Четырнадцатый Шао поднял руку и воткнул меч прямо в землю. Чёрный огонь не проник в почву, но сразу же сжег её верхний слой, попутно распространяясь всё дальше и дальше…
— Он действительно продолжает гореть несмотря ни на что? — Четырнадцатый Шао изумленно вздохнул: — Я просто в шоке…
Цзюнь Мосе рассмеялся и смущённо сказал:
— Это пустяки. Вы чего, только смех у всех вызвали… Ох, стыдоба-то какая…
Все вокруг презрительно посмотрели на него: такое невообразимое мастерство, и он называет это «пустяки»? Тогда что насчёт твоей сильнейшей техники — разве она не сможет сжечь дотла весь этот грёбаный мир?
А ведь это действительно так: если у Цзюня Мосе будет достаточная поддержка духовной энергии, то с помощью Пламени первозданного Хаоса он сможет сжечь абсолютно всё, и даже этот мир… Это возможно, хоть и кажется до чёртиков нереальным…
— Молодой господин Цзюнь, а ты оправдываешь своё прозвище «Злого Монарха». Твои методы такие зловещие, такие жестокие, такие зверские, такие яростные! Однако… — Чен Инсяо мрачно посмотрел на Цзюня Мосе и сказал: — Сегодня ты перерезал большую часть мастеров священных земель! Ты должен объясниться перед нами тремя!
— Какие ещё, нахер, объяснения? Что я должен вам объяснить? — Цзюнь Мосе странно улыбнулся: — Вы, все четверо, пришли сюда, чтобы засвидетельствовать всё своими собственными глазами… Но я просил вас об этом? Вы, старшее поколение мастеров, захотели быть свидетелями. Я отнёсся к вашему желанию с уважением и не сказал вам ни слова против, однако это судейство… Разве оно не должно быть более-менее справедливым? Разве я сейчас неправ?
— Естественно, судейство должно быть судейством! Справедливым и честным! Это и есть основная цель нашего свидетельства! — Четырнадцатый Шао говорил, как праведник, однако его зловещий голос совсем не подходил под такие речи.
— Раз уж и старший Четырнадцатый Шао так сказал, то давайте без обиняков, а? Старший Чен только что потребовал с меня объяснений? Я понятия не имею, что я должен объяснять, и, напротив, хотел бы спросить его или даже всех старших Священного дворца… — Цзюнь Мосе серьёзно и нагло продолжал: — Совсем недавно, на ваших глазах произошёл инцидент, в котором на меня было совершено внезапное нападение! Более того, это случилось после того, как свидетель объявил об окончании решающей битвы! Этот факт действительно вызывает у меня некое недоумение! В конце концов, есть ли в словах сторонних судей хоть какая-то сила? Если результаты были объявлены Четырнадцатым Шао, то я бы ещё понял. Однако, если мне не изменяет память, они были объявлены старшим Чу, верно? Ну так и в чём смысл вашего судейства, если вы стояли, заткнув глотки, когда меня пытались убить? А как только я всех прикончил, так нате вам — я виноват!
Все трое тут же потеряли дар речи. Факты были и в самом деле изложены крайне доходчиво. Но даже при своём положении они не смогли подчиниться голосу совести!
— Эй, засранец, что за чушь ты тут несёшь! — тут случилось неожиданное. Четырнадцатый Шао вдруг вызвался помочь и с серьёзным видом сказал: — Разве они не исполняли свой долг свидетелей? Ведь они только что попытались остановить этих мастеров?
Сказав это, он злорадно улыбнулся.
Чен Инсяо и остальные, услышав этого подпевалу, сначала пришли в недоумение: «С чего бы этому психопату быть таким хорошим? Если он действительно собирается помочь нам, тогда он намного лучше даже всех нас вместе взятых», но… Ещё раз внимательно прислушавшись к его словам, ни вдруг поняли, то это никакая не помощь, а совсем наоборот. Этот самодур решил подлить масла в огонь и ударить по больной собаке!
— Молодое поколение только что оговорилось, а вот Четырнадцатый Шао как раз сказал резонную вещь. Когда эти мастера набросились на меня, я отчётливо услышал крик двух предшественников… и это был даже больше, чем просто крик… — Цзюнь Мосе говорил с неким сожалением, однако выражение его лица продолжало оставаться таким же недовольным. Он решительно спросил: — Однако я никак не могу понять: ну даже если мы опустим судейское положение этих трёх предшественников, разве слова обычных стражей священных земель совсем не имеют никакой силы и ценности? Взгляните на произошедшее… Приказы трёх стражей для мастеров из трёх священных земель — всё равно, что дерьмо собачье. Им абсолютно на них плевать! Я действительно был поражён. Ну, да, я был ещё и слишком взволнован… Но… но я не хотел сейчас никак вас обидеть, вы же понимаете…
Все трое внезапно покраснели!
После окончания битвы, все трое совместно с Четырнадцатым Шао собирались объявить результаты, но одна из сторон общими усилиями внезапно атаковала другую, да ещё и в лице одного мастера. Такое поведение невозможно ничем оправдать. Три стражника, будучи самыми уважаемыми людьми в священных землях, попытались их остановить, однако на них даже никто не обратил внимания. А это уже действительно позор на всю голову!
Теперь им только и оставалось, что терпеть от Цзюня Мосе удары по сердцу и безостановочно заливаться краской…
Стражники безжалостно уставили свой суровый взгляд на чудом уцелевших Хай Вуе и Хэ Чжицю!
Четырнадцатый Шао равнодушно сказал:
— А эти слова вовсе не чепуха! А что касается объяснений… То я тоже хотел бы их получить! Я ведь, как-никак, тоже один из присутствующих свидетелей! Как и сказал мальчишка Цзюнь, прямо на моих глазах вдруг произошел такой отвратительный, нарушающий всё доверие, инцидент! Мне плевать, что там говорит про вас этот сопляк, но на произошедшее невозможно просто закрыть глаза! Что касается меня, то от этого могла пострадать моя превосходная репутация! С таким нельзя мириться! Даже если сопляк Цзюнь не станет ничего допытываться, я лично доведу всё до конца!
Лица этих троих выглядели весьма страдальчески, стражи только о ком и думали, так это о Цзюне Мосе. Как же они могли забыть, что есть ещё этот… И что, блин, прикажете с ним делать? Этот сумасшедший совершенно не руководствуется здравым смыслом, более того — правда сейчас не на их стороне… как же бесит…
Цзюнь Мосе вдруг продолжил:
— Верно-верно! Даже если не говорить о репутации и славе Четырнадцатого Шао, то что насчёт моей личной безопасности?! Три стража требуют с меня объяснений, и я понимаю, ведь, в конце концов, погибло немало людей… Однако они сами набросились на меня! Если бы я не вступил с ними в схватку, эти ребята мигом бы из меня котлету сделали! По-вашему, я должен был просто стоять и ничего не делать?
Эти двое словно спелись и продолжали давить на стражей. Лица всех троих почти было стали цветом свиной печени…
Цзюнь Мосе перешёл на крик:
— Или же, по мнению наших трёх стражей, только трём священным землям разрешено побеждать, а мне нельзя даже произвести ответный удар? Вы сами сначала внезапно нападаете, а затем требуете с чудом выжившего человека каких-либо объяснений его поступку? Не думаете, что это слегка иронично? Вы, три стража, неужели вы считаете, что ваш священный дворец не может позволить себе проиграть? Это и есть ваша истина?
Сказав это, Цзюнь Мосе развёл свои руки, чёрное пламя внезапно выскочило из земли и медленно соединилось в единый шар, который затем возвратился в ладони молодого мастера и исчез…
Слова «не может позволить себе проиграть», которые ещё недавно были сказаны Чу Вухуем в адрес Хэ Чжицю, теперь обращены к нему и ещё двум стражам.
— Что за чушь ты несёшь? Как это не можем позволить себе проиграть? — Чен Инсяо гневно закричал, все три стража не на шутку разозлились! Однако у них не было иного выбора, они даже возразить не могли, ведь факт внезапной атаки остается фактом: если это не жажда победы, тогда что?
Угнетённость души уже невозможно было держать в себе, и Чу Вухуй, обратившись к Хай Вую и остальным трём выжившим, строго закричал: –Гнусные сволочи, чего вы ещё ждете? Почему ещё не съебали отсюда?
— Съебать? От Мосе словечек понабрались? Хотя, мне оно нравится… Даже если вы действительно хотите съебать, то сначала объяснитесь передо мной, а затем можете катиться на все четыре стороны! — Четырнадцатый Шао злобно фыркнул. — Я сам хочу посмотреть, кто из них осмелиться вот так просто съебать!
Чен Инсяо подавил в себе свою злость, сделал пару глубоких вдохов и тяжело сказал:
— С самого начало это было нашей ошибкой. Брат Четырнадцатый Шао, мы просим у вас прощения. У великих личностей широкая душа, давайте разберёмся со всем, не создавая трудностей для младшего поколения.
Огромная группа мастеров с их стороны была жестоко перерезана, а они даже не могут добиться объяснений. Вместо этого они должны сами извиняться перед другими… Можно представить, какая обида и унижение царили в душе Чена Инсяо!
Если бы это действительно была вина Цзюня Мосе, то Чен Инсяо и остальные стражи скорее бы отдали свои жизни, вступив в схватку даже с самим Четырнадцатым Шао, но не дали этому мальцу просто так уйти.
Однако… причина инцидента на самом деле была вызвана людьми со стороны священной земли! Такой поступок был и правда очень подлым: огромная толпа мастеров решила внезапно атаковать двадцатилетнего мальчишку! Как же бессовестно!
Кто бы мог подумать, что за всё это время они не только опозорят своё доброе имя, но и потеряют такое огромное количество хороших мастеров! Более того, вся инициатива теперь перешла в руки их противника! Как это вообще называется?
«Даже если вы потеряли стыд и совесть, мы хотим их сохранить! Да чёрт побери, а есть ли теперь это у нас? Один раз потерявши, уже никогда не найдёшь!»
Чен Инсяо и Чу Вухуй крепко сжали зубы, подумав про себя: «Вот погодите, как только мы возвратимся в священные земли, мы никого уже не пощадим! Нужно обязательно свести с ними счёты!»
— О? Так как брат Чен лично признал их ошибку, то я тоже буду великодушным, так что… в этот раз на этом и разойдёмся! — Четырнадцатый Шао снисходительно сказал: — А теперь вы можете катиться на все четыре стороны!
В глазах Хай Вуя и Хэ Чжицю разгорелся дикий огонь, но одного сурового взгляда Чу Вухуя было достаточно, чтобы его потушить. Эти двое развернулись, и немного погодя силуэты обоих уже полностью исчезли из виду…
