Глава 1294: потрясение мира! (III)
Перевод: Hypersheep325
Под редакцией: Michyrr
Не было никаких сомнений в том, что если королю чужих земель будет позволено добиться успеха, он не только решит исход одной войны, но и уладит все войны в далеком будущем. Великий Тан, чьим народом были все солдаты, придерживающиеся принципа сильного и несущие в себе стремление к расширению, был кошмаром для всех окружающих его стран.
— Ваше Величество, сейчас не время думать об этом. Кулуо, пошли своих людей внимательно следить за любым движением в столице, — внезапно сказал Вуну Шиби, его глаза обратились к свирепому Западно-тюркскому генералу, стоящему рядом с ним. “Если дела пойдут плохо и идеи этого ребенка будут приняты всем великим Тангом, начнется война!”
— Да, Милорд!”
Генерал быстро удалился с этим приказом.
— Гурлан, передай мой приказ! Все войска должны быть готовы к войне в любой момент!”
По подсказке Вуну Сиби Ишбара Каган тоже пришел в себя. Западные турки были слишком далеко, чтобы что-то предпринять в связи с событиями, происходившими в столице Великого Тана. Они могли только подготовиться к худшему сценарию и посмотреть, как будет развиваться ситуация.
……
Когуре, Кси, Кхитайцы и Менгше Чжао на юго-западе-все они испытывали страх и беспокойство, узнав о событиях в столице Великого Тана.
……
Между тем «могущество делает все правильно» Ван Чуна было подобно спичке, поджигающей пороховую бочку, которая была столицей, и она имела гораздо большее влияние, чем кто-либо ожидал. В это время она привлекла к себе внимание как двора, так и народа.
Участники марша быстро успокоились, в то время как чайные домики были заполнены людьми, обсуждающими эту книгу.
«…Мечи и сабли могут разрушить человеческие тела, но они не могут разрушить идеалы человека. В отношениях между странами и народами, в этом бескрайнем темном лесу, если человек не осознает важности мужества и воинской мощи, его ждет только смерть!”
В одной из столичных таверн какой-то человек, сжимая книгу в руке, что-то бормотал себе под нос. Эта фраза, написанная на последней странице ‘могущество делает правым», привлекла его внимание.
В книге Ван Чуна было много фраз, которые вызвали бурную дискуссию в толпе, и это была одна из самых известных строк. Когда мужчина пробормотал что-то себе под нос, в его глазах появился намек на понимание, и он немного успокоился, когда начал оглядываться назад на свою яростную антивоенную позицию.
— Возможно, мир и не так уж плох, но достичь его не так легко, как я себе представлял, и он требует больших затрат и усилий. Как сказано в этой книге, только мужество и боевая мощь могут поддерживать этот мир!”
Мужчина крепко сжал книгу, словно это было самое драгоценное сокровище в мире. Он прочел так много книг, но ни одна из них никогда не давала ему такого уникального ощущения, никогда не просветляла его так, как эта.
Подобные события происходили во всех уголках столицы. Слова «сила делает правым» распространялись, как пламя, по всей империи.
Открытие умов людей и заставление их глубоко исследовать идеи, которые они держали в своих сердцах, произвели больший эффект, чем можно было себе представить. За одну ночь все антивоенные голоса смолкли. Но в этом спокойствии бурлили подводные течения.
— Самонадеянно! Это слишком самонадеянно! Это просто воин без каких-либо достижений в обучении, и все же он пишет книгу, продвигая свои теории. Кто только дал ему такую наглость!? Он действительно осмеливается подвергать сомнению тысячелетние учения Конфуция и Менция!”
“Вот именно! Мы не можем допустить такого еретического учения! Давайте все вместе осудим короля чужих земель. Как только эта теория свиньи-собаки выйдет наружу и начнет пускать корни, она отравит землю на тысячу лет. Этот младший сын клана Ван даже не сможет заплатить за свои преступления сотней смертей!”
«Три принципа и пять добродетелей, правитель как правитель, подданный как подданный, отец как отец и сын как сын—вот корень мира, Источник Всего Сущего! Если все это будет уничтожено, с чем мы останемся?!”
В школе в западной части столицы собралось около десяти эрудированных конфуцианцев, и все они кипели от гнева. Идеи, изложенные в книге Ван Чуна, получили такое широкое распространение в столице, что даже у их собственных учеников были копии. Конфуцианская школа делала упор на доброжелательность и праведность, но теперь они изучали еретические идеи вроде того, что сильные едят слабых. Это был просто позор.
Они уже несколько раз конфисковывали эти книги из своих школ, но их запреты оказались бесплодными.
Наконец, влиятельный конфуцианец внезапно встал с взволнованным выражением лица.
— Доложите об этом учителю школы! Во что бы то ни стало мы должны остановить его публикацию!”
Подобные сцены происходили во всех школах столицы, и все эти новости собирались в резиденции советника секретариата в западной части города.
В этот момент все стулья и столы, используемые в приемной для гостей, были убраны.
Ли Цзюньсянь сидел, скрестив ноги, в центре зала. Вокруг него лежали груды писем и прошений от различных прославленных конфуцианцев.
Почти все эти письма осуждали Ван Чуна и его «могущество делает правым», каждое письмо было пропитано гневом. Больше всего ли Цзюньсяня беспокоила информация, случайно обнаруженная в этих письмах.
Идеи этой книги распространялись как чума, приобретая все большее и большее влияние в народе.
“Несмотря ни на что, мы должны остановить это!”
Глаза ли Цзюньсяня давным-давно утратили свою живость и силу, оставив после себя лишь беспокойство, тревогу и решимость.
Вся его жизнь, как и жизнь всей конфуцианской секты, была направлена на подготовку к чему-то одному. В такой критический момент, как этот, ли Цзюньсянь не мог позволить никому разрушить его планы.
Любой, кто осмеливался сделать это, был его врагом.
Свист!
Порыв ветра заставил страницы многих книг перед ли Цзюньсяном зашевелиться. Если присмотреться внимательно, то все это были копии «сила делает правым», которые ли Цзюньсянь заставил своих людей купить. Они образовали дугу перед ли Цзюньсяном, и он уже давно запомнил их содержание.
— Ван Чонг, ты сам во всем виноват!”
Ли Цзюньсянь поднял голову, его глаза сверкали острым и злобным светом. В этот момент все, что он узнал, и все его устремления собрались в его голове. Подняв кисть, он написал на бумаге перед собой три больших слова: «благожелательность и праведность»!
Ху-у-у! Штормовой ветер распространился из резиденции советника Секретариата ли Цзюньсяня, распространившись по всей столице.
После публикации Ван Чуном книги » Сила делает правым’ столицу захлестнула новая буря…
Столица должна была оставаться неспокойной, так как через восемь дней после того, как Ван Чун опубликовал «могущество делает правым», еще две книги, названные «благожелательность и праведность» и «учение о птицах и зверях», начали проноситься по Великому Тану подобно урагану. И автором этих двух книг был не кто иной, как прославленный советник секретариата ли Цзюньсянь, чей серебряный язык заставил окружающие страны сократить свои армии в общей сложности почти на миллион солдат.
Обе книги были нацелены на книгу Ван Чонга «сила делает правым» и критиковали каждое ее слово и предложение. Один из них был советником секретариата, а другой-придворным советником, и оба они оказали Великому Тану огромную услугу. Конфликт и борьба между ними быстро заставили весь Великий Тан содрогнуться.
— Лавочник, дай мне копию!”
“Я тоже хочу такую!”
“Это не одна книга, а целых две! Что? Ушел так быстро?”
Книжные магазины столицы были переполнены толпами людей.
В один день были распроданы «благожелательность и праведность» и «учение о птицах и зверях». Несмотря на то, что все типографии столицы работали сверхурочно, чтобы напечатать больше, они все еще не могли удовлетворить потребности столичного населения.
Это была беспрецедентная буря, даже превосходившая предыдущий фракционный спор. Хотя никто ничего не сказал, Все знали, что ли Цзюньсянь представлял конфуцианцев, а Ван Чун-милитаристов. Книга «Сила делает правым» полностью описывала точку зрения милитаристов, и идеи Ван Чуна, несомненно, привели в ярость всю конфуцианскую школу.
Именно поэтому ли Цзюньсянь написал «благожелательность и праведность» и «учение о птицах и зверях».
Это столкновение символизировало полномасштабную битву между милитаристами и конфуцианцами и, по всей вероятности, должно было решить судьбу всего Великого Тана и центральных равнин. Каждый человек и каждая фракция чувствовали в воздухе запах крайней опасности.
— Ветер будет предвещать надвигающуюся бурю. Великий Тан вот — вот испытает трансформацию!”
В огромном поместье в западной части столицы патриарх клана держал в одной руке «могущество делает правым», а в другой — «благожелательность и праведность», его глаза были полны глубокой озабоченности. Даже такие крупные кланы, как его, боялись конфликта, происходящего в столице. Это было чрезвычайно опасное состояние, и малейшее отсутствие осторожности могло привести к тому, что один из них бросится в пропасть, его тело будет раздавлено в порошок, а кости раздроблены.
“Не знать приличий, не понимать доброжелательности… если все уважают только силу, то чем же люди отличаются от птиц и зверей??”
______________
1. Три принципа заключаются в том, что правитель должен вести подданного, отец-сына, а муж-жену. Пять добродетелей — это благожелательность, праведность, благопристойность, мудрость и доверие.↩
