Его рука не могла не трястись из-за того, что внешне долгое время ничего не выражало бывший теневой охранник, а нынешний доктор поместья. Как и ожидалось, Ванфея нельзя «оскорбить». Даже когда Ванье совершает ошибку, за это тоже нужно было «наказать». С небольшой паузой: «Ванфэй, на тело Ванье уже нанесено лекарство, такое лекарство и это лекарство…………..»
«Что?» Цзин Ван с улыбкой спросил в ответ.
Гонг Цзю подсознательно закрыл рот. Улыбающаяся вангфэй, чья улыбка не коснулась глаз, внушала какой-то страх.
«Просто используй это». Ли Хун Юань ничего особенного не сказал. Пока это позволяет его жене сдерживать свой гнев, причинение еще большей боли не имеет большого значения.
Гонг Цзю все еще немного колебался. Мастер не знал силы этого лекарства. Нужно знать, что Хэ Ши Хай в их глазах считался человеком из стали. Более того, Хэ Ши Хай вырос в приграничном городке. Случаев, когда его избивали, определенно было немало. Но их хозяин, до прошлогоднего инцидента в Храме Белого Дракона, по большей части боялся, никогда раньше не царапал кожу. Хотя в то время, когда он увидел способность своего хозяина терпеть, он был очень удивлен, он все еще не мог сравнить его с кем-то вроде Хэ Ши Хай, таким действительно толстокожим и грубокожим человеком. Ситуацию Хэ Ши Хая в то время они полностью приняли. Хотя эффект был хорошим, но из-за того, что это было слишком болезненно, если человек не в состоянии выдержать, он может умереть от боли.
Мастеру было все равно, но Гонг Цзю все еще хотел снова объяснить Цзин Ваню. Однако его остановил взгляд Ли Хун Юаня.
Для того, чтобы Гун Цзю смог приобрести такие хорошие навыки в молодом возрасте, его ум, естественно, был довольно ярким. Как он мог до сих пор не знать, что имеет в виду его хозяин. Если бы не невозмутимое лицо, на этот раз он, возможно, уже сломался бы. Ради получения какой-то выгоды от ванфэя он, можно сказать, совершенно неразборчив в своих методах. И теперь, ради вымаливания прощения, он, естественно, тоже был полон схем. Надо знать, даже если Ванфэй рассердится, со временем она обязательно простит, но он настаивает на использовании такого метода.
Цзин Ван увидел реакцию Гун Цзю и, естественно, также почувствовал ненормальность. Возможно, это лекарство было даже более ужасным, чем она себе представляла. Пока она колебалась, думая о том, чтобы отпустить это, инициативная Гун Цзю уже достала лекарство из аптечки и решительно посыпала один из относительно небольших порезов.
И в очень короткий момент после этого изо рта Ли Хун Юаня вырвался чрезвычайно болезненный крик. Однако он подсознательно проглотил его обратно, его зубы были смертельно сжаты, а все его тело свело судорогой. Вены на лбу, шее и тыльной стороне ладони сильно вздулись. Этот вид действительно выглядел довольно устрашающе.
Эта реакция еще больше напугала Цзин Ваня. Чем это лекарство оказалось страшнее ее ожидания? Это было практически в бессчетное количество раз страшнее.
Откуда у Цзин Ваня хватило ума злиться? Дать ему запомнить этот урок, чтобы в следующий раз он не посмел бездельничать, и тому подобное, его тоже закинули за облака. Цзин Ван обняла Ли Хун Юаня: «Гун Цзю, быстро удали лекарство, чего ты стоишь?» Глаза Цзин Ван покраснели от беспокойства.
На самом деле, Гун Цзю уже имел это в виду, поэтому использованное количество было очень небольшим, и на этот раз он просто быстро соскребал лекарственный порошок. Однако, в конце концов, он был на ране, так что наверняка будут остатки: «Ванфэй, остатки эффекта лекарства, скорее всего, могут постепенно рассеяться только через полчаса».
«Смойте, немедленно смойте, используйте чистый спирт».
Техника варки вина Ци Юаня все еще была довольно хорошей. Было несколько видов чистого холодного вина с относительно высокой концентрацией алкоголя.
Гонг Цзю не подвергал сомнению слова Цзин Ваня, и евнух Му двигался еще быстрее, используя самую быструю скорость, чтобы принести лучший крепкий алкоголь.
Разумно говоря, обработав рану вином, она будет исключительно щипать, но то жжение от вина сейчас было совершенно ни при чем.
То, что еще было на поверхности раны, удалось смыть, а то, что проникло в кровь, остается только ждать, пока пройдет действие лекарства.
Увидев, как Ли Хун Юань испытывает такую боль, у Цзин Ваня прямо потекли слезы: «Прости, прости, это была моя вина, полностью моя вина. Я не должен был, из-за того, что злился на тебя за то, что ты не дорожишь собой, просто использовал такие вещи. А Юань, А Юань……………..»
Цзин Ван была очень осторожна, опасаясь, что она коснется другой раны.
Сознание Ли Хун Юаня было совершенно ясным, просто он не мог открыть рот. Он боялся, что как только он откроет рот, он просто закричит. Что же касается других его ран, то на этот раз он фактически уже полностью оцепенел от них. Цзин Ван хотел отпустить ее, но вместо этого крепко держал ее. Просто сильная боль обычно заставляла человека увеличивать силы в несколько раз. Услышав сдавленный стон Цзин Ван, он подсознательно оттолкнул ее.
Независимо от того, была ли это боль или странный зуд, все могут использовать другие способы отвлечь свое внимание, просто не знаю, насколько это было эффективно сейчас.
У Цзин Ван была Гонг Цзю, и они помахали им, а затем пошли вперед, избегая его ран, поскольку она изо всех сил старалась возбудить его вожделение. По правде говоря, с тех пор, как он женился, не то чтобы Цзин Ван никогда раньше не проявлял инициативу, но быть таким «страстным», как сейчас, было определенно впервые.
Ли Хун Юань слегка растерялся. В этот момент его боль, возможно, действительно уменьшилась, но на самом деле он все еще был не в состоянии ответить ей. На самом деле, когда она поцеловала его в губы, он не осмелился открыть рот. Он боялся, что укусит ее.
Возможно, из-за того, что это действительно было слишком болезненно, его желание было не так легко возбудить. Однако Цзин Ван не собирался останавливаться.
Неизвестно, сколько времени прошло, но к тому времени, когда Ли Хун Юань начала целовать Цзин Ваня в его объятиях, она, наконец, задним числом осознала, что действие лекарства, вероятно, уже ослабло. Однако она не оттолкнула его. Это выражение практически походило на фарфоровую куклу, которая сломается от прикосновения.
Ли Хун Юань беспомощно рассмеялся: «Теперь все в порядке». Его голос был немного низким. Тем не менее за этот короткий промежуток времени это истощило его силы.
«Смех? Ты все еще можешь смеяться? Можно сказать, что Цзин Ван одновременно обеспокоен и зол.
«Поскольку Ван Ван больше не злится, этот муж, естественно, может смеяться».
— Кто тебе сказал, что я больше не злюсь? Увидев, что он практически точно так же использовал «схему, вызывающую жалость», Цзин Ван очень хотел выпороть его.
«Все еще злится? Тогда как насчет того, чтобы использовать немного больше?»
«Снова? Ты хочешь умереть от боли или хочешь, чтобы я умер от душевной боли?» Почему этот ублюдок так бесит?
«Ладно, ладно, ладно, больше не будем. Не держи слово «смерть» на губах, мне это не нравится».
«Тогда, ты всего себя ранишь, мне просто понравится? Ах Юань, раны на твоем теле, но боль в моем сердце. Впредь не играй так, ладно? Независимо от того, хотите ли вы кого-то обучить или на мгновение хотите проверить свои навыки, я могу все игнорировать, но вам, по крайней мере, нужно позаботиться о себе. В противном случае, даже если это какие-то большие планы, я, возможно, все буду мешать вам это делать.
— Ладно, следующего раза не будет, обещаю. Увидев Цзин Вана в таком состоянии, как Ли Хун Юань мог не испытывать боль в сердце, так что это чувство желания сразиться с Хэ Ши Хай, которое раньше было ослаблено.
Цзин Ван все еще беспокоилась о травмах Ли Хун Юань, поэтому, игнорируя ее нынешний вид, она вызвала Гонг Цзю.
Глаза Гун Цзю не оглядывались, просто сосредоточившись на лечении ран Ли Хун Юаня. Что касается некоторых невыразимых меток, он предпочел их игнорировать.
После того, как все было обработано, Цзин Ван, наконец, снова открыла рот: «Ванъе, ты только что была преднамеренной? Только не говорите мне, что вы не знаете о действии этого лекарства?
«Ван Ван обижает меня, я действительно не знал, что эффект от лекарства будет таким сильным».
Цзин Ван перевела взгляд на Гонг Цзю: «Гун Цзю, ты тоже кусок вязового дерева. Твой хозяин не знает, но ты точно должен знать. Он позволил вам использовать, вы просто используете? Разве ты не знаешь, что надо хорошенько подумать?
Гун Цзю изначально просто хотел быть фоновой доской, просто ожидая приказа своего хозяина отпустить его, но, в конце концов, Ванфэй обвинил его в том, что его застрелили, когда он лежал. Он мельком взглянул на своего хозяина. Не думайте, что он не знал, что его хозяин только что бросал ему горшок, но как теневые стражи, даже если они уже превратились в прошедшее время, они все равно должны были взвалить горшок за своего хозяина с честью, во всех видах. смысла. «Этот подчиненный знает неправильно».
Цзин Ван также знала, что она просто вымещала свой гнев на невинных. Когда Гун Цзю просто признал это, это сделало его еще более подавленным внутри.
