Глава 297. Визит доктора Вэня.
Лишь несколько дней спустя, когда Цинь Янь вернулся из дворца, Шэнь Минцзяо узнал о дальнейших действиях.
После расследования, проведенного принцем Дали Сыцином и другими, наконец выяснилось, что эти убийцы были остатками юго-западного племени, которое Цзин Хеди приказал уничтожить несколько лет назад. Что касается того, когда другая сторона была схвачена, то, как показал последующий допрос, другая сторона настаивала на том, что это бывший департамент бывшего принца, и это, казалось, было легко понять.
Чтобы дискредитировать репутацию Цзин и Ди.
Цуй Линлин была явно немного разочарована: «Это конец, я думала, это уловка принцессы Сиюэ?»
Цинь Янь беспомощно посмотрел на нее: «Ты только боишься, что мир не станет хаотичным!»
Шэнь Минцзяо покачала головой: «Независимо от того, касалось это ее или нет, по крайней мере, в то время она определенно об этом не знала».
Она спросила Цинь Яня: «Что сказал Ваше Величество?»
«Когда Лорд Чен пришел доложить, я случайно играл в шахматы с Его Величеством. Выслушав это, Его Величество ничего не сказал, но я думаю, что Его Величество должен что-то знать?»
Шэнь Минцзяо спросил, в чем суть дела: «Молодой господин думает, что то, что кричал тогда главный убийца, на самом деле было просто для того, чтобы оклеветать репутацию Его Величества перед всем миром?»
Цинь Янь одобрительно взглянул на Шэнь Минцзяо: «Моя наложница ясно думает: если бы Шуо Эр не появился, слова другой стороны нанесли бы ущерб репутации Его Величества.
Но теперь, когда Шуо Эр не только вернулась, но и живет во дворце, Его Величеству, кажется, она очень нравится. Посторонние не знают истинную личность Шуо Эра и будут думать только, что Его Величество любит этот дом, потому что ценит короля Су.
Но если люди, стоящие за этим, знают, что Шуоэр — наследница бывшего принца, тогда они смогут сказать это. Клевета на репутацию Его Величества второстепенна, основная цель может состоять в том, чтобы спровоцировать отношения между Его Величеством, Шуоэром и даже королем Су. «
Цуй Линлин взяла себя за подбородок и спросила: «Согласно тому, что вы сказали, человек за кулисами враждует с вашим дворцом Су?»
Шэнь Минцзяо ловко провел иглой: «Кто знает? Она все равно должна быть нацелена на Его Величество, Су Ванфу — это просто случайность».
Видя, что обсуждать пока нечего, Цуй Линлин о чем-то задумался, сердито хлопнул себя по лбу и сказал: «После долгого разговора я забыл о деле.
Разве вы не просили меня узнать об этом божественном докторе Вэне в прошлый раз? Выяснилось, что раньше в Цзянбэе были и другие люди, но их местонахождение неизвестно. Сегодня подчинённые пришли сообщить, что гениальный врач Вэнь приехал в столицу и теперь живёт на севере города. «
Шэнь Минцзяо подняла голову, очевидно, эта новость ее немного удивила, она отложила вышивку и нетерпеливо сказала: «Хорошо, я приду в гости позже».
…
Но прежде чем она подошла к двери, после полудня, подошел носильщик и сказал, что к нему обратился врач по фамилии Вэнь.
Шэнь Минцзяо поспешно встала с кресла императорской наложницы и попросила молодого человека пригласить ее в цветочный зал для гостей.
Четверть часа спустя Шэнь Минцзяо привела себя в порядок и пришла в цветочный зал.
Вэнь Хэн увидел, как она вошла, спокойно встал и отдал честь.
Шэнь Минцзяо махнула рукой и приказала кому-нибудь подать чай.
Они сели, и Вэнь Хэн спросил прямо по делу: «Я слышал, что принцесса искала Каомина? Кажется, принцесса уже подумала о том, что Каоминь сказал раньше».
Он говорил о том, что ранее он предлагал Шэнь Минцзяо последовать за ним, чтобы научиться лечить болезни сердца и мозга. Из-за другого настроения Шэнь Минцзяо в тот момент категорически отказалась.
Шэнь Минцзяо махнул рукой: «Доктор Вэнь раньше был чиновником, поэтому не нужно быть таким вежливым».
Вэнь Хэн так же хорош, как и другие: «Я не знаю, зачем я нужен принцессе?»
Шэнь Минцзяо поставила чашку: «У меня есть подруга, к которой с детства сознательно плохо относились в семье ее дяди и тети со скрытыми мотивами…»
Она кратко описала некоторые вещи, которые испытал Гу Даньсюэ, и, наконец, спросила: «Интересно, что-то не так с моим подходом?»
Прошло меньше полумесяца с тех пор, как Гу Даньсюэ отправили в Аньцинфан, хотя, судя по отчетам охранников, тайно защищавших ее, состояние Гу Даньсюэ, похоже, улучшается с каждым днем. Но ведь она всего лишь обыватель.
Она боялась, что потерпит неудачу и вместо этого причинит вред Гу Даньсюэ.
Вэнь Хэн опустил глаза и некоторое время задумался, выслушав. «Может ли принцесса отвезти меня на встречу с твоим другом?»
…
У входа на улицу в Сиане Цинфане стоит неприметный ларек с холодными овощами. Причина так сказать в том, что подобных ларьков на этой улице не менее пяти.
Здесь расположены казино и бордели, и часто можно увидеть приходящих и уходящих здоровенных мужчин с татуировками и свирепыми глазами или плейбоев с яркими бровями и глазами в великолепной одежде. Это шумное и хаотичное место.
Поэтому на этой улице много ларьков и уличных торговцев.
В это время перед небольшим ларьком Гу Даньсюэ умело резала огурцы в платке. Тетя Ху рядом с ней смешивала мясо свиной головы и громко продавала его.
Шестилетняя девочка Хуа Хуа тихо сидела на хвостике и скучно оглядывалась вокруг своими большими открытыми глазами. Его глава обновлена nov(ê(l)biin.co/m
Гу Даньсюэ взглянул на нее, увидел ее жалкий взгляд, не смог удержаться, отломил огурец и протянул его. «Выкуси!»
Хуахуа принял это с радостью, сладко сказал: «Спасибо, мэм» и пожевал кусочек огурца.
Тетя Ху сердито посмотрела на дочь: «Не балуй ее, эта девочка просто не может сидеть на месте, она не похожа на девочку целый день».
Хуахуа высунула язык: «Мама, ты слишком осторожна, Хузи и остальные бегают вокруг, а в Хуази вообще не стреляли».
Тетя Ху фыркнула: «Как вы можете быть похожими на них? Хузи и остальные — мальчики, а Хуази больше всего любит нападать на девочек. Не то чтобы вы не знали, в каком положении находятся эти девочки в здании Инчунь!»
Инчуньлоу — бордель напротив их дома.
Хуахуа тактично закрыла рот и не осмелилась сказать больше. В следующий момент она прикрыла живот и нахмурилась: «Мама, я сделаю это проще».
Тетя Ху подумала, что это еще один повод пойти куда-нибудь повеселиться, поэтому нахмурилась.
Гу Даньсюэ поспешно сказала: «Я не думаю, что она притворяется, почему бы тебе не взять его, невестка, и я помогу тебе посмотреть здесь».
Она знала, что несколько дней назад в мастерской пропал ребенок, и говорили, что она встретила Пай Хуази, поэтому тетя Ху не позволяла Хуахуа выходить и бегать в течение последних двух дней.
Тетя Ху потерла руки о фартук и посмотрела на нее с некоторым сомнением: «Ты сможешь это сделать?»
Гу Даньсюэ тоже была немного робкой, но когда она посмотрела на нахмурившуюся Хуахуа, она храбро кивнула: «Невестка, иди!»
После того, как эти двое ушли, Гу Даньсюэ какое-то время стояла в растерянности, затем бессознательно взяла тряпку и постепенно вытерла край прилавка.
После долгой встречи, но гостей не было, Гу Даньсюэ медленно перевел дыхание.
Но в этот момент пришла женщина с корзиной. Стою перед прилавком, смотрю на маринованное мясо свиной головы в тазу и переворачиваю его палочками.
Гу Даньсюэ нервно сжала кулаки, но все же набралась смелости поднять голову, подражая обычному тону тети Ху, и спросила:
«…Новое тушеное мясо из свиной головы, хочешь, тетушка?»
Женщина критически перелистывала палочки для еды, щурясь и спрашивая: «Как вы это продаете?»
Гу Даньсюэ посмотрела на ее грубый поступок, поджала губы и сказала: «Пятнадцать монет за кошку».
Женщина подняла брови, показывая, что она немного агрессивна и с ней нельзя шутить. Она указала на горшок со свиной головой и громко крикнула:
«Что! Пятнадцать монет? Я сказал, сестра, ты не занимаешься делами! Я вижу, что твое мясо на следующий день явно не распродано, и оно может быть вонючим».
У женщины был очень громкий голос. После того, как она крикнула это, несколько продавцов вокруг нее с любопытством и злорадством переглянулись.
Гу Даньсюэ больше всего боится таких подлых женщин, что заставляет ее инстинктивно думать о госпоже Гу. И снова под таким взглядом публики ее лицо бессознательно покраснело. Но все же стиснул зубы и сказал: «Нет, оно не имеет вкуса, это мясо сегодня свежеприготовленное».
Хотя голос тихий, тон твердый.
Женщина скривила губы и сказала неохотным тоном: «Ладно, раз уж тебе нелегко начать дело. Тринадцать монет — это кошачья монета. Если я хочу две кошечки, я возьму этот кусок сала».
Закончив говорить, он потянулся за ножом, лежавшим на полке рядом с ним.
Гу Даньсюэ быстро схватила рукоять ножа, опустила глаза и сказала:
«Пятнадцать эссе, не меньше».
Женщина уставилась: «Девушка, вы умеете вести бизнес? На этой улице все продают его за тринадцать центов. Как вы смеете продавать его дороже, чем другие, если ваше мясо испорчено!»
Пожилая женщина, продающая рисовые лепешки, также вмешалась, опасаясь, что мир не будет хаотичным:
«Да! Тринадцать эссе — это довольно много, госпожа Гу, чего вы колеблетесь? Это лучше, чем бросить это в свои руки и в конце концов кормить только свиньями!»
…
