Птолемей находился в трансе, следуя за Араттой, что направлялась обратно к месту, где она занималась выпечкой. Как вдруг на его плечо опустилась чья-то рука, остановив его.
— Постой-ка, — сказал Гостхаунд и развернул Птолемея лицом к себе. Когда их взгляды встретились, Птолемей почувствовал, словно вся его душа задрожала пред пронзающими до глубины души изумрудными глазами, а потом застыла. Затем к нему вернулись все чувства, будто на него вылили ведро холодной воды. Задыхаясь, Птолемей согнулся пополам.
Он стоял в таком положении несколько секунд, пытаясь отдышаться. Затем ещё несколько секунд ушло на его попытки выпрямиться, прежде чем он снова встретился взглядом с Гостхаундом. Порой было легко забыть, что стоящий перед ним человек был совершенно нормальным. Особенно теперь, когда он носил костяной плащ. Это ниспадающее белое одеяние размывало его тело и делало звук его шагов больше похожим на лёгкие глухие удары кости о кость.
Без плаща он казался просто высоким мужчиной спортивного телосложения. По крайней мере, снаружи. Однако вокруг него всегда витало что-то… таинственное, хотя… больше подходило другое слово. Уверенность. Птолемей с трудом представлял, в чём именно был настолько сильно уверен Гостхаунд.
Но эта уверенность присутствовала в каждой его черте. В изумрудных глазах, в остром взгляде и мимике.
_ Что ты делаешь? — спросил Гостхаунд, пристально глядя на Птолемея.
— Я… — заговорил Птолемей и беспомощно махнул рукой в сторону приоткрытой двери, ведущей в подвал. — Я просто иду к Аратте. Она попросила меня помочь ей с выпечкой, поэтому…
Улыбка Гостхаунда стала острой, словно лезвие ножа. Ну что, пойдём и поможем?
Вдвоём с Гостхаундом они спустились в подвал. Лестница была на удивление длинной. Чем глубже они спускались, тем холоднее становился воздух. В какой-то момент стало настолько холодно, что Птолемей задрожал, хоть снаружи, стоя у площадки для поединков, он потел от жары, не двигаясь с места.
Лестница упиралась в закрытую дверь. Попробовав дверную ручку, Гостхаунд нахмурился, а затем сказал:
— Ну, полагаю, раз тебя уже пригласили… С оглушительным треском Гостхаунд сорвал дверь с петель, от чего треснул даже каменный дверной проём, в который входил дверной засов. Затем, проявив удивительное спокойствие, Гостхаунд отпустил ручку, позволив двери упасть во внутрь помещения, после чего вошёл и сам. Птолемей неуверенно последовал за ним.
Аратта оторвалась от своей миски и улыбнулась новоприбывшим. _ О, вы как раз вовремя. Поможете мне разлить тесто в формы для кексов?
Птолемей застыл на месте, разрываясь между желанием извиниться и помочь ей. То, что они вошли в кухню, выломав дверь, ведь было ненормально… верно? Даже не постучали, а будто пробили себе путь. К тому же что это был за странный транс, в который погрузился Птолемей, когда Аратта окликнула его? И почему она оставила его в коридоре и заперлась на кухне…?
Не ответив на её вопрос, Гостхаунд лишь кивнул и подошёл к Аратте. Когда она отвернулась, чтобы взять для него миску, Гостхаунд посмотрел на неё очень пристальным взглядом… словно что-то искал в её фигуре. Таким взглядом смотрят лучники, прицеливаясь во врага.
Птолемей сглотнул от смелости его взгляда. Затем он подумал, что, возможно, он не так уж и отличается от Гостхаунда. Может сейчас Гостхаунд искал в ней то же, что и он сам…
Её рот изогнулся в улыбке, а тело наклонилось вперёд, протягиваясь к его…
Затем Аратта обернулась и протянула Гостхаунду миску. Его выражение тут же стало мягче. Обернувшись, он встретился взглядом с Птолемеем. Через мгновение он фыркнул и подошёл к формам для выпечки, чтобы залить в них смесь, которую затем поставят в печь.
Сейчас Гостхаунд прочёл его мысли…?
Птолемей побледнел. Представлял ли он себя с Араттой, пока Гостхаунд читал его мысли, или лишь Гостхаунда…?
Дрожа, Птолемей уставился в пол, когда Аратта вручила и ему миску. После этого троица работала в тишине, будто умышленно игнорируя друг друга. Наполняя формочки, они переходили от противня к противню. Каждый раз, когда у них заканчивалось тесто, Аратта приносила ещё, отчего их работа казалась бесконечной.
Птолемей невольно задумался над тем, сколько людей проживало в деревне на самом деле, если у них было так много формочек для кексов…
Гостхаунд слегка прокашлялся, и Птолемей замер. Посмотрев вниз, он понял, что в его руках ничего нет, а он просто имитировал заливку теста в формочки. Должно быть, он не заметил новой миски с тестом, которую ему поставила Аратта. Вот насколько он заработался. Однако… в этом было что-то зловещее…
Птолемей внезапно почувствовал, словно его мысли находятся в тумане. Но чем больше он об этом думал…
Затем воздух наполнился загадочным изумрудным пульсом, что, как ветер, развеял воздух в глубоком подвале. Но Птолемей не задрожал, а ухватился за него. Прищурившись, он посмотрел на Аратту. Что происходит…? Неужели она…
Аратта виновато пожала плечами, и её истрёпанная мантия зашуршала. Повернувшись К Гостхаунду, она сказала:
— Я делаю это неосознанно. Такова моя природа.
— И что это за природа? — процедил Гостхаунд в ответ, сжав руки в кулаки. Улыбка Аратты стала шире.
Когда Птолемею казалось, что дело вот-вот дойдёт до драки, в групповом чате появилось сообщение:
«Гостхаунд, срочно возвращайся. Жители собираются уйти. Все», — написала Роуз.
Гостхаунд замер. Затем он поднял голову и посмотрел на Аратту. Его горящий взгляд снова прошёлся по её фигуре, что-то ища в ней. Но увиденное им было совсем не тем, что он ожидал или хотел увидеть. Вздохнув, он закрыл глаза. В комнате наступила тишина. Аратта молча указала на Птолемея, и он рефлекторно вернулся к наполнению следующего десятка формочек, стоящих на противнеу печи.
На этот раз он считал, сколько формочек наполнил. А потому когда закончил очередной поднос и увидел ещё десятки других, разложенных по комнате, то остановился. Что-то внутри него говорило, что ему не стоит с этим возиться. Он сопротивлялся голосу в голове, однако его воля была мягка, как вата.
Этой мысли было достаточно, чтобы Птолемей нахмурился. Когда в последний раз он думал о своей воле как о мягкой вате? С самого прихода Системы это было, если он мог припомнить…
— Хорошо. Ноя могу найти тебя, — спокойно сказал Гостхаунд, открывая глаза. В ответ Аратта улыбнулась.
— Это всё часть плана, любимый.
жк
Всё ещё тяжело дыша после поединка, Эйс хмуро смотрел вслед удаляющимся сельчанам. В этом было что-то… странное. И об этом говорили не его обычные инстинкты, а злодейские. Он будто мгновенно увидел что-то неправильное, хоть его разум и не мог объяснить причину его тревоги. Эйсу казалось, будто в его группу вселилось ложное чувство безопасности от нахождения в деревне, но чем дольше они оставались в ней, тем больший страх вселялся в их сердца.
Эйс предполагал, что обычный злодей в текущей ситуации мог бы что-то взорвать, хоть существовали и другие способы для него проявить свои замыслы. В таком случае…
Инстинкты Эйса твердили, что это — дело рук злодея. Внезапных уход сельчан прямотаки вонял рукой злодея-любителя, что не имел ни подготовки, ни опыта. Сжав руки в кулаки, Эйс поклялся себе, что раскроет эту внезапную переменную и раздавит её. Возможно, на её руинах он мог бы построить собственный злодейский план, который позволит ему сполна насладиться пребыванием в Подземелье, а заодно и превзойти Рэндидли…
Даже не пытаясь скрыть злую ухмылку, Эйс повернулся и посмотрел на Роуз. Она отдалялась от него, разговаривая с довольно напряжённой Клариссой. Они обсуждали применение навыков и способы получения навыков разного типа Сопротивлений. Их дискуссия была очень сложной и запутанной, но это не могло испортить хорошее настроение Эйса. Эти женщины умнее большинства окружающих и страстно интересовались магией и навыками.
Это стало фундаментом их дружбы, а может и более серьёзных отношений. Эйсу казалось, что если эти двое сдружатся ещё сильнее, то когда он отдаст какой-либо коварный приказ, Роуз может не выполнить его из-за чувств к Клариссе.
Всё идёт по плану.
Довольно напевая, Эйс последовал за группой. Вскоре прибыл сердитый Рэндидли, чтобы и самому засвидетельствовать странное поведение жителей деревни.
