Цзюнь Мосе, пока стоял и массировал поясницу, одной рукой подозвал к себе официанта и в довольно непринуждённой форме сделал заказ на самый огромный стол, не обращая ни малейшего внимания на стоимость блюд и вина. Обрадовавшийся официант мигом принес гостям горячего чаю, а затем посоветовал на кухне, чтобы всё было приготовлено как можно скорее.
Эти гости, определённо, состоятельные персоны, они могут выложить кругленькую сумму. Однако он и не подозревал, что его клиенты просто чванливые пустозвоны, которые сделали заказ, не имея при себе ни гроша.
— Как тебя зовут? — человек в чёрной одежде уставился на Мосе, его глаза нисколько не колебались. Молодой мастер тут же обнаружил, что этот человек совершенствовался настолько, что был в состоянии остановить свой взгляд в неподвижном состоянии в любое время.
— Обязательно задавать этот вопрос? Имя — это просто знак, зачем всё усложнять? — Цзюнь Мосе посмотрел на него с некоторой безысходностью. — Разве просто выпить вместе хорошего вина недостаточно? Как только мы закончим нашу трапезу, ты уйдёшь своей дорогой, а я своей. Разве это не здорово?
— Чушь собачья. Ты использовал духовное обнаружение и намеренно следовал за мной, словно приставучая муха. Неужели всё потому, что хотел просто выпить со мной? Думаешь, я идиот? — человек в чёрной одежде сурово ответил. — Поиграть со мной вздумал? А ну быстро говори, что тебе нужно.
— Эй-эй, я говорю правду, ты чего как с цепи сорвался? — Цзюнь Мосе искренне улыбнулся и принял более доверительную позу. Выражение его лица становилось всё более серьёзным.
Хотя человек в чёрном выглядел равнодушным, он, всё же, удивился такому поведению и холодно спросил: — Так в чём причина?
Цзюнь Мосе начал говорить от глубины всей его души: — На самом деле настоящая причина вот в чём: увидев Вас в первый раз, я тут же понял, что Вы — словно светлячок в темноте, который освещает всё вокруг в тёмной ночи. Несмотря на то, что здесь бездонный поток человеческих тел, но такой выдающийся мужчина не мог не заставить меня восхититься. Ваша гордая осанка вызывает у меня зависть и головокружение. Если бы я не пригласил Вас выпить, это был бы самый страшный грех, непростительное преступление, о котором я раскаивался бы ещё несколько моих будущих жизней. У меня ведь даже денег нет, однако я, всё же, осмелился пригласить Вас выпить со мной.
— Прекрати… — безразличное выражение лица человека в чёрном, наконец, изменилось, и презрительный взгляд, который игнорировал всё живое вокруг, вдруг заколебался. Он закатил глаза и долго смотрел в потолок, словно вот-вот свалится в обморок, а затем покачал головой и неожиданно ударил рукой по столу: — Ублюдок. Ты, блять, вообще что несёшь? Членораздельно умеешь разговаривать?
— Неужели мои слова настолько трудны для понимания? Я имею в виду, что мы созданы друг для друга… — выражение лица Цзюня Мосе было серьёзным, но он говорил с особой любовью. — В прошлой жизни вы были женщиной, а я мужчиной. Вы — моя возлюбленная!
— Твою ж мать, что за херня? Почему тебе просто не отвалить от меня… — от многолетней сдержанности и выдержки мужчины в чёрном не осталось ни следа, его лицо стало цветом раскаленной печи. Он опёрся на стол двумя руками и так резко поднялся, что на его коже промелькнули мурашки. Непоколебимое, словно гора, тело, всё же слегка затряслось. Словно он не мог справиться с силой ледяного ночного ветра.
— Я знаю, что ты сомневаешься в моих словах, но это правда, — печально сказал Цзюнь Мосе. — Если ты всё ещё не веришь, можешь отправиться в преисподнюю и сам всё спросить. Наши предки уже давно покинули этот мир, однако их души всё ещё там. Если ты захочешь лично всё разузнать, я уверен, они обязательно дадут тебе положительный ответ. И тогда ты сам во всём удостоверишься. Мы с тобой созданы друг для друга.
— Пойти разузнать? Это мне нужно сначала убить себя, а затем пойти спрашивать моих предков? Созданы друг для друга, говоришь? Чушь собачья… — мужчина в чёрном одеянии был на грани обморока, поэтому хорошенько придерживался за стол. Он махнул рукой и поднялся. Его глаза пылали яростью, дыхание было тяжёлым, спустя некоторое время он снова заговорил. — Подонок, ты думаешь, что это весело? А ты знаешь, как пишется слово «смерть»?
Пока он говорил, на его лбу просочились сиреневые вены, а взгляд уже конкретно залился бешенством.
Уже несколько тысяч лет не было никого, кто мог бы вывести этого человека из себя; он всегда сохранял сдержанность при любых обстоятельствах. Его лицо не дрогнуло, даже если бы весь мир ополчился на него и захотел уничтожить. При смертельной опасности этот мужчина вёл себя спокойно и непринуждённо, следуя велениям своего сердца. Но сегодня, встретив этого ублюдка, он был разбит всего несколькими словами. Почему его душевное состояние стало вдруг таким нестабильным?
Однако слова этого мальца уж слишком омерзительны. Кто вообще сможет такое стерпеть?
— Посмотри на себя. Я сказал, что у меня нет никакой цели, и тогда ты вынудил меня сказать правду, но всё равно не поверил моим словам… — невинно сказал Мосе. — Ну почему тебе так трудно угодить?
Я повторюсь. Даже если у меня действительно есть некая цель, неужели ты думаешь, что я так просто расскажу тебе обо всём? Ты выглядишь слишком наивным, хотя такие люди очень милые. Однако выжить в столь переменчивом мире Цзянху очень трудно. Может твои навыки совершенствования и неплохи, но этого недостаточно, чтобы справиться со странным и непредсказуемым миром Цзянху. Тебе стоит прислушаться ко мне, — Цзюнь Мосе вдруг начал давать серьёзные наставления.
Человек в чёрном внезапно гневно харкнул. Волосы, как и его одежда, развевались от силы Суань, которую он едва сдерживал. По-видимому, его терпению вот-вот придёт конец.
Затем он снова ударил по столу и закричал:
— Официант! Почему вино и закуски до сих пор не поданы? Вы там что, в поле еду выращиваете? Давайте поживее, если не хотите нарваться на неприятности.
Он не поворачивал свою голову, чтобы не смотреть на Цзюня Мосе. Если он снова увидит это нахальное молодое личико, он не сможет больше себя сдерживать и даже перед лицом опасности разоблачения вырвет этот гадкий язык изо рта этого засранца.
В душе проявилась нотка безысходности: «Я прожил более тысячи лет, но никогда не встречал настолько мерзкого и противного человека. Да, блять, он действительно бесит!
В прошлой жизни ты был женщиной, а я — мужчиной, ты моя возлюбленная! Что за херню несёт этот придурок? Моего жизненного опыта достаточно, чтобы отправить его прямиком в следующую жизнь…»
Человек в чёрном медленно закатил глаза. Он понял, как оплошал: если бы он знал, что столкнётся с таким омерзительным говнюком, то предпочёл бы остаться в заточении ещё лет на пятьсот.
— Ха-ха-ха! Эй, дружище, — Цзюнь Мосе засмеялся жутким голосом, а затем весело спросил. — И как же тебя величать?
— Д-ружище? — лицо человека в чёрном резко исказилось и покрылось чёрными линиями. Он скорчил ужасную гримасу, словно у него нервным паралич, и затем, чуть ли не плача, завопил: — Сукин ты сын, меня даже твои пра-пра-прапредки так не называли. Понимаешь?
— Ой, ой, понял, не дурак! Я хотел, как вежливее, а тебе не угодишь… Тогда, может, старший брат? Вам в этом году сколько стукнет? — Цзюнь Мосе тут же сменил форму обращения, прислушавшись к замечанию.
Человек в чёрном ударился головой об стол, схватил себя за волосы и выдрал их обеими руками. И уже обессиленно застонал: — Ты можешь, блять, закрыть рот? Неужто сдохнешь, если замолчишь хоть на секунду?
— Конечно могу помолчать, это не такое уж и больше дело, тем более не смертельно опасное. Неужели обращение «старший брат» тоже не нравится? Тогда, может, «младший братишка»? «Братан»? «Чувак»? Что из этого тебе нравится? Не стоит смотреть на своего возлюбленного таким свирепым взглядом, а то моё сердечко испугается и выпрыгнет наружу. А в башне Таньгуан, оказывается, неплохо готовят, кстати… В прошлый раз, когда я пришёл сюда поесть, аромат был просто обалденный. Тогда меня сюда кое-кто пригласил, мы от души натрескались. Но ты не переживай, между нами ничего не было. А сейчас вот пришёл мой черед угощать, но я не взял с собой ни копейки денег.
Цзюнь Мосе говорил с таким восторгом, да ещё и умудрялся прищелкивать языком от «вкусных» воспоминаний, но затем вдруг внезапно спросил: — Эмм. Хотя я и сказал, что сегодня угощаю, но ты действительно без денег? Деньги — это такие серебряные или медные монетки… Хотя, золото тоже сойдёт. Правда нет нисколечко?
Голова человека в чёрном слегка приподнялась со стола, он ещё раз дважды ударился и издал очень печальный вздох.
— Да ничего страшного. Не надо так из-за этого убиваться! — Цзюнь Мосе похлопал себя по груди и утешительно сказал: — Не беспокойся. И что теперь, вовсе не есть? Все через такое когда-либо проходили. Я ведь сказал, что угощаю, так что они не упрекнут тебя в дармоедстве, я же говорю, в прошлый раз я нажрался, теперь мой черёд платить.
Человек в чёрном поднял полные слёз глаза и посмотрел на молодого мастера. Его взгляд на удивление был весьма уважительным. Затем он вдруг резко схватил Мосе двумя руками и, тряся его изо всех сил, завопил: — Старший брат, я буду звать тебя братом, сойдёт? За свои прожитые 1300 лет я никогда никому не повиновался, но сегодня я действительно подчинюсь тебе. Теперь ты закроешь свой рот? То есть, старший брат, вы, наконец, заткнётесь или нет?
После этого человек в чёрном громко закричал и стал снова биться своей головой о стол. Любой бы посочувствовал его страдальческому виду.
Звук был действительно слишком громким, и все присутствующие люди тут же удивлённо повернули свои головы. В их глазах читалось недоумение: что же произошло между этими двумя?
Цзюнь Мосе неестественно улыбнулся и с виноватым видом обратился к гостям: — Извините, пожалуйста, у моего друга эпилепсия, и такое поведение считается вполне нормальным в его случае. Он болен, понимаете?
Ото всюду донёсся звук «о-о-о». Присутствующие гости, конечно, отнеслись ко всему с пониманием.
— Это у тебя, сукин сын, эпилепсия. У твоей семьи эпилепсия! — человек в чёрном махнул рукой и негодующе закричал. Его лицо было полно гнева, а тело потряхивало, словно маленький цветок при порыве ветра.
Он уже начал задыхаться от злости.
