Плавающий в холодном, влажном небытии. Неспособен чувствовать, неспособен думать.
Затем пришла вибрация, звук, который привел ее в сознание.
Треск стекла. Трескаться. Трескаться. Щелчок.
Вязкий поток, вырывающий ее полубессознательное «я» в реальность покрытого осколками мраморного пола.
Боль от удара привела ее в сознание, и она начала сильно кашлять, чтобы очистить легкие. Изумрудно-зеленая жидкость все еще капала из ее носа и рта, и она инстинктивно потянулась к одному из узких осколков стекла.
«Так холодно… Так голодно…»
подумала она, изо всех сил пытаясь встать. Пучки мокрых каштановых волос доходили ей до колен и скользили по обнаженной коже, словно завитки какого-то бездонного чудовища. Она сделала свой первый настоящий вдох, и с каждым выдохом вырывались пряди серебристого тумана. Ее глаза скользнули по стеклянной мозаике, раскинувшейся перед ней, пара серебряных глаз смотрела на нее. Она повернулась, чтобы лучше рассмотреть свое отражение внутри резервуара, в котором она плавала всего несколько минут назад. Мускулистое телосложение, остроугольное лицо и странно двухцветные волосы, серебристо-белые сверху и ржаво-коричневые ниже определенной точки.
«Могло быть и хуже,»
в голове у нее вспыхнула чужая мысль.
Звук босых ног по мрамору раздался эхом, когда она начала идти, осматривая окрестности, оставляя сухие пятна в изумрудной жидкости везде, где она ступала. Ее разум наполнило чувство узнавания, и все же она не знала, на что смотрит и где находится. У стены стояли десятки стеклянных резервуаров, таких же, как у нее, с медными трубами, змеившимися от их оснований до пола. Большинство из них были сломаны, а перед ними лежали опухолевые массы плоти и костей. Правая стена камеры представляла собой мешанину металлических труб, клапанов и циферблатов, змеящихся как в полу, так и в потолке.
Хотя она и испытывала любопытство, что-то в глубине ее сознания подсказывало ей, что нужно убираться отсюда, что это место обречено. Только… Справа от нее не было ничего, кроме сплошной стены, окруженной причудливыми механизмами. Она увидела дверной проем в дальнем конце комнаты слева от себя, хотя с такого расстояния это было едва заметное пятнышко.
— Думаю, выбора нет.
подумала она и пошла вдоль комнаты, стараясь не наступить на осколок стекла.
Пока она шла к дверному проему, ее взгляд метался по сторонам, ощутимое напряжение постоянно присутствовало и усиливалось с каждым шагом, который она делала к выходу. Отблески бледно-белого света отражались от полированного пола и лежащих на нем осколков, но, как ни странно, изумрудная жидкость, когда-то заполнявшая трубки, не отражалась. Даже при более близком рассмотрении куски плоти, лежавшие перед резервуарами, были совершенно неразличимы — гигантские тератомы под любым другим названием. У некоторых были видимые глаза и рты или даже целые конечности, торчащие из основной массы. Желание броситься в спринт стало почти непреодолимым, но она сохраняла спокойствие, считая танки, проезжавшие мимо них.
«Тридцать четыре. Тридцать пять. Тридцать с…
Хлюпать. Существо-опухоль использовало свою единственную руку, чтобы оказаться на ее пути и схватить ее за икру, сжимая ее семью растянутыми пальцами без ногтей. Его одиннадцать глаз сошлись, чтобы посмотреть на то, что он схватил, подозрительным взглядом скользнув вверх по ее телу, в то время как пара зубастых ртов превратилась в извращенные ухмылки. В этот момент она знала, для чего ей понадобится хвостовик.
Она ударила прямо в глаза существу. Стекло впилось в плоть, слезы, смешанные с глазной жидкостью, пролились ей на пальцы, атональный визг и стук зубов заполнили уши. Резкий рывок вправо. Из раны потекли кишки и кровь, полусформировавшаяся грудная клетка вырвалась наружу, словно раскрытые зубы медвежьей капкана. Внезапное прекращение шума, хватка существа сжимается, а затем обмякает. Все еще разгневанная, она наступила на это существо, и уродливые кишки вырвались из выпотрошенного кожного мешка, а единственный неповрежденный глаз вылез из глазницы.
Новый запах поднялся, когда существо растворилось в еще большем количестве зеленой жидкости, кожа и мягкие ткани выкипели, толстые нити зеленого тумана вырвались из клубящейся массы с визгоподобным свистом. Пахло… травами. Идентичен изумрудной жидкости. Хотя из плавящегося трупа вылилось немного зеленой жидкости, большая ее часть… впитывалась прямо через кожу ее ноги. С каждым мгновением все больше биомассы сгустка плоти таяло и проникало в ее тело, и с каждым мгновением все большая часть ее ноги превращалась из бледно-белой в светло-коричневую, серебристые дорожки на ее коже становились видимыми благодаря контрасту. . Она чувствовала, как голод и слабость угасают, а сила и гибкость наполняют ее, как будто она только что проснулась от спокойного сна.
К этому моменту плоть, кожа и внутренности исчезли, оставив только хрящи, кости и зубы в том небольшом количестве оставшейся жидкости. Медленно, очень медленно даже они начали кипеть и таять, травяной запах зеленого тумана смешивался с запахом горящих костей и кератина. Тем не менее, она продолжала следить за другими опухолями, и после того, как немного подумала, это действительно обрело смысл.
«Я вышел из бака, полного зелени, и эти штуки тоже…»
— задумалась она, обращая взгляд на ближайшее существо из плоти.
«После смерти они снова превращаются в зеленый цвет, но я поглощаю его… Поэтому…»
Ход ее мыслей сбился с пути, когда существо, на которое она смотрела, начало дергаться и булькать, одна из его пастей широко раскрылась, когда из нее хлынула зелень, и появилась неестественно длинная нога. Вскоре по комнате разнесся шаткий, булькающий шум, когда одно за другим оживали новые опухолевые существа, некоторые тащились по полу к ней, а некоторые бросали всю свою массу на скользкий пол, визжа каждый раз, когда они приземлялись на осколок камня. стекло.
«Сколько?»
— задавалась вопросом она, считая движущиеся капли. Пока одиннадцать из сорока пяти.
Она уже почувствовала, как хлопнула нога рядом с ней: ротоногое существо-опухоль пыталось подползти достаточно близко, чтобы укусить одним из своих других ртов. Она схватила его за ногу и подняла вверх, выпотрошив существо, пока оно металось, как пойманная на крючок рыба. Стекло прорезало плоть и хрящи, глазные яблоки выскакивали, кишки выплескивались, визг прекратился так же внезапно, как и начался. Он шлепнулся на пол и мгновенно начал таять, когда она отпустила его.
Со своего места она могла видеть, что Неудачи в том направлении, откуда она пришла, двигались не прямо к ней, а скорее к одному особенно развитому экземпляру, стоящему на нижней половине ноги и двух полностью сформировавшихся, хотя и коротких руках. . Между конечностями у него было три безносых лица, а на вершине его массы зиял рот, охватывающий почти всю его окружность, из которого доносился не визг, а низкое, раскатистое бульканье.
Она с некоторым любопытством наблюдала, как безногий неудачник достиг штатива, прижался к нему, его кожа начала плавиться в точке контакта, и через несколько секунд вся его масса впиталась в штатив. Жидкость заметно разлилась по кожаному мешку Треноги, кожа натянулась, конечности стали заметно более мускулистыми, а короткая нога вырвалась на свободу, превратившись в полностью сформированную, дергающуюся конечность.
С молниеносной скоростью Тренога подскочила и помчалась к ней, наступая на Отказ за Отказом и на своем пути втягивая их в свою массу. От трех конечностей до пяти, до девяти и одиннадцати, разрушительный комок плоти и ртов несся по помещению и собирал на своем пути панцирь из осколков стекла.
Она глубоко вздохнула, и на выдохе из ее ноздрей потек серебряный туман. Уголки ее рта изогнулись вверх, и ее переполнило предвкушение радости.
«Всего один хороший порез, и он лопнет»
она думала.
«Всего один прямой удар, и я раздавлюсь».
Еще один глубокий вдох, еще один глубокий выдох, клочья серебристого тумана окутывают ее голову. Ноги широко расставлены, левая впереди, стеклянная ножка в руке, на лице застыла улыбка. Масса Колоссального Провала быстро приблизилась, и она наклонилась в сторону, развернувшись на левой ноге и шагнув вперед. Он погрузился в массу Неудачника, его край скользил по поверхности мешка с мясом, а многочисленные конечности хватали и пинали ее, а из его многочисленных кусачих пастей вырывался нестройный хор криков. Из дыры, которую она проделала, хлынул поток кишок и крови, собственная масса чудовища вытолкнула его внутренности наружу, которые закипели и превратились в зеленую жидкость прежде, чем они успели даже прикоснуться к ней.
Поток изумрудного вещества, хлынувшего наружу, полностью накрыл ее, зеленый туман вырвался из шкуры монстра, сдулся и начал таять. Ощущение тепла и жизни снова наполнило ее тело, остальная часть ее кожи приобрела цвет и обнажила металлические змеиные отметины, змеившиеся по всему ее телу. Тем не менее, пол комнаты был залит тем Зеленым, что она не воспринимала, поверх него оседал тонкий слой зеленого Тумана.
Тем не менее она слышала скольжение и визг, а еще несколько Неудачников ожили и жалко волочились по Зелени, настолько слабые, что таяли заживо. Желание истребить их было быстро подавлено звуками напрягающегося металла и шлифованного камня, когда земля дрожала под ее ногами и мерцали световые кристаллы.
«Надо выходить. Это место скоро утонет в Море Тумана.
мысль, не совсем ее собственная, мелькнула в ее голове, когда она прошла через дверь и начала подъем по длинной винтовой лестнице.
По пути наверх она миновала дверные проемы примерно дюжины одинаковых камер или больше, барьеры из полупрозрачного серебристого тумана препятствовали входу, а резервуары на другой стороне были пусты или разбиты. На одном этаже к барьеру прижималась стена обожженной плоти, смесь всех его неудач. Другой был полон безликих гуманоидов: некоторые были пронзены сломанными краями резервуаров, а другие просто лежали на полу лицом вниз.
Она не нашла времени, чтобы рассмотреть ее поближе, поскольку по мере ее подъема толчки становились все сильнее и чаще. Она преодолела сотни, тысячи ступенек и с каждым пролетом шла быстрее, движимая растущим чувством надвигающейся гибели. К тому времени, когда она достигла верхних этажей, лестница постоянно тряслась.
«Я буду в безопасности, если доберусь до первого этажа».
вмешалась еще одна иностранная мысль. Быстрее вверх по лестнице. Быстрее. Быстрее. Хоть она и не обернулась, она знала, что лестница позади нее поглощается. Когда она, наконец, прыгнула в дверной проем, внезапная волна жужжащих статических помех хлынула на нее, и когда она оглянулась, то увидела, что дверной проем заполнен стеной серебристого тумана. Туман рассеялся, открыв плиту твердого мрамора с выгравированным в центре оккультным кругом, сияющим потусторонним светом, который вскоре тоже замерцал и потускнел.
Запах сырого воздуха и мха наполнил ее ноздри, пока она осматривала комнату. Это была неровная впадина, высеченная в цельном камне, с металлической лестницей, ведущей в шахту у стены слева. В углу справа от нее стояла одна из стеклянных трубок, нетронутая и пустая, а рядом с ней стоял большой каменный стол, накрытый большой скатертью, а также две полки, вырезанные в стене над ним.
«Можно чем-нибудь прикрыться»
— подумала она, подойдя к столу и отдернув скатерть, закутавшись в нее, как в большой плащ. Они были едва ли длиннее ее волос, но сойдет и так. То, что покрывала ткань, на мгновение отвлекло ее внимание от лестницы — это было что-то вроде наручных ремней с тяжелой деревянно-металлической штуковиной, прикрепленной к перчатке. Что это было за слово…
«Пистолет,»
вспомнила она, инстинктивно отыскивая пороховой рожок, свинцовые шарики и снаряды. И эти, и несколько заряженных патронов можно было найти на нижней полке, рядом со странно интригующей мраморной табличкой, украшенной причудливым узором из резных линий и символов. Она отпустила голень, положила ее на стол и потянулась за планшетом.
Когда она взяла планшет, кончики ее пальцев заполнились жужжанием помех, над планшетом поднимались небольшие клочки тумана. Вырезанный узор замерцал и начал светиться белым, прямо над поверхностью таблички появилось единственное слово.
СКАНИРОВАНИЕ
Так продолжалось некоторое время, достаточно долго, чтобы она почти отложила планшет, но что-то в глубине ее головы подсказало ей просто подождать. Вскоре ощущение жужжания исчезло, и слово исчезло, сменившись утверждением и вопросом.
ЗАПИСЬ НЕ НАЙДЕНА
ПОЖАЛУЙСТА, ВВЕДИТЕ ИМЯ
«Альсе-»
навязчивая мысль снова мелькнула у нее в голове, но не успела она закончиться, как в голову всплыло другое имя.
«Зельсис».
ИМЯ
ЗЕЛСИС
СЕКС
ЖЕНСКИЙ
РАЗНОВИДНОСТЬ
НЕПРОЗНАННЫЙ
СИЛА
С+
ТОЧНОСТЬ
Б-
ТВЕРДОСТЬ
С-
ЭФИР
С
ЧЕРТЫ>
Из любопытства она попыталась провести рукой по проекции, словно переворачивая страницу в книге. Проекция замерцала, и появилась новая, исчезающая справа, как будто страница была перевернута.
ЧЕРТЫ
Инстинкт выжившего
Дыхание туманом
Осмотическое поглощение эссенции
Метаболический алкаест
<
Смахивание влево вернуло ее к первой проекции, а еще одно смахивание влево показало третью проекцию.
ХРАНИЛИЩЕ
ОТПРАВИТЬ НА ХРАНЕНИЕ
ПРОСМОТР ХРАНЕНИЯ
АТРИБУТЫ>
ОСОБЕННОСТИ>>
«Какое-то загадочное служебное устройство»,
подумала она, постукивая по
ОТПРАВИТЬ НА ХРАНЕНИЕ
. Проекция, казалось, была снесена вихрем серебристого тумана, поднявшимся от планшета, ширина которого была равна высоте планшета. Зельсис взял один из незаряженных снарядов и бросил его, наблюдая, как он исчезает в вихре. Прошло несколько секунд, и ничего не произошло, прежде чем вихрь внезапно рассеялся. Проекция меню хранилища вернулась такой же, какой и была. Она постучала по
ПРОСМОТР ХРАНЕНИЯ
и, конечно же, проекция мигнула и сменилась другой — меткой вверху и единственной синей линией в самом центре планшета.
ХРАНИЛИЩЕ
1x корпус корпуса
Нажмите на
Оболочка
. Варианты
Получить/Отменить
рядом с ним всплыло, и при нажатии
Забрать
вихрь вернулся, корпус медленно поднялся из него и затем с грохотом упал на планшет. Каким бы загадочным ни было это устройство, его работа была довольно простой. Одну за другой она брала пустые гильзы, активируя
ОТПРАВИТЬ НА ХРАНЕНИЕ
еще раз и бросая их в вихрь один за другим. Она также положила на хранение пороховой рожок и два из пяти заряженных гильз, а затем приступила к изучению того, как работает ружье.
Он был прикреплен к бронированному рукаву, который легко прилегал с некоторой регулировкой ремней и, казалось, каким-то образом присасывался к коже после прикрепления, почти не двигаясь, когда она маневрировала левой рукой, пытаясь почувствовать, как это ограничивало мобильность. Металлический рычаг, прикрепленный к задней части пистолета, лежал у нее на ладони, хотя и не сдвинулся с места. «Некоторая жесткость в локтях, большой дополнительный вес на предплечье…» пробормотала она, осторожно работая над тем, что, как она знала, было рукояткой затвора. Резким рывком назад и громким механическим щелчком засов раскрылся, рукоятка рычага переместилась ниже ее запястья рядом с ним.
Патрон плотно входил в патронник, на его основании в центре был выгравирован небольшой символ. Толчок вперед, еще один щелчок и поворот вправо, чтобы заблокировать механизм. Рычаг снова сел в ее ладонь, но уже не был зафиксирован на месте. Он оказал значительное сопротивление изгибу запястья вниз, но при некотором усилии поддался с приятным щелчком. Зельсис не осмеливался двигаться дальше, понимая, что дальнейшая работа механизма, скорее всего, приведет к оглушительному взрыву и своенравному свинцовому шару, отрикошетившему от стен. Она расслабила запястье, и рычаг вернулся на место прямо под ее ладонью, достаточно близко, чтобы дотянуться до него, если она согнет запястье, но достаточно далеко, чтобы не помешать ей использовать руку.
Она еще раз осмотрела полки, пытаясь найти что-нибудь еще, что могло бы пригодиться.
«Ступка и пестик… Пустые бутылки… Бинты… Без одежды? Серьезно?»
— подумала она, вздыхая, по очереди беря каждый предмет и складывая его в Скрижаль, включая хвостовик. Единственное, что она еще не хранила, это огромный рулон льняных бинтов, из которых она смастерила элементарное нижнее белье, а затем обернула голени, чтобы хоть немного защитить ступни, а также левую руку до такой степени, что спрятал пистолет. Ее еще влажные волосы были слишком длинными, чтобы не запутаться, поэтому она также попыталась заплести их, перевязав получившиеся косички еще большим количеством бинтов.
Сделав все это, она использовала остатки бинта, чтобы обернуть Скрижаль и привязать ее к поясу, снова надела плащ и начала долгий подъем на поверхность. Лестница тянулась вверх на сотни метров, и только пятнышко света в конце шахты свидетельствовало о том, что она вела к дневному свету. И долгий подъем был.
Левый. Верно. Левый. Верно.
Казалось, вечность, единственное, что могло составить ей компанию, — это монотонный звук ее собственных рук и ног по металлическим перекладинам. Влажная внутренняя часть шахты освещалась спорадическими мерцающими световыми кристаллами, чье молочно-белое равномерное сияние мало компенсировало монотонность подъема.
Левый. Верно. Левый. Верно.
Приближаясь к устью шахты, Зельсис начал подниматься быстрее. Звук порывистого ветра. Запах свежего воздуха и… что-то еще. Дым, но не тот, который поднимается от дровяного костра. Это был зловонный, сернистый запах угольного дыма, едва заметный, но заметный. Когда она приблизилась к вершине, ее осенило: лестница заканчивалась за полметра до вершины шахты.
Она собралась с духом и сделала короткий вдох. С резким выдохом тумана она бросилась вверх, пройдя через устье шахты, и ее нахлынуло знакомое статическое электричество. Она оглянулась на шахту и увидела, что это всего лишь таз, наполненный серебряным туманом. Поднялся ветер, развеяв Туман, а выветриваемый знак под ним померк. Она перевела взгляд на пейзаж, раскинувшийся под ней, на мрачное небо, висевшее над головой. Холм, на склоне которого она стояла, был окружен мертвыми растениями, корявые безлиственные деревья покачивались на ветру.
Осторожно и с любопытством Зельсис спустилась с холма, оглядываясь взад и вперед, чтобы понять, что происходит вокруг. Как только она начала идти, она остановилась, очарованная видом за своей спиной. Далеко вдалеке огромная стена из темного камня уходила в небо и за облака, ее масштаб был настолько велик, что она даже не могла оценить, насколько далеко она находилась, только ее основание находилось за горизонтом. Он простирался далеко до горизонта в обоих направлениях, едва заметный вогнутый изгиб его формы.
Ветер усилился снова, его холодный укус вырвал ее из колеи. — Чертовски холодно… — пробормотала она, прижимая к себе грубую ткань своего импровизированного плаща, пока спускалась с холма к мертвому лесу. Деревья были не просто мертвы, они были искривлены и деформированы, корявы и переплетены так, что было трудно найти свободный путь. Несмотря на это, она продиралась сквозь корявый лес, мертвые корни были достаточно грубыми, чтобы поскользнуться. Минуты превращались в часы, пока она шла, шла и шла, пока, наконец, не достигла перекрестка деревьев, слишком густых, чтобы между ними можно было пройти.
Получив возможность вернуться или перепрыгнуть через нее, она выбрала последнее, перевела дух и опустилась, готовясь попытаться прыгнуть достаточно высоко, чтобы добраться до ветки. Серебряные отметины на ее ногах на мгновение засияли и выпустили серебристые пряди, прежде чем она прыгнула. Резкий выдох, сухое дерево трескается под ногами, веревки Тумана тянутся из уголков ее рта, когда она поднимается и тянется к ветке. Какой бы толстой ни была ветка, она напряглась и заскрипела под ее тяжестью, раздался громкий треск и полетела древесная пыль, когда она подтянулась к дереву.
«Надо было сделать это раньше»
думала она, глядя на мертвый лес. Всего в нескольких десятках метров от нее была узкая, но хорошо видимая тропинка, почти видная с того места, где она находилась. Она посидела на дереве некоторое время, прокладывая путь к нему через верхушки деревьев. Вдохните воздух. Выдохните туман. Прыгать.
Ветви тряслись и скрипели, дерево, на которое она приземлилась, грозило рухнуть под ее тяжестью, а затем разбилось на щепки, когда она перепрыгнула на следующее. Вдохните воздух, выдохните Туман. Прыгать.
Еще одно дерево. Еще один вдох. Зельсис оставляла за собой след из сломанных деревьев, направляясь к своей цели — тропе. Когда она приблизилась к тропе, ее внимание привлек звук разговоров людей. Наконец она спрыгнула на сухую грунтовую дорожку только для того, чтобы почувствовать, как что-то на мгновение дернуло ее за талию, когда она упала, сопровождаемый звуком скрипа ветки — повязка, которой она привязала Табличку, зацепилась, и каким-то отвратительным чудом ветка не сломалась, Скрижаль свисала с дерева, частично выскользнув из упаковки.
Она ворчала, подпрыгнула и схватила его за открытую часть, и он без особого сопротивления выскользнул из повязки. С облегчением вздохнув, она перевела взгляд в ту сторону, откуда слышала человеческие голоса, которые теперь стали тише и сопровождались тремя парами приближающихся шагов. Полагая, что они ее услышали, она подошла к ним.
За одним из многочисленных поворотов тропы она увидела их, а они увидели ее. Двое мужчин и женщина. Зельсис немедленно дала им прозвища, чтобы лучше их запомнить, основываясь на первой особенности, которую она заметила, когда просматривала их.
Возглавляя троицу, мужчина впереди держал в одной руке однолезвийный длинный клинок, а в другой — большую стеклянную бутылку. Он был частично покрыт бумажными талисманами, а к его запястью был привязан кусок шнура, в нижней половине циркулировала светло-зеленая жидкость. Она могла сказать, что под всей грязью и щетиной его кожа была белой, как снег, волосы короткие и черные, как уголь, а лицо угловатое и грубое. То, как он держал себя и свой меч, создавало впечатление, что это всего лишь продолжение его руки. Мечник.
Двое рядом с ним сжимали длинные ружья с ржавыми стволами — у ружья второго даже была длинная трещина, идущая по прикладу от дульного среза к спусковой скобе, тщательно обмотанная медной проволокой, удерживающей его вместе. Он держал его в центре массы Зельсиса, один глаз подергивался, а губа дрожала так сильно, что это было видно даже сквозь жесткую темно-коричневую бороду, которая была настолько внушительной, что Зельсис не мог не задаться вопросом, компенсирует ли он это полное отсутствие волос на макушке. Провод.
Напротив, поведение женщины было гораздо более расслабленным, поскольку она даже не удосужилась взять пистолет на плечо, а просто держала его наготове. Платиновые светлые волосы, кожа такая же бледная, как и у двух других, и зеленый глаз с двумя зрачками в центре лица, левый глаз закрыт. С этого ракурса Зельсис могла сказать, что у ее пистолета не было видимого механизма заряжания.
— Дульнозарядное устройство?
она задавалась вопросом. На шее женщины висела странная маска, от которой на поясе шла трубка к какой-то канистре. Раздвоенный глаз.
Все трое были одеты в одинаковую, грязную униформу, пышную зелень, скрытую под бесчисленными слоями грязи, а на ногах у них были бронированные сапоги до колен, подошвы которых почти полностью стерлись. Толстые нагрудники защищали их туловища: у самого переднего человека были ямочки и три раны, а у двух других были просто грязные и потрепанные.
