Когда камень Сильви поглотил из меня эфир, он забрал все до последней капли из моего ядра. Однако, только часть этого эфира была поглощена, спиралью спускаясь внутрь. Остальное, казалось, было отфильтровано. Сильвия, пребывавшая в коматозном состоянии, была слишком мала, чтобы что-то переваривать.
Вот тогда-то я и понял, что камень — Сильвии-это не столько аккумулятор, который нужно медленно заряжать, как я предполагал вначале. Нет, это было больше похоже на ситечко, которое мне нужно было заполнить эфиром быстрее, чем он мог вылиться обратно.
Тот факт, что камень Сильвии не мог «принять» большую часть эфира, который я пытался дать ему, даже после того, как я съел плод, означал, что мое эфирное ядро было не идеально. Не «ущербное» само по себе, а по аналогии с ядром маны содержало естественные примеси из тела, которые ограничивали выход и хранение эфира.
Теперь я знал, что эфирное ядро, которое я выковал, было заполнено примесями. Это препятствовало моему развитию и мешало мне использовать все возможности эфира. Отлично.
Если я хочу заставить эфир течь так, как он течет внутри камня Сильвии, мне нужно, чтобы эфир в моем ядре стал намного чище. И если я хотел вернуть Сильвию, мне нужно было высвободить этот чистый эфир в гораздо большем объеме, чем я в настоящее время мог вместить—все за один присест.
Что привело меня к причине, по которой я сейчас стоял здесь, в нескольких футах от логова гигантской многоножки, одетый только в тонкий кожаный жилет и рваные матерчатые штаны.
«Еще не поздно отступить», — прошептал Реджис мне на ухо.
Я знал, что будет если я не могу убить его. Тем не менее, это заставляло пересмотреть свои приоритеты. В конце концов, даже если бы я смог выбраться отсюда прямо сейчас, я был даже слабее, чем, когда сражался с Нико и косой, Каделлом.
Моим приоритетом было стать сильнее, что—к счастью—совпадало с возвращением Сильви. И убийство этой многоножки было бы большим шагом вперед.
Встретившись взглядом с Реджисом, я ответил ему: — Пойдем внутрь.«
По мере того как мы углублялись в гигантскую дыру шириной с многоножку, спиралью уходящую в землю, она становилась странно ярче. Слабый пурпурный отблеск падал на землю, стены и потолок извилистого туннеля.
Реджис рыскал впереди, возвращаясь ко мне через каждые несколько ярдов, чтобы сообщить, нет ли чего подозрительного.
Когда я сделал глоток из своего мешка с водой, я увидел черный огонек возвращающийся ко мне. Я ускорил шаг, легко ступая по земле, надеясь услышать какие-нибудь другие новости, кроме „впереди только камни“ от Реджиса.
‘Артур. Там что-то впереди, — тихо сказал Реджис, влетев мне в грудь.
— Если ты еще раз пошутишь насчет „камней“, я тебя ударю, — ответил я с подозрением.
‘Просто иди, — вздохнул мой спутник и поплыл обратно, чтобы показать дорогу.
Туннель разделился на два пути, но Реджис быстро направил меня к более широкому с левой стороны. Он был не только шире в диаметре, но и ярче. Нам потребовалось всего несколько минут бесшумной ходьбы, чтобы добраться до того, что хотел мне показать Реджис.
По всей земле были разбросаны гроздья кристаллов…эфирных кристаллов.
Мои брови нахмурились в замешательстве при виде светящихся фиолетовых кристаллов, разбросанных перед нами, как мусор. Быстро-и тихо-я взял кристалл размером с кулак и выпил из него эссенцию, пока пурпурное свечение не погасло.
Они не так сильны, как фрукты, которые я ел раньше, но они довольно концентрированные, отметил я мысленно, пока Реджис осматривался впереди.
После того, как я съел еще один кристалл размером с кулак, я заполнил мою емкость эфира до краев, я оставил пару кристаллов поменьше в своих карманах, прежде чем двинуться вперед. Я вернусь за ними после того, как мой бой закончится.
По мере того, как мы продвигались все дальше вглубь территории многоножки.
туннель постепенно становился ярче, пока в самом конце не засиял яркий фиолетовый свет.
Мы с Реджисом обменялись напряженными взглядами, прежде чем двинуться вперед. Мое сердце колотилось в груди, а ладони становились липкими при мысли о борьбе с гигантским зверем. Находясь так близко к эфирному зверю в его собственном доме, мое тело смогло почувствовать давление, исходящее от гигантской многоножки.
Делая глубокие, успокаивающие вдохи и выравнивая походку, я пошел вперед, готовый встретиться лицом клицу с моим самым сильным противником.
Давай сделаем это.
Я шагнул в ослепительный пурпурный свет, мое тело напряглось и было готово к любым неожиданным движениям, но когда свет спал, я увидел, что туннель открылся в массивную пещеру с куполообразным потолком. Все пространство было залито пурпурным морем, исходящим от гор сверкающих кристаллов, громоздящихся друг на друга.
Но, несмотря на множество эфирных кристаллов—некоторые из них были больше, чем все мое тело—мое внимание было приковано к гигантской многоножке.
Инстинктивно я отступил назад и поднял руки, чтобы защититься от того, что должно было произойти. Даже Реджис съежился за моим плечом, когда мы смотрели на возвышающуюся фигуру эфирного зверя.
Он сгорбился в высокой арке, и все его тело сотрясалось в конвульсиях. Затем, когда я уже начал думать, что он вот-вот взорвется, из задней части многоножки хлынул водопад кристаллов эфира, образовав небольшой холм рядом с другими горами кристаллов.
Это было похоже на сцену прямо из сказки. Вот только вместо гигантского дракона, охраняющего свою гору сокровищ, это была многоножка, охраняющая свои горы… экскрементов?
„Пфф! Реджис подавил смех, который эхом разнесся по всей гигантской пещере, привлекая мое внимание и—к нашему ужасу—внимание гигантской многоножки.
— Шевелись! — Взревел я, отбросив все мысли о скрытности при виде атакующей многоножки.
Я бросился вправо, а Реджис — влево.
— Извини, Артур, но ты практически съел дерьмо этого жука! — Реджис захохотал.
Я мысленно закатил глаза. К счастью для меня, он также привлек внимание многоножки, что дало мне время переместиться на другой фланг от нее.
Выпустив эфир из своего ядра, я оттолкнулся от земли с силой, которая образовала кратер под моими ногами.
Преодолев несколько футов в одно мгновение, я с оглушительным ‚стуком‘ ударил облаченным в эфир кулаком в бок многоножки.
Однако, пока многоножка согнулась от удара, волна боли, поднявшаяся вверх по моей руке, дала понять мне, что повреждение, которое я ей нанес, не было большим поводом для празднования.
Ловко приземлившись на землю, я побежал через пещеру, а многоножка погналась за мной.
Как только многоножка приблизилась, я поднял над головой сжатую в кулак руку —сигнал, который мы с Реджисом придумали, чтобы сбить с толку звукочувствительного эфирного зверя.
И тут же Реджис закричал: ‚сюда, ты, жук-хрустальный!‘
Многоножка остановилась и повернулась к источнику голоса. Тем временем, я продолжил источать свой эфир, окутывая свое тело толстым слоем эфира в надежде на то, что в этот раз будет другой результат, когда я пойду атаковать это членистоногое.
Мое окружение расплылось, когда я приблизился к многоножке, которая щелкала клешнями в воздухе, пытаясь поймать Реджиса. Я прицелился в суставы, где располагалось место крепления к телу одной из его многочисленных ног, и на этот раз раздался удовлетворительный хруст, когда мой кулак резким ударом прошелся по его ноге.
Гигантская нога отломилась и упала на землю, а из раны хлынула похожая на гель жидкость, окрашенная в фиолетовый цвет. Эфирный зверь издал пронзительный крик, снова обратив свое внимание на меня.
Я снова поднял кулак, и Реджис издал еще один крик, чтобы привлечь его внимание. Многоножка на мгновение заколебалась, но все же решила снова напасть на Реджиса, дав мне некоторое время, чтобы впитать побольше эфира из кристаллов, обильно разбросанных вокруг нас.
‚Каково это дерьмо на вкус, Артур? — поддразнил Реджис, делая зигзаги в воздухе, удаляясь от многоножки.
Я снова поднял руку, выставив вперед средний палец. Это не было сигналом.
Шестеренки в моем мозгу вращались, пока я наполнял свое эфирное ядро кристаллами экскрементов, лежащими вокруг. С прогрессом моего эфирного ядра, я был технически в состоянии использовать форму перчатки три раза, но Реджис не был в состоянии укрепить себя достаточным образом, чтобы выдержать бремя трех применений.
Вот почему мы решили сначала проверить защиту зверя, не прибегая к использованию формы перчатки.
Я продолжал искать слабые места, в то время как Реджис отчаянно избегал щелкающих челюстей многоножки. Даже после того, как мне удалось отломить еще две из его бесчисленных ног и ударить по открытой ране, в месте где ноги прикреплялись к его телу, все наши попытки, казалось, не причинили никакого большого вреда этому зверю.
Если уж на то пошло, я, похоже, разозлил его еще больше.
Пока что мои запасы эфира находились в изобилии благодаря кристаллам, хранящимся в этой пещере, однако моя выносливость медленно уменьшалась.
Думаю, у нас нет выбора.
Теперь, когда я знал, что причинение вреда его телу вряд ли замедлит его, единственным вариантом было целиться в его голову. Проблема заключалась в том, что его голова находилась там, где находились зазубренные клешни, а также, казалось, это была область, наиболее сильно защищенная прозрачным фиолетовым экзоскелетом.
Мне нужно было бы потратить обе атаки, используя форму перчатки, в одном и том же месте в надежде, что этого будет достаточно, чтобы прорвать его защиту.
Сойдя с одной из его ног, я приземлился на спину многоножки и начал бежать по гладкой плоти многоножки. Забраться ему на спину не составляло труда, но удержаться, пока он шатался, как пьяный жеребец, оказалось гораздо труднее.
Я танцевал и извивался вокруг искривленного туловища гигантской многоножки, которая своими ногами пыталась насадить меня себе на свою лапу. Тем не менее, поскольку большая часть его внимания все еще была сосредоточена на попытке поймать Реджиса, я смог избежать острых ног, которые пытались пронзить меня с обеих сторон.
Неровный ландшафт от бесчисленных тергитов, которые разделяли хобот зверя, а также тот факт, что многоножка продолжала дергаться и брыкаться, пытаясь сбросить меня, дали мне вызов, с которым я не сталкивался в течение довольно долгого отрезка времени. И тут я заскучал по полетам.
Когда я приблизился к голове многоножки, эфир растянулся по моему телу плотным слоем пурпура. Подняв правую руку, я сжал и разжал кулак. На этот раз я звал Реджиса.
Поймав мой сигнал, он издал еще один вопль, чтобы привлечь внимание многоножки, прежде чем едва избежал челюстей зверя и полетел в мою руку.
Я немедленно почувствовал, как поток эфира из моего тела сливается в мою доминирующую руку, но я почувствовал что-то другое, чем просто эфир, пробивающийся туда, где остался Реджис. Едва слышный шепот голоса, который можно было принять за мимолетную мысль, эхом отозвался в моей голове.
Голос сказал убить.
Я пожал плечами, как будто это были мои собственные мысли. В конце концов, я пришел сюда, чтобы убить зверя.
Бросившись вперед, изо всех сил стараясь сохранить хоть какой-то контроль над потоком эфира, я добрался до того места, где его голова соединялась с туловищем.
— Форма перчатки, — продекламировал я Реджису.
Оглушительный раскат грома разнесся по всей пещере, когда наша атака достигла своей цели. Голова многоножки врезалась в землю, образовав кратер размером с небольшой дом.
Трещины и осколки разлетались от того места, куда ударил мой кулак, в то время как вся макушка головы зверя стала слегка вогнутой от приложенной силы.
Реджис выскользнул из моей руки, выражение его лица было напряженным, в то время как я выпустил еще одну волну эфира по всему телу. Опыт двух жизней и бесчисленных сражений научил меня этому…
Добивать наверняка.
Мое тело взорвалось пурпурной пеленой, когда я ударил в эпицентр раскалывающегося кратера на голове многоножки. От удара раздался еще один треск, заставивший тело многоножки дернуться.
Даже с эфиром, покрывающим мою руку, мой правый кулак был окровавленным месивом, когда я вытащил его из головы многоножки.
Мое дыхание было прерывистым, я раздумывал, не ударить ли его еще раз. Многоножка безжизненно лежала на животе, под ее головой образовался кратер.
‚Он…мертв? — Спросил Реджис хриплым голосом.
Как только я повернулся к своему спутнику, поверхность под моими ногами ушла у меня из-под ног. Не успев среагировать, я был сброшен с гигантского зверя, беспомощно наблюдая, как зазубренные челюсти многоножки захлопнулись над Реджисом.
Мои глаза расширились при виде плавающего черного шара, исчезающего внутри многоножки, и мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не выкрикнуть его имя.
Быстро переориентировавшись, я приземлился на ноги и тут же развернулся на пятках—едва успев увернуться от шквала ударов острых ног, сыпавшихся сверху.
Многоножка возвышалась надо мной и продолжала выпускать поток ударов, используя сотни своих ног. Каждый раз, когда он наносил удар, в земле оставалась дыра длиной в фут, но моя концентрация была разделена между уклонением от его ног и наблюдением за Реджисом.
Реджис был телесным существом, способным проходить сквозь большинство предметов, но я совсем не видел своего спутника. Моя паника усилилась, когда прошла минута без каких-либо признаков черного огонька.
Я увидел его только через минуту. Он плавал внутри гигантской многоножки.
Черт возьми.
Мне нужно было, чтобы Реджис начал атаку достаточно сильную, чтобы убить этого гигантского жука. Если не он, смогу ли я победить?
Острая боль вспыхнула, когда одна из зазубренных ног многоножки оставила длинную рану на моей руке. Это отрезвило меня достаточно, чтобы собраться с мыслями.
Даже без моего арсенала элементарной магии, я не только много тренировался с мечом в моей предыдущей жизни, но и тренировался в бою с асурами.
Я заставил себя вспомнить свои сражения с Кордри—гнетущую ауру, которую он излучал так небрежно, движения, которые казались одновременно медленными и быстрыми.
Асуры. Они были моими противниками.
Если бы мне нужно было полагаться на Реджиса для каждого сильного противника, с которым я столкнусь здесь, в противном случае я даже не смог бы победить косы, не говоря уже об асурах стоящих выше них.
Резко выдохнув, я вспомнил слова Кордри. По его словам, рукопашный бой был самой универсальной и адаптивной формой борьбы. Кроме того, его обязанностью в то время было максимизировать потенциал моего человеческого тела.
Я больше не был таким человеком.
Мои ноги расплывались, когда я непрерывно танцевал вокруг пронзительных ударов ног многоножки, моя сосредоточенность усилилась до ужасающей степени.
Мне пришлось смириться с тем, что я больше не человек, и вместе с этим пришла сила, которая довела меня до предела.
Чем больше я уклонялся, тем больше ненужных движений начинал делать. Мое тело начало вспоминать учения асуров, которые я отбросил за эти годы-вместо этого полагаясь на магию.
Битва была долгой и уже порядком затянулась. Я продолжал рубить его ноги, пока окончательно не ослабил его движения.
Поскольку, не будучи в состоянии контролировать поток эфира, я не мог нанести достаточный урон голыми руками, чтобы нанести смертельный удар многоножке, я решил использовать тот же метод, который я использовал против химер.
Будем надеяться, что это сработает.
Поскольку ноги многоножки были слишком велики, чтобы я мог держать их в качестве оружия, мне пришлось отломить острый кончик от ноги, чтобы я мог им воспользоваться.
Многоножка испустила пронзительный вопль, подбираясь ко мне на оставшихся ногах.
Орудуя полупрозрачной фиолетовой ногой, как копьем, я проверил свое новое оружие. Проводимость его была не такой сильной, как у оружия химеры, но вполне достаточной. Так все и должно быть.
Уворачиваясь от зазубренных челюстей, которыми ударила меня многоножка, я искал отверстие.
Мне нужно нанести чистый удар по ране на затылке, куда я ударил перчаткой, но это было нелегко, так как он размахивал головой, как обезумевший бык.
Дважды я промахнулся мимо цели, поцарапав внешнюю оболочку его головы, он увернулся как раз в тот момент, когда я собирался атаковать. Без помощи Реджиса, привлекающего его внимание, он был внимателен к моей позиции, ритмично постукивая ногами по земле, чтобы найти мое местоположение.
Как мне заставить его остановиться? Я размышлял, бегая кругами вокруг него, поглощая эфир из кристаллов, лежащих везде.
Мои мысли кружились до тех пор, пока в моей голове не всплыло воспоминание о том, как химера впервые слилась воедино. Он смог выпустить эту сотрясающую ауру, которая отбросила нас назад, что было почти в состоянии сбить меня с ног.
Было неясно, смогу ли я воспроизвести его эффекты, но у меня было мало времени, и мои возможности были ограничены.
Оценив количество эфира, оставшегося в моем ядре, я прикинул, что могу потратить около семидесяти процентов на то, чтобы попытаться оглушить его, а остальное-на нанесение атаки.
Собравшись с духом, я закричал: — Сюда!‘
Заметив, что я остановился, многоножка яростно двинулась ко мне, пробираясь сквозь груды эфирных кристаллов в огромной пещере.
— Пожалуйста, пусть это сработает“ — пробормотал я, начиная выпускать эфир из своего ядра. Моя аура вспыхнула фиолетовым от внезапного выброса эфира, но я не остановился на этом.
Подождав, пока многоножка приблизится, я позволил эфиру внутри меня прорваться через тонкий порог, который был моим телом, высвобождая его в полупрозрачный купол пурпурного оттенка.
Мои ноги сразу же отяжелели от напряжения, но эффект оказался даже сильнее, чем я надеялся.
По сравнению с ударной силой, которую выпустила расплавленная химера, моя атака больше походила на проявление ауры-подобной силе короля Кордри. Даже я не был полностью спокоен, когда почувствовал, что сам воздух стал тяжелым.
Многоножка напряглась от последствий моей атаки и осела. Сжимая в руке импровизированное оружие, я рванулся вперед с оставшимся во мне кусочком эфира.
Повернув вправо, чтобы избежать вялых попыток многоножки вцепиться в меня, я использовал ее собственные челюсти в качестве опоры, чтобы взлететь высоко в воздух.
Используя скорость моего падения вместе с силой моего удара, я вогнал копье глубоко в эпицентр кратера на затылке эфирного зверя. Удовлетворительный хруст ломающегося экзоскелета многоножки сменился ощущением проникающей плоти.
Гигантская многоножка издала болезненный рев, на этот раз более гортанный и грубый, прежде чем ее тело рухнуло на землю.
Достав из кармана кристалл и выпив еще немного эфира, я еще раз ударил по заднему концу ноги многоножки, вонзив его еще глубже в голову эфирного зверя.
Мое тело налилось свинцом, а сердце ныло от истощения. Но я чувствовал себя хорошо—лучше, чем когда-либо за долгое время.
— Лежи, — фыркнул я, рухнув на гигантского зверя.
