Так как она была женщиной, всё его тело находилось в состоянии покоя!
Увидев Цзюня Мосе, эта женщина задрала голову вверх, и, словно разговаривая сама с собой, произнесла:
— Верно. Боюсь, в этом мире, кроме Цзюня Мосе, нет ещё одного такого таланта! В 18 лет достигнуть уровня почтенного мастера третьей ступени… это, в самом деле, очень впечатляет!
— Позвольте спросить, девушка, а вы кем будете? И откуда знакомы с господином Цзюнь? — Цзюнь Мосе слегка улыбнулся, и, продолжая сидеть на земле, лениво спросил. Однако, на самом деле, он уже мысленно подготовился. Если вдруг хоть какой-то незначительный сдвиг, он тут же спрячется в башню Хунцзюнь!
Безопасность для него на первом месте!
— Девушка? Ха-ха… — женщина слегка рассмеялась, однако голос её по-прежнему был каким-то холодным и далёким. Подол её платья тихонько развевался на ветру, немного вздымаясь и тут же опускаясь. Лунный свет освещал контуры её тела. Она выглядела очень худой и даже измождённой, словно, если бы ветер увеличился хотя бы даже незначительно, её хрупкая талия бы не выдержала, и тут же переломилась…
Её голос звучал всё также холодно и отстранённо, будто в её словах не было ни капли эмоций:
— Это сражение между Шенхуанами из Иллюзорного океана крови, Золотого города и Туманного призрачного дворца… это твоих рук дело?
— Сударыня, ну вы, и шутница! Вы мне, конечно, льстите, только непонятно за какие такие заслуги. Как, по вашему мнению, такой ничтожной сошке, как я, удалось бы поссорить между собой девять могучих Шенхуанов? Вы считаете, что я способен на такое? — Мосе не изменился в лице, а лишь тихо рассмеялся, качая головой из стороны в сторону, словно слова этой женщины, в самом деле были абсурдными до смеха.
Однако, по правде, Цзюнь Мосе был не на шутку испуган! «Кто вообще она такая? И отчего она вдруг сказала подобное? Неужели…»
— Вероятно, ты не знаешь, кто я? — женщина холодно рассмеялась, и всё также продолжая стоять спиной к Цзюню Мосе, равнодушно произнесла: — Восемьсот лет назад люди называли меня «Провидицей Ракшас». В то время, в очередной войне за небо Чужаки были очень сильны в искусстве исчезновения, однако для меня их мастерство не значило абсолютно ничего, и не один из них не был исключением! Их способности, наоборот, стали для меня лакомым кусочком, я щёлкала их как орешки!
Цзюнь Мосе обдало холодным потом. Кто бы мог подумать, что женщина, стоящая перед ним, настолько удивительно проницательна…
«Восемьсот лет? Вот это да! Эта хрупкая и очаровательная девушка, на самом деле, столетний оборотень? Если назвать её бабушкой — и то будет не совсем верно, как минимум прапрапрабабушкой с трудом, но будет несколько точнее!
Если восемьсот лет назад она уже участвовала в войне за небо, разве это не значит то, что она была должна обладать, хотя бы уровнем почтенного мастера? Другими словами, ей уже тогда как минимум должно было стукнуть где-то сотня лет?», — Цзюнь Мосе мысленно вскрикнул: «Бля, неужто она — та самая тысячелетняя ведьма?!»
Она услышал, как эта женщина в белых одеждах снова спокойно произнесла:
— Триста лет назад, как раз снова была война за небо. От моих рук погибло в целом пятнадцать Чужаков! Это как раз и привело к их поражению! — она тихонько посмеялась, а потом язвительно добавила: — Так называемое искусство невидимости совершенно не работает на мне! Ты действительно считаешь, что ты со своими крошечными силёнками сможешь скрыться от моего всевидящего ока? Цзюнь Мосе, сейчас ты должен понять одну единственную вещь, твои отговорки — смехотворны. Хватит позориться!
— Уважаемая барышня, я признаю, вы просто великолепны! Уверен, нет никого могущественнее вас в мире людей… После своего возращения, я обязательно должен воздвигнуть вам памятник! Преклоняться перед ним днями и ночами, восхвалять ваше величие, и молиться за ваше бессмертие… Но, однако, что касается этого происшествия — я ничего не делал, мне даже неизвестно, что здесь, в конце концов, стряслось. Прошу вас, прекратите наговаривать на меня понапрасну…
Разве Цзюнь Мосе мог признаться в том, что это, целиком и полностью — его великий план? К тому же… «Ты сказала про тысячу лет… И что? Мне надо моментально в это поверить? Я скажу, что я — первый Шао, и ты поверишь мне? Никто в этом мире за это время не смог прорвать защиту моей Инь-Ян, с какой такой стати мне верить, что у тебя получится? Будь добра сначала предъявить доказательства!»
Поэтому Цзюнь Мосе продолжил очень уверенно отрицать свою вину:
— Молодой господин вот недавно немного освежился, неужели и в этом есть что-то противозаконное? Девушка, я тут помылся, это тоже считается преступлением, как думаете?
— А ты действительно остёр на язык! Цзюнь Мосе, прежде я слышала, что несмотря на свои жестокие и крайне резкие методы, ты всегда слыл честным и благородным мужчиной, который всегда и везде отвечает за свои поступки. Однако сегодня, впервые встретившись с тобой, я могу с уверенностью сказать, что я очень разочарована! Ты не лучше любого разбойника, который никогда не признаются в своих преступлениях! — в равнодушном голосе этой женщины стали заметны нотки разочарования и досады.
— Девушка, так нельзя говорить! Если бы это было, на самом деле, моих рук дело, я бы не стал увиливать и отрицать это. Но это не я сделал, и пожалуйста, не нужно вешать это на меня! — на лице Цзюня Мосе появилось обиженное выражение: — Не стоит ошибочно думать, что я признаю любое злодеяние, которое кто-нибудь попытается повесить на меня… Это просто несусветная чушь, барышня, вы не согласны со мной?
Женщина немного помолчала, а потом используя крайне язвительную интонацию, спросила:
— Цзюнь Мосе, ты совершил преступление, так будь добр признать свой вину. Ты мужчина или кто, в конце-то концов?!
— После таких слов… я даже и не знаю, что вам ответить на это. Барышня, я тут недавно умывался, и ещё не успел одеться. Вы скажите мне сами, мужчина я или нет? Тот большой инструмент, который вы, наверняка, не могли не заметить, он как — мужской? По-моему, у женщин нет такого в наличии, не так ли? — Цзюнь Мосе рассмеялся, и продолжил дальше отнекиваться: — Хотя да, если ты — тысячелетняя ведьма, то младший господин молодого господина для вас даже как холодная закуска и то маловат, чего уж там!
— Ты!.. Бесстыдник! — женщина задрожала всем телом, и резко вскрикнула.
— Девушка, мы с вами даже ещё не знакомы, а вы вот так обвиняете совершенно постороннего человека. На мой взгляд, такое поведение намного бесстыднее, чем моё!, — Цзюнь Мосе никак не отреагировал. Он уже так долго сражался с шайкой бессовестных отморозков в лице трёх священных земель, что если бы он себя вёл, как благородный человек, сейчас от его костей даже бы пепла не осталось…
Тело женщины в одно мгновение сверкнуло, она вознеслась вверх, а потом очень медленно и спокойно, как пушинка, опустилась. Когда её ноги коснулись земли, без малого прошло около четверти часа!
К тому же всё это время, что она провела в воздухе, все её движения были сведены к минимуму! Зрачки глаз Цзюня Мосе сузились, он впервые начал понемногу верить в то, что она говорила про себя!
Её удивительные способности надолго задерживаться в воздухе, пожалуй, уже не под силу даже Шенхуану! Безусловно, Шенхуан может задерживаться в воздухе на какое-то время, может в один миг покрыть расстояние в несколько десятков чжан, однако, чтобы медленно снижаться в пространстве, к тому же оставаться неподвижным, да к тому же ещё и говорить что-то… Такое, разумеется не под силу!
Следует учитывать то, что, когда ты висишь в воздухе, ты делаешь это, не переводя дыхание. Когда ты начинаешь говорить, ты теряешь воздух, каким таким образом можно сохранять его?
Однако эта женщина, как раз-таки была способна на такое, и можно отметить, что ей это давалось довольно легко и просто!
Когда она наконец-таки опустилась на землю, Цзюнь Мосе смог отчётливо рассмотреть её лицо. После этого у него в сердце закрались очень большие сомнения.
Так как перед ним стояла очаровательная красивая девушка около двадцати лет. Удивительно талантливая и нереально внушительная, у неё был прекрасный прямой нос, губы в форме вишенки, нежнейшая белоснежная кожа, чёрные и сверкающие, как шёлк, волосы, без единого седого волоска… Своей красотой она нисколько не уступала Дугу Сяо И. Она просто стояла, а от неё уже чувствовалось, как она прекрасно воспитана и образована.
Она, несомненно, была птицей высокого полета, которую никто и никогда бы не осмелился оскорбить!
Её щеки слегка порозовели, так как она испытывала смущение. Ей было неловко, что недавно она увидела, как Цзюнь Мосе мылся…
Именно то, что она так сильно смутилась, вызвало еще большее недоверие у Мосе: «Она же тысячелетняя ведьма, с чего вдруг ей так смущаться?»
Однако, когда она спустилась на землю, Цзюнь Мосе всё-таки тихонько отошел на безопасное расстояние. От начала и до конца он сохранял дистанцию в 20 чжан!
Если сохранить такую дистанцию, Цзюнь Мосе был уверен, что он сможет отразить атаку кого угодно! Потому что на этом расстоянии, можно быстро среагировать и спрятаться в башню!
Эта женщина была очень хороша собой, но Цзюнь Мосе никак не отреагировал на это, у него даже ничего не шевельнулось в душе! Лишь наоборот, ему захотелось быть как можно дальше от неё. Он ещё сам до сих пор не разобрался со своими чувствами, если к этому ещё добавятся проблемы… Тогда в этом будет виноват только он сам.
Глядя на большинство девушек, Цзюню Мосе удалось понять одно: хотя в этом мире и разрешено иметь много жен и наложниц, все его женщины, будь то это Гуан Куинхан или Дугу Сяо И, или, возможно, даже Мэй Сюэ Янь — все они большие единоличницы и ревнивицы!
Все они, каждая из них не будут показывать это внешне, однако нет уверенности, что в душе им так же нет дела до таких вещей. Только если в какой-то особенной ситуации.
К тому же нельзя так просто избавиться от этих чувств. Это напряжённая работа, нужно заставлять себя жить в мире и гармонии друг с другом, и только тогда у вас появиться шанс принять друг друга…
Пусть даже, если бы Цзюнь Мосе под действием афродозиака переспал бы с Гуан Куинхан, на следующий день все бы остальные вели себя очень напряжённо с ним, у него не было бы возможности чувствовать себя достойным мужчиной…
Что называется, у семи нянек дитя без глаза… Цзюнь Мосе сейчас находился в довольно затруднительном положении. У него есть несколько «нянек», но все они такие дикие тигрицы в душе, что и не знаешь, как к ним подойти…
Если бы в это время Цзюнь Мосе остановился на одной «тигрице», то, вероятнее всего, свирепых разборок ни на жизнь, а на смерть не удалось бы избежать!
Поэтому увидев эту женщину, несмотря на огромной разницу в возрасте между ними, Цзюня Мосе в первую очередь посетила только лишь одна мысль: «Пожалуйста, ни в коем случае не влюбляйтесь в меня! Если вам что-то понравится во мне, непременно скажите мне об этом, и я изменюсь!»
— Цзюнь Мосе… ты, в самом деле, настоящий хам и бесстыдник! — женщина очень внимательно посмотрела прямо в глаза Цзюню Мосе: — Ты, действуя один, смог похитить дорожные сумки Хай Вуя и Хэ Чжицю, а потом вовремя поднять шум, и тем самым навлечь неприятности на Бай Цифэна! Так жаль этих глупцов… Они стали марионетками в твоих руках, что привело к полному разрушению отношений между тремя священными землями и Туманным призрачным дворцом! Это было, действительно, очень коварно! Цзюнь Мосе, я не хочу наказывать тебя… я лишь надеюсь, что ты пойдёшь вместе со мной и всё всем расскажешь, а потом я отпущу тебя. Как тебе такой расклад?
