Эйдан провел почти неделю в состоянии медитации. Как он ел? Очень просто, барьер хоть и закрывал весь периметр стен, так что прибывшие не могли покинуть ловушку, но не блокировал внешнее воздействие. Так, например, внутри проросло несколько небольших деревьев и Эйдан мог легко черпать из них жизнь и пополнять свою энергию. Кроме того, у него еще было достаточно еды. В конце концов, он вряд ли умрет с голоду, а скорее умрет от старости или долгого ожидания. Магия жизни позволяла ему брать силу буквально из воздуха, нужно было только накопить энергию.
Только очень скоро произошло то, что все изменило…
Огромная и черная, как ночь, энергия заполнила все вокруг, из темноты выступил силуэт и с презрением посмотрел на три статуи:
— Не жив и не мертв, мерзость! — Расслабленным взмахом руки Эйдан направил черный клинок в бездушных противников, пытаясь их разрезать. Но ничего не произошло и, как и ожидалось, привело лишь к худшим последствиям. К сожалению, проходя трансформацию, Эйдан остался самим собой, но все его эмоции изменились, а интеллект только рос с каждым новым обращением, поэтому, как только он увидел кровавый свет в глазах трех слегка поврежденных статуй, он просто фыркнул. Его совершенно не интересовали жалкие куски камня, но он прекрасно понимал, что сначала ему придется от них избавиться, чтобы выбраться из этого презренного места!
Всего мгновение, и волна ветра достигла лица Эйдана, он моргнул и в недоумении склонил голову.
«Ух ты…» в его глазах отразилось удивление. Кровь хлестала из его тела фонтаном, а часть пояса была просто перерезана вместе с несколькими органами. Только черные метки запульсировали, и он мгновенно пришел в себя. Огромная дыра осветилась золотым сиянием и все быстро заросло, оставив после себя лишь глубокий кровавый шрам.
В следующий момент Эйдан резко пошёл в сторону и тут же потерял руку, он совершенно не мог угнаться за противником!
Мечник продолжал бегать из стороны в сторону, а затем в сторону Эйдана устремилась золотая стрела!
— Достаточно! — с яростным хрипом парень прикрепил отрубленную руку обратно к плечу, и волна смерти разразилась во все стороны!
— Жалкая пародия на жизнь! — единственный, кого не тронула ужасающая волна магии, взмахнул своей огромной секирой. Эйдан не испугался, его глаза сверкнули, и он тут же бросился к топору, его правая рука вместе с плечом была тут же порезана, но парень легко подобрался к черепу монстра и вонзил пальцы в его глазницы. После страшного грохота залп камней разлетелся в сторону и вновь отбросил лучника и мечника назад, но одна из стрел тут же пронзила грудь Эйдана. Но он, лишившись руки и даже правой стороны тела, спокойно шагнул вперед и поднял руку, отодвинул печень назад и прислонил обрубок большой части мяса вместе с кожей. Легкие и ребра снова соединились – вены заблестели и все начало заживать на глазах с ужасающей скоростью. Обратившись под воздействием магии, Эйдан стал практически неуязвимым! Если бы он был сейчас в здравом уме, и эта ужасная боль просто уничтожила бы его сознание. Не говоря уже о том, что он даже не сможет понять, как он умер, и даже не сможет вовремя исцелиться. Но теперь эти жалкие раны для него были не более чем мелкими порезами. Он считал себя неуязвимым и вел себя подобающе!
— Теперь ты, мусор… — бросившись с места в сторону лучника, Эйдан создал броню изо льда и взмахнул рукой, все пространство мгновенно покрылось ледяным адом. Черная метель окутала статуи, но они упорно продолжали двигаться. Лучник прервал дистанцию, и мечник направился к нему сквозь ледяные цепи.
Этот бой был просто ужасен. Ни один человек не мог бы так беспощадно сражаться с самим собой и своими врагами!
*
Всматриваясь в бескрайний горизонт, Эйдан на мгновение закрыл глаза, прислушиваясь к движению игривых волн. Он не мог не радоваться легкому ветерку, ведь он находился в ловушке почти два года. Он смог разрушить эти статуи, хотя и не без вреда для себя. Используя свою собственную силу, он убил двоих, а затем добил мечника серебряным копьем. В тот день Эйдан по-настоящему разозлился, он разрушал все вокруг себя, пока не сломал все стены и землю до самого низа барьера. Но выбраться ему не удалось. Два чертовых года он увеличивал свою силу, медитировал, прошел через несколько трансформаций и снова неистовствовал. Из-за того, что он не смог постичь магию жизни и смерти, он так и не взял свое состояние под контроль. Ему едва удалось хоть что-то сделать, только в тот день он начал вспоминать момент своей смерти — хоть немного, но это позволило ему увеличить некоторое понимание.
Используя волшебное копье, а также постоянные всплески магии, он смог разрушить барьер и выбраться наружу. День за днём он нападал на одно место и только через два года это принесло свои плоды. Он даже смог открыть очередной проход в неизвестные комнаты, но затем запечатал всё своим льдом и спешно покинул это место. Эйдан вышел оттуда совершенно другим человеком. Шрамы, мускулы, длинные волосы, он выглядел как настоящий дикарь. В том бунте ему удалось собрать лишь несколько частей тела графского сына. Это было единственное доказательство его смерти.
Слёзы матери и отца… Он ещё помнил, как они потеряли надежду. По крайней мере, та женщина… Граф, видимо, долго не верил в успех, особенно после исчезновения очередного волшебника.
После этого испытания у Эйдана не осталось сочувствия. Он просто слишком устал, без еды и воды, исключительно от волшебства жизни — это постоянно усиливало его состояние безумия. Почти каждый месяц он снова превращался в того черта, но, не имея возможности разрушить что-либо вокруг себя, ушибался, отрезая себе пальцы на ногах или ступнях… Ужасные воспоминания. Эйдана пугало не одиночество, а скорее бесконечная тишина во тьме и эти нападения. Если бы не волшебство жизни, он бы там просто сгнил — пополняя эфир, он мог бы исцелить себя и пополнить свои силы. Дар и проклятие в одном, по-настоящему жутком волшебстве…
