро должна закончиться. Поскольку вы тяжело ранены, вы можете вернуться на покой”,-приказал Святой Меч Лунного Погребения.
“Хм».
Чжан Жучэнь кивнул и продолжил смотреть вниз.
Сюнь Хуалю и Му Цзицзи помогли Чжан Руочэню покинуть лагерь.
Когда они были на краю Площади, Чжан Руочэнь остановился и обернулся, чтобы посмотреть в направлении тела Святого Меча Сюаньцзи.
“Наставник, я клянусь быть святым мечом. Когда настанет день, я отправлюсь в Город Святого Меча Девяти Безмятежностей и уничтожу Святого Меча Девяти Безмятежностей в качестве ученика Святого Меча Сюаньцзи”, — поклялся себе Чжан Жучэнь.
Хотя он знал, что поединок между Святым Мечом Сюаньцзи и Святым Мечом Девяти Безмятежностей был честным боем, в смерти Святого Меча Сюаньцзи никто не был виноват.
Тем не менее, эта битва неблагоприятно повлияла на репутацию Святого Меча Сюаньцзи, в то время как Святой Меча Девяти Безмятежности получил похвалы и комплименты. Это заставило всех поверить, что Святой Меч Девяти Безмятежности был более могущественным, чем Святой Меч Сюаньцзи.
При жизни Святого Меча Сюаньцзи он больше всего поддерживал гордость и честь. Было бы абсурдно, если бы никто из его учеников не помог вернуть ему титул.
«Святой Меч Девяти Безмятежностей, я выслежу тебя и убью».
Второй ученик Святого Сюаньцзи, Чжу Хунтао, крепко сжал оба кулака, его глаза покраснели, и он издал громкий рев. Вокруг него исходила звериная аура, от которой на Площади образовался завывающий ветер.
Присутствовавшие святые, казалось, ожидали этого, так как они немедленно бросили Территорию Святой Души, чтобы защитить своих учеников, стоящих позади них.
Чжу Хунтао был потомком Тайгу – высокий, сильный и прекрасного телосложения. Его уровень развития был эквивалентен святому, а его боевая мощь была близка к его старшему брату, святому Цинсяо.
Чжу Хунтао был уже 4,75 метра ростом, как и его естественное «я». Когда его охватила ярость, его тело увеличилось в несколько раз, и послышался звук трескающихся костей.
В его глазах был только гнев. Он топнул ногой по земле и бросился к Святому Меча Безмятежности Девяти, уперев кулак в грудь святого, обнажив большую дыру в земле.
Сила, которую доставил кулак, была настолько мощной, что шестеро Полусвятых были нокаутированы до того, как он ударил Девятого Святого Меча Безмятежности.
Святой Меч Девяти Безмятежности замер на месте и, не используя свой меч для защиты, поднял палец, чтобы указать на приближающийся кулак.
Это был всего лишь палец, но он проник сквозь грудь Чжу Хунтао, как будто проткнул тонкий слой бумаги, оставив в груди рану размером с бокал для вина.
Чжу Хунтао отскочил назад и с громким стуком упал обратно в образовавшуюся дыру.
“Даже твой наставник не смог пережить мой меч, что заставляет тебя думать, что ты сможешь победить? Как ты смеешь трогать меня пальцем?” Святой Меч Девяти Безмятежности ухмыльнулся и насмехался над ним.
“Ты всего лишь старик».
Чжу Хунтао взревел, вскакивая, готовясь снова бросить вызов Святому Меча Девяти Безмятежности.
“Ты прощен за свою импульсивность из-за неожиданной смерти Святого Меча Сюаньцзи. Я понимаю ваши чувства, следовательно, вы все еще живы. Но ты осмеливаешься продолжать нападать на меня? Ты действительно думаешь, что я не убью тебя?”
Взгляд Святого Меча Девяти Безмятежностей стал холодным, его два пальца вытянулись в знак меча, и вокруг него образовался сильный вихрь энергии.
Энергия выдавала сильное намерение убить, и Святая Цинсяо решила, что неразумно бросать вызов Святому Меча Девяти Безмятежности. В течение доли секунды он телепортировался перед Чжу Хунтао и нанес ему удар ладонью, остановив его от движения вперед.
“Старший брат, почему ты останавливаешь меня?” — крикнул Чжу Хунтао.
Святой Цинсяо стиснул зубы и крикнул: “Ты можешь успокоиться? Смерть нашего хозяина была несколько минут назад, и я не хочу иметь дело с твоим через несколько минут”.
Чжу Хунтао на мгновение пристально посмотрел на святого Цинсяо, затем опустился на колени рядом с телом своего учителя. Он ревел, непрерывно колотя себя в грудь, как будто это могло заглушить его боль.
Боль ярости и печали, беспомощность – смотреть, как твой многоуважаемый учитель неподвижно лежит перед тобой, и все же ты ничего не можешь сделать, даже отомстить.
Святой Меч Девяти Безмятежности снял свой знак меча и повернулся к святой Цинсяо. Он сказал: “Я приветствую вас, чтобы вы отомстили в Девятом Городе Безмятежности. В любое время. Но, пожалуйста, имейте в виду, в следующий раз пощады не будет. Я отомщу каждому из вас так, как вы хотели, – смертью. Я сомневаюсь, что у Сюаньцзи было так много учеников, и когда я закончу убивать вас всех…вот тогда я обрету покой”.
“Не беспокойся об этом. Однажды я одолею тебя своими силами в Городе Девяти Безмятежностей», — ответил святой Цинсяо.
“Не в этой жизни. Среди учеников Святого Меча Сюаньцзи только Чжан Руочэнь, Потомок Времени и Пространства, был исключительным. Достижения остальных — не что иное, как посредственность. Если бы он был жив, я бы рассматривал его как соперника только спустя сто лет культивирования, даже с его талантами. Остальные? Это было бы их самоубийственной миссией-бросить мне вызов”.
Святой Меч Девяти Безмятежности рассмеялся и покачал головой, затем повернулся, чтобы уйти.
“Какой придурок!”
Правда заключалась в том, что Ван Ке, Полусвятый Линшу и Хуан Яньчэнь хотели бы сразиться на дуэли со Святым Мечом Девяти Безмятежностей.
Однако, с их нынешним уровнем развития, сражаться против Святого Меча было все равно, что муравью бросать вызов хорошо экипированному военному- ни единого шанса.
Ауры, исходящей от Святого Меча Девяти Безмятежности, было достаточно, чтобы удерживать их неподвижными на земле.
Четвертый брат, Фэн Хань, поднял Таосский Меч, лежащий рядом с телом Святого Сюаньцзи, его глаза ярко и фанатично блеснули на драгоценном мече, который был у всех на виду.
С притворной усмешкой он сказал: “Как высокомерно! Неужели он действительно думает, что никто из нас не станет его врагом даже через сто лет? Я, Фэн Хань, торжественно клянусь снять голову Святого Меча Девяти Безмятежности в течение столетия, чтобы почтить нашего мастера. Пусть молния поразит меня насмерть, если я потерплю неудачу».
Оставшиеся несколько учеников были тронуты его поступком.
Чжу Хунтао похлопал Фэн Хана по плечу и сказал: “Четвертый брат, исключая покойного шестого брата, ты самый талантливый среди нас. У тебя больше всего шансов отомстить нам».
Фэн Хань кивнул в ответ. “Честно говоря, перед дуэлью мастер все уладил. Если с ним что-то случится, он хотел, чтобы я взял его мантию и отправился в Центральный Город вместе с его Таосским Мечом и его телом.”
Когда он закончил свою фразу, Фэн Хань разрыдался. Он воскликнул в горе: “Поскольку я теперь принял мантию нашего мастера, я должен победить Святого Меча Безмятежности Девяти в этой жизни, чтобы оправдать высокие надежды нашего мастера».
Это был поединок не на жизнь, а на смерть, кто бы знал, чем все закончится? Было понятно, что Святой Меч Сюаньцзи позаботится о своих делах после смерти. Поэтому никто из братьев не подвергает сомнению слова Фэн Хана.
Более того, Святой Меч Сюаньцзи провел свое время наедине с Фэн Ханом за несколько дней до начала конференции.
Будучи задумчивой, святая Цинсяо уставилась на Фэн Хана с оттенком сомнения. “Зачем ментору просить тебя привезти его и его Таосский Меч в Город?” он спросил.
Фэн Хань посмотрел в глаза Святой Цинсяо и спокойно ответил: “Под Мечом скрывается тайна, и чтобы узнать, в чем она заключается, мне придется отправиться в Город».
“Четвертый брат, давай вместе поедем в Город”, — предложил Чжу Хунтао.
“Я хочу последовать за тобой”, — сказал Ван Ке.
Фэн Хань покачал головой и сказал: “Это серьезный вопрос. Учитель настоял, чтобы я пошел один, чтобы избежать ненужных неприятностей и бедствий.”
Закончив линию, он оставил Меч и опустился на колени, чтобы поднять тело своего учителя, выглядя искренним со слезящимися глазами. ”Прощайте, братья, день, когда я вернусь из Города, будет днем мести“.
Затем он исчез в темноте с телом Святого Сюаньцзи на руках, оставив Павильон Мечей позади.
Третий брат Ван Ке испустил долгий вздох: “Я действительно надеюсь, что четвертый брат добьется успеха и не разочарует большие надежды мастера”.
Хуан Яньчэнь была единственной, кто не сводил глаз с исчезающего силуэта Фэн Хана. В нем мелькнуло сомнение.
Она очень хорошо знала, что если бы Святой Меч Сюаньцзи должен был выбрать своего преемника, то это был бы Чжан Руочэнь.
Как это мог быть Фэн Хань?
Должно быть, за всем этим кроется что-то подозрительное.
Хуан Яньчэнь перевела взгляд на старшего брата, Святого Цинсяо, кусая губы, не решаясь высказать свои мысли.
Прежде чем она сможет подтвердить это Чжан Руочен, она ничего не скажет без доказательств. Фэн Хань действительно выглядел верным себе сейчас, и вполне возможно, что мастер мог выбрать его в качестве преемника.
Все ее старшие братья были либо Наполовину Святыми, либо Святыми, а она была никем. Как она могла опорочить кого-либо из них без веских доказательств?
Ее глаза начали лихорадочно осматривать все четыре угла в поисках силуэта Чжан Руочэнь.
