Глава 815: Эхо прошлого. 3

Глава 815: Эхо прошлого. 3

«Понятно… Это… Если это так, тогда это имеет больше смысла… Теперь я понимаю, почему ты так легко сдалась», — вздохнула Вайолет.

В чем-то Адонис тоже был похож на Виктора. Когда дело доходило до заботы о своей семье, он делал все, чтобы защитить их, даже если это означало пожертвовать собой ради них.

«Знал ли Виктор об этом будущем?»

«Нет, он этого не сделал».

— Почему бы и нет? Он забыл?

«Нет, я просто не подарила ему эту память. Точно так же, как не подарила ему воспоминания о том, как воспитывала тебя с детства. Ведь он твой Муж. Было бы странно, если бы он смотрел на тебя как на свою дочь, верно?»

Вайолет вздрогнула при мысли, что Виктор будет относиться к ней как к своей дочери.

Как и у Руби, у нее были различные фетиши, которые ей нравилось исследовать вместе с Виктором, но пьеса «Папа-дочка» не входила в число этих фетишей.

«Почему ты не говорил об этом будущем? Не проще ли было его избежать?» – спросила Агнес.

«…Мама, ты не помнишь, что сказал Дарлинг, когда он меня отругал?» — ответила Вайолет.

«…Ох…» Агнес открыла глаза, осознав это.

«Если бы Виктор получил воспоминания о видениях ужасного будущего, он сделал бы все, чтобы его избежать, а следовательно, это еще больше приблизило бы его к этому будущему».

«Работа со Временем удручающе сложна. Теперь я понимаю, почему он так много предупреждал меня не использовать эту способность». Вайолет вздохнула.

«Это было предупреждение, которое я тоже подкрепил», — серьезно сказал Адонис.

«НЕ связывайтесь со Временем. Несмотря на то, что у меня была эта способность, я не злоупотреблял ею. Потому что чем больше вы злоупотребляете этой способностью…»

«…тем больше вероятность того, что Вселенная найдет способ тебя испортить». Вайолет завершила слова отца. «Теперь я это понимаю, нет необходимости повторять».

«Язык.» Адонис отругал ее.

«Хмф». Вайолет фыркнула.

«…Итак, ты говоришь, что пожертвовала собой, чтобы дать силу Виктору…» — внезапно заговорила Агнес.

Адонис посмотрел на Агнес и покачал головой. «Нет. Я сделал это не только по этой причине».

«… Э?»

«Это также был мой единственный выбор».

«Я умирала, Агнес. Не забывай, что мне осталось жить всего несколько месяцев, и если бы я умер, что случилось бы с моей Душой?»

«…» Две женщины из Снежного Клана посмотрели на Персефону.

«Именно. Поэтому мое решение не было какой-то благородной жертвой или чем-то в этом роде. Это было просто решение, принятое кем-то, у кого не было другого выбора».

«Правда в том, что у меня не было никакой надежды на себя. Поэтому я решил рискнуть. И, сделав эту ставку, я также лишил Персефону «удовольствия» от обладания моей Душой».

«Таким образом, я убил двух зайцев одним выстрелом: моя Душа была бы свободна, и я бы сделал ставку на новую переменную, чтобы предотвратить это ужасное будущее. И, увидев воспоминания Виктора, я понял, что выиграл это пари».

«…Ты ненавидишь меня, Адонис?» — спросила Персефона.

«Да», — ответил Адонис нейтральным тоном.

Выражение лица Персефоны не изменилось; она ожидала этого. Было бы глупо ожидать чего-то иного.

«Но я ненавижу себя еще больше».

Персефона, Агнес и Вайолет подняли брови при словах Адониса.

«Я ненавижу себя за слабость. Я ненавидела себя за слабость перед вами обоими. И это унижение? Я буду нести его с собой до самой смерти».

Агнес в шоке открыла глаза.

— Что? Ты думала, я просто забыл, что ты со мной сделала, Агнес?

«…Да…?»

— Значит, ты не знаешь гордости человека.

«Я ненавидел тебя, я ненавидел Афродиту и ненавидел Персефону».

Агнес была совершенно потрясена, как и Вайолет. Наследница Снежного клана не ожидала услышать такие слова от своего отца.

«И, прежде всего, я ненавидел себя за то, что я такой слабый».

«Знаешь, что я почувствовал, когда увидел, как Виктор, человек, который даже год не был Благородным Вампиром, без страха противостоит Агнес на равных?»

— Зависть, — сказал он очень серьезно. «Если бы у меня был этот потенциал, если бы у меня была Сила, в прошлом все было бы по-другому».

«Но, к сожалению, из-за моей врожденной проблемы я родился со слабым телом, и, лежа с Богиней, я приобрел какую-то странную Силу, которая еще больше истощила мои жизненные силы».

«Мое тело никогда не имело возможности раскрыть свой максимальный потенциал».

«По иронии судьбы, моя ситуация была чем-то похожа на ситуацию Виктора. У меня был ум, хитрость, но не было Силы».

«Перед лицом деспотической и непревзойденной Силы любой план становится бесполезным».

«Посмотрите на пример прямо перед вами. Весь греческий Пантеон оказался на коленях из-за одного человека. Все эти никчемные боги находятся на своем месте».

Возможно, потому, что он уже был мертв, Адонис больше не видел необходимости скрывать свои чувства за фасадом, поэтому он выпустил все, что так долго сдерживал.

Кому нравилось быть использованным и быть бессильным? Кому нравилось, когда его эксплуатировали? Кому нравилось быть в ловушке с сумасшедшими женщинами, более сильными, чем ты, и неспособными ничего сделать?

Было много странных Существ, которым это могло бы понравиться, но Адонис определенно не был одним из них.

Он был гордым человеком, который скрывал эту гордость, потому что был недостаточно силен.

Быть слабым в Сверхъестественном мире было грехом, и Адонис ясно это чувствовал. В конце концов, он родился в Греции, личной игровой площадке греческих богов.

И вам даже не нужно было быть умным историком, чтобы знать, как боги эксплуатировали людей в Греции; они были практически их игрушками.

И могли ли люди что-нибудь с этим поделать?

Конечно нет, потому что они были слабы.

Из-за этого Адонис завидовал Виктору и его потенциалу.

«Я понимаю…» Вайолет закрыла глаза и глубоко вздохнула, чтобы успокоить эмоции. Затем она заговорила: «Теперь я понимаю, почему одержимость моего мужа стать сильнее выросла еще больше после того, как он слился с тобой, Отец».

«Он унаследовал те чувства, чувства, которые у него уже были, но благодаря тебе стал еще сильнее».

«Только сильные имеют право говорить, дочь моя. Это жестокая правда этого мира, поэтому МЫ должны быть самыми сильными».

«Тот, кто стоит выше всех, чтобы никто под нашей защитой не пострадал».

Адонис посмотрел на Виктора и почувствовал его «связь» с ним. Даже если он был Эхом Прошлого, Записью в Хрониках Акаши, эта Запись все равно была связана с текущим настоящим. Поэтому он мог ясно это чувствовать; он мог чувствовать «Силу», заключенную в этом «маленьком» теле.

Сила, способная легко питать две или три планеты… Драконье Сердце Прародителя Кровавого Дракона пульсировало и посылало Энергию по всему окружению, наполняя все это место жизненной силой, и делало это пассивно.

Если Сердце обычного Дракона уже было могущественным, то как насчет Сердца их Прародителя? А как насчет Прародителя, взращенного Мировым Древом? Уровень энергии зашкаливал.

«И я могу ясно сказать, что он почти достиг этого состояния. Теперь только самые могущественные Существа в Существовании могут справиться с ним».

«… Кажется, я никогда до конца не понимала тебя, Адонис», — сказала Агнес после долгого молчания. Ей не торопилось переваривать поток честных слов бывшего мужа.

«Это потому, что ты всегда была «сильной» в отношениях, Агнес. Ты всегда была на доминирующей стороне, поэтому ты никогда не могла понять меня. И даже если бы ты попыталась, это было бы поверхностно. В конце концов, я был хорошо умею скрывать свои чувства, поскольку это была моя единственная защита, чтобы угодить «Богам», — Адонис с отвращением выплюнул последнее слово.

«Я понимаю…» Агнес могла только сказать это.

Было бы ложью сказать, что то, что она услышала, ее не задело, но было бы также ложью, если бы она не признала, что где-то в глубине души ожидала этого.

Это случалось редко, но время от времени у Адониса были «промахи» и он заводил романы с другими женщинами. Факт, который Агнес знала слишком хорошо; даже бывшая жена Влада поддалась его чарам и оказалась в его постели.

Даже некоторые женщины-члены Снежного клана, которые больше не существовали из-за вмешательства Агнес, поддались ему.

Как бы хорошо Адонис ни умел скрывать свои эмоции, разум в конечном итоге давал сбои, и ему требовалось «расслабиться». Он не был роботом, и существовал предел тому, как много человек мог вынести.

В случае Адониса предел составлял от 200 до 600 лет, а иногда и больше, в зависимости от эпохи и проблем.

В сумме получается три зарегистрированных случая Агнес.

«Гордый человек, да…» Она не стала бы лгать и говорить, что никогда не думала об этом, но всегда отмахивалась от этого, думая, что характер ее бывшего мужа был «мягче», чем у обычных мужчин.

Но теперь, когда она подумала об этом, она поняла, насколько глупой она поступила. Как он мог не обладать сильной личностью, будучи человеком такой невероятной красоты, проницательности и человеком, которого благоволили даже Богини?

— Кажется, я была слишком ослеплена любовью, да… Надо было запереть его в подвале. Если бы я знал это, ему не пришлось бы жаловаться». Агнес остановила ход своих мыслей, покачивая головой из стороны в сторону.

Только теперь она поняла, что они с Персефоной не такие уж и разные. Единственная разница между ними заключалась в методах, но суть была одна и та же.

«А что, если такая ситуация случилась с Виктором?» Она попыталась представить это, и в ее голове мелькнул только образ Виктора, ставящего их обоих на место. В отличие от ее бывшего мужа, он не был «слабым».

— Я понимаю… Вот что он имел в виду под завистью. Осознание этого осенило Агнес.

Осознание похоже на то, через что прошла Персефона.

Честно говоря, она пришла сюда, чтобы поговорить с Адонисом, но пришла без каких-либо ожиданий. В конце концов, в сознании каждого она уже была «злодеем» всей ситуации. Она также думала, что сделала что-то не так, поэтому особо не жаловалась, но честное признание Адониса немного изменило ее точку зрения.

— Понятно… — Персефона вздохнула и посмотрела на Афродиту.

Внезапно ей в голову пришла фраза Афродиты.

«Тебе следует научиться больше слушать, Персефона. Я знаю, что тоже не могу следовать этому совету, но если ты будешь слушать больше, ты поймешь больше. Это то, чему я научился в ходе своих путешествий».

Тогда Персефона только насмехалась и относилась к Афродите с пренебрежением, но теперь она поняла, что не ошиблась. Если бы она попыталась поговорить с Адонисом, если бы она сняла свое проклятие и не вела себя слишком доминантно, возможно, все было бы по-другому.

Персефона снова вздохнула, посмотрела на Адониса и заговорила.

«Адонис Сноу».

«Хм?»

«Поскольку в моей жизни недавно произошло несколько событий, я всегда хотел сказать это тебе».

«Мне жаль.»

«….» На лице Адониса появилось искреннее недоверие.

«Я знаю, что это может звучать неискренне, но это правда. Я искренне сожалею о своих действиях. Мне следовало перестать вести себя как избалованный ребенок и вести себя как взрослый».

«Я тебе не нравлюсь? Ладно, пока. И тогда я бы последовал своей судьбе».

«Я должен был это сделать. Я должен был больше ценить себя. Но вместо этого я вел себя как ребенок и стремился к чему-то невозможному, таким образом причиняя тебе боль до такой степени, что загонял тебя в угол».

Лицо Адониса слегка исказилось, но вскоре вернулось в нейтральное состояние. Адонису казалось, что она извиняется за то, что преследовала его, и намекает, что ей следовало больше ценить себя и искать что-то лучшее, чем он.

Да, он знал, что она имела в виду не это, но казалось именно так, и это было довольно неприятно слышать.

«Единственный способ искупить свою вину — это вернуть тебя к жизни, но, к сожалению, твоей Души больше не существует. Поэтому я могу сказать только эти слова, которые могут показаться неискренними».

«Но даже если они звучат неискренне, я от всего сердца прошу прощения».

«Извинения ничего не изменят», — нейтрально произнес Адонис.

«Я знаю. В конце концов, ситуация прошла точку невозврата. Так что ни у кого не может быть счастливого конца», — сказала Персефона, затем повернулась к Виктору и сказала:

«Мне просто придется смириться с тем фактом, что в прошлом я была избалованной и бесчувственной женщиной, и принять эту ситуацию как урок, чтобы не повторять ее в будущем».

Три Снега посмотрели на уходящую Богиню со странным выражением лиц. Даже брови Адониса глубоко нахмурились.

«Почему такое ощущение, будто она только что его бросила?» — сказала Вайолет.

«Я чувствовала то же самое… Хотя я понимаю, что она имела в виду», — сказала Агнес.

«Она по-своему довольно неуклюжа», — добавила Вайолет.

«Мм».

В этот момент Адонис не знал, как реагировать. Впервые за долгое время он был ПОЛНОСТЬЮ застигнут врасплох; он не ожидал такого уровня зрелости от Персефоны.

На самом деле, ассоциирование Богов со ЗРЕЛОСТЬЮ казалось совершенно странным и чуждым.

‘Что сейчас произошло?’ Адонис был искренне растерян. Он понимал, что произошло, но в то же время не понимал и не мог этого принять.

«Ох, почему я так много думаю? Я все равно исчезну в любую минуту. Он внутренне хмыкнул.