Глава 930: спускается тьма; поднимается подводное течение!
Перевод: Hypersheep325
Под редакцией: Michyrr
— А?”
При словах Ван Чуна просиял не только Гао Сяньчжи, но и все остальные генералы Аньси, присутствовавшие в приемном зале. Они никогда раньше не слышали о подобной военной теории, и даже Гао Сяньчжи находил ее довольно новой. Только Ван Янь и Ван Фу не проявили никакой реакции, так как уже привыкли к этому.
— Слова лорда-протектора поистине поучительны. Вода непостоянна и постоянно меняется. Я не думал, что Милорд поймет этот военный принцип, просто наблюдая за природой!»Чэн Цяньли хвалил Ван Чуна, его сердце было полно восхищения1.
Ван Чун практиковал военное искусство, совершенно отличное от искусства любого другого великого Танского полководца. Трудно было поверить, что семнадцатилетний юноша обладает таким глубоким пониманием военной стратегии!
— Похвалы вице-Генерального протектора слишком велики!”
Ван Чун слабо улыбнулся, не чувствуя ни гордости, ни смирения.
Хотя он все еще не восстановил свое мастерство с прошлой жизни, очень немногие люди в мире могли сравниться с мастерством стратегии и тактики, продемонстрированным этим святым войны центральных равнин. Даже Далунь Руосан просто подражал военному искусству, которое Ван Чун продемонстрировал на юго-западе!
— Оставь мне Далун Руозан, но есть еще Абу Муслим. Если Далун Руозан двинется ночью, Абу Муслим сделает то же самое. Кроме того, учитывая мое понимание Далун Руосана, он определенно послал письмо Абу Муслиму через голубя, предупреждая его быть осторожным с нами”, — сказал Ван Чонг.
— Предоставьте это мне, — немедленно ответил Гао Сяньчжи с уверенной и расслабленной улыбкой на лице. “В конце концов, я так долго сражался с Абу Муслимом. Что бы он ни задумал, армия протектората Анси позаботится о том, чтобы он вернулся с пустыми руками. Кроме того, мы можем воспользоваться этой возможностью, чтобы прощупать слабые места арабов и посмотреть, что еще у них есть в запасе!”
Как бог войны западных областей, Гао Сяньчжи имел свою собственную гордость. Возможно, ему все еще не хватало всеобъемлющей стратегической перспективы, но в плане ведения боя Гао Сяньчжи не уступал ни одному человеку. Оба Танских командира быстро согласовали план действий. Ван Чун будет иметь дело с Далунь Руосанем, а Гао Сяньчжи-с Абу Муслимом.
После этого оба командира начали обсуждать конкретные детали с другими генералами в комнате. Это продолжалось довольно долго, так что, когда все было окончательно решено, уже наступила ночь.
……
Время шло медленно, и по мере того, как небо темнело, западные турки, арабы и тибетцы продолжали поддерживать тупиковую ситуацию с великим Тангом.
— Зияд, какие новости из Багдада? Разве Халиф уже не согласился послать мамелюков? Почему те мамелюки, которые должны были появиться месяц назад, до сих пор не появились?”
К западу от Таласа, в ярко освещенном арабском лагере, на огромном троне из золота и железа восседал наместник железа и крови Абу Муслим, глядя на своего заместителя Зияда, стоявшего во главе собравшихся Арабских военачальников.
— Господин губернатор, я много раз посылал письма с просьбой сообщить новости, — сказал поклонившийся Зияд. “Судя по новостям, которые мы получили с тыла, в Хорасане произошло еще одно восстание. Мятежники вступили в сговор со старой Сасанидской знатью и снова сеют смуту. Халиф относится к этому вопросу со всей серьезностью, поэтому он послал мамлюков подавить восстание.”
Абу Муслим слегка нахмурился, услышав эту новость. Династия Сасанидов была одной из империй, завоеванных арабами, а также самым сильным противником, с которым они столкнулись в своей экспансии. Хорасан когда-то был восточной частью династии Сасанидов.
Хотя арабы и завоевали династию Сасанидов, все еще оставалось много уцелевших остатков, которые время от времени начинали восстания против арабов. Район Хорасана был родиной самого свирепого из этих восстаний. Арабские халифы были постоянно раздражены этими восстаниями, поэтому они всегда делали все возможное, чтобы подавить этот регион.
Когда Абу Муслим стал правителем Востока, он провел свою собственную жесткую кампанию подавления, но он никогда не думал, что еще одно восстание возникнет так скоро после того, как он победил последнее.
“Разве мы до сих пор не захватили этих сасанидских вельмож?- Сказал Абу Муслим, нахмурившись, и в его глазах вспыхнул резкий свет.
“Нет. Те сасанидские аристократы, которым удалось бежать, все очень осторожны, и у них много помощников в Хорасане, так что нам очень трудно поймать их. Халиф послал правителя Язида, чтобы тот проследил за выполнением этой задачи, и по всему Хорасану было расклеено множество объявлений, но, как обычно, результатов было мало. В дополнение…”
Зияд на мгновение замолчал, бросив взгляд на Абу Муслима.
“Я только что получил известие от Халифа. Его Величество крайне недоволен нашими успехами в Таласе!”
Базз!
Слова Зияда немедленно заставили палатку замолчать, и все арабские генералы опустили головы, когда угнетающее настроение улеглось. В Аббасидском халифате указы Халифа были указами Бога. Никто не осмеливался бросить вызов Халифу. Халифа не волновало, какие потери понесли правители под его началом, сколько его подчиненных было убито или ранено.
Халиф заботился только о результатах!
Талас находился в осаде уже два месяца, но так и не пал, чем вызвал неудовольствие Халифа. Если бы эта ситуация не изменилась, Абу Муслим был бы отозван и заменен.
Многие правители Востока были заменены по той же самой причине!
Как раз в тот момент, когда атмосфера в палатке стала самой душной, Абу Муслим наконец заговорил. — Талас падет! Великий Тан будет побежден!- Его голос был подобен стали, наполненной непоколебимой решимостью.
— Напиши от меня письмо Халифу. Абу Муслим обязательно закончит эту битву в течение двух месяцев и предложит западную территорию Великого Тана в качестве подарка Халифу! Кроме того, когда эта битва закончится, я начну резню. Пусть трупы ста тысяч Танских солдат смягчат гнев Его Величества… никто из них не сможет вернуться к Великому Тану живым!!”
От слов Абу Муслима по шатру пробежала странная рябь, окрашенная жгучим жаром. «Резня»! Те воины Аббасидского Халифата, которые понимали Абу Муслима, точно знали, что означает это слово.
Хотя это было источником бесконечного страха для врагов Аббасидского халифата, для арабов, которые считали борьбу и убийство своей миссией в жизни, это было захватывающее событие, которое могло поднять боевой дух всей армии.
— Этот подчиненный пойдет!- Серьезно сказал Зияд.
“О, совершенно верно. Есть еще один вопрос. Хотя Его Величество послал мамелюков подавить восстание Сасанидов, Его Величество уже удовлетворил две другие просьбы Лорда-губернатора. Эти две специальные армии прибудут в Талас самое позднее завтра, готовые подчиниться приказам Лорда-губернатора!”
— Хорошо!”
Глаза Абу Муслима вспыхнули ярким светом, все его тело внезапно наполнилось энергией.
“Зияд, я позволю тебе уладить это дело. Завтра мы положим конец этой битве!”
— Этот генерал уйдет!”
Лоскут лоскут!
Внезапно беседа была прервана хлопаньем крыльев. Свист! В мгновение ока маленький и энергичный Орел влетел в шатер, направляясь прямо к Абу Муслиму, восседавшему на золотом и черном троне.
Внезапность всего этого немедленно привлекла всеобщее внимание.
Сидя на троне, Абу Муслим неторопливо протянул руку. Маленький Орел легко приземлился ему на палец. На ножке лежал тонкий лист белоснежной бумаги.
“Это тибетец.”
В глазах Абу Муслима мелькнуло любопытство, и он быстро убрал бумагу. В шатре было тихо, пока Абу Муслим читал письмо; даже Зияд не произнес ни слова.
— Интересно! Тибетец прислал письмо с предупреждением, чтобы мы были осторожны, так как Танги могут замаскироваться и начать тайную атаку на нас.”
Абу Муслим усмехнулся и небрежно передал письмо смуглому арабскому генералу, сидевшему рядом с ним.
“Хотя я не думаю, что кто-то может успешно напасть на нас исподтишка, тибетец имел добрые намерения с этим письмом. Нурман, позаботься об этом и отправь ответное письмо.”
— Этот подчиненный пойдет!- торжественно ответил арабский генерал, известный как Нурман.
— Кроме того, тибетцы и западные турки надеются сотрудничать с нами в нападении на Великий Тан ночью. Я не возражаю против этого плана, и он будет полезен нам, арабам. Нурман, собери своих людей и прикажи им приготовиться!- Сказал Абу Муслим.
— Этот генерал уйдет!- Взволнованно ответил Нурман, его глаза горели убийственным огнем, когда он уходил.
Никто в арабской армии не был более искусен в ночных набегах, чем он. Сегодня вечером должен был состояться великолепный банкет кровавого цвета.
……
Казалось, что Талас переживает последний день года, наблюдая последний восход и закат солнца. Когда солнце наконец опустилось за горизонт, небо быстро потемнело, и через несколько часов небо над Таласом стало совсем темным.
Вжик-вжик! Когда свет померк, перед Большими Воротами Таласа начали вспыхивать факелы, ярко освещая Восточную линию стальных стен. Все, что находилось в радиусе пятидесяти Чжан, было явно выставлено напоказ. Та же картина повторилась и на западной линии обороны.
Две длинные линии факелов увеличивали видимость для часовых на обеих линиях обороны.
Почти в то же самое время на дальних холмах на востоке вспыхнули огромные костры, гораздо ярче и жарче, чем огненный свет, исходивший от двух оборонительных линий. Эти костры создали большую оборонительную зону для тибетцев и турок. Арабы на Западе вскоре сделали то же самое.
Один огонь за другим, каждый из них ослеплял, делая холодный Талас таким же ярким, как звездное ночное небо.
Когда наступила ночь, три стороны, четыре империи, почти одновременно встали на стражу.
— Далун Руозан действительно подготовился!”
На северо-восточном углу таласских стен Ван Чонг с улыбкой наблюдал за суетящимися тибетцами и турками.
— К сожалению, сколько бы ты ни готовился, это все равно бесполезно!”
______________
1. Увы, «Искусство войны» Сунцзы действительно кажется утерянным текстом в этом мире, поскольку слова Ван Чуна по существу перефразируют последний раздел главы «ложь и истина» об Искусстве войны: «следовательно, как вода не сохраняет постоянной формы, так и в войне нет постоянных условий».↩
