Глава 458: не было никакого давления, чтобы выразить отвращение к чужому ребенку
Переводчик: EndlessFantasy Редактор Перевода: EndlessFantasy Перевод
Даже те, кто раньше был близок к бабушке Чанг, перестали с ней общаться.
Кроме того, она была почти под домашним арестом из-за собственного сына и не могла никуда пойти!
“Эта семья Ци, что же это тогда, если она не хулиган?- сказала Лю Сянвэнь, чувствуя растущее чувство обиды. “До этого они заставили нас перевести Цзянаня в другую школу, потому что он поссорился с ци Юсюанем. Это была всего лишь ссора между детьми. Даже кровнородственные братья и сестры ссорятся друг с другом. Дети никогда не держат зла. Они всегда ладят друг с другом вскоре после своих ссор. Тем не менее, семья Ци отказалась отпустить такой маленький конфликт…”
Чан Чжиюань действительно потерял терпение. На самом деле это был всего лишь небольшой конфликт между детьми. Итак, не было ли это раздражающим, чтобы поднять его повторно?
“Что ты хочешь сказать? Вы не ответили на мой предыдущий вопрос. Почему ты снова и снова возвращаешься к прошлому вопросу?- Чан Чжиюань впился взглядом в чан Чжисина, который стоял рядом с Лю Сянвэнем. Он был так взбешен, что пренебрег собственной личностью, чтобы наказать свою невестку от имени младшего брата. — Разве ты забыл ту боль, которая приходит вместе с приобретением? Кто на днях вернулся из школы, плача так сильно, что она даже не могла ясно говорить? Сколько времени прошло с тех пор? Вы забыли свой урок и теперь пытаетесь причинить больше проблем?”
Лицо Лю Сянвэнь покраснело, когда Чан Чжиюань насмехался над ней.
Чан Чжиюань был обескуражен. Неудивительно, что Руан Даньчэнь отказался быть признанным частью семьи Чан!
Кто захочет вернуться в такую беспокойную семью?
Чан Чжиюань вспоминал, насколько гармоничной была семья Жэнь. Затем он бросил взгляд на свой собственный и почувствовал, что силы покидают его при этом сравнении.
“Что касается вопроса, который я задал раньше, забудьте его, если не хотите отвечать мне. Просто перестань ходить вокруг да около!- сказал Чан Чжиюань с раздражением.
“Я только поднял странность семьи Ци в этом инциденте.»Лю Сянвэнь был огорчен словами Чан Чжиюаня. “Мой друг видел тебя сегодня на свадьбе и позвонил мне из любопытства. Вас видели вместе с семьей Руан за главным столом. Разве … разве семья Ци не оставила нас в стороне от свадьбы? Как ты вообще туда попал и тебя посадили на такие хорошие места?”
Чувства Лю Сянвэня были очень противоречивы. С одной стороны, она была очень сердита на семью Ци за то, что та «издевалась» над ними. Она считала семью Ци настолько мелочной и абсурдной, что не могла сдержать свою ненависть к ним.
С другой стороны, она была очень ревнива, узнав, что Чан Чжиюань присутствовал на свадьбе семьи Ци, в то время как она не была приглашена. Она жаждала присутствовать на свадьбе, потому что это была все-таки честь быть связанной с семьей Ци.
Противоречие между ненавистью и желанием быть в дружеских отношениях с семьей Ци было действительно неописуемым.
Затем выражение лица Лю Сянвэнь быстро сменилось подозрением, когда она посмотрела на Чан Чжиюаня. «Брат Чжиюань, возможно ли, что семья Ци действительно прислала нам приглашение, но ты держал его подальше от нас и тайно присутствовал на свадьбе?”
Сразу же после ее вопроса бабушка Чань яростно посмотрела на Чан Чжиюаня, как будто веря в обвинение Лю Сянвэня.
На самом деле бабушка Чань согласилась, что подозрения Лю Сянвэня были довольно правдоподобны.
— Презрительно фыркнул Чан Чжиюань. Он был так взбешен, что почувствовал, как его внутренности хрустнули от боли, особенно когда он заметил, что бабушка Чанг была обманута этим обвинением.
“Вы поверите мне, если я скажу вам, что меня пригласила семья Ци, когда я случайно проходил мимо входа династии?- Усмехнулся Чан Чжиюань.
Конечно, они бы этого не сделали.
“Не обращайся с нами, как с идиотами!- Лю Сянвэнь плюнула в ответ.
— Ха!- Чан Чжиюань издал насмешливый смешок. Он определенно не собирался раскрывать правду своей семье. Еще раньше, в тот же день на свадьбе, он уже принял решение защитить Руана Данчена, свою племянницу, любой ценой!
Враждебность и негодование по отношению к Руан Даньчэню, которые он уловил в глазах Чан Цзинцю, заставили его насторожиться. Вмешательство Лю Сянвэня, возможно, приведет Чан Цзинцюя к тому, что он начнет подозревать личность Жу Даньчэня. Чан Чжиюань боялся, что, когда его слишком сильно толкнут, Чан Цзинцю может сделать что-то экстремальное, чтобы причинить боль Руань Даньчэнь, чтобы сохранить свою собственную личность и статус.
Это было также причиной, по которой он согласился не выдавать личность Руан Данчена семье Чанг.
“Я знаю, что у нашей семьи есть некоторые конфликты с семьей Ци. Тем не менее, даже если мы встретим силу силой, мы все равно проиграем. Мне нечего сказать, если вы настаиваете на том, что у вас есть ложное чувство гордости. Однако я старший сын в семье. Мне нужно поддержать операцию Чанге и позаботиться о вашей повседневной жизни. Я не могу позволить себе быть таким упрямым, как ты. Поскольку ты не хочешь опускать голову, позволь мне сделать это самому. Это правда, что семья Ци не пригласила нас, и я не думаю, что я в любом случае лучше позволить им пригласить меня одного на свадьбу. Чан Чжиюань холодно посмотрел на бабушку Чан и Лю Сянвэнь.
“Если бы у нас не было ссоры с семьей Ци, со статусом семьи Чан, даже если мы не близки друг к другу, мы все равно получили бы их приглашение на свадьбу. ” Почему у вас не хватает порядочности, чтобы стыдиться самих себя?
Чан Чжиюань не закончил своего предложения. Иначе бабушка Чанг набросится на него в ярости.
“Я полагаю, что Вы тоже чувствовали враждебность в нашем кругу в эти дни, вызванную нашими плохими отношениями с семьей Ци. Чан Чжиюань продолжал пристально смотреть на бабушку Чан и Лю Сянвэнь.
И бабушка Чань, и Лю Сянвэнь были молча недовольны. Они все еще были задеты абсурдными действиями семьи Ци.
Чан Чжиюань заметил их несогласие, но был беспомощен против него.
Покачав головой, он вздохнул: «Дай угадаю. Будучи изолированным кругом, никаких больше сборищ, и никто не льстит вам, когда вы выходите. Должно быть, ты уже сыт по горло этой жизнью. Семья Чанг, первоклассная семья, теперь стала хуже, чем обычная маленькая семья в кругу. Ты все еще хочешь оставить все как есть? Твои друзья в прошлом, они даже не приходили к тебе в гости?”
Лю Сянвэнь поджала губы. Даже бабушка Чанг, которая отказалась принять правду, не могла опровергнуть его.
“Если вы не хотите продолжать жить своей жизнью таким образом, кто-то должен опустить голову к семье Ци, не так ли? Сегодня я сделал это, ожидая перед Dynasty с красным пакетом. Они были готовы впустить меня только потому, что я стоял у них на пути.- Чан Чжиюань поджал губы. Он надеялся, что они поверят в оправдание, которое он дал или, по крайней мере, позволил Чан Цзинцю ослабить свою бдительность.
“Что касается семьи Жуань, — усмехнулся Чан Чжиюань, — то все остальные столы были заняты. Их столик был наименее занят всего пятью посетителями. Кроме того, я был тем, кто отложил свою гордость, чтобы пойти и извиниться. Итак, они не попросили меня уйти.”
Пока Чан Чжиюань объяснял, он поймал вспышку в глазах Чан Цзинцю, как будто испустив вздох облегчения.
Он почувствовал себя немного непринужденно и сказал: “семья Руан добрая и разумная. Это моя привилегия-сидеть рядом с ними.”
Бабушка Чанг с трудом ударилась о подлокотник дивана. “А почему ты извинился? Мы не сделали ничего плохого! Почему ты пошел и извинился? Остальные будут считать, что это наша вина, если ты пойдешь и извинишься! Если вы опустите голову к ним, сделайте это сами! Не представляйте нас!”
“Даже если мы окажемся правы, остальные все равно будут считать, что это наша вина. В конце концов, мы сами навлекли это на себя, оскорбив семью Ци. По их мнению, тот, кто обладает более высоким авторитетом, всегда прав.- холодно сказал Чан Чжиюань. Так как его мать настаивала, что она была права, он отказался от этого аргумента.
Если он мог заставить бабушку Чанг признать свои ошибки, то это больше не должно было быть бабушкой Чанг.
— Хм! Это всего лишь группа простых людей. Я могу отпустить его для семьи Ци. И все же ты извинился и перед семьей Руан. Кто они такие, чтобы принимать твои извинения?- с горечью воскликнула бабушка Чань.
Чан Чжиюань усмехнулся: «зло есть зло. Это не имеет ничего общего с идентичностью или статусом. Если бы вы могли понять этот принцип, вы бы поняли его давным-давно.”
Он холодно взглянул на бабушку Чань, Лю Сянвэнь и даже на Чан Чжисина, которого бабушка Чань не контролировала.
Он продолжал легкомысленно насмехаться: «ты хочешь продолжать жить хорошей жизнью, но не можешь отбросить свою гордость. Вы не хотите, чтобы пострадали какие-либо потери для вашего самоуважения или материала. Итак, я решил отказаться от своей гордости ради твоего комфорта. Неужели теперь это моя вина, что я вмешиваюсь? Как старший сын в семье, я несу ответственность за то, чтобы заботиться о тебе, но я ничего тебе не должен. Мои жертвы не для того, чтобы ты наступил на них! Если вы думаете, что то, что я сделал, недостаточно хорошо, вы можете попытаться выяснить что-то сами. Я также хотел бы знать, какие другие способы, которые вы можете придумать, чтобы сохранить свою самооценку, а также свой материал!”
Чан Чжиюань встал со своего места. Он больше не хотел разговаривать с бабушкой Чанг.
“Куда это ты собрался? Остановись прямо здесь!- проревела бабушка Чанг резко.
Чан Чжиюань стиснул зубы и наклонил голову, чтобы посмотреть на нее.
С мрачным выражением лица бабушка Чанг сказала с кажущейся неохотой: «мы знаем, что это тяжело для тебя. Однако, как старший сын в семье и директор Changhe, все в семье и компании рассчитывают на вас. Разве вы не должны заплатить цену и нести ответственность, соответствующую вашему текущему статусу? Кроме того, я твоя мать, а Чжисин-твой младший брат. Мы оба твоя семья, так откуда же твоя обида? Разве это не необходимость действовать ради нас? Если это не для нас, твоей семьи, о ком еще ты можешь заботиться?”
Чан Чжиюань скривил губы в усмешке. Больше он ничего не сказал.
МО Юйсин тоже встал вместе с ним. Она останется рядом с ним, независимо от его решения, без каких-либо вопросов.
И все же слова бабушки Чанг были слишком бесстыдны!
Почему Чан Чжиюань должен был столкнуться с несправедливостью только потому, что он был старшим сыном в семье?
Он сделал все возможное, чтобы обеспечить им комфортную жизнь, но его усилия не были оценены по достоинству.
Хотя не следует быть слишком расчетливым с их семьей, их семья не должна быть столь неблагодарной, как у ее мужа.
Они наслаждались плодами его труда и одновременно критиковали его усилия.
МО Юйсин задрожал от гнева. Внезапно ее рука оказалась зажатой в другой.
Она подняла голову и увидела, что Чан Чжиюань моргает, глядя на нее. Он успокаивал ее, давая понять, что с ним все в порядке.
Глаза МО Юйсиня покраснели. Затем, успокоившись, она посмотрела вниз.
“Так как мы помирились с семьей Ци, идите и ведите переговоры с ними, чтобы Цзянань мог вернуться в Академию Цзися”, — внезапно сказала бабушка Чан.
Чан Чжиюань недоверчиво посмотрел на бабушку Чан. Даже если бы она была его матерью, он испытывал искушение спросить ее ‘ » ты все еще в своем уме?’
Когда она заметила молчание Чан Чжиюаня, бабушка Чан подумала, что он не хочет этого делать. Поэтому она вытянула длинное лицо и сказала: “Цзянань-это наш ребенок, наш единственный драгоценный ребенок. Как он может не учиться в аристократической школе? Разве это не понижает его статус? Это позор-позволить Цзянань учиться вместе с детьми из тех семей, у которых есть новые деньги. Это несправедливо по отношению к нему. Кто эти дети, чтобы быть в равных условиях с нашим Цзянань?”
Губы Чан Чжиюаня цинично скривились, но бабушка Чан не заметила этого и продолжила: “Так как мы помирились, и мы были теми, кто опустил голову первыми, семья Ци должна вернуть нашу искренность с искренностью. Они должны правильно, вежливо и искренне пригласить Цзянань обратно в Академию Цзися!”
Услышав это, Чан Чжиюань больше не был в ярости. Вместо этого он пришел в ужас. Несмотря на то, что он был нефилимом, он должен был признать, что его мать была дурой!
— Скажи им это. Кроме того, мы также получим короткий конец палки и подтвердим статус Руана Данчена. Я буду сдерживать себя в будущем, даже если не смогу ее выносить.- Бабушка Чанг чувствовала, что она проглотила свое унижение и сильно сдалась. — Давай … давай просто примем это как признание ее статуса!- сказала она неохотно.
Чан Чжиюань не смог сдержать смешок, вырвавшийся из его губ. — Мама, Руан Данчен не нуждается в твоем признании.”
“Как это может быть?- воскликнула бабушка Чанг. “Если она хочет закрепиться в нашем кругу, ей нужно общаться с нами. Неужели она хочет, чтобы все смотрели на нее сверху вниз?”
Затем бабушка Чань подняла подбородок и гордо сказала: «Вы должны четко представлять себе мое положение в нашем кругу. Если я начну наше взаимодействие, все остальные будут в дружеских отношениях с ней!”
Чан Чжиюань понял тогда, что бабушка Чан не была дурой, она все это время только мечтала.
“Вы полагаете, что бабушка Ци не способна на это? Ее слова будут работать лучше, чем ваши, — Чан Чжиюань не мог удержаться от насмешек над ней, — я слышал, что дедушка Жэнь и дедушка Сяо-близкие друзья. Возможно, семья Руан не так богата, как мы, но их репутация определенно лучше. Дедушка Руан часто общается с лидером нашей нации по телефону, и все там всегда обращаются к нему как к нашему национальному сокровищу. Скажи мне, есть ли в нашей семье кто-нибудь столь же способный, как он?”
Разве бабушка Чанг не ставила во главу угла статус человека больше всего? Разве она не чувствовала, что каждая другая семья не была наравне с семьей Чанг? Она часто считала богатых новыми деньгами, а менее богатых-бедными беженцами.
Он даст ей понять, что семья Чанг-ничто с точки зрения репутации.
Лицо бабушки Чань исказилось от презрения Чан Чжиюаня. Тем не менее он не переставал огорчать ее. “Давай не будем говорить о том, что Руан Данчен не нуждается в том, чтобы ты повышал ее статус. Как вы думаете, кто еще в круге может поднять свой собственный статус и ругать ее всякий раз, когда они видят ее точно так же, как и вы?”
Чан Чжиюань отпустил еще один насмешливый смешок “ » кто не старается изо всех сил относиться к Руан Даньчэнь вежливо и получить ее хорошую сторону? Разве ты не видишь, что семьи Ци и Жэнь поддерживают ее? Только вы могли бы подумать, что она недостаточно достойна и нуждается в вашей помощи, чтобы поставить ее в круг.”
Бабушка Чанг была либо в бешенстве, либо в шоке, потому что ее грудь двигалась вверх и вниз, когда она глубоко дышала.
На самом деле, оба чувства бурлили внутри нее. Она была не только разъярена насмешкой Чан Чжиюаня, но и потрясена одновременно. Она никогда не замечала перемен в семье Руан. Ее восприятие семьи Руан оставалось неизменным с прошлого времени. Разве семья Руан не была группой нормальных ботаников-исследователей? Как они могли стать такими великими?
С каких это пор семья Руан укрепилась в своем происхождении? Только их репутация могла быть оценена только благоприятными великими восемью семьями.
“Когда же ты поймешь, что не имеешь права указывать пальцем на других? Их жизни и статусы не имеют к вам никакого отношения. Семья Ци будет там для Жуань Даньчэнь. Поэтому ее статус не приносит вам позора, — серьезно посоветовал Чан Чжиюань.
Кто ты такой, чтобы беспокоиться об этом!
“Я больше не хочу это обсуждать! Посмотри, как ты мне отвечаешь! Теперь я уже стар. Мои дети больше не уважают меня! Ты такой же, как и твоя жена, и все время смотришь на меня сверху вниз! Имея такого сына, как ты, чтобы подать такой пример, как она вообще может меня уважать?- рявкнула бабушка Чанг.
МО Юйсин: “…”
МО Юйсин был действительно невинным человеком, попавшим под перекрестный огонь. Бабушка Чанг, с другой стороны, была подобна маяку, который никогда не сможет сиять на своем собственном основании. Она никогда не оглядывалась на собственную добродетель. Она должна, по крайней мере, действовать уважительно, чтобы заслужить уважение других.
“Просто скажи мне, ты собираешься вести переговоры с семьей Ци? Поскольку они хотят помириться с нами, они не должны позволять нам все время опускать головы”, — раздраженно продолжала бабушка Чанг.
— …- Чан Чжиюань поджал губы, прежде чем мягко произнести, — Мам, это моя вина, что я ничего не объяснил. Хотя я представлял нашу семью, чтобы извиниться перед семьей Ци, они ничего не говорили о том, чтобы помириться с нами. Они как раз выбрали принять высокую дорогу и не повлияют на наше будущее отношение дела.”
Глаза бабушки Чанг были широко открыты на это уточнение. “Какой смысл из всего того, что ты сказал, чтобы выглядеть таким жалким? Разве вам не стыдно стоять здесь и критиковать нас, если вы даже ничего не решили?”
Лю Сянвэнь вытерла слезы рядом с Чанг Чжисин. — Брат Чжиюань, разве ты не сказал, что готов пожертвовать своей гордостью ради нас? Тем не менее, вы просто оставили нас и пошли, чтобы помириться с семьей Ци самостоятельно. Неужели вы … неужели вы собираетесь только вывести невестку на улицу, чтобы пообщаться с людьми из круга и бросить нас?
Ее глаза были полны слез, когда она продолжила: “брат Чжиюань, ты не можешь… ты не можешь думать о разделении семьи, не так ли?”
Чан Чжиюань рассмеялся от злости “ » сестра-в-законе, ваш мозг, кажется, обычно не хватает, но теперь он наконец догнал! — А как насчет этого? Ты боишься, что я действительно захочу разделить семью и бросить всех вас?”
“Значит, ты все еще можешь бояться, что я расколю семью. Почему вы не боитесь последствий, когда делали все это раньше? Неужели ты не можешь больше работать своим мозгом?- Чан Чжиюань перевел свой пристальный взгляд на Чан Чжисина, указывая на Лю Сянвэнь. — Держи свою жену на поводке. В конце концов, я твой брат. Я буду только увещевать ее здесь и не причиню ей вреда. Если она все еще будет выходить с таким распущенным ртом, кто знает, сколько еще людей будут оскорблены.”
— Мама, однажды я не смогу спасти нас всех, даже если встану на колени и буду умолять. Интересно, пожалеете ли вы об этом, когда придет это время, — холодно сказал Чан Чжиюань.
Его семья всегда забывала о боли после того, как рана заживала.
Когда Цзянань была вынуждена перейти в другую школу, они так сильно сожалели о своих действиях, что даже Лю Сянвэнь некоторое время держала себя в поле зрения. И все же, как долго они только что забыли свой урок?
“Я очень устала. У меня болит голова. А я пойду отдохну.- Чан Чжиюань казался действительно измученным. — Чжисин, отошли маму домой, ладно?”
Затем он оставил их одних и поднялся наверх вместе с Мо Юйсинем.
Прямо перед тем, как он закрыл дверь в свою спальню, он услышал сердитый визг бабушки Чан, рыдания Лю Сянвэнь, добавляющие масла в огонь, Чан Чжисин, ругающий Лю Сянвэнь, и Чан Цзинцю, успокаивающий бабушку Чан.
…
После свадьбы обе семьи Ци и Жэнь собрались в семейном особняке Ци.
Ци Чэнлинь и Руан Даньчэнь уезжали в свой медовый месяц рано утром следующего дня. Они упаковали свой багаж и оставили его в особняке.
Ци Юсюань извивалась в руках Гуань Лия, наблюдая, как маленький Юйцзинь счастливо ползает по ковру. Его большие темные глаза закатились, когда он увидел маленького Юджина, ползущего к кофейному столику. Маленький Юджин ухватился своими маленькими ручонками за край кофейного столика и попытался встать. Его глаза ярко заблестели при виде фруктов и конфет на столе.
Ци Чэнчжи слегка нахмурился при виде этого зрелища и унес маленького Юдзина прочь от кофейного столика. Маленький Юджин тревожно замахал своими короткими конечностями, пытаясь плюхнуться на кофейный столик.
— Яя-яй!- Ешь! Я хочу есть! Все еще … все еще голоден!’
«О, Посмотрите, как голоден ребенок”, — сказала бабушка Ци с беспокойством. “А вы двое не можете позволить ребенку больше есть?”
“А что, если он станет таким же толстым, как Юсуан?- С отвращением сказал Ци Чэнчжи.
Ци Чэнлинь: “…”
Ruan Danchen: “…”
Qi Youxuan: “…”
Посмотрите, как он не давил, выражая свое отвращение к чужому ребенку.
“Это и есть твой племянник. Как ты можешь так говорить?”
Дедушка Жуань хмыкнул и взял Ци Юсюань в свои объятия. — Наш Юсуан выглядит так лучше всего. Как он нежен и очарователен! Дети выглядят лучше, если они пухлые. Им не стоит быть слишком худыми. Тощие дети выглядят так, как будто им не хватает денег.”
Если вы обнаружите какие-либо ошибки ( неработающие ссылки, нестандартный контент и т.д.. ), Пожалуйста, сообщите нам об этом , чтобы мы могли исправить это как можно скорее.
