Увидев Цзюня Мосе в образе настоящего злыдня, да ещё к тому же, такого отвратительного и обезображенного, незнакомому мужчине только оставалось горестно вздохнуть и быстро произнести: — Это вон там, впереди, двигайся за толпой, и скоро окажешься на месте.
Цзюнь Мосе быстро кивнул, и отпустил его. Этот человек в мгновение ока исчез в толпе людей. Мосе скривил рот, и прошмыгнул в людской поток.
Этот человек, правда, не соврал. Башня Таньгуань, в самом деле, находилась по пути. Они словно знали, что молодой господин как раз направлялся туда. На удивление, там было устроено великое пиршество с музыкой.
«Если я не пойду туда, разве этим самым я не обману их доброе отношение?»
Поэтому Цзюнь Мосе, будучи человеком, считающим для себя счастьем помогать друзьям, весело отправился в башню Таньгуань.
Со стороны западных ворот, некто тоже на всех парах спешил в эту башню.
Группа людей только-только начала входить в западные ворота. Увидев шумные толпы людей, услышав доносящиеся звуки музыки, и имя наследника Чена, они невольно пришли в растерянность.
Среди них виднелась одна красивая девушка, с утончённой фигурой. Она восседала верхом на коне, а её лицо скрывала траурная повязка. Она резко бросила: — Кажется, наследный господин Чен пользуется большой популярностью. Он ещё не начал играть, а уже столько народу спешит послушать его.
Рядом с ней был старик, на вид ему было около пятидесяти. Он с осторожностью спросил: — В таком случае, Госпожа, может, и мы отправимся послушать?
— А почему бы и нет, кто бы мог подумать, что не успею я заехать в город Цзюйхуа, и меня будет ждать такой приятный сюрприз. Пусть я, Чжань Менде, тоже познакомлюсь со своим будущим мужем. Наконец, узнаю, как горестный господин материка Суань разрывает человеческие сердца и топчется по ушам, словно медведь, — процедила сквозь зубы молодая особа. Группа людей медленно вошла в город, и вскоре скрылась в толпе людей.
В глазах этого старика показалась безмерная любовь, он следовал позади. Он смотрел на эту молодую девушку, со взглядом, полным чувств и эмоций, словно на свою внучку. Свадьба была назначена на этот год, однако, тем не менее, они до сих пор ещё не видели молодого господина Чена.
Поэтому он и предложил съездить, глянуть на него разок, посмотреть какой он собой; смог бы он, в конце концов, понравиться молодой барышне? И самое главное, какое у него было поведение и поступки? Если он отличался непристойным поведением, был хорош собой, но с отвратительным нутром, тогда лучше было выяснить это, как можно раньше.
Раздался свист, и люди, и лошади заметно ускорились. Молодая барышня следовала чуть позади. Они направлялись к башне Таньгуань.
Люди со всех сторон направлялись к башне, там же и был Цзюнь Мосе, однако, чем ближе он подходил, тем наоборот, спокойнее становились звуки. Там совершенно отсутствовал шум и гам, который был свойственен для других публичных мест.
Всё пространство вблизи башни было густо напичкано людьми. Все с нетерпением чего-то ожидали, но, тем не менее, никто не издавал ни звука. Над толпой возвышалось огромное строение, удивительное и впечатляющее собой, высотой в семь этажей.
Над входом красовалась горизонтальная доска с надписью: Башня Таньгуань. С левой и справой сторон ярко сверкали парные надписи: Изысканное торжество всего мира, все люди вместе под величественной тиарой.
В то время, когда Цзюнь Мосе ступил на порог этой башни, откуда с крыши раздался звук гонга, это звучание было каким-то неуловимым и проникновенным. В мгновение ока огромная толпа в несколько тысяч человек, стоявшая около башни, затихла. Воцарилась мёртвая тишина.
Цзюнь Мосе машинально хихикнул, и, раскачиваясь в разные стороны, отправился дальше вовнутрь. Под действием своего лютого холода он высвободил себе место, чтобы двигаться дальше, все люди возмущённо оглядывались на него, однако страшась его грубой и дерзкой силы, они не смели сказать и слова. Им оставалось только смотреть, как он неровно, словно пьяный, вваливался вовнутрь.
В то мгновение, когда нога Цзюня Мосе переступила порог башни Таньгуань, с крыши внезапно раздалось нежное приятное на слух звучание музыки. Видимо, убитый горем наследник официально начал своё шоу.
Доносившиеся звуки музыки были изящными и естественными. Они были настолько утончёнными, что в них не было и намека на какой-то обывательский стиль. Смутно прослеживалось радостное настроение, словно пожаловал важный гость, и от этого невозможно было скрыть радость.
Словно настоящий близкий друг.
Никто с материка Суань не имел представления об этой мелодии. Ни учёные, ни простой народ. Главное настроение этой мелодии, казалось, было лёгким для восприятия, однако трудным для овладения. Даже для настоящего знатока музыкального искусства эта мелодия была недоступна.
Цзюнь Мосе даже немного посмеялся про себя. Звуки музыки раздались именно в ту минуту, когда он ступил на порог башни Таньгуань. Не было ни секундной погрешности. Это немного было похоже на то, словно убитый горем наследник выразил своё хорошее расположение к Мосе.
В это время Цзюнь Мосе, как раз, начал свои разведывательные мероприятия. Ему нужно было оценить способности своих противников. В этот момент он почувствовал на себе более десяти таких же «радаров», и в это же мгновение он заблокировал их.
Однако разница в их уровне всё-таки была очень значительной. Самым низким уровнем совершенствования считалась Суань неба. Ей обладали несколько человек, потом ещё несколько Суань духа первого и второго уровня, однако были и те, кто обладал уровнем величайшего мастера.
И ещё было два туманных замаскированных дыхания. Их уровень не удалось определить. Они были очень нестабильными: то скрывались, то вновь возникали. Цзюнь Мосе даже невольно вздрогнул: так скрывать свой уровень совершенствования, по крайней мере, под силу мастерам с уровнем почтенного. И, как минимум, почтенного второй степени.
Это правда, было невероятно: семья Чен, по большому счёту, была всего лишь влиятельной светской семьёй, и у них обнаружилось так много сильных мастеров. Просто уму непостижимо! Если рассматривать их по уровню сил, то они уже превосходили Серебряный город в его лучшие времена.
«Разве какая-то ничтожная светская семья может обладать такими мощными впечатляющими силами?
Единственное логическое объяснение всему этому: подавляющее большинство этих мастеров прибыло сюда из трёх священных земель.
Похоже, три священные земли очень серьёзно настроены относительно семьи Дунфан». Глядя на всё это, Цзюнь Мосе просто не мог не рассмеяться.
Когда три священные земли сражались с ним, они посылали подкрепление очень постепенно. Казалось, никогда не воспринимали его по-настоящему всерьёз, поэтому постоянно и получалось, что они терпели поражение за поражением.
Но, когда они осознали, каким на самом деле, он оказался крутым, они решили выложиться по полной, и, как можно быстрее, уничтожить его. Однако вдруг, как назло, появилась неожиданная новость о том, что Чжань Мубай уже разобрался с Мосе.
Мо Вудао не смог просто так забыть про своё недовольство, и решил выместить свой гнев на семье дяди Цзюня Мосе.
Согласно уровню силы семьи Дунфан, он разработал план, и если сказать по правде, боевой состав на этот раз был более чем достаточным, чтобы стереть с лица земли даже две семьи Дунфан.
«Однако, по чистой случайности, я снова здесь».
Сил семьи Чен и посланных для содействия людей трёх священных земель, вполне было достаточно для сражения с семьёй Дунфан. Но, если взять в расчёт Цзюня Мосе, то это же было, как попытаться проломить стену головой. И гроша ломанного не стоило.
Сколько раз до этого обе стороны вступали в бой. В прошлый раз, когда Мосе окружили вместе с Мэй Сюэ Янь, это было только начало. Потом бой в Серебряном городе, который можно было назвать решающим, однако больше половины людей были погребены заживо, после обрушения горной вершины Цзюнем Мосе.
Ещё одно сражение на юге Тяньсяна: Мосе сражался с шестью достопочтенными. Их боеспособность поистине была колоссальной, однако всё же, им пришлось потерпеть поражение, и они пришли к мучительному концу.
Его прибытие в город Цзюйхуа можно было назвать третьим решающим сражением.
В конце концов, после этой битвы ему уже не представилась бы возможность продолжать оставаться в тени.
«Лучше уж воспользоваться этим случаем, пошуметь посильнее, как следует отделать своих врагов, причинить им сильную боль, или даже всех перебить. Ведь это самый лучший способ в борьбе с противником».
Три священные земли решили воспользоваться силами таких светских семей как Чен и Чжань, однако Мосе и сам мог использовать эти семьи в своих целях, и одним разом решить сразу несколько проблем.
Цзюнь Мосе с невозмутимым и самодовольным видом вошёл в башню Таньгуань. Парень сразу же заметил, что больше десяти человек наблюдали за ним, и в любой момент могли атаковать его. Но он, с ничего не подозревающим видом, прямиком расталкивая толпу, направился к лестнице.
Добравшись до седьмого этажа, звуки музыки стали ещё громче. Мосе посмотрел выше, и увидел, что недалеко от перил сидел интеллигентный молодой человек в белой одежде. Перед ним располагался старинный семиструнный музыкальный инструмент. Он живо перебирал пальцами по струнам. По комнате разносилось очень приятное мелодичное звучание, которое было очень чистым и волнующим.
Этот молодой человек был очень хорошо собой. Даже сидя там, было видно, что довольно высокого роста, в его выражении лица смутно прослеживались чувство тоски и некая утомлённость. На нём были надеты белоснежные одеяния, которые немного развевались по ветру, и его силуэт от этого казался немного далёким и отрешённым.
Рядом с ним беззвучно стояли две служанки в тёмных одеждах. Было такое ощущение, что эта крыша была наполнена спокойствием и умиротворением.
В ту минуту, когда Цзюнь Мосе поднялся, одна рука этого молодого человека соскользнула с музыкального инструмента, и раздался звон, который сразу же, резко прекратился. Он поднял голову и с улыбкой взглянул на Цзюня Мосе.
Он просто слегка поднял её, однако это движение было наполнено огромной элегантностью и изящностью.
Цзюнь Мосе заметил, что хотя этот убитый горем наследник и смотрел на него с улыбкой, в душе ему было совершенно безразлично на него. А ещё в его сердце таилась невыносимая и труднообъяснимая тоска. Взгляд был полон равнодушия и бессилия.
Впервые увидев его, Цзюнь Мосе на ум сразу пришёл другой человек: Ли Юран.
Превосходные манеры и элегантность поведения, в этом во всём была какая-то удивительная схожесть между этим молодым господином и Ли Юраном. Это были такие отличительные черты, обычно свойственные наследникам влиятельных интеллигентных семей.
Однако Цзюнь Мосе смог подумать только об одном слове, при виде его: «Усталость».
«Превосходные манеры есть, характер есть. Казалось бы, всё, что нужно есть, однако единственное, чего ему недоставало — это себя.
Проживая день за днём — вот так, разве нельзя устать от такой жизни?
Он, в конце концов, живёт для себя или для кого-то?»
Поэтому Цзюнь Мосе почувствовал ощущение крайней усталости. Он вальяжно прошёл дальше, так же расслабленно сел на первый попавшийся стул, и ещё и подогнул ногу под себя. Непринужденно посиживая, наклонив голову на бок, он произнёс: — К вам пожаловал высокий гость, а у вас даже чашки чая, наверное, не найдётся? И это так вы обращаетесь с гостями?
Этот молодой человек вежливо, учтиво и немного кокетливо улыбнулся, словно засмущавшаяся школьница, а потом со смехом сказал: — К нам пожаловал высокий гость. Чай у нас, разумеется, найдётся по такому случаю. И не только чай, но и сердечное отношение.
Он слегка хлопнул в ладоши, и сказал: — Подайте нам чая. Самого лучшего чая.
