Только войдя во двор, и увидев перед собой зал для заседаний, Дунфан Вэньтао стукнул рукой по лбу, и резко обернулся: — Кстати, ты, негодник, держись подальше от своего старшего дядюшки. Он не посмотрит, что у тебя такие большие силы, и отделает тебя, понял? Кажется, на этот раз тебе не удастся от него улизнуть, — договорив, уголки его рта растянулись в забавной улыбке.
— А? А что со старшим дядей? — спросил удивлённо Мосе. В последнее время у него появилось очень много разных дел, и потому сложно было запоминать всё, что он творил.
— Ты ещё спрашиваешь? Твоих рук дело, а ты даже и не помнишь? — Дунфан Вэньтао, не сдержавшись, тут же рассмеялся: — Один-два-три-четыре, один-два-три-четыре, сменили положение, продолжаем заново, ха-ха-ха.
— Тьфу ты, — благодаря дурацким телодвижениям дядюшки, Цзюнь Мосе, наконец, вспомнил творение своих рук, и невольно рассмеялся.
— Не могу не отметить, что ты, гадёныш этакий, большой хитрюга, ха-ха-ха. Задал же ты своему дяде, ха-ха-ха. Такой серьёзный человек, и, оказывается, каждый вечер на ногах, непрерывно меняя положение, так старательно ха-ха-ха, — Дунфан Вэньтао изо всех сил старался сдерживать себя, однако, вспомнив это снова, уже не мог прекратить смеяться.
Он хохотал всё громче и сильнее, а в конце вообще сложился пополам, и, схватившись за живот, упал на землю, вытирая слёзы от смеха.
Цзюнь Мосе тоже расхохотался, а потом понял, что это же он сам выкопал себе яму. Кажется, дядя уже это тоже заметил, и собирался разобраться с ним. Как же тогда следовало поступить?
Байли Ло Юнь и остальные были не в курсе, что, в конце концов, произошло с дядей и племянником, и в нетерпении смотрели на них, ожидая как можно скорее объяснений.
Как раз, в это время, как снег на голову свалился, внезапно раздался чей-то голос: — Племянничек, что за бред ты это там несёшь, — голос был очень серьёзный, и очевидно, что очень разгневанный.
Вслед за раздавшимся голосом, внезапно перед всеми возникла здоровенная фигура. Внешность этого человека была очень необычной. Его длинная борода величественно развевалась до груди, лицо прямое, глаза раскосые, изогнутые брови, прямой нос, квадратный рот, всё тело излучало силу и мощь.
Этим человеком как раз был старший дядя Цзюня Мосе, Дунфан Вэньцин.
Его обычно бледные щёки в ту минуту превратились в ярко-бордовые, словно свёкла. В глазах горел огонь, учащённое дыхание, и с каждым взглядом на него, он становился ещё страшнее.
— Цзюнь Мосе! Ах, ты ж скотина такая! Как хорошо, что ты сам сюда прибыл, негодник. Я уж думал, ты всю жизнь будешь прятаться в своем Тянь Фа. Ну, если бы ты не явился, я бы сам пошёл в этот Тянь Фа искать тебя. А ты, подлец, сам пожаловал. Считай, помог мне сэкономить силы на этом долгом путешествии. Если я тебя сегодня как следует, не проучу, сопля, тогда стыд и позор мне, — лицо дяди сначала было красным, а потом стало сиреневым. Его крики были подобны раскатам грома: грозные и внушающие страх.
Вслед за этим Дунфан Вэньцин совершил мощный прыжок, вытянув руку, чтобы схватить Цзюня Мосе.
Байли Ло Юнь и Лэн Ао обменялись растерянными взглядами: это легендарная встреча дяди со своим племянником? Почему это выглядит так странно? Сначала с одним дядей они смеялись, схватившись за животы, потом с другим, спустя череду разных оскорблений, чуть не дошло до драки? Какие были отношения между членами этой семьи, в конце концов?
Цзюнь Мосе испуганно закричал и пустился наутёк. Как в такой ситуации он мог позволить Дунфан Вэньцину схватить себя? Это же его родной дядя. Ответить ударом на удар, об этом и думать не стоило, оказывать сопротивление тоже не прокатило бы. Единственный вариант, который оставался у Цзюня Мосе — это спасаться бегством. Если дядя схватил, значит схватил. Не вырвешься.
— Бабушка, спаси меня! Дядя, он хочет убить меня, спасите, помогите, — Цзюнь Мосе, высунув язык, прошмыгнул под подмышкой у Дунфан Вэньцина, и бросился бежать с такими воплями, словно его, в самом деле, убивали.
— Ах, ты, беспредельник мелкий, ты ещё вздумал бежать от меня? Быстро остановился, я кому сказал! — Дунфан Вэньцин, казалось, в тот момент, готов был просто взорваться от гнева. Он следовал за ним по пятам, и в мгновение ока из двора они выбежали в большой зал.
Потом снова выбежали оттуда обратно наружу. Цзюнь Мосе продолжал пронзительно кричать, моля о спасении, да ещё с такой оглушительной громкостью. В семье Дунфан случился настоящий переполох, все оглядывались по сторонам, не понимая в чём, в конце концов, творилось дело.
Поняв, что дела плохи, Цзюнь Мосе влетел во внутренний двор в поисках помощи.
Дунфан Вэньцин, стиснув зубы, неуклонно следовал за ним. У него был такой решительный вид, что всем было ясно, что он не остановится, пока не поймает этого негодника. С такой уверенностью, что называется: ты на небо, я последую за тобой даже во двор к Небесному Владыке. Ты на дно морское, и я за тобой, хоть во дворец короля драконов. Кинешься от меня под землю, вместе встретимся в аду.
В общем, ни на небе, ни под землёй Цзюню нельзя было скрыться от дядюшки.
За всю свою жизнь Дунфан Вэньцин никогда не испытывал такого позора. На протяжении стольких лет, до недавнего времени у него не было потомков. Это, действительно, стало очень сильно беспокоить его. После этого у него появился луч надежды, как он мог упустить его? Среди трёх видов сыновьего непочтения к родителям, самый тяжкий грех ― отсутствие потомства.
Поэтому после получения от Мосе «секретного способа», влияющего на продолжение рода, он отнёсся к этому очень серьёзно. Неуклонно следовал этой схеме, на каждом шагу был осмотрительным и осторожным, неукоснительно делал всё, в соответствии с «секретным способом» Мосе. Приводил в безукоризненное исполнение, старался нисколько не лениться.
«Если хорошо постараться, значит, успехи, несомненно, покажут себя».
Спустя несколько месяцев Дунфан Вэньцин увидел несколько жён и наложниц с большими животами, нечего и говорить, Дунфан Вэньцин был чрезвычайно доволен и счастлив.
Если бы в тот момент он увидел Цзюня Мосе, вероятно, он бы даже поклонился ему. Какая разница в этих рангах и возрасте? Это милость за спасение достоинства мужчины.
Но после этого, как-то невзначай разговаривая с Дунфан Вэньцзянем, он узнал правду. Дунфан Вэньцин понял: сначала Мосе дал ему лекарство, которое полностью излечило его недуг, которое и без всевозможных смен положений и прочего бреда поспособствовало скорой беременности. Другими словами, его родной племянник одновременно помог ему, и безжалостно разыграл.
И об этом позорном деле знал его средний брат. Однако больше всего его разозлило то, что его средний брат был Пиздюком с большой буквы. Сначала об этом узнал младший брат, а потом и…
Куда бы ни пошёл Дунфан Вэньцин, везде его сопровождал смех и хохот. Из-за этого у него появилось новое расстройство: аллергия на смех. Когда он только начинал слышать смешки, он мгновенно приходил в ярость.
Однако у кого в жизни не бывает таких забавных происшествий? Самый простой пример: кто-то случайно испортил воздух в присутствии кучи людей. Разумеется, всё закончится смехом и гоготом, и таких инцидентов бывает очень много.
В скором времени Дунфан Вэньцин, в самом деле, стал настоящим психом: при каждом услышанном смешке или хрюканье, ему всё время казалось, что смеялись над ним.
И потом, увидев главного виновника этого происшествия, он прямо-таки вышел из себя. Никоим образом не хотел просто так отпускать его, абсолютно никак, ни за что.
— Кхе-кхе. Что тут происходит? В чём дело? Бунт на корабле? — раздался звук грозного кашля. Госпожа Дунфан появилась из внутреннего двора, и, увидев, какая суматоха происходила во дворе, задала вопрос.
Позади неё прятался Дунфан Вэньцзянь, прикрывая рот рукой. Всё его тело уже ходило ходуном.
Показался символ спасения на горизонте, и Цзюнь Мосе моментально спрятался за Госпожой Дунфан, с лицом полным обиды: — Бабушка, дядя сошёл с ума, он хочет убить меня, что с ним такое? Бабушка, спасите меня.
Госпожа Дунфан в беспомощности подняла глаза к небу: — Кто же посмеет убить тебя? Разве не ты, паршивец мелкий, сам заварил эту кашу? Или может я уже выжила из ума? — однако бабулька была очень опытным человеком и стратегом.
Она с удивлённым видом закричала на Дунфан Вэньцина: — А ну стоять! Прекратить беспредел, я сказала! Вы, двое! Посмотрите на них. Ишь ты, увалень, куда вздумал переть на мелкого? Сила есть, ума не надо? Я всё понимаю, еще совсем мальчишка, ну, любит поиграть. Ну, ты-то куда, или тренируешься для будущей малышни? В конце концов, в чём здесь дело? Быстро рассказали всё и по порядку.
Драка между дядей и племянником. Разумеется, на чей стороне, как не на стороне внука быть бабушке?
Однако услышав эту фразу, у Дунфан Вэньцина чуть дыхание не спёрло. Рассказать обо всём деле от начала и до конца? О таком деле разве можно говорить? Его лицо тотчас же по зеленело от злости, и он, дрожащей рукой, указывая на Мосе, произнёс: — Ладно, ладно, паршивец, ладно, я ещё до тебя доберусь.
Цзюнь Мосе с обидой в голосе прокричал: — Дядя, что же вы молчите, бабушка права. Если я где-то совершил ошибку, расскажите об этом, пусть послушают и рассудят нас. Если я, действительно, был не прав, я дам вам щёлкнуть себя по лбу, чтобы вы выпустили пар. Базара нет. Однако вы ничего не сказали и всё же, грозитесь побить меня. Вы меня так обидели. Что тут сказать, я только вернулся домой, даже стакан воды выпить не успел, как вы на меня накинулись. Кому под силу стерпеть такое? Если ваш племянник в чём-то был не прав, прошу, пожалуйста, скажите.
В эту минуту у Цзюня Мосе было выражение самого обиженного человека в мире, с которым несправедливо обошлись.
Сердце разрывалось от гнева.
Глаза Дунфан Вэньцина были настолько выпучены и напряжены, что, казалось, выпали бы из глазниц. Он что-то простонал себе под нос, но так больше и не сказал ни слова. Эту невыразимую боль ему пришлось засунуть себе поглубже… в душу.
— Ха-ха-ха, — стоявший в двери Дунфан Вэньтао не смог больше сдерживаться себя, и захохотал в голос, продолжая смеяться. Он рухнул на землю, всё его тело содрогалось от смеха, он бил кулаком по земле и всё никак не мог остановиться, хотя сам уже еле мог нормально дышать.
Дунфан Вэньцин нашёл место, где выместить свою злобу, и громко закричал: — Младший, это где ты у нас хихикаешь? У тебя вообще есть хоть немного приличия? — он говорил и одновременно очень быстро направлялся к эпицентру смеха.
Дунфан Вэньтао почувствовал неладное, однако по-прежнему не мог перестать смеяться. Он уже поднялся, чтобы приготовиться бежать, сверкая пятками, но его тело уже было слишком обессилено непрекращающимся смехом. Он ничего не успел предпринять, как уже был схвачен старшим братом. Словно мешок с песком, его потащил куда-то Дунфан Вэньцин, а вслед за этим раздался мощный резкий звук, словно взорвалась хлопушка.
