От лица Элли Глава 5: Цена
К тому времени, как мы добрались до пещеры старейшины Ринии, боль от моего падения начала усиливаться. Большая часть моего тела была покрыта черными и фиолетовыми синяками, которые, как я знала, будут выглядеть еще хуже, когда я доберусь до дома.
Мама будет в бешенстве.
Чувство направления у Бу было не хуже обоняния, так что обратный путь был довольно простым. Я несколько раз почесала его за ушами и по серебряному кудрявому меху на груди, а затем, прихрамывая, проковыляла через узкую щель в маленькую пещеру, неся свой сломанный лук и скользкий язык блайт хоба, завернутый в кусок ткани от моей рубашки.
Внутри, старейшина Риния сидела за маленьким столиком, уставившись на квадратную доску, усеянную шариками. Пока я смотрела, она взяла шарик, положила его на другое место доски и что-то пробормотала себе под нос.
Я открыла рот, чтобы сказать что-нибудь драматическое, вроде «Я вернулась!”, но старая провидица подняла морщинистую руку и жестом велела мне замолчать.»
Типично, подумала я.
После того, как прошло, казалось, очень много времени, Старейшина Риния быстро передвинула еще два камня, а затем повернулась ко мне с довольной ухмылкой на лице.
‒ Ты вернулась. ‒ Сказала она, глядя на сверток в моей руке. ‒ И успешно, судя по всему. ‒ Ее взгляд быстро прошелся по моему телу, задержавшись на видимых синяках на моей щеке, шее и руках. ‒ Хотя, как я вижу, не обошлось без нескольких шишек и синяков.
Я открыла было рот, чтобы начать рассказывать ей об охоте на блайт хоба, но Старейшина Риния махнула мне, чтобы я подошла поближе, снова оборвав меня. «Сюда, позволь мне увидеть его. Поспеши!»
Нахмурившись, я протопала через пещеру и протянула завернутый в ткань язык старейшине. Она осторожно развернула его, внимательно изучая язык.
‒ Да, да. Он хорошо подойдет. Очень хорошо. ‒ Даже не взглянув на меня, она вскочила и практически побежала через пещеру.
Я с недоумением наблюдала, как она бросила язык в котелок, который дымился над ее маленьким костерком. Пещера, как я понял, была наполнена запахом готовящейся пищи. Мои глаза метнулись от кипящего котла к старейшине Ринии и обратно, а затем расширились от ужаса.
‒ Ты… ты же не собираешься…
‒ О да, дорогая. Язык блайт хоба — очень редкий деликатес. Нежный, сочный, жирный, с легким привкусом горечи.
Я всерьез подумывала о том, чтобы во второй раз за день блевать на ее пол, но подавила отвращение.
Открыв рот, чтобы спросить обещанную информацию, я в третий раз была прервана.
‒ Мне ужасно жаль, но боюсь, что язык должен быть приготовлен правильно, так что ему потребуется мое полное внимание. Кроме того, я уверена, что твоя мать захочет позаботиться об этих травмах, думаю, это не должно быть проблемой для излучателя. Так что будь так мила и уходи сейчас же, хорошо?
‒ Но что насчет…
‒ Ах да, ‒ рассеянно ответила старейшина Риния. Я готова была поклясться, что у нее текли слюнки, когда она смотрела в черный котелок с тушеным языком.
‒ Иди с моим благословением, конечно. Скажи этому старому дураку Вириону, что миссия будет успешной, но не без потерь.
Я моргнула, открыв рот. ‒ И это все?
Старейшина Риния повернулась, посмотрев мне в глаза, на мгновение посерьезнев. «Да. Знай, что всегда есть цена, дитя. Цена жизни этих эльфов может оказаться больше, чем Вирион готов заплатить».
‒ Я… я чуть не умерла! ‒ закричала я, напряжение последних нескольких часов закипело и превратилось в гнев, который я выплеснула на старую провидицу.
‒ Я отдала свой лук только для того, чтобы ты могла съесть какой-то мерзкий старый язык и сказать мне: «это будет затратно»?
Старейшина Риния подняла тонкую бровь. «Умерла? Вряд ли, дорогая. У тебя на шее все еще висит подарок твоего брата, не так ли?»
Моя рука потянулась к кулону феникса виверны, спрятанному под одеждой. Я носила его так долго, что почти забыла, для чего он на самом деле.
Фыркнув от моего удивления, Риния продолжила: «Как я уже сказала, всегда есть цена, которую нужно заплатить, выбор, который нужно сделать. Ты сделала один в туннелях, и тебе придется сделать еще один в Эленуаре. Когда придет время, Элли, ты должна выбрать цель».
‒ О чем, черт возьми, ты говоришь? ‒ сказала я, вскидывая руки вверх и недоверчиво качая головой. ‒ Просто ответь мне прямо!
‒ Выберите цель. Цена будет заплачена в любом случае, но вы сами решаете, сработает план или нет. А теперь иди, остальные начинают беспокоиться и скоро придут тебя искать. ‒ Она снова повернулась к котелку и деревянной ложкой осторожно размешала содержимое, затем бросила туда щепотку чего-то из маленькой баночки. ‒ И я не хочу, чтобы кто-нибудь пришел и испортил мне обед.
***
Обратный путь в город был долгим и неудобным, но, к счастью, без приключений. Бу позволил мне проехать на его большой и пушистой спине большую часть пути, так как каждая часть моего тела болела. Все это время я готовила свою историю и оправдания для матери, хотя не могла придумать ничего такого, что могло бы хоть как-то успокоить ее, когда она увидит, как я покрыта синяками.
‒ Не могу доверять этой старой сумасшедшей, ‒ проворчала я Бу. ‒ Этот блайт хоб чуть не убил меня, и все для того, чтобы она могла съесть его мерзкий старый язык и сказать мне, что миссия «не будет без потерь”. Это и я могла бы сказать.»
Бу утешительно промычал.
Я хотела сказать что-то еще, но меня отвлек крошечный источник света, который подпрыгивал и извивался впереди нас в туннеле. Мгновение спустя раздался голос: «Элли, Элеонора Лейвин, это ты?»
О боже, подумала я, понимая, что люди в туннелях, ищущие меня — плохой знак.
‒ Да, ‒ болезненно прохрипела я. ‒ Кто это?
Источник света быстро двинулся ко мне, сопровождаемый звуком мягких шагов. Широкое, доброе лицо Дардена, одного из Близнецов Рогов и друга моих родителей, появилось в фокусе, как только я прищурилась от яркости его светового артефакта.
‒ Элли, вот ты где. Твоя мать очень волновалась, поэтому Хелен послала меня разыскать тебя, чтобы убедиться, что ты в порядке.
‒ Я в порядке, ‒ солгала я, заставляя себя сесть прямо на спине Бу, и посмотрела на Дардена.
‒ Я выполняла задание командора. Мне нужно повидаться с Вирионом в Городском Совете, а потом я отправлюсь домой.
Дарден смущенно улыбнулся. «Меня попросили убедиться, что ты отправишься прямо к своей матери. По-видимому, она сделала командору сильный выговор… ‒ Большой маг замолчал, а затем добавил: ‒ Не говори никому, что я сказал тебе это, хорошо?»
По крайней мере, если мама уже накричала на Вириона, то может быть, со мной будет уже не так жестко…
Я знала, что будет хуже, если я не вернусь домой прямо сейчас, но это была моя миссия, и, несмотря на бесполезное наставление старейшины Ринии, я чувствовала, что должна сама передать ее слова Вириону.
Когда я сообщила об этом Дардену, он нерешительно кивнул. «Ну что ж, тогда пошли. Я бы хотел, чтобы ты вернулся к своей матери, прежде чем она…»
‒ Взорвется, как вулкан? ‒ предположила я.
Он криво улыбнулся и повел меня обратно по туннелю к городу.
***
Дерден отодвинул висящую дверь и жестом пригласил меня войти, что я и сделала. Бу остался снаружи, свернувшись калачиком, как огромная собака, рядом с лестницей, ведущей к парадной двери Городского Совета. За дверью Альбольд стоял на своем обычном посту.
‒ Рад видеть, что с вами все в порядке, леди Элеонора. ‒ Он махнул рукой в сторону главного зала заседаний. ‒ Командор хочет видеть вас немедленно.
Я пошла по коридору, но замедлила шаг, услышав голоса, доносившиеся из открытой арки.
‒ … опять слишком поздно, командор. ‒ Это был низкий гнусавый голос Байрона. ‒ Хоть там определенно и были следы Копья Варай, Айи и Мики, но мы не можем найти достаточно сильный след, чтобы пойти за ними.
‒ Черт. Что, черт возьми, эти трое задумали? ‒ Проворчал Вирион в ответ.
‒ Мы пока не нашли ни причины, ни возможного паттерна их внезапных атак. Мы даже не можем быть уверены, что они знают, что мы живы. Я не могу представить другой причины, по которой они еще не вступили бы в контакт.
‒ Продолжать пытаться. Другие Копья будут необходимы, если мы когда-нибудь действительно собираемся дать отпор алакрийцам.
Я остановилась на краю арки, прислушиваясь к разговору Байрона и Вириона. С тех пор как пал Дикатен, о других Копьях не было никаких известий. Было приятно знать, что они все еще сражаются.
Альбольд обошел меня, остановился в дверях и поклонился. «Командор Вирион, юная Элеонора Лейвин только что вернулась из туннелей. ‒ Он жестом пригласил меня войти в комнату, что я и сделала нерешительно».
Я слишком устала, чтобы по-настоящему нервничать, но все еще не знала, как объяснить то, что сказала Риния.
Суровый взгляд Вириона окинул мои синяки и порез на ноге, и выражение его лица смягчилось. «Похоже, путешествие к Ринии оказалось более трудным, чем ожидалось. Мои извинения, Элеонора. Если бы я знал…»
‒ Все в порядке, ‒ перебила я и мысленно выругала себя за грубость.
‒ Старейшина Риния попросила меня проявить себя, чтобы она знала, что я готова сражаться, и я проявила. Я… она… ‒ Я замолчала, повторяя в уме все, что она мне сказала, то немногое, что было.
Вирион внимательно слушал, пока я повторяла слова старейшины Ринии.
‒ Цена, которую я не готов заплатить, да? ‒ Командор посмотрел на стол, но его взгляд был рассеянным. ‒ Это показывает, что знает мой старый друг, ‒ Вирион поднял голову, глядя куда-то вдаль. ‒ Нет такой цены, которую я не заплатил бы за успех… за спасение как можно большего числа наших людей. Эльфы не будут рабами. Лучше умереть, чем это.
«Он внезапно встал, и его стул неприятно заскрежетал по каменному полу. ‒ Спасибо, Элеонора. Я очень ценю твою помощь. У нас будет несколько дней, чтобы подготовиться к путешествию в Эленуар, я пошлю за тобой Тессию, когда ты понадобишься. Пожалуйста, проводите мисс Лейвин домой. Я думаю, что ее мать очень хочет, чтобы она вернулась».
Мы с Альбольдом поклонились, и я последовала за эльфом из Городского Совета.
Нет такой цены, которую он не заплатил бы? ‒ удивилась я. Командор так сильно изменился со времен замка. Словно проигранная война лишила его доброты и тепла. С другой стороны, кого это не коснулось? ‒ спросила я себя.
Через несколько минут я попрощалась с Альбольдом и Дерденом, которые настояли, что хотят убедиться, что я благополучно добралась до дома, на улице перед маленьким двухэтажным домиком, который я делила с мамой и Бу. Я смотрела, как они быстро уходят, затем улыбнулась Дердену, когда он бросил на меня последний взгляд через плечо.
‒ Он похож на человека, убегающего с места преступления, не правда ли, Бу?”
Моя «связь” фыркнула в знак согласия, затем бесцеремонно отодвинула мордой крышку двери и исчезла в доме.»
Изнутри послышалось: «Бу! Где Элли? Элли!»
На секунду я задумалась о том, чтобы последовать за Дерденом, пытаясь скрыться из виду за углом одного из ближайших зданий. Я представила, как прячусь в одном из пустующих домов, ловлю рыбу на реке, пока все спят, как Тессия тайком приносит мне свежую одежду и сладкий хлеб, который так любят эльфы.…
Вздохнув, я прислушалась к шагам матери, спускавшейся по лестнице, и заставила себя невинно улыбнуться, ожидая, когда она ворвется в дверь, что она и сделала мгновение спустя.
Ее каштановые волосы были наполовину выбиты из конского хвоста, придавая ей какой-то торопливый вид, а глаза были такими влажными и красными, как если бы она плакала.
Эти глаза скользнули по моим синякам с оперативностью натренированного излучателя, и она ахнула. «Элли, что с тобой случилось?»
Прежде чем я успела ответить, она потянула за рукава и край моей рубашки, следуя за следом синяков по моим рукам, шее, спине и бедрам. Затем ее руки начали излучать мягкий зеленый и золотой свет. Я сразу же почувствовала тепло и прохладу одновременно, когда царапины, ссадины, порезы и синяки по всему телу начали заживать.
Мама молчала, пока работала, полностью сосредоточившись на моих ранах. Мне показалось, что лучше всего последовать ее примеру, поэтому я держала рот на замке и смотрела, как фиолетовые и черные синяки сменяются зелеными, затем желтыми, а затем исчезают у меня на глазах.
Когда она закончила, я глубоко вдохнула прохладный пещерный воздух. Боль исчезла. Я не могла припомнить, чтобы когда-нибудь чувствовала себя лучше!
Затем ледяной нож ее голоса прорезал приятный, после заживления туман. «Внутрь. Сейчас же».
Я рискнула взглянуть ей в лицо, ее глаза были полны огня и ярости. О боже.
***
Моя мать не была злым человеком. На самом деле она всегда была очень доброй женщиной. Однако стресс от того, что она была матерью Артура Лейвина, измотал ее, придав ей резкости. Она была вынуждена закалить себя от постоянного стресса и беспокойства о том, что у нее есть такой сын, как Артур, который был там один день и ушел на следующий, и всегда, где бы он ни был, в постоянной смертельной опасности.
Или это то, что я постоянно напоминала себе, пока в течение следующего часа она рассказывала мне дюжиной разных способов, как безрассудно, глупо, незрело, опасно и глупо было идти одной в туннели, и как она собиралась сказать всем, от старейшины Ринии до Коммандора Вириона и печальной старой эльфийки, которая жила по соседству, что меня нельзя посылать ни на какие миссии, ни на охоту, ни на нападения, ни на что-либо еще без ее прямого разрешения.
Она закончила мне все тщательно разжевывать, настаивая на том, что если со мной что-нибудь случится, она умрет от разбитого сердца, и хочу ли я нести за это ответственность?
Встав с того места, где сидела на полу, я прижалась спиной к стене на втором этаже дома. Мама сидела за обеденным столом, закрыв лицо руками, и слезы капали с ее носа на окаменевшее дерево.
Я пересекла комнату и обошла ее сзади, затем наклонилась и обняла ее, положив щеку ей на плечо.
Мне хотелось сказать ей сотню вещей: как сильно я ее люблю, как мне жаль, что Артур и папа ушли, как бы мне хотелось, чтобы она не злилась и не боялась все время; как, несмотря ни на что, я больше не могу просто сидеть в стороне и наблюдать, как Дикатен борется за выживание.…
‒ Я еду в Эленуар сражаться с алакрийцами, мам.
Мама вскочила со стула, вырвалась из моей хватки и чуть не опрокинула меня навзничь. Она протопала через комнату, сорвав с волос кожаную ленту, удерживавшую ее конский хвост, затем повернулась и замахнулась ею на меня, как хлыстом.
‒ Разве ты не слышала мои чертовы слова, которые я только что произнесла, Элеонора!? ‒ Ее волосы спадали вокруг ярко-красного лица в диком беспорядке. Она выглядела как сумасшедшая.
Говоря медленно и спокойно, я сказала: «Я выслушала каждое твое слово, и теперь мне нужно, чтобы ты выслушала меня, ‒ Она усмехнулась, но я подняла руку и продолжала говорить, вкладывая в свои слова столько уверенности, сколько могла. ‒ Я должна сделать что-то, мам. Я должна».
Я указала на потолок нашего маленького убежища. «Где-то там, наверху, прямо сейчас мать смотрит, как умирает ее ребенок, или жена — ее муж, или сестра — ее брат. Мы не единственные, кто кого-то потерял, мама. Все потеряли дорогих людей! ‒ Теперь я умоляла, уверенность ускользала из моего тона, но мне было все равно. Я должна была заставить ее понять».
Она открыла рот, чтобы ответить, но я продолжала, зная, что если сейчас потеряю нить мысли, то никогда не смогу произнести эти слова. «Мы везунчики, мама! Везунчики. Так много людей, большинство людей, не имеют шанса дать отпор. Но мы можем! Мы можем что-то изменить, каждый из нас».
‒ Если я просто сяду здесь, эта штука внутри меня, которая делает меня способной помочь, обернется против меня, она сожрет меня изнутри, как пиявка. Если я не сделаю что-нибудь, то могу быть уже мертва!
Я поняла, что пыхчу, как Бу, и вот-вот расплачусь. Моя мать, с другой стороны, казалось, протрезвела. Она бросила на меня оценивающий взгляд, которого я раньше не видела.
несколько долгих мгновений она снова пересекла комнату, взяла меня за руку и повела обратно к столу. Мы сели, и она некоторое время молча смотрела на меня.
‒ Есть кое-что, что я должена быал сказать тебе давным-давно, Элли. ‒ Мама встретилась со мной взглядом, остановилась, чтобы убедиться, что я слушаю, и продолжила: ‒ Ты выросла в центре всех этих приключений, хаоса и войны, подружилась с принцессами и зверьми маны, изучала магию и сражалась, но это не та жизнь, для которой ты была предназначена.
Я неуверенно посмотрела на нее. «Что ты имеешь в виду?»
Мама забарабанила пальцами по старинной столешнице, глядя на окаменевшее дерево, словно надеясь, что оно произнесет слова, которые она искала. ‒ Твой брат…он втянул нас в жизнь, к которой мы не были приспособлены. Он, конечно, был таков, но Артур был другим.”
Она посмотрела на меня, ища понимания в моих глазах, в моем лице. Мне хотелось воспользоваться моментом покоя и единения с мамой, но я не совсем понимала, что она пытается сказать.
Вздохнув, она потянулась и положила свою руку на мою. «Артур… Это трудно объяснить».
‒ Это из-за того, что Артур переродился или что-то в этом роде? ‒ спросила я, и слова матери встали на свои места у меня в голове.
Она смотрела на меня широко раскрытыми глазами и открытым ртом. «Как ты узнала? ‒ Я видела, как она сглотнула, колеблясь, прежде чем спросить: ‒ Артур рассказал тебе?»
Я отрицательно покачала головой. «Нет, хотя мне бы этого хотелось. Я собрала все по кусочкам из того, что вы с папой говорили. Я слышала, как вы несколько раз ругались в замке, пока Артур тренировался с асурами. ‒ Увидев удивление на ее лице, я вздохнула. ‒ Я же не глупа, мам».
Она сжала мою руку и улыбнулась. «Нет, милая, ты отнюдь не глупа».
‒ Не понимаю, почему это так важно. То, что у него были воспоминания из другой жизни, не делает его не моим братом. Он все тот же человек, который шутил со мной, который поддерживал меня, который помогал мне… Он не всегда был рядом, но всегда относился ко мне как к сестре.
‒ Я знаю, Элли, и ты права. Это не имеет значения. Уже нет. Но я хочу, чтобы ты поняла, несмотря на то, как Артур был предназначен для этой жизни. Я думаю… Я думаю, его призвали сюда, чтобы он сражался за Дикатен… ‒ Мама начала колебаться, теряя нить своих мыслей. ‒ Он был квадра-элементальным магом с двумя жизнями боевого опыта, Элли. Но ты же…
‒ Обычная девушка? ‒ спросила я, вспыхнув. ‒ Артур ушел, мама, так что, по какой бы причине Артур не возродился вместе с нами, его цель должна быть уже выполнена, верно?
‒ Или провалилась… ‒ печально ответила она, не смотря мне в глаза.
‒ Он мог быть здесь, чтобы вдохновить нас, показать, на что мы способны, чтобы, когда он уйдет, мы знали, что можем победить и без него. Я знаю, ты считаешь, что безопаснее позволить Вириону, Байрону и остальным справиться с делами, но я не хочу убегать от ответственности, которую, как я знаю, несу как обученный маг.
Я выдержала взгляд матери пронзительным взглядом, которому научилась у Артура. «Я знаю, что случилось с папой и братом. Мне тоже страшно, но я хочу сражаться».
Ее рот открылся, но закрылся обратно, пока она вытирала слезы. Моя мать издала хриплый смешок. «Наверное, я сама виновата, что вырастила тебя такой сильной и честной молодой леди».
Смех сорвался с моих губ, я обошла вокруг стола и заключила маму в сидячие объятия.
Пасиб за перевод