Глава 757: После Доклада О Действиях!
Перевод: Hypersheep325
Под редакцией: Michyrr
Письмо ценпо уже попало в руки Даяна Мангбана. Это было просто то самое письмо, которое Ван Чун оставил в тренировочном лагере рекрутов Чжанчжуна, без каких-либо дополнительных комментариев. «Пять тысяч Тан были убиты, а генерал Пулан убит». Другие, возможно, и не поняли смысла слов Ван Чонга, но Даян Мангбан понял.
Не тот ли это человек, о котором говорил Ван Чун в письме?
Просто отдав ему письмо, ценпо ясно и ясно понял его смысл. Это дело началось из-за него, так что он был ответственен за его решение.
— Ван Чонг, я обязательно заставлю тебя и твоего великого Танга пожалеть об этом!”
Даян Мангбан сжал письмо Ван Чуна, стиснув зубы, и в его глазах было безумие. Тренировочный лагерь чжанчжун был разрушен, Даян Пугьял убит, семь тысяч Цинхайских солдат все еще были убиты… даже сердце Даяна Мангбана кровоточило.
Особенно его огорчали семь тысяч Цинхайских солдат. Если бы они закончили свое обучение, то стали бы элитным тибетским войском наравне с его белыми воинами, но Ван Чонг убил их всех, не позволив ни одному убежать. Это ошеломило Весь у-Цанг и было истинной причиной безумия Даяна Мангбана.
Он убил только одного Пулань Хэ и пять тысяч солдат Циси, но Ван Чун уничтожил тренировочный лагерь Чжанчжун, убив Даяна пугала, семь тысяч Цинхайских солдат и двадцать тысяч дополнительных рекрутов… такая месть полностью превзошла его ожидания.
Несмотря на то, что Даяна Мангбана часто называли Асурой поля боя, несмотря на то, что он был ветераном бесчисленных сражений, он все еще находил этот результат трудным для себя.
В то время как он нанес тяжелую рану армии протектората Циси, Ван Чун тяжело ранил целую империю!
— Ван Чонг, я убью тебя. Я обязательно убью тебя!- Даян Мангбан выругался сквозь стиснутые зубы, неописуемое безумие и импульсивность захлестнули его.
— Передайте мой приказ! Соберите армию и приготовьтесь атаковать стальной город!”
“Но, Милорд, стены Стального города высоки и крепки. Как у кавалерии, у нас недостаточно осадных орудий, и мы не приспособлены для нападения на город. Кроме того … в последнем штурме мы спровоцировали Цыси генерал-протектора Фуменг Линча. В настоящее время он вкладывает все свои силы в защиту границы Циси, и я боюсь, что наших сил будет недостаточно, чтобы обойти их.”
— Ну и что? Если Фуменг Линча осмелится остановить меня, тогда мы нападем на Фуменг Линчу! Несмотря ни на что, я заставлю Великого Тана заплатить за это!!”
К этому моменту голос Даяна Мангбана превратился в яростный рев.
Фуменг Линча был имперским великим генералом Великого Тана, существом, которое стояло на том же уровне, что и Дусонг Мангпод, и даже могло быть немного сильнее с точки зрения чистой силы. Даже Дусонг Мангпод не осмеливался безрассудно обмениваться с ним ударами, не говоря уже о таком бригадном генерале, как Даян Мангбан. Но Даяна Мангбана такие вещи больше не волновали.
Кого волнует, что это был Фуменг Линча? Если бы он хотел убивать, он бы убил!!
Галопом! Несколько мгновений спустя Даян Мангбан вскочил на своего боевого коня и с грохотом поскакал к Циси.
……
В то же время, в далеком городе Большой Медведицы Лунси…
— Докладываю! Лорд-генерал-протектор, на плато наблюдается странная активность. Мы обнаружили, что тибетские армии движутся странно!- В город Большой Медведицы поспешил всадник с новостями, которые немедленно вызвали смятение внутри.
“Что задумали тибетцы? Предыдущая битва только что закончилась. Они уже ищут, чтобы начать новую?”
Армия Большой Медведицы много лет стояла на страже границы с Лонси, постоянно противостоя тибетцам, поэтому она была чрезвычайно чувствительна к движениям на плато. Эти странные перемещения означали для Армии Большой Медведицы только одно: вот-вот начнется новая война!
Армия Большой Медведицы не боялась войны. Единственное, что приводило их в ярость, — это то, что они не так давно оттеснили тибетцев, а теперь возвращаются. Неужели честолюбию тибетцев нет конца?
— Милорд, давайте подготовим армию и будем приветствовать их!”
— Тибетцы никогда ничему не научатся. На этот раз мы должны преподать им жестокий урок!”
Генералы армии Большой Медведицы были взбешены этой новостью.
— Подожди минутку. Не делайте поспешных выводов, пока все не будет полностью исследовано” — сказал Гешу Хан, нахмурив брови.
Хотя движение тибетцев инстинктивно заставляло думать, что вот-вот начнется новая война, пока великий полководец Гешу Хан чувствовал, что что-то не так. Хотя тибетцы были воинственным народом, они обычно мобилизовывались только в том случае, если были уверены в себе. На этот раз их великий полководец Вэ Тадра Кхонгло уже отступил и больше не имел решающего преимущества, а другие их великие полководцы не имели ничего лучшего против Гешу Хана, так что тибетцам не следовало быть такими импульсивными.
— Разведчик, узнай больше!- Сказал Гешу Хан.
— Да!”
Всадник-разведчик быстро удалился со своим приказом.
Примерно через час в город пришла новая новость, заставившая всех остолбенеть.
Тренировочный лагерь рекрутов у-Цан Чжанчжун был разрушен, двадцать семь тысяч рекрутов убиты, в том числе семь тысяч элитных Цинхайских солдат, а их командующий генерал Даян Пугьял убит в бою, оставив трупы, устилавшие землю. Уже было подтверждено, что именно пять тысяч Тан напали на лагерь, и тибетцы в настоящее время выясняют, как именно пять тысяч Тан сумели подняться на плато!
Не говоря уже о генералах-ветеранах армии Большой Медведицы, даже Гешу Хан был ошарашен этой новостью.
Как гарнизонная армия Лунси, армия Большой Медведицы имела гораздо большее представление об У-Цзане, чем любая другая армия. Таким образом, он был глубоко осведомлен о значении учебного лагеря Чжанчжунских рекрутов Цонкха Для у-Цанга. Было даже много случаев, когда Гешу Хан хотел начать рейд и уничтожить тренировочный лагерь Чжанчжун, но большое расстояние и размер необходимых сил позволяли легко обнаружить и отрезать его отступление… эта и многие другие причины заставили его отказаться от этой идеи.
После обсуждения, симуляции и дебатов со своими ветеранами-офицерами, Гешу хан, наконец, пришел к выводу.
Тренировочный лагерь рекрутов чжанчжуна было не так уж трудно уничтожить, но для этого требовалось войско по меньшей мере в тридцать тысяч солдат, и по меньшей мере десять тысяч из них должны были быть кавалеристами. В то же время Императорский великий полководец, такой как Гешу Хан, также должен был принять участие, поскольку нынешний председательствующий генерал Чжанчжуна был Даян Пугьял, специалист по Святому военному царству, с которым должен был иметь дело эксперт по Святому военному царству.
Но если бы Даян Пугьял узнал, что Гешу Хан находится в армии, он бы немедленно сбежал. Более того, армия Большой Медведицы, состоящая в основном из пехоты, просто не сможет поймать его, только вздыхать и сокрушаться. И Даян Пугьял наверняка придумает различные меры, чтобы задержать их.
Когда придет время, цена, которую им придется заплатить за нападение на тренировочный лагерь Чжанчжун, вероятно, будет слишком высока.
Другими словами, атаковать тренировочный лагерь Чжанчжун было просто нереально.
Но теперь тренировочный лагерь Чжанчжун был разрушен, и это было сделано силами пяти тысяч Танской кавалерии.
Никто не был ошеломлен этим больше, чем армия Большой Медведицы.
В обычных обстоятельствах армия Большой Медведицы никогда бы этому не поверила. В конце концов, Чжанчжун был очень далеко, так что новости о нем наверняка были ненадежными. Но новость пришла из самого у-Цанга, а армия Большой Медведицы узнала ее от захваченного в плен Тибетского всадника, так что ошибиться было нельзя.
Нахмурившись на некоторое время, Гешу хан наконец сказал: “Они были из Циси?”
“Нет. Захваченный тибетец тоже мало что знал, но судя по тому, что он сказал, Они были из Ушана!- сказал стоящий на коленях разведчик.
Базз!
Слово «Ушан» было подобно гигантскому валуну, обрушившемуся с неба, и все офицеры широко раскрыли глаза.
— Ушан? Как такое могло случиться?”
“Может быть, вы ослышались?”
Их первой реакцией было отрицание. Все они знали, что в Ушанге был только один заметный человек и принадлежал только одному человеку, и это был тот, с кем армия Большой Медведицы много общалась. Но этот человек был всего лишь семнадцатилетним юношей. Как он мог забраться так глубоко в глубь у-Цзана и убить столько тибетской кавалерии, включая семь тысяч самых сильных и элитных Цинхайских солдат?
И самое главное, как ему удалось сделать это так, чтобы об этом не узнала армия Большой Медведицы?
Стоящий на коленях разведчик опустил голову и поспешно сказал: Разведчик на фронте владеет тибетским языком. Он может подтвердить, что упоминался Ушан.”
Все в зале, даже Гешу Хан, замерли в мертвой тишине.
Город ушан … Ван Чун… пятитысячная кавалерия … разрушение тренировочного лагеря рекрутов Чжанчжуна…
Все это было слишком шокирующе.
Все они смотрели на этого мальчика из Ушана с некоторым презрением, и никто из них не ожидал, что он способен совершить такой удивительный подвиг!!
Эта новость слишком сильно их потрясла!
……
“Я не думала, что это снова будет он!”
На юго-западе Тибетского плоскогорья Хуошу Хуицан стоял на высоком утесе, глядя на бурные потоки воздуха внизу, и его взгляд был таким же тревожным. Шокирующая новость из Цонкхи ошеломила все плато, и он тоже получил эту новость. В этот момент никто не испытывал более сложной смеси чувств, чем Хуошу Хуйцан. Он никак не ожидал, что так скоро после окончания войны он снова услышит имя «Ван Чонг».
“Похоже, именно мы должны положить всему этому конец!”
Хуошу Хуйцан поднял голову и вздохнул. Схватив ятаган с вершины похожей на колонну скалы, он зашагал прочь.
……
Ржать!
В пределах Лунси, район возле горы Небесного столпа был оживлен. Не обращая внимания на беспорядки, вызванные инцидентом в Цонкхе на Тибетском плато или в штаб-квартире Циси и Лунси, Ван Чонг решил остановиться и отдохнуть после битвы у горы Небесного столпа.
Пышная листва и густые леса возле горы Небесного столпа закрывали небо, так что любой, кто смотрел вниз с этого плато, парящего на высоте четырех-пяти тысяч метров, ничего не заметил бы.
— Каковы были потери в сражении? Вы получили счет?”
Под деревом высотой в двадцать с лишним Чжан Ван Чун собрал своих офицеров.
Это была первая экспедиция Ушанской кавалерии. Хотя Ван Чун также придавал большое значение результату, он придавал еще большее значение процессу.
