После моих слов повисла тишина, пока родители пытались осознать, что я только что сказал.
— Прибытия в этот мир? О чём ты, милый? Ты же родился здесь. Я… я не понимаю, — проговорила мать, потянувшись ко мне. Она крепко стиснула мои ладони, словно боялась, что я исчезну.
Отец же молча смотрел на меня, ожидая моих дальнейших слов. Глубоко вздохнув, я сжал ладонь матери и заговорил с успокаивающей улыбкой.
— Разумеется, я родился здесь, мам, я ваша с отцом родная плоть и кровь. Поверь мне, я лучше кого бы то ни было помню, когда я родился, — усмехнулся я, за что удостоился очередного недоумевающего взгляда со стороны родителей.
— Я был перенесён или же перерождён… Я не совсем уверен, что именно произошло, но меня забрали из моего мира и принесли в этот.
— П-погоди минутку, сынок… повтори-ка, что ты сказал…
— Арт, о чём ты говоришь? Другой мир? Т-ты в порядке? Тебе это твой мастер сказал? С чего ты вообще о таком заговорил? — перебила отца мать, придвинувшись ближе, чтобы осмотреть мою голову… наверное, проверяла, не ударился ли я головой.
— Нет, мам. Мой мастер об этом не знает, об этом теперь знаете лишь вы. Я даже не знаю, как назвать подобное «явление». Я пытался придумать этому название, но лучше «перерождения» мне ничего в голову не пришло, — объяснил я.
— Артур, с тобой что-то случилось, когда тебя забрали? Они тебя ранили? Подойди-ка сюда, давай-ка я попробую тебя исцелить…
— Дорогая, с нашим мальчиком всё в порядке. Артур, продолжай, — настойчиво проговорил отец, но мать не унималась.
— Нет, Рей, с нашим сыном что-то не так. Он несёт какую-то чушь о другом мире и перерождении. Арт, давай я…
— Элис! Дай ему договорить, — резко произнёс отец тем голосом, какого я у него ещё никогда не слышал, заставив и меня, и маму замереть.
И тогда я рассказал им…
Я описал мир, из которого прибыл, роль, которую в нём сыграл, и отношения, которые у меня там были, с мельчайшими подробностями, чтобы они убедились, что я это не выдумал.
Во время почти всего моего рассказа родители молчали. Отец изредка задавал вопросы, но его лицо оставалось безэмоциональным. Мать же явно была потрясена: её лицо было бледным, а руки тряслись всё сильнее по мере моего рассказа.
Я не знаю, сколько времени прошло, но, судя по тому, что в моём животе начало нарастать чувство голода, я говорил уже несколько часов.
— Король Грей… — пробормотал отец, запустив пальцы в волосы и откинувшись на спинку стула.
— Значит, сражения и твой талант к магии…
— Да, система ки в моём прежнем мире работает примерно по тем же принципам, что и мана в этом мире, — закончил я за отца. — Что касается сражений… вы сами понимаете.
— Значит, уже с тех пор, как ты родился, ты мог понимать, о чём мы говорим? Ты всё помнишь? — с глубоким вздохом спросил отец.
Я лишь кивнул в ответ.
— Хе-хе, — раздалось со стороны матери.
Мы с отцом посмотрели на неё. К нашему удивлению, мать начала смеяться. Отец обнял её одной рукой, но она лишь покосилась на нас слегка безумным взглядом.
— Я… я всё поняла. Всё это шутка, верно? Хе-хе… Ох, сын мой. Арт, тебе почти удалось нас провести, так ведь, Рей? — с улыбкой сказала она. Однако когда ни один из нас ничего не сказал в ответ, её улыбка испарилась, а взгляд стал ищущим, словно она пыталась разглядеть хоть какие-то признаки того, что она права. Когда ей это не удалось, она схватила меня за руку и с отчаянием уставилась на меня.
— Это шутка… верно? Артур Лейвин, скажи мне, что ты шутишь. Не может быть, что ты… какой-то бывший король, который умер и был перенесён в сознание нерождённого ребёнка, так? ТАК?
— Я… точно не знаю, что именно произошло, но я не шучу, — ответил я, избегая её взгляда.
— Нет… Нет, нет, нет. Этого… Нет, этого не может быть. Рей, только не говори мне, что ты веришь во всё это? Наш сын болен, должно быть, с ним что-то случилось, пока он отсутствовал — нет, с ним точно что-то произошло. Рей, скажи хоть что-нибудь! Скажи, что наш сын болен! — мать схватила отца за руку, потянув его за рукав, и по её бледному лицу покатились слёзы.
— Дорогая… — отец обнял её одной рукой за плечи и притянул её к груди. Взглянув на меня, он жестом показал, что хочет остаться с ней наедине.
Я хотел обнять маму, сказать ей, что я всё ещё её сын, но так и не смог набраться смелости ни на то, ни на другое. Открыв вход в палатку, я вышел и оставил родителей наедине, не сказав ни слова.
Старейшина Риния, Виндсом и моя сестра взглянули на меня, когда я приблизился к ним, но, увидев выражение моего лица, воздержались от вопросов. Даже моя дующаяся сестра прикусила язычок, когда я сел рядом с ней и спящей Сильви у огня.
Время медленно шло, а у меня было такое чувство, что мои мысли пытаются плыть в очень густом сиропе.
Правильно ли я сделал, что рассказал им об этом? Что они теперь обо мне подумают? Будут ли они всё ещё считать меня своим сыном или же неизбежно отдалятся от меня…
Звуки вокруг меня смешались в один неясный шум, и всё, на что я смотрел, начало расплываться. Но я тут же пришёл в себя, когда услышал шорох открывшейся палатки.
Мой отец, вышедший из палатки, казался внезапно постаревшим. Я ждал, что за ним выйдет и мать, но отец покачал головой.
— Элли, можешь посидеть с мамой в палатке? — произнёс он, одновременно помахав мне, чтобы я шёл за ним.
— Держи. Выше нос, какашка, — сестра показала мне язык, бережно передавая мне Сильви. Я невольно ощутил, как мои губы растягиваются в улыбке, когда я смотрел на неё, вприпрыжку бегущую к палатке.
Положив Сильви на голову, я последовал за отцом в тоннель, через который мы с Виндсомом пришли сюда. Я сосредоточился на эхе наших шагов, пока отец не решился, наконец, заговорить.
— Твоя мама… сейчас спит, — со вздохом сообщил он.
— Как она? — я держался в нескольких шагах от отца, наблюдая за тем, как он от нечего делать пинает камушек на ходу.
— Она была… в шоке, как минимум.
— Значит, вы мне верите?
— У тебя нет причин нам лгать, если только ты не пристрастился к ненормальным шуткам. К тому же, теперь всё встаёт на свои места: раннее пробуждение, твоя гениальность как бойца и мага… всё это теперь можно объяснить, — отозвался он.
— Ты в порядке? — я неотрывно смотрел на камешек, подпрыгивающий на неровной земле.
— Разумеется, нет! — крикнул отец, развернувшись.
— Такую новость непросто переварить, Артур. Все те семейные воспоминания, что у нас были, это всё было лишь твоей попыткой притвориться сыном, которого нам хотелось видеть? Как нам теперь вести себя с тобой? Ты фактически был когда-то старше меня, но теперь ты мой тринадцатилетний сын! — продолжил он, с отчаянием глядя на меня в поисках ответов. — А… а твоя мать… твоя мать заботилась о тебе ещё младенцем! Она ухаживала за мужчиной среднего возраста, считая, что он — её сын!
Я молча стоял, не зная, что ответить. В конце концов, всё, что он сказал, было правдой. Кулаки отца были стиснуты так сильно, что между его пальцев сочилась кровь. Выражение его лица было жутким, все эмоции ясно читались на его лице, от подрагивающих морщин на лице до нахмуренных бровей. Страх, беспокойство, раздражение и недоумение… все это присутствовало.
— П-прости, но действительно ли ты наш сын, Артур? Или же ты забрал нашего нерождённого ребёнка, который должен был стать нашим сыном, во время этого твоего перерождения, или что там с тобой произошло? — вырвалось у него. Его глаза тут же расширились, и отец прикрыл рот ладонью.
— Я… я не это имел в виду, — запнувшись, проговорил он. Глубоко вздохнув, он прошептал: — Прости, Артур… Я просто совершенно сбит с толку.
— Как я уже говорил… правда в том, что я действительно не знаю, кто или что привело меня в этот мир и зачем. Ты прав, па… Рейнольдс. Возможно, я убил плод ещё в утробе… Я не знаю, как работает «процесс», что принёс меня сюда, — спокойно сказал я, сглатывая комок в горле.
Отец поморщился, когда я назвал его Рейнольдсом, и уже собирался что-то сказать на это, но промолчал.
— Я не хотел от вас это скрывать, но теперь я невольно задаюсь вопросом, правильно ли я поступил, — пробормотал я, издав сухой смешок.
— Я так давно хотел вам это рассказать, но всё не мог решиться. Я решил, что сделаю это, перед тем как уйти.
— Уйти? Ты уходишь? — спросил мой отец.
— Да, и я думаю, что при сложившихся обстоятельствах некоторое время в разлуке пойдёт нам на пользу, — продолжил я, невольно допуская в голос отчуждение.
— …Как долго тебя не будет? — задал вопрос отец.
— Как минимум, несколько лет.
— Так долго, значит? — отозвался он, глядя в землю, и ничто в нём не просило меня остаться или запрещало уйти.
Я отвернулся, в моей груди жила боль, а голова впервые в жизни раскалывалась так сильно. Люди… какими бы могущественными мы ни были, мы всё же были такими хрупкими…
— Знаешь, у меня не осталось никаких воспоминаний о моей семье в прежнем мире. Я вырос среди тех, кто никогда не любил меня по-настоящему, моё сердце огрубело, и я отдалился от всех. Это позволило мне стать непревзойдённым бойцом, но, одновременно, превратило меня в плохого человека. С тех пор, как я прибыл в этот мир, вы двое, а затем и Элли, научили меня тому, чего я никогда не знал. Возможно, я не самый сильный боец или маг в этом мире, но теперь как личность я намного лучше, чем мог бы стать в предыдущей жизни. Простите, что я причинил вам боль. Спасибо, что сделали из меня хорошего человека… и спасибо, что любили меня, как родного сына, — проговорил я, всё ещё стоя спиной к отцу. После этого я отправился обратно к Виндсому. Идя вперёд, я слышал сдавленные всхлипы оставшегося позади отца и пытался сдержать свои собственные слёзы.
Я вернулся в главную пещеру, где Виндсом и Риния что-то обсуждали. Старейшина Риния держала что-то, завёрнутое в одеяло, и я мог поклясться, что оно шевельнулось, но я решил не обращать на это внимания. Виндсом только что убрал руки с того, что было завёрнуто в одеяло, и заметил, что я пришёл.
— Вижу, ты всё уладил. Ты готов? — сверкающие глаза Виндсома внимательно изучили меня, пока он поднимался.
— Да, идём.
— Подожди, ты что, не собираешься попрощаться со своей семьёй? — крикнула Риния, бережно положив одеяло на своё место.
— Нет нужды. Я уже разобрался со всем, с чем хотел. Оставляю их на тебя, — я коротко поклонился и уже собирался последовать за Виндсомом, когда Риния схватила меня за руку. Её глаза светились необычным светом, и я молча ждал, когда она заговорит, как вдруг она внезапно положила ладони на мои щёки.
— Артур, прошу тебя. Твоё лицо пугает меня, оно не подходит такому доброму человеку, как ты. Я только начинаю понимать тяжесть грядущих битв, что тебя поджидают, но не возвращайся к старому себе. Ты сам знаешь, что чем глубже ты упадёшь в эту яму, тем сложнее тебе будет из неё выбраться, — сказала она, и её глаза вновь стали нормальными. Легонько хлопнув по моим щекам, она развернула меня и подтолкнула к Виндсому.
— А теперь иди. Я здесь обо всём позабочусь, — с мягкой улыбкой произнесла она.
Виндсом достал предмет, похожий на диск и слишком большой, чтобы поместиться в его кармане, и бросил его на землю. Затем асура уколол свой палец и капнул кровью на этот диск. В тот же миг тот расширился, и из него вырвался столп света, достигший потолка.
Я всё ещё думал о том, что мне сказала Риния, когда я повернулся к Виндсому и спросил:
— Что-то было не так с моим выражением лица?
— Твоё выражение лица напомнило мне об Асурах Пантеон из Эфеотуса. Это раса прекрасных воинов, которая научилась подавлять свои эмоции, чтобы сражаться с большей эффективностью. Довольно полезная техника, — с одобрением кивнул Виндсом. — А теперь идём. Ты уверен, что со всем здесь разобрался? Я хочу, чтобы ты ни на что не отвлекался, когда мы прибудем в Эфеотус.
Я взглянул на пещеру в последний раз и глубоко вздохнул.
— Я готов.
Крепче обняв Сильви, я взял Виндсома за руку, и мы вошли в столп золотистого света.
