Глава 459: Дядя, Почему Ты Здесь?
Переводчик: EndlessFantasy Редактор Перевода: EndlessFantasy Перевод
Говоря, дедушка Руан также презрительно посмотрел нарочно на маленького Юджина, который поддерживал правильную фигуру и вес тела в его возрасте.
— А! Ура! Йи-йия!- Эй! — Что ты такое говоришь? Я очень красивый!’
Маленький Юджин сжал кулак, чтобы выразить свое особое несогласие.
“Ну, они все еще дети. Они могут начать худеть, когда станут старше.- Бабушка Ци взяла со стола ломтик арбуза и дала его маленькому Юйцзинь. “Вы можете есть больше фруктов, но не конфеты. Слишком много конфет не очень хорошо для ваших зубов.”
Как только маленький Юджин взял арбуз, он начал грызть его.
Ци Юсюань быстро скатилась в объятия бабушки Ци и сказала: “прабабушка, когда папа и мама отправятся в свой медовый месяц, я останусь здесь одна. Мне будет очень одиноко!”
“Как насчет того, чтобы мы позволили тебе тоже остаться здесь?- Бабушка Ци мгновенно поняла выражение глаз малышки.
Малыш чувствовал, что его прабабушка действительно была его лучшим соучастником в преступлении!
Ци Юсюань посмотрел на бабушку Ци с большим удовлетворением. “Я больше не буду одинока в компании Юджина!”
Таким образом, бабушка Ци обернулась и с нетерпением посмотрела на Ци Чэнчжи и сон Ю. “Я слышал, что моя дорогая песня недавно работает над новым дизайном. Ты ведь будешь очень занят, правда?”
Сонг Ю.: “…”
Улыбка на лице бабушки Ци стала теплее. “Как насчет того, чтобы позволить тебе остаться здесь на несколько дней?”
Qi Chengzhi: “…”
Что это было за злое намерение, которое он чувствовал?
Наконец, Ци Чэнчжи мог только уступить бабушке Ци. Он мог бы также воспользоваться этой возможностью, чтобы насладиться компанией сон Юй в одиночку. В конце концов, это была неплохая идея.
Маленький Юджин, казалось, знал, что он может есть без ограничений в течение этих нескольких дней. Так что ему нисколько не было грустно расставаться с родителями.
Когда Ци Чэнчжи и Сун Юй покинули особняк, он даже помахал им на прощание с ковра, на котором лежал на животе.
Такое бессердечное и бесстыдное отношение разбило сердце Сун Ю на куски.
…
Когда Ци Чэнлинь и Жуань Даньчэнь отправились в свой медовый месяц, Чан Чжиюань и Лао Лян более семи часов ехали в уездный город в городе J и провели там ночь. На следующий день они ехали еще больше часа, прежде чем достигли входа в деревню.
Деревня была не маленькая и не очень зажиточная. На первый взгляд, там было только около двух или трех семей, живущих в трехэтажных домах и двух других семей, живущих в двухэтажных домах. Эти дома в западном стиле не были красивыми. Они выглядели точно так же, как два или три уровня прямоугольных коробок, собранных вместе. Никакого смысла в дизайне не было. Даже стены были выложены только обычной керамической плиткой.
У Чанга Чжиюаня не было настроения изучать эти здания. Он въехал в деревню по дороге и поднялся по небольшому склону. Шины его машины были покрыты желтоватой почвой. С одной стороны дороги лежало несколько одноэтажных домов, которые шли с компаундами. На другой стороне был склон холма. На обочине дороги росли дикие травы и цветы. Там было даже несколько камней, прочно застрявших в грязной почве.
Дорога была ухабистой. Наконец джип «Тойота» остановился на полпути к вершине холма, рядом с другим перекрестком.
Дорога после перекрестка была слишком узкой и имела много неровных выбоин. Они едва могли проехать по узкой дороге на маленьком седане. Однако их джип не смог этого сделать.
Чан Чжиюань и Лао Лян вышли из машины и продолжили свой путь пешком. Вдоль дороги тянулись ряды домов с компаундами. Двери этих домов тоже казались довольно прочными.
Они могли бы в основном определять финансовые возможности семей, живущих в этих домах, только из своих дверей. В некоторых домах ворота были открыты. Они могли видеть черную или коричневую дворняжку, привязанную к поводку в компаунде. В других домах у входа стояли тришоу или трактор.
Они шли до конца дороги и достигли дома, который выглядел неуместно в этом районе.
У дома были небольшие кирпичные стены. Его ворота были разрушены. Тонкая деревянная дверь не могла никому и ничему помешать войти. Те дома, которые они раньше встречали вдоль дороги, вдруг показались особенно высокими по сравнению с ними.
Чан Чжиюань окинул дом холодным взглядом и кивнул Лао Ляну. — Давайте войдем.”
Лао Лян шагнул вперед и постучал в дверь. Из глубины дома послышался женский голос, спрашивающий: “кто там?”
За этим голосом быстро последовал свирепый собачий лай.
Через некоторое время деревянная дверь приоткрылась. За дверью стояла женщина со слегка темноватым лицом и грубой кожей.
Ван Лицзя была удивлена и колебалась, увидев двух мужчин, стоящих перед ее домом. Оба мужчины были хорошо одеты и совсем не походили на простолюдинов. Почему они появились перед ее домом?
Ван Лицзя не понимала, почему именно тогда она инстинктивно подумала О Чан Цзинцю.
Она не знала, кто эти двое мужчин, но все же могла связать их с Чан Цзинцюем. Она вспомнила, что Лю Ронхуа тоже неожиданно появился перед ее домом в прошлый раз, застав ее врасплох.
Возможно, эти двое мужчин были похожи на Лю Ронхуа. Они были одеты презентабельно, и их аура отличалась от деревенской.
“А кого ты ищешь? Взгляд Вана Ликси скользил туда-сюда по их лицам.
“Что случилось?- спросил Хуан Пингуй, выходя из дома в сопровождении молодого человека.
Хуан Пингуй был одет в потрепанную рубашку и пыльные черные брюки. Молодой человек, стоявший позади него, был худ и слаб. У него были темные круги под глазами, и казалось, что он недостаточно спит.
Ван Ликси обернулся, чтобы посмотреть на них, и ответил: “незнакомцы. Не знаю, чего они от нас хотят.”
После этого она быстро сказала этому молодому человеку: “Джинченг, почему ты здесь? Быстро, возвращайся и учись. Это почти время для вашего вступительного экзамена в университет. Не трать больше времени зря.”
Молодой человек произнес «Хорошо» и бросил еще один взгляд на Чанг Чжиюань и Лао Ляна, прежде чем медленно развернуться и направиться обратно.
“Это вы Хуан Пингуй и Ван Лися?- спросил Чан Чжиюань.
“А чего ты хочешь?- Хуан Пингуй повысил голос, как будто это могло придать ему более внушительный вид и придать дополнительную храбрость.
— Пожалуйста, расслабься.- Лао Лян тепло улыбнулся. “Нас прислала сюда Мисс Чанг.”
Хуан Пингуй и Ван Лися посмотрели друг на друга. Затем Ван Лицзя спросил, не слишком задумываясь об этом: «Чан Цзинцю прислал тебя?”
Ее ответ подтвердил догадку Чан Чжиюаня.
Только необразованных людей, таких как Хуан Пингуй и Ван Лицзя, которые имели некоторые хитрости в виду, но не очень умные, можно было легко прощупать.
Лао Лян серьезно кивнул головой. “Мы можем поговорить внутри?”
Поскольку его работа требовала общения с людьми из всех слоев общества, его актерское мастерство было настолько отточено, что Хуан Пингуй и Ван Лицзя не могли соперничать с ним.
Кроме того, Лао Лян родился с таким искренним и добрым лицом, что он казался даже более честным, чем настоящие деревенские жители в этой деревне. Его естественное преимущество убивало любые сомнения и чувство кризиса как в Хуан Пингуй, так и в Ван Лицзя.
Глядя на хорошо одетых и, казалось бы, состоятельных Чан Чжиюаня и Лао Ляна, Хуан пинги быстро пригласил их войти, не особенно задумываясь.
Он выпрямил спину и сказал Ван Лися перед своими гостями: “разве я не говорил тебе? Цзинцю не потерпит, чтобы мы страдали. В конце концов, ей будет стыдно, если мы пострадаем, верно? Несмотря ни на что, мы все еще ее родители. Если она нефилим, то ее может ударить молния!”
“Вот именно! — Вот именно!- Ван Ликси сверкнула глазами и беспрерывно закивала.
Чан Чжиюань был поражен их разговором и обменялся взглядом с Лао Ляном. Ранее они только прощупывали Хуан Пингуй и Ван Лицзя и даже готовились к тому, чтобы преодолеть трудности с получением от них информации. Кто бы мог подумать, что эти двое сами проболтаются о своих отношениях с Чан Цзинцюем!
Во время их обсуждения Чан Чжиюань и Лао Лян даже предположили, что Хуан Пингуй и Ван Лицзя либо не знали об их отношениях с Чан Цзинцюем, либо имели что-то против нее. Они не ожидали, что эти двое на самом деле были кровными родственниками Чан Цзинцю.
Это прояснило причину, по которой Чан Цзинцю посылал им деньги. Однако женщина, которая привела Чан Цзинцю в семью Чан, сообщила им, что ребенок был дочерью его сестры.
Единственным ответом на это было то, что женщина знала истинную личность Чан Цзинцю, но намеренно обманула их!
Это было отвратительно!
Лицо Чанга Чжиюаня потемнело. Он почти потерял контроль над своим гневом. Перемена его настроения испугала Хуан Пингуй и Ван Ликси. Они поняли, что Чан Чжиюань, похоже, не посещал их, чтобы послать им деньги.
“Ты… кто ты такой?- пробормотал Ван Ликси.
— Дядя, почему ты здесь?- От ворот донесся испуганный женский голос. — В голосе его слышалась легкая дрожь.
Чан Чжиюань обернулся и увидел Чан Цзинцю, стоявшего у входа. Ее лицо побледнело, когда она в страхе посмотрела на него. Затем она перевела свой пристальный взгляд на Хуан Пингуй и Ван Ликси, задаваясь вопросом, не выдали ли они ее секрет.
“Тогда зачем ты здесь?- тупо спросил Чан Чжиюань.
На самом деле, он знал ответ даже без ответа Чан Цзинцю.
Он присутствовал на свадебном банкете семьи Ци и сидел вместе с семьей Жуань. Как Чан Цзинцю мог чувствовать облегчение по этому поводу?
Поэтому она отправилась на встречу с родителями, чтобы удостовериться, что ее личность не будет раскрыта.
Ему хотелось бы знать, как она собирается скрывать свою личность.
— Я… — глаза Чан Цзинцю закатились от волнения. — Дядя и тетя-это родители моего друга, — сказала она, входя в дом. Я помогаю ей ухаживать за ними. Так что я буду иногда приезжать сюда, чтобы навестить их.”
Хуан Пингуй сразу же решил получить от Чан Цзинцюя определенную сумму денег за молчание. С тех пор как дядя нашел их в доме, он, должно быть, заподозрил неладное. Неужели она действительно думает, что они глупы?
В прошлый раз она дала им только восемьсот тысяч. Позже он хотел получить еще денег и не боялся, что она откажется.
Поэтому Хуан Пингуй кивнул головой в сотрудничестве с Чангом Цзинцю. “Вот именно! — Вот именно!”
— А? Это отличается от того, что вы говорили раньше”, — усмехнулся Чан Чжиюань.
Ван Ликси побледнела и беспрестанно качала головой. “Мы … мы ничего не говорили!”
Лао Лян выудил из кармана авторучку с диктофоном. Он нажал на кнопку, и зазвучал голос Хуан пинги: «разве я тебе не говорил? Цзинцю не потерпит, чтобы мы страдали. В конце концов, ей будет стыдно, если мы пострадаем, верно? Несмотря ни на что, мы все еще ее родители. Если она нефилим, то ее может ударить молния!’
“И вы ничего не сказали?- Чан Чжиюань поджал губы кверху. “Я думаю, что вы рассказали нам все, что знаете.”
— Дядя, это была полная чушь!- Чан Цзинцю сделал большой шаг вперед и указал на Хуан Пингуй и Ван Лицзя. Она казалась оскорбленной этим обвинением. “Я так хорошо забочусь о тебе. Почему ты меня обвинил?”
“Как же они тебя обвинили? Разве ты не дал им восемьсот тысяч? Если вы не родственник им, то почему вы дали им так много денег?- Холодно спросил Чан Чжиюань.
— Дядя, это … Это потому, что моя подруга столкнулась с некоторыми проблемами, но беспокоится о своих родителях. Она действительно мой хороший друг. Итак, я согласился помочь ей заботиться о своих родителях. Я знаю, что они живут трудной жизнью и даже не могли позволить себе отправить своего сына в университет. Поскольку я согласился помочь, то дал им немного денег. Восьмисот тысяч вполне достаточно, чтобы они могли безбедно жить в этой деревне, послать своего сына в университет и отремонтировать свой дом. До тех пор, пока они не тратят свои деньги понапрасну, денег достаточно, чтобы продержаться долгое время даже без необходимости работать.”
Чан Цзинцю впился взглядом в Хуан Пингуй и его жену. “А почему вы меня обвинили? Я так старалась сделать твою жизнь лучше. Чем еще ты не доволен настолько, что изливаешь на меня ложь? Вы действительно группа неблагодарных людей!”
На лицах Хуан Пингуй и Ван Ликси промелькнуло негодование. Тем не менее, они тщательно следили за своим выражением лица и хранили молчание.
— Дядя, пойдем отсюда.- Чан Цзинцю в отчаянии схватил Чан Чжиюаня за руки. «Многие люди говорят, что мы больше не можем действовать по-доброму в последние годы. Вы можете быть проданы, если вы будете добры к кому-то. Я никогда не думал, что помощь другу может привести к такому обвинению. Это так же, как история фермера и змеи!”
Чан Цзинцю только хотел быстро вытащить Чан Чжийхуань из этого места.
“Этого не может быть. Как мы можем позволить им обвинить тебя?»Чан Чжиюань стоял неподвижно, как бы сильно Чан Цзинцю ни старался. Поэтому ей оставалось только с тревогой стоять рядом с ним.
Сердце Чан Цзинцю подскочило к ее горлу. Ей было интересно, что Чан Чжиюань собирается делать дальше.
Она не была уверена, что Чан Чжиюань не подозревал о ее личности. В противном случае, он не был бы там и не узнал бы о деньгах, которые она дала семье Хуан Пингуй.
С бьющимся сердцем она услышала, как Чан Чжиюань сказал: «Я думаю, что мы должны решить этот конфликт раз и навсегда. Иди и сделай тест ДНК с этими двумя. Никто не сможет обвинить вас, когда результат выйдет наружу. В противном случае, ваша репутация будет затронута, если они продолжат изливать там чепуху.”
Сердце Чан Цзинцю мгновенно похолодело. Ноги ее подкосились, и она попятилась назад. Она больше не могла надеяться, что Чан Чжиюань не знает правды.
Он был там, потому что знал все.
— Н… дядя … — позвал бледный Чан Цзинцю.
“А в чем дело? Разве вы не хотите провести тест?- Усмехнулся Чан Чжиюань.
— Я… — Чан Цзинцю почувствовала, как кровь отхлынула от ее тела. — Дядя, Я … …”
“Я действительно твой дядя?- слабым голосом спросил Чан Чжиюань.
Глядя на ее бледное лицо, Чан Чжиюань нахмурился. “Ты все еще отказываешься это признать? Ты действительно хочешь, чтобы я швырнул улику тебе в лицо?”
— Дядя!- Чан Цзинцю с глухим стуком опустился на колени.
Она потянула за рукав Чан Чжиюаня. — Дядя, я не собираюсь скрывать это от тебя. Я просто не знаю, что еще я могу сделать! Дядя, я тоже не хочу этого делать! Я Чанг уже двадцать семь лет. Вдруг кто-то появился и сказал мне, что ты не моя семья. Вместо этого они-моя семья! Я не знаю, что делать. Дядя, я действительно думаю о тебе как о своей семье. Я их совсем не знаю! Мы не знакомы друг с другом! Я только знаю, что они продали меня за деньги в прошлом. Теперь они ищут меня и за деньги тоже. Как я могу относиться к таким людям, как моя семья?”
Чан Цзинцю воскликнул: «в моих глазах только ты и Чан-моя семья! Хотя я и связан с ними кровными узами, я их совсем не знаю. Они появились из ниоткуда и попросили у меня денег. Как я могу быть рядом с ними? Я просто боюсь … просто боюсь, что ты больше не захочешь меня, когда узнаешь правду. В конце концов … в конце концов, я не твоя племянница. Я помню, как хорошо вы с бабушкой относились ко мне все это время. Я не могу оставить тебя одну. Я действительно не могу! Я отношусь к тебе как к своей семье всем сердцем и не могу оставить тебя. Я действительно боюсь, что ты больше не захочешь меня.…”
Чан Цзинцю захлебнулся рыданиями. Она казалась действительно жалкой.
Чан Чжиюань холодно стряхнул ее руку. Неужели она думает, что он не знает ее характера после двадцати семи лет воспитания в семье Чангов?
Неужели в этот момент она все еще считает его идиотом?
“Это мы, кого ты не можешь вынести, чтобы оставить, или это богатство семьи Чанг и статус госпожи Чанг?- Спросил Чан Чжиюань. Он указал на Хуан Пингуй и Ван Лицзя, которые беспомощно стояли в стороне. “Ты боялась, что другие узнают, что это твои родители, потому что они могут смотреть на тебя сверху вниз, не так ли? Вы часто придирались к личности Руана Данчена, заставляя бабушку Чанг смотреть на нее с презрением. Так вот, это у тебя невыразимая личность. Значит, ты боишься возмездия.”
“Нет, это не так!- Чан Цзинцю в отчаянии покачала головой. “Я действительно думаю о тебе, как о своем кровном дяде! Я не могу оставить бабушку и тебя! Я знаю, что вы оба обожаете меня больше всех! Я не могу жить отдельно от тебя!”
“Ты же знаешь, что я больше всего люблю тебя. И все же, как ты относишься ко мне? Ты продолжаешь нашептывать бабушке Чанг ложь о моей жене. Так вот как ты мне отплатил?- Чан Чжиюань пошел дальше.
Чан Цзинцю был ошеломлен. Она не ожидала, что Чан Чжиюань заметит это.
Чан Чжиюань издал смешок. “Ты не можешь вынести разлуки с нами, но неужели ты вообще беспокоишься о моей настоящей племяннице? Я хорошо относился к тебе, потому что ты была дочерью моей сестры. Поэтому, даже если ты совершишь что-то возмутительное, я буду рядом с тобой и прикрою это для тебя. Это все для моей сестры, а не для тебя! Если ты не моя племянница, то почему я должна все еще любить тебя?”
— Дядя, даже если мы не кровные родственники, мы прожили вместе двадцать семь лет! Неужели у тебя нет ни малейшей любви ко мне?- Чан Цзинцю снова схватил его за рукав.
“Как же я могу не испытывать к тебе никакой привязанности? Даже после воспитания домашних животных в течение некоторого времени, можно было бы чувствовать привязанность к ним”, — ответил Чан Чжиюань. Прежде чем Чан Цзинцю смог почувствовать себя довольным, он продолжил “ » Так как вы знаете правду, почему вы скрываете ее от нас? Мы любим тебя и не оставим, даже если ты скажешь нам правду. Однако вы решили скрыть это и позволить моей настоящей племяннице страдать там, пока вы занимаете ее место в семье Чанг. — Что ты задумал? Мы вырастили тебя такой избалованной леди и не сделали тебе ничего плохого. Так вот как Вы нам отплатили? Позволив нашей настоящей семье бродить снаружи и планируя держать ее подальше от нас навсегда?”
“Какой же ты эгоист! Для вашего же блага вы можете отбросить наши чувства. Вот что ты имел в виду, говоря о двадцати семи годах любви к тебе! Вот как вы называли свою семью! Даже собака проявит свою преданность. А как насчет тебя?- Чан Чжиюань задрожал от ярости. “Если вы будете искренни с нами, я буду обращаться с вами как с приемной дочерью. Для других ты все еще будешь нашей кровной дочерью. Но что же ты натворил на этот раз?”
— Дядя, я знаю, что был неправ!- Чан Цзинцю схватил его за брюки, когда Чан Чжиюань снова стряхнул ее руки. — Дядя, я знаю, что был неправ. Я действительно так думаю. Дядя, я эгоист, но кто не эгоистичен? Мы просто по-разному выражаем свой эгоизм. Я был просто в растерянности, когда впервые узнал правду.”
«Я признаю, что мой выбор ранее был не совсем правильным. Я подвел тебя, но мне было так страшно. Я был в ужасе. Дядя, мне очень жаль. Мне правда очень жаль. Пожалуйста, прости меня. Не говори, что ты меня не хочешь. Умоляю вас, — воскликнул Чан Цзинцю. — Ты можешь… можешь ли ты оттолкнуть меня от этих пар? Они могут продать своих детей за небольшие деньги! — Ты меня с ума спихнешь, если отправишь к ним, дядя! Когда они узнали, кто я, они не хотели признавать меня своим ребенком и не пытались заботиться обо мне. Они просто попросили у меня денег. Как я могу признать их своей семьей?”
— Дядя, раньше я был не в своем уме. Я понятия не имел, что делать, и принял неверное решение. — Я не это имел в виду. Мне очень жаль, — бесстыдно воскликнула Чан Цзинцю, опускаясь на колени и натягивая брюки Чан Чжиюаня.
Она знала, что семья Чанг не должна ее бросить. Иначе она все потеряет.
Она не могла вынести, когда на нее наступали другие.
До тех пор, пока она сможет пережить кризис, она будет медленно искать свою месть после этого!
Конечно, Чан Чжиюань в нее не верил. Если то, что она сказала, было правдой, то что имели против нее Хуан Пингуй и Ван Лися?
Если вы обнаружите какие-либо ошибки ( неработающие ссылки, нестандартный контент и т.д.. ), Пожалуйста, сообщите нам об этом , чтобы мы могли исправить это как можно скорее.
