Внезапно Цзюня Мосе пронзила сильная боль. Это была Мэй Сюэ Янь, которая своей маленькой белой ручкой крепко ухватила мелкого паршивца за ухо, и, раскрасневшись, довольно угрожающим голосом прошептала:
— Что бы ты там давно, а? Что это ты там не можешь побороть без использования силы?
Цзюнь Мосе смеялся и умолял о пощаде:
— Я имел в виду… Я бы уже давно… Я бы… — он закатил глаза и снова проявил свою находчивость: — Я бы уже давно влюбился в тебя, но ты такая потрясная и опасная, что я никак не мог осмелиться проявить себя. Всё время боялся, что ты меня ударишь! Ну разве это не трогательно! Хи-хи-хи… Ай… Ой… Ха-ха-ха!
Все разразились смехом, и на душе у Байли Лу Юня немножко полегчало.
— Лу Юнь, ступай. Мы все тебя поддержим! Не стоит мешкать, за собственное счастье нужно бороться! — заботливо сказала Мэй Сюэ Янь.
— Моя госпожа, — растроганно сказал Байли Лу Юнь. Такое странное обращение заставило Мэй Сюэ Янь покраснеть до самых волос, а вот Цзюнь Мосе от таких слов пришёл в дикий восторг…
— Возьми с собой кого-нибудь. Пусть Лэн Ао пойдёт с тобой и возьмёт ещё небольшой отряд бойцов, — Цзюнь Мосе говорил очень дерзко. — Пусть тот, кто посмеет отнять у тебя твою жену, тут же умрёт или останется калекой!
Все вдруг вспотели. Этот молодой господин действительно оправдывает своё имя ловеласа золотой молодежи. Его отношение к похищению невесты — уже на то показатель!
После решения этой проблемы и обсуждения ещё пары вопросов, всё окончательно прояснилось.
Цзюнь Мосе посмотрел на быстро удаляющиеся силуэты Мэй Сюэ Янь и её отряда. А в обратном направлении, в город Цзюйхуа, отправился Байли Лу Юнь вместе со своими с людьми.
Поле битвы, которое только недавно фонтанировало кровью, вдруг опустело и стало спокойным.
Цзюнь Мосе обернулся, но увидел, как Четырнадцатый Шао, заложив руки за спину, стоял посреди поля, словно надсмотрщик, а Цяо Ин и Чен Инсяо весело наблюдали за всем со стороны. Чу Вухуй с недовольным видом сидел на корточках и, выпятив свою до жути грязную задницу, кропотливо копал землю длинным мечом. Очевидно, он что-то там искал…
— Это что он сейчас делает? — удивлённо спросил Цзюнь Мосе, смотря на что-то червеобразное в количестве уже около 20 или 30 штук.
Услышав вопрос, Чу Вухуй весь покраснел, но не проронил ни слова, и, сжав зубы, продолжил копать землю. Казалось, что он вот-вот заплачет.
Даже если бы его рвали на части сотни голов священных зверей, у этого стража всё равно бы не было бы такого выражения лица. Мосе был в полном недоумении от происходящего.
— Ваша битва закончилась, но вот наше пари ещё продолжается… Мы сделали ставки ещё при битве по пять человек. Проигравший должен выкопать тысячу дождевых червей без использования силы Суань… Он проиграл, так что теперь выполняет поставленное на кон, — торопливо объяснил Четырнадцатый Шао.
— А? Ставка на червей? Но, хотя копать червей при помощи задницы довольно неудобно, но почва в здешних местах плодородная… Да и от нашего движения во время битвы, все червячки уже наверняка зашевелились. Так что исполнить это наказание будет не очень сложной задачей, пусть даже придется откопать целую тысячу червяков… Но отчего же у него такой печальный вид? Ладно бы это была Цяо Ин, для женщины приемлемо бояться этих омерзительных существ, но Чу Вухуй же здоровенный мужчина, что с ним не так? — хотя Цзюню Мосе было весело, но он всё ещё находился в лёгком недоумении.
— Это ты просто ещё не знаешь всей картины… Во время третьей битвы мы сделали ещё одну ставку. Проигравший должен съесть эту тысячу дождевых червей живьём. К большому несчастью, он снова проиграл. Но изначально у него имелся шанс на победу, ведь я великодушно предоставил ему выбор с приоритетом… — Четырнадцатый Шао говорил очень самодовольным голосом, рассказывая о собственных успехах в пари.
— Пфффф-ха-ха-ха… — рассмеялся Цзюнь Мосе. — Мда, старшему Чу действительно не повезло! Эх! Ну и кто же не позволял вам поверить в меня? Если бы поставили на меня, то не проиграли!
Чу Вухуй тяжело вздохнул, закатил глаза, но так и не промолвил не слова, продолжая копать землю.
— Эй! Давай чёрных червей, а не красных! Да-да, эти чёрненькие — самые омерзительные… — Четырнадцатый Шао строго контролировал весь процесс…
На земле появлялось всё больше и больше червяков… Они слепились в один огромный ком, время от времени некоторые из них вырывались и медленно ползли в сторону…
Цзюнь Мосе вдруг представил, как Чу Вухуй через некоторое время проглотит их всех живьём… Тут же он титаническим усилием воли смог сдержать свои рвотные позывы, но побледнел всё же очень знатно!
Эта ситуация казалась ну уж слишком ужасной!
По всей видимости, почва здесь действительно очень плодородна. С жёсткими требованиями Четырнадцатого Шао, им пришлось провозиться аж до самой ночи, и вот, пожалуйста — тысяча самых отвратительных червей была «готова к употреблению».
Чу Вухуй, закончивший свою работу, выглядел совершенно безжизненно. Весь в грязи, он наконец вылез из ямы и с последней надеждой в глазах, стал умолять:
— Брат Четырнадцатый Шао…
Он использовал свои самые лучшие умения подхалимства, стоя перед Четырнадцатым Шао. Это выглядело действительно очень жалко, пусть он и пытался сохранить в себе чуточку мужского достоинства…
— Что? — подняв свой нос ещё выше, очень напыщенно спросил Четырнадцатый Шао.
— Брат Четырнадцатый Шао, посмотри, я вырыл тысячу червей, я не отказался от своих слов! — заискивая, сказал Чу Вухуй.
— Если не отказываешься от своих слов, то давай, съешь их уже побыстрее: просто закрой глаза и нос, и проблема решена! — прозвучало равнодушное бормотание.
— Что-то у меня плохой аппетит в последнее время, а можно… я не буду? — слащаво спросил Чу Вухуй.
— Нет! Раз захотел пари, то будь добр, признай своё поражение! — категорично заявил Четырнадцатый Шао.
— Ты! Да ты просто глумишься над человеком! — тут же забыл про подхалимство Чу Вухуй.
— Как это я глумлюсь над тобой? Это действительно в стиле непревзойдённого мастера священной земли: вводишь в заблуждение, передёргиваешь факты, говоришь, что я глумлюсь над тобой, ну и как же? Это ведь ты проиграл, теперь пытаешься отмазаться? — недовольно фыркнул Четырнадцатый Шао.
— Я не собирался отмазываться, разве я не выкопал тысячу дождевых червей? Все как ты и просил, чёрненькие… — Чу Вухуй весь покраснел. На последнем предложении он понизил голос, попутно тряся Четырнадцатого Шао за руку: — Ну брат Четырнадцатый Шао… — его мягкий голос был похож на заискивания молодой девушки перед своим возлюбленным…
Державшегося в стороне Цзюня Мосе бросило в холодную дрожь, он больше не мог держаться спокойно и невозмутимо…
С другой стороны, у Цяо Ин и Чена Инсяо тоже волосы встали дыбом. Даже тысячелетнее совершенствование им ничем не помогло…
— Даже если ты назовешь меня «Владыкой Четырнадцатый Шао», тебе это ничем не поможет! Проиграл — плати, так что давай, ешь! Тысячу и не одним меньше! — пусть Чу Вухуй изо всех сил старался подлизаться, Четырнадцатый Шао оставался непоколебимым!
— Ты, ты… ты хочешь, чтобы я тут умер? — Чу Вухуй громко закричал и топнул ногой, в его голосе послышалось слезливые нотки, а тело задрожало.
— Слёзы? Ты плачешь? Ты реально собираешься зареветь? О-о-о, ну другое дело! Если ты действительно заплачешь, то я тебя отпущу! Почему ты не плачешь? — Четырнадцатый Шао продолжал говорить в невозмутимом тоне. Он знал наверняка, что Чу Вухуй с его репутацией, да ещё и окружённый посторонними людьми, ни за что не станет вот так просто реветь…
Кроме того, съесть червя на самом деле — не такое уж и большое дело. Когда Четырнадцатый Шао был запечатан, он только ими и питался…
Может это и не вкусно, но и не ядовито. Если бы он не пробовал, стал бы делать такую ставку? Ведь кто знал, какой мог бы быть исход…
Но он совершенно недооценил тот факт, что «съесть живьем дождевого червяка» для обычного человека — уж слишком ужасающий процесс…
Четырнадцатый Шао не успел закончить фразу, как увидел, что Чу Вухуй вдруг упал на задницу, начал истерически хлопать по земле, затем открыл свой рот и во всю глотку разревелся. Слёзы катались ручьём, эти рыдания были уж слишком горестными…
Он плакал чувственно, плакал опечаленно и оглушительно, поток его слёз было невозможно остановить…
Четырнадцатый Шао, Цзюнь Мосе, Цяо Ин и Чен Инсяо — все четверо просто охренели от произошедшего, их брови не переставали подёргиваться, а восемь глазных яблок были готовы вывалиться наружу…
— Да разрази меня в задницу тысяча ударов молний! Ты реально ревёшь? — Четырнадцатый Шао был вне себя от злости и гневно наблюдал за этим придурком, попутно матерясь во все стороны. Это было ну уж слишком неожиданно… и это страж священного дворца?
— Плач поможет избежать мне поедания этих мерзких червей, так чего же мне не плакать? Спроси остальных, что бы они выбрали, будь они на моём месте? — Чу Вухуй приостановил свой плач и поднял свои зарёванные глаза в сторону Четырнадцатого Шао. — Ну, скажи, как ты хочешь, чтобы я плакал? Стоя или сидя? Примкнув к земле или обращённым к небу? А может в беге или в прыжке? Даже если придется вертеть своей задницей и пританцовывать — плевать, я сегодня готов идти до конца, лишь бы угодить тебе и не есть этих тварей!
