Наконец, Цзюнь Мосе решил, что вызвал уже достаточно фурора, и ему пора прекращать представление. На этот раз он крайне медленно достиг успеха, в душе он был несколько недоволен:
«У этих стариков никакой выдержки! Обычно, когда продвигаюсь, я как минимум преодолеваю расстояние в десяток уровней, сегодня перепрыгнул лишь через три ступени… Такой результат сравнивать нельзя даже с вашими подчинёнными, ещё бы такой результат не потряс эту кучу дряхлых костей… Если бы вы не пришли в изумление я бы продолжил прорыв, и за два часа прорвался бы до Нефритовой Суань… Суань Земли… а потом и Небесной… однако, глядя на ваши возгласы и удивлённые ёбла, похоже, что это сейчас вовсе ни к чему, будет время, и я прорвусь снова как следует…»
Завершив прорыв, Мосе открыл глаза, и увидел пылающие взгляды, окружавшие его со всех сторон, он растеряно спросил:
— Что случилось? Почему господа старейшины так смотрят на меня? Я сегодня мылся… Эм, и вчера тоже мылся, не должно быть никакого неприятного запаха!
Договорив, он поднял руку, и понюхал свои подмышки…
Все старейшины уставились на «ничего не понимающего» обладателя непревзойдённой сущности. Если бы не столетия тренировок для сохранения спокойствия и самообладания, все бы они уже где-то валялись без сознания, окончательно сбрендив!
Ощущения этого парня были спутанными и неясными.
— Парень, ты совершил прорыв, преодолев свой личный рубеж, неужто ты ничего не почувствовал? — Чжань Вуюнь удивлённо посмотрел на Цзюня Мосе, взгляд его был каким-то непонятным.
— Совершил прорыв? –Цзюнь Мосе почесал затылок: — Но я ничего не почувствовал… Словно эта была обыкновенная тренировка, что и обычно…
У всех за плечами был богатый жизненный опыт, и, хотя это достаточно трудно принять, всё же они не стали задавать других вопросов. У легендарных обладателей непревзойдённой сущности так и бывает… в их теле может не быть никаких рубежей, или болезненных препятствий, которые им нужно преодолеть во время процесса прорыва, поэтому-то и откуда взяться каким-либо ощущениям.
Мяо Цзин Юнь молча покачал головой, выдвинув одно критическое разъяснение:
— Ты спрашиваешь его, а он тоже не знает. Если было бы какое-то ощущение, это, наоборот, было не хорошим признаком…
— А-а… вот, значит, что… Владыка говорит верно! — всех осенило, и они ещё с большим интересом уставились на Мосе.
— Старейшина Цао, вы уже подыскали невесту своему ученику? — Глава семьи Чжан широко раскрыл рот в улыбке, и приобнял Цао Гофэна за плечо, посмотрев ему прямо в глаза: — У меня как раз есть внучка… ей около шестнадцати, красивая, словно цветок. По возрасту — самое то для вашего ученика. Уверен, их брак будет превосходным, заключенным на небесах! Нам не посчастливилось завладеть таким выдающимся молодым человеком, но это вовсе не помешает другим способом наладить связь с ним!
Цао Гофэн тактично убрал руку главы Чжан со своего плеча, и резким голосом произнёс:
— Сблизиться таким образом ни в коем случае не получится. Я даже с вами почти и не знаком, навязываться большим людям мы не станем, куда же нам до вас…
Как же старые хитрецы не смогли понять, что хотел сказать своим ответом Цао Гофэн; «навязываться большим людям» — в этой фразе было вложено целых два скрытых смысла — тактичное отступление и громкий отказ. «Мой ученик каков человек, с какой стати ему быть ровней вашей внучке?»
Хотя глава Чжан получил отказ, вместе с этим он передал эстафету другим главам: «Мы можем породниться с этим молодым человеком, это будет очень выигрышным решением! Если дело завершиться успехом, он наполовину станет своим человеком, и отношения у нас с ним будут едва ли хуже, чем у него с его учителем!»
Поэтому все старейшины бросились обхаживать Цао Гофэна и остальных Шенхуанов. В мгновение в саду образовался такой шум и гомон, что его было не отличить от шумного продуктового рынка. Только Бай Цифэн один-одинёшенек стоял в стороне. Старейшины знали его взрывной характер, и то, что он часто ведёт себя очень непредсказуемо, поэтому никто и не думал походить к нему, чтобы поговорить об этом деле.
Не столько они боялись его отказа, сколько того, что он вытворит что-нибудь из ряда вон выходящее: закричит во весь голос или скажет что-нибудь такое, что никто из них не сможет стерпеть… Возникновение подобной ситуации было невыносимо, особенно в присутствии такого количества людей.
Даже Гу Юнь Ян без доли неловкости старался расположить Цао Гофэна к себе, он разглагольствовал о дружбе, которая, по его мнению, уже на протяжении многих лет связывает их с Шенхуаном Цао, будто бы они — закадычные друзья.
Несмотря на свой многолетний жизненный опыт, похоже, что Цао Гофэну никогда не представлялось бывать в такой неловкой ситуации. Будучи окружённым со всех сторон, он был весь в поту, и выглядел очень несчастным. Однако это было не самым страшным: ещё он чувствовал, как два острых, словно мечи, глаза, впиваются в его спину. Это было что-то вроде предостережения, после чего его только больше пробило потом.
Такой обжигающий взгляд исходил от Правителя Призрачного Дворца Мяо Цзин Юня.
Разумеется, Цао Гофэн хорошо понимал скрытый смысл, который несёт его взгляд: «Старейшина Цао, у твоего ученика какое-то тёмное дело с моей внучкой. Ты знаешь, как она к нему относится. Если я услышу что-нибудь о какой-то женитьбе, знай, я заживо поджарю тебя в соевом масле!»
Именно в тот момент, когда все принялись шумно и оживлённо обсуждать вопросы о женитьбе, вдруг раздался один возглас, который моментально заставил всех остальных замолчать в недоумении.
— Что? Да ты, часом, шутишь тут? Вздумал строить планы на нашего драгоценного ученика? Да как у тебя вообще наглости хватило? Чжань Вуюнь, старик, ты что, рехнулся, или, может, забыл своё лекарство выпить или вообще выпил что-то не то? Что за бред ты здесь несёшь?
Эти слова были произнесены очень громко, и произнёс их Шенхуан Бай, Бай Цифэн!
Все быстро оглянулись на голос, и увидели главу семьи Чжань, Чжань Вуюня, который с раскрасневшимся от злости лицом уставился на Бай Цифэна.
Оказывается, Чжань Вуюнь после долгих раздумий решил, что он сможет перетянуть на свою сторону этого обладателя непревзойдённой сущности. Скорость его прогресса была очень быстрой, а это уже неплохой аргумент, к тому же можно было воспользоваться этим случаем, чтобы избавиться от неприязни между двумя сторонами, да ещё и переманить к себе всех семерых Шенхуанов. В качестве усиления семьи Чжань это была очень выгодная сделка.
Решив так, он хотел обсудить это с кем-нибудь из Шенхуанов, но в этот момент остальные шестеро братьев уже с кем-то разговаривали… В это время он, несомненно, сам напрашивался на неприятности, ведь было очевидно, что отношения между сторонами очень сложны для понимания.
Бай Цифэн как раз в это время стоял в одиночестве в сторонке, и, завидев его, он быстрыми шагами направился к нему с целью свести старые счёты. Чжань Вуюнь, увидев, что Бай Цифэн сам направляется к нему, не стал терять времени, и, притянув его к себе, очень тихо сказал, что был бы не против, если бы одна из девушек семьи Чжань вышла замуж за Мо Цзюня, а обе семьи таким образом бы зарыли топор войны… Из врагов стали родственниками…
Для семьи Чжань такое предложение было бы больше, чем просто выгодным. Чжань Вуюнь считал, что обе стороны останутся довольными, и надолго станут союзниками! Однако Чжань Вуюню очень сильно не повезло с выбором своего оппонента. Будь то это Цао Гофэн или кто-то другой из Шенхуанов, может, они бы и подумали несколько минут, а не стали тотчас же отказывать, или, как минимум, деликатно уклонились бы от ответа, однако Чжань Вуюню, как назло, попался самый свободный из них на тот момент, Бай Цифэн!
Бай Цифэн и так уже долгое время был на пределе, если бы даже Чжань Вуюнь не заговорил о женитьбе, его бы всё равно ждал жестокий отпор!
Будучи обсмеянным, Чжань Вуюнь тотчас же залился румянцем, и даже не смог придумать, что ответить на это Бай Цифэну! Он просто продолжил слушать его:
— Что, сейчас увидев, какой наш ученик перспективный, наконец, испугался? Решил устранить проблему с помощью какой-то девки? Да где это видано, чтобы дела решались подобным образом? Вдобавок к этому, да кто захочет жениться на девушках из вашей семьи? Если не мегера, так ревнивица, которая время от времени не прочь сама сходить на сторону… Помнится, в прошлом году один хороший парень тоже женился на «даме» из вашей семейки! Не ему ли пришлось удавиться от наставленных женой рогов, нет? Как наглости хватает у тебя нести подобную чепуху?
Чжань Вуюнь уже был готов лопнуть от ярости, он со стеклянными глазами уставился на Бай Цифэна, и выставил дрожащий палец на него, тихо прорычав:
— Бай Цифэн! Ты… Что за вздор ты несёшь?!
— Вздор? С чего мне нести вздор? Да спроси кого хочешь из присутствующих здесь — все знают об этом! Как тебе не стыдно говорить, что я несу вздор? Если не впутывать сюда нашего ученика, скажу тебе честно — все женщины из вашей семьи — обычные бляди!
Бай Цифэн чувствовал поддержку за спиной, а потому был уверен в себе, и с напыщенным видом едва не проорал это.
Остальные присутствующие едва сдерживали смех.
Если пояснить — в семье Чжань, действительно, имел место один скандал, главной героиней которого стала одна из девушек. В прошлом году она вышла замуж, и ходила на сторону с одним слугой. В результате молодой муж так разозлился на любовника жены, что вздумал повеситься в сарае. Любовник как раз в этот момент «обхаживал» жену незадачливого суицидника. Будущий самоубийца, услышав звуки за стеной, решил посмотреть в щель, и, увидев, как над его ненаглядной с высунутым языком старается любовник, он взревел и бросился на любовника, а тот, в чём мать родила, бросился из сарая…
В этот момент он как раз столкнулся с караульными…
А потом… можно представить себе, что было потом…
Разумеется, семья Чжань всеми силами пыталась замолчать это дело, но, как говорится, земля слухами полнится, особенно такими пикантными. Неизвестно как, но слух об этом распространился на весь Призрачный Дворец и стал анекдотом. Люди долгое время высмеивали Чжань Вуюнь, а в последствии приклеили ему ещё и прозвище «Глава рогатой семейки»… Будучи главой семьи, Чжань Вуюню трудно было смириться с таким позором. В дальнейшем из-за этого произошло много драк и кровавых побоищ, с целью избавления от людей, порочащих имя семьи Чжань. В конце концов, под ударом оказался авторитет главы семьи, а это большая проблема…
Чжань Вуюнь казнил того блудника, после чего пропало искушение в упоминании этого скандала.
Как он мог предположить, что в такой ответственный момент Бай Цифэн внезапно снова вспомнит про это позорное дело? Разумеется, он не мог оставаться спокойным!
Душа Чжань Вуюня пылала страшным гневом, он почти уже совершенно вышел из себя, однако Бай Цифэн на этом не успокоился, и с лёгкостью продолжал:
— Если правда породниться, то барышня из твоей семьи, боюсь, после женитьбы тоже захочет направиться в какой-нибудь сарай или коровник, чтобы заниматься… Ну, вашим любимым семейным делом, а у нас здесь таких мест не имеется. К тому же вы, Чжань, способны избавиться от таких людей, а мы, братья-Шенхуаны — нет!
