Глядя вниз с края утёса, на котором мы сейчас стояли, я не мог не волноваться. Лес выглядел как один гигантский куст, который простирался далеко за горизонт, и его густо растущие деревья закрывали обзор на то, что лежало под ними. Большие птицы и другие жуткие крылатые существа, парившие над этой густой зеленью, то и дело, спикировав, хватали добычу. То, что пугало меня ещё больше, чем они, был рык, время от времени эхом звучавший вдали. Я с трудом мог представить, каким огромным должен быть обладатель этого рыка, раз он был способен сотрясать или даже ломать деревья, встречавшиеся у него на пути, пробираясь через дикие заросли.
— Там ты и будешь тренироваться, — объявил Виндсом, не отводя взгляда от леса.
— Ну, разумеется, — вздохнул я, убедившись, что мешок, перекинутый через плечо, крепко затянут.
— Идём?
После того, как я быстро кивнул в ответ, мы оба спрыгнули с утёса, заполнив маной наши тела, одновременно пытаясь сохранить баланс против сурового ветра, обдувавшего нас.
Когда мы уже почти нырнули в море деревьев внизу, я повелел восходящему потоку воздуха под моими ногами уменьшить скорость моего падения.
Как только мы с Виндсомом ловко приземлились в царство лесного массива, атмосфера вокруг нас радикально изменилась. Земля под моими ногами была размокшей, словно я шёл по пене, и, стоило мне надавить ногой, как влажная земля смягчалась, обхватывая мои сапоги и мягко отпуская с каждым шагом, что я совершал.
Мой нос атаковал запах обильной листвы, смешанный с сырым запахом лежащего под ней мха, грязи и разлагающейся древесины.
— Ты отдал мне всё, кроме того, что находится в твоём мешке, верно? — уточнил асура, протягивая мне ладонь на случай, если я что-то забыл.
— Всё, что у меня есть, это пространственное кольцо, это не так уж много. Может, ты хочешь у меня ещё что-то забрать? Одежду? Почку или, может, лёгкое? — пошутил я оглядываясь.
— Смешно, — сухо отозвался асура, доставая книгу из-под своего плаща. — Теперь, раз уж ты так уверен, что полностью управляешь своей внутренней маной…
— Я лишь сказал, что не обязательно уделять этому особенное внимание, — возразил я.
— В любом случае, я назову твой уровень удовлетворительным, если ты принесёшь мне эти три вещи, — он ткнул пальцем в раскрытую книгу.
— Шкура хищной белки, звериное ядро серебряно пантеры и когти колоссального медведя, — прочитал я список вслух, запоминая чёрно-белые изображения каждого зверя маны.
— …И все эти штуки как-то докажут, что я готов больше узнать о воле Сильвии, которую она мне оставила? — я отдал книгу ему обратно.
— В каком-то смысле. Естественно, при условии, что ты не станешь использовать никаких внешних искусств маны вообще. Ах, да, и ещё ты должен всё время носить это, — добавил Виндсом, протянув мне колокольчик величиной примерно с мой кулак.
— Мне очень хочется оспорить твои понятия о тренировках, — снова вздохнул я, подняв серебряный колокольчик и вызвав несколько звонких переливов, слишком громких для одного колокольчика.
— Когда ты соберёшь все предметы из списка, дай мне знать, разбив этот колокольчик, — асура отвернулся, собираясь уходить, но внезапно остановился. — О, и я бы посоветовал тебе собирать эти предметы именно в этом порядке.
Итак, он ушёл, оставив меня в лесу с одним только колокольчиком, несколькими одеялами и мехом со свежей водой.
Я понятия не имел, чего именно пытается добиться Виндсом, заставляя меня охотиться за этими вещами, но если это необходимо, чтобы ускорить процесс тренировки, то это уже достаточная причина.
— Посмотрим. Первый предмет в списке — шкура хищной белки, — тихо пробормотал я себе под нос. Задание казалось довольно простым, если забыть, что мне нужно схватить животное в относительно хорошем состоянии.
Я обдумал добычу всех трёх предметов, которые попросил собрать Виндсом. Если это какое-то испытание, чтобы проверить мою способность к управлению моей внутренней маной, то это значило, что эти звери маны обладали навыками, которые требовали у меня некоторого уровня контроля. Раз белку мне нужно было добыть первой, это значило, что она, скорее всего, находится где-то внизу пищевой цепи. Если так, то у неё, как и у большинства потенциальных жертв хищников, наверняка есть какие-то защитные механизмы, не позволяющие так просто съесть её.
На картинке хищная белка ничем не отличалась от обычной, разве что у неё были более выдающиеся задние лапы, три тонких хвоста и глаза бусинками. Разглядывая окрестности, я всё ещё не обнаружил никаких следов животного мира.
Сконцентрировав ману в моих глазах, я усилил и увеличил диапазон моего зрения. Ничего.
Я всё искал хоть какие-то признаки фауны, продвигаясь к противоположному концу леса. Прошло несколько часов, но ни единого намёка на живых существ не было.
— Этот проклятый колокольчик! — заорал я громче, чем хотел. Колокольчик, звеневший от малейшего моего движения, словно издевался надо мной, не давая ни одному существу приблизиться ко мне.
Небо помрачнело, как и моё настроение; всё, чего я достиг за прошедшее время, это раздражение из-за отсутствия прогресса. Решив, что пора ложиться спать, я устроился на ночлег в полом стволе упавшего дерева.
Но, стоило мне лечь, как, к моему раздражению, до меня донеслись звуки мелких животных, прячущихся за завесой тьмы вокруг моего места для ночлега.
Как только я попытался приподняться, звон колокольчика громко огласил тишину ночи, отчего животные быстро разбежались.
— Продолжу завтра с новыми силами, — со вздохом решил я, зарывшись обратно в моё одеяло, и холодный ветер пронёсся над бревном, в котором я устроился, пробираясь под мою одежду и заставив меня съёжиться.
Луч света, каким-то образом пробившийся сквозь толстый слой листьев и веток, коснулся моего лица, пробудив меня ото сна. Однако несколько часов спустя стало ясно, что колокольчик был не единственной причиной, по которой хищные белки держались подальше от меня.
Звери маны, которые находились внизу пищевой цепочки, наверняка развили чрезвычайно острые чувства, чтобы компенсировать недостатки зрения и не попасться хищникам. Вот почему, даже когда я почти заснул и совершенно не двигался, они всё ещё не приближались.
Пока что лучшей идеей было скрыть своё присутствие и надеяться, что я так смогу выманить хищных белок. Но то, как их можно поймать, мне ещё только предстояло выяснить.
После недолгих поисков я отыскал удобно расположенный куст рядом с поляной, который был достаточно густой, чтобы в нём можно было легко спрятаться. Устроившись поудобнее среди жёстких ветвей и колючих листьев, я принялся ждать.
Отозвав всю ману, которая постоянно циркулировала по моему телу, я оставался неподвижным и наблюдал. Из-за слияния с волей Сильвии моё тело было намного крепче, чем у большинства людей, но я всё ещё ощущал себя более уязвимым, находясь с незащищённым телом в этих незнакомых землях.
Минуты плавно перетекали в часы, а я всё ждал. Просто избавиться от маны было недостаточно: я осознал, что абсолютно необходимо очистить свой разум и намерения, когда загоняешь добычу. Я ощутил, как моё дыхание стало тихим и почти исчезло, поскольку я вдыхал лишь в унисон с то и дело проносящимся ветерком.
Наконец плоды моих трудов начали проявлять себя, когда маленькая морда высунулась из-за одного из кустов, с любопытством принюхиваясь, нет ли опасности. Вскоре несколько хищных белок начали носиться поблизости, а их три хвоста постоянно вертелись, как антенны, в отчаянном поиске еды, прежде чем хищники смогут учуять их присутствие.
Я знал, что не смогу добыть первый предмет из списка сегодня, поэтому использовал эту возможность, чтобы кое-что проверить. Я начал с излучения совсем небольшого количества маны. Хищные белки тут же отреагировали на это, приподнял свои задние лапы, чтобы поднять свои хвосты. Они явно ощущали малейшие колебания маны, поскольку заметно насторожились, а некоторые из них даже успели удрать.
Пока я проверял их возможности, я выяснил три вещи: первое, утечка небольшого количества очищенной маны может и не спугнёт их, но они будут держаться настороже до такой степени, что невозможно будет поймать ни одну из них. Излучение слишком большого количества маны непременно заставит их сбежать в тот же миг. Вторая интересная вещь, которую я узнал, было то, что пропускание маны через себя не вызывает у них никакой реакции, но из-за слишком сильной концентрации и сосредоточенности моё намерение выдало себя, и белки тут же разбежались. Последнее и самое важное, что я смог понять — внешний поток маны не пугал их и даже не настораживал.
Я выяснил это, когда сидел в укрытии и медитировал. Пока я поглощал окружавшую меня ману, хищные белки никак на это не среагировали. Лишь когда я начал активно очищать и сгущать ману, они осознали, что что-то не так.
Эта проверка заняла весь день, поскольку мне пришлось менять своё местоположение каждый раз, как они сбегали, но с тремя полученными фактами уже можно было работать.
«Интересно, успешно ли идёт тренировка у Сильви», — подумал я, заворачиваясь в одеяло в пустом дереве, которое я решил использовать в качестве временного убежища. Одни и те же волнения, которые я нёс в себе, проносились в моих мыслях каждый раз, как у меня находилось время подумать. Как там моя семья? Как Тессия? Что с Элией? Жив ли он хоть? Если да, то будет ли у меня шанс спасти его?
Мне казалось, что я затерялся в своих мыслях на всю ночь, но в какой-то момент мои глаза резко распахнулись от мягкого сияния утреннего солнца.
Упаковав мои скудные пожитки, я наполнил мой мех из лужи утренней росы, образовавшейся на листьях неподалёку, и отправился на поляну.
Сегодняшней целью было не наблюдение и даже не охота на хищную белку. Я хотел проверить кое-какую идейку, которая сформировалась у меня на основе трёх вчерашних открытий.
Стоя посреди маленькой поляны, окружённой растениями, с грибами, которые я собрал по дороге, зная, что белки их едят, я применил мою теорию на практике.
Поскольку моя физиология была как у усилителя, каналы маны, ответственные за эффективное распространение очищенной маны из ядра по всему моему телу, были намного более ярко выраженными, чем вены маны, которые использовались для поглощения неочищенной атмосферной маны моим телом.
Однако для этой техники я должен был сбалансировать объём вырабатываемой очищенной маны из моего ядра по моим каналам маны и подачу атмосферной маны по моим венам маны.
С идеальным балансом я сумею использовать ману так, что никто и ничто не сможет ощутить, что я это сделал. В теории, разумеется.
Мои вены маны были, естественно, куда менее развиты по сравнению с каналами маны, поэтому я начал с уравновешивания выработки маны до того объёма, который я был способен подать. Это ощущение было схоже с тем, что я испытал, впервые обучаясь Вращению Маны от Сильвии, но куда более сложное.
Чем дольше я практиковался, тем более очевидным становилось то, что всё это не так просто, как я себе представлял. Для того, чтобы точно достичь равновесия между двумя противоположными действиями, была необходима определённая сноровка, если только не делать этого, стоя неподвижно. Пытаться же делать это в движении было совсем другой планкой.
Где-то в середине тренировки я начал терять ощущение времени, но, к моему удивлению, когда я открыл глаза в очередной раз, то, наконец, заметил, что хищные белки таскают еду с того места, где я сложил её кучкой.
Но моя радость была недолгой: стоило мне расслабиться, как они тут же ощутили колебания маны, которую я пытался замаскировать.
— Да! — мой кулак взметнулся в воздух. Это отличный прогресс. Одним из недостатков было то, что мои запасы маны истощались… очень быстро. Я мог практиковаться лишь несколько минут за раз, затем мне приходилось останавливаться и вновь пополнять запас моего ядра маны.
Даже тот факт, что я почти добрался до стадии серебряного ядра, не помогал, поскольку при неправильном использовании этой импровизированной техники тратилось слишком много маны.
На следующее утро тренировка на поляне превратилась в ежедневное занятие. Лишь на четвёртый день я ощутил, что добился достаточного уровня контроля, чтобы попытаться использовать эту технику в движении.
К концу недели я смог медленно передвигаться, но из-за того, что к моему поясу был привязан колокольчик, белки сбегали, хоть и не ощущали моей маны. Но я уже придумал решение. Если всё, что требовалось для успешного выполнения задания — это скрыть моё присутствие, мне бы не потребовалось столько времени, чтобы отыскать способ использовать эту технику.
Мне нужно было овладеть этой техникой, чтобы использовать ману рывками, нападая на хищных белок раньше, чем они успеют отреагировать на звон моего колокольчика.
Проведя линию на мягкой грязи и представив, что дерево впереди меня — это моя мишень, я начал практиковаться.
Я остановился в тот же миг, как зазвонил мой колокольчик. Моей целью стало достичь дерева раньше, чем звякнет колокольчик, и для этого мне нужно было использовать достаточное количество маны, чтобы мгновенно переместиться на такой скорости, на которой колокольчик не сможет зазвенеть, одновременно сбалансировав выработку очищенной маны и подачу потока атмосферной маны для того, чтобы скрыть своё присутствие от хвостов хищных белок.
— Ещё, — я отвернулся и пошёл обратно на стартовую позицию, услышав колокольчик.
— Ещё, — повторял я себе.
Продолжая попытки, я осознал, что, по существу, пытался достичь чего-то схожего с техникой, которую Кордри однажды использовал, сражаясь со мной. Контроль потока маны и силы во время управления своим собственным присутствием, скрывая или излучая его, сбивал с толку противника и его ощущения.
Стирать следы своего присутствия, используя едва уловимую атмосферную ману, чтобы замаскировать выработку своей собственной маны, и тут же набрать скорость, чтобы достичь своего противника. Неужели Виндсом проверял именно этот навык?
И снова я пытался достичь моей цели, и мне это не удавалось. Но с каждой попыткой расстояние между мной и деревом уменьшалось до того, как зазвенит колокольчик.
Это был лишь один шаг, но сколько же нужно было концентрации и точности, чтобы он вышел хотя бы примерно правильно.
Однако этот единственный мгновенный шаг вкупе с формой сражения, которой меня научил Кордри, да ещё и искусство владения мечом, которое я сам разработал, могли, без сомнений, стать важным козырем.
Я вспомнил, каким я был растерянным и беспомощным, когда Кордри применил этот навык, стирая своё присутствие во время атаки и в следующий же миг излучая его лишь для того, чтобы изменить положение и сбить меня с толку. Хоть асура не пытался использовать ману так, как это пытался делать я, его внутреннюю силу легко можно было сравнить с той, что принадлежала находящимся на стадии серебряного ядра.
— Уже почти, — подбодрил я себя, вставая на позицию для очередной попытки.
Я не знал точно, сколько прошло часов с тех пор, как густые заросли деревьев закрыли большую часть неба, но я сполз вдоль дерева.
Прошло много дней, я продолжал тренироваться, пока…
— Хе-хе…
Я кротко засмеялся, радуясь победе и глядя на мрачный след грязи, который остался после многих дней освоения этого навыка. Остальной участок земли был засыпан листьями и сломанными веточками, и лишь тонкая тропка, по которой я постоянно проносился взад-вперёд, была отчётливо вытоптана.
Я попытался встать, но мои ноги протестующе дрожали, слишком истощённые, чтобы выдерживать мой вес. Но всё же я впервые ощутил себя хорошо с тех пор, как прибыл в этот богом забытый лес.
— Я сотру этих глупых хищных белок с лица земли, — торжественно объявил я.
POV Виндсома
«Что же задумал мальчишка?» — подумал я про себя, держась от него на достаточном расстоянии. Я оставил его без присмотра на две недели, решив, что этого времени ему с лихвой хватит на поимку хищной белки.
Учитывая то, что я не мог отыскать его в лесу без колокольчика, который я ему дал, было очевидно, что он овладел искусством скрытия своего присутствия. Несмотря на это Артур не поймал ещё ни одной белки.
Хищные белки были быстры и крайне чувствительны. Поскольку зрение у них было неважное, они пользовались острым нюхом, выискивая пищу, а их хвосты могли уловить любые колебания маны или даже движение в окрестностях. Если их хвосты засекают высокую концентрацию маны или малейшее изменение маны вокруг, даже асуре непросто поймать их.
Однако, помимо этого, хищные белки были довольно простодушны. Скрыв своё присутствие и неподвижно стоя с приманкой в руках, мальчик без труда сможет поймать одну из них. Но пока что мальчишка выложил пищу перед собой.
— Что ж, он освоил необходимый навык, который был мне нужен, — я пожал плечами, но всё ещё не отводил глаз от мальчика, словно ожидая, что сейчас произойдёт что-то невероятное.
Мальчишка стоял неподвижно, терпеливо дожидаясь, когда хищные белки подберутся поближе.
В мгновение ока мальчик внезапно исчез и появился перед хищной белкой, протянув к ней руки.
— Он… — мой голос сорвался от восхищения.
Но только мальчишка собирался схватить белку, как колокольчик, который я дал ему, зазвенел, и животное бросилось прочь, оказавшись вне досягаемости Артура.
— Га! — заорал мальчик, явно выйдя из себя, и пинком раскидал кучку еды для приманки хищных белок.
Он никак не мог двигаться с такой скоростью, не используя ману, но…
Я её не ощутил.
Это означает, что он не просто стёр своё присутствие, отозвав ману и скрыв своё намерение. Он эффективно использовал свою собственную ману, прикрывая её чистой маной, окружавшей его.
Призрачный Шаг. Это было всего лишь небрежное подражание, но Артур определённо только что успешно ступил на первый этап Призрачного Шага. Призрачный Шаг был основной причиной того, что клан Тайстес стал царствовать над всеми остальными кланами расы Пантеон.
Обычный человеческий мальчишка смог понять основы искусства маны, для постижения которых даже мне понадобились годы… и то, меня втайне обучал Кордри, несмотря на то, что в его клане это искусство держалось в строжайшей тайне.
Он зашёл так далеко, лишь наблюдая за Кордри…
