Тогда Чжань Цифэн всё понял, и по-прежнему с добродушной улыбкой сказал:
— Сестра Сяо Мяо, ваши слова значительны! До этого я тоже упоминал, что фактически наше пари ещё не вступило в силу и имеется много вопросов по поводу результатов. Ну, а поскольку вы внесли предложение прекратить пари, я готов удовлетворить вашу просьбу. Так и договоримся. На самом деле, так даже лучше. Таким образом мы сможем избежать вреда для тёплых дружеских отношений между нами.
От начала и до конца он настаивал на том, что сделка была ещё не начата, а то и понятно, так как если пари ещё не вступило в силу, значит не считается, что он нарушил своё обещание.
Ранее их пари было скреплено только устным договором, а это пустяки. При этом он ещё решил нахально увеличил свою значимость, щедро даровав Сяо Мяо свою любезность, проявив себя как великодушный человек, который с лёгкостью согласился на её предложение.
На лице Сяо Мяо появилась неясная улыбка, и она произнесла:
— Спасибо вам, молодой господин Чжань, вы так великодушны и добры! Я безмерно вам благодарна за вашу снисходительность. Если в будущем у молодого господина Чжань будет возможность помериться силами с молодым господином Мо, я покорнейше желаю вам вернуться только с победой!
Мягкое и тёплое, словно весенний ветерок, выражение лица Чжань Цифэна мгновенно поменялось и стало злобным, и негодующим. Со своим потрясающим умом, как он мог не услышать в словах Сяо Мяо насмешку? Однако он не стал ничего отвечать на это. Присутствующие господа тоже далеко не глупцы, и дураку понятно, что в этот раз он поступил неправильно, к чему эти бесполезные отговорки…
Сказать даже несколько слов в ответ будет вполне достаточно чтобы полностью опозориться.
Остаётся только сердиться про себя, мысленно повторяя: «Ну ты даёшь, соплячка! Сейчас я не в состоянии ответить тебе и уличить тебя в твоей наглости… Подожди, скоро я женюсь на тебе, и ты попадёшь в нашу семью Чжань! Вот тогда-то я отомщу тебе!»
— Раз уж пари уже отменено, пожалуй, я должна откланяться, — Мяо Сяо Мяо покачала головой, и со вздохом сказала: — Я думала, смогу сегодня увидеть здесь отличное представление… Кто бы мог подумать, что моё в кои-то веки хорошее настроение будет полностью испорчено.
В её голове чувствовались разочарование и искренняя скорбь.
На протяжении стольких лет она была глубоко уверена, что Чжань Цифэн, первый наследник семьи Чжань, несмотря на свою принадлежность к избалованной аристократической молодёжи, значительно отличается от других, и с искренностью и добротой, как старший брат, всегда заботится о ней. Даже это пари, которое они заключили друг с другом, не более, чем мелкая шуточка…
Но сегодня, в условиях «абсолютной» заинтересованности своей стороны, Чжань Цифэн стал для неё каким-то далёким и незнакомым. Оказывается, он просто показал своё истинное лицо.
До этого он лишь приукрашивал себя и скрывал свои недостатки… Там не было и капельки искренности и правды.
Мяо Сяо Мяо было больно. Она почувствовала чистосердечное разочарование. Она и предположить не могла, что жажда собственной наживы изменит его до неузнаваемости.
Как говорится, все женщины — очень ранимые существа, вне зависимости от их ума и проницательности, они всё время пытаются сбежать туда, где будут свободны от оков здравого рассудка и смогут только чувствовать… Только если они не столкнуться с этим лично, это ощущение всегда очень трудно понять…
Сяо Мяо сегодня не смогла отыграть свою ставку в пари, но зато она смогла разглядеть истинное лицо Чжань Цифэна, и попробовала на вкус горечь обиды и сожаления…
Каждый сам оценивает плюсы и минусы!
Чжань Цифэн по-прежнему притворно что-то говорил Сяо Мяо, но она настойчиво собиралась уйти. Чжань Цифэн сам понял, что уже потерял хорошее расположение Сяо Мяо к себе, поэтому решил просто промолчать. В то мгновение, когда Сяо Мяо уже развернулась, чтобы уйти, внезапно раздался чей-то восторженный голос:
— Ай-яй-яй и сбоку бантик! Я прослышал, что молодые господа устаивают здесь приём для младшего брата! Я побоялся быть бестактным, поэтому сбегал домой поменять одежду, и тотчас же пулей вернулся сюда! Но я и предположить не мог, что здесь меня будет ждать такая торжественная и величественная обстановка! Эта прогулка, в самом деле, не напрасна!
Мистический обладатель непревзойдённой сущности Мо Цзюнь говорил с улыбкой во весь рот, с польщённым выражением лица. Он прошёл, оглядываясь по сторонам, рассматривая шикарную обстановку зала, цокая языком от удивления, и, весь в стеснении, продолжал бубнить:
— Ай-яй-яй, какой интерьер! Какой торжественный, какой шикарный! Господа, братья, ах, ах, какая красота! Мне бы в туалет такой интерьерчик… ой, о чём я говорю… Прямо-таки крайне неловко, ай-яй-яй, красотищща!
В глазах Чжань Цифэна вспыхнул холодный блеск. Он пребывал в состоянии неудержимой ярости: «Ах ты сукин сын, почему ты не появился немного раньше? Мне бы не понадобилось малодушничать перед Сяо Мяо, перед всеми присутствующими здесь! И мне бы не надо было нарушать свое слово, и возвращать свои же слова! Тогда бы я выиграл пари, лишил всякой надежды Сяо Мяо попасть в сад чудодейственных растений, да ещё бы взял первую красавицу призрачного Дворца в жёны! Это бы стало поворотным пунктом моей жизни, всё могущество семьи Мяо перешло бы ко мне… Но из-за того, что этот болван опоздал, все мои планы порушились! А сейчас этот козёл расхаживает здесь с лицом, полным смущения! Неблагодарная скотина прямо-таки, это просто невыносимо…»
— Ты и есть Мо Цзюнь? Я — Чжань Цифэн, первый наследник семьи Чжань, и человек, организовавший этот приём, — превосходные манеры Чжань Цифэна и его доброе выражение лица, когда он обращался к Мяо Сяо Мяо, бесследно исчезли, его лицо было холодным, как лёд, словно весенние молодые цветы занесло внезапно выпавшим снегом, оба глаза пронизывал холодный блеск, он свирепо уставился на Цзюня Мосе, будто тигр на свою жертву…
Все остальные тоже поспешили воспользоваться случаем и хорошенько рассмотреть знаменитого обладателя непревзойдённой сущности, однако были неприятно удивлены. Этот мальчишка обладал заурядной внешностью, таких тысячи и миллионы на каждом шагу. Стало ясно одно — чем быть наслышанным, лучше познакомиться лично, увидев его вживую, он показался им обычным и очень заурядным.
И этот человек — легендарный обладатель мифической непревзойдённой сущности? Все смотрели на него с высшей степенью презрения.
Мяо Сяо Мяо увидела ещё одну маску Чжань Цифэна. Температура её тела мгновенно понизилась на несколько делений, сердце покрылось холодом: неизвестно сколько ещё масок у первого молодого господина призрачного Дворца? В её сердце поднялось чувство страха…
За исключением чувствительности, девушки обладают ещё одной особенностью: их мышление всегда интуитивно, подчас даже очень субъективно. Когда она в хороших отношениях с каким-то человеком, вне зависимости от событий, она будет хорошо относится к нему. Однако, если вдруг наступит день, когда её впечатление об этом человеке изменится не в лучшую сторону, тогда всё хорошее, что было прежде, превратится в ничто… Что бы не делал этот человек, теперь он всегда будет оставаться плохим, и ничем не будет отличаться от кучи дерьма…
Вплоть до того, что девушка может подумать, что всё, что было прежде, было сплошным обманом, а она оказалось жертвой мошенника!
Поэтому некоторые парни, после расставания с девушкой, часто воспринимаются ею хуже самых настоящих врагов… Подчас парни сами не понимают, где и чем могли заслужить такое отношение к себе…
На самом деле, такая ситуация вполне нормальна. Девушки часто сами плохо понимают себя, не говоря уже о мужчинах…
Но, увидев Мо Цзюня, с лицом, полным смущения от «неожиданной милости», Сяо Мяо чуть не рассмеялась: «Этот парень, в самом деле, настоящий актёр! Сыграет что угодно, как влитый…»
Он действительно очень сильно походил на деревенщину, который неожиданно попал в город, и ему посчастливилось получить внимание большого человека. То довольное и одновременно жалкое выражение лица — всё это у него получилось передать на высшем уровне…
— Да, да… я… это… Ваш покорный слуга… А, тьфу, какой, блядь, слуга? Ваш уважаемый старший брат, Мо Цзюнь, ни хрена не рад с вами познакомиться; говорят, вы все очень восхищены моей непревзойдённой сущностью! Ну что ж, я тут: можете завидовать сколько хотите!
Сначала этот «Мо Цзюнь» вёл себя очень скромно, потом его настрой резко изменился, словно он почувствовал, что он и все присутствующие здесь находятся на равных, а, возможно, он и выше их на голову. Он сразу же поправил свою «ошибку», и чуть более высоким голосом назвал себя «уважаемым братом», а в конце вообще перешёл на настоящую наглость…
Все присутствующие тут же скривили свои рты от услышанного к ним обращения. Не то, что они никогда не видели хамов, просто, вероятно, они не видели ТАКИХ хамов… А Мо Цзюнь был настоящим профессионалом в этом деле…
Было трудно смириться с тем, что уникальная непревзойдённая сущность выбрала такого человека на роль своего хозяина. Прямо-таки аномалия какая-то…
Однако следующая фраза молодого господина Мо повергла Чжань Цифэна в ещё больший шок, его практически сковал приступ удушья:
— Однако… Чжань Цифэн… знаете, это самое… — на его лице показалось выражение неловкости.
— Что такое? — Чжань Цифэн старался подавить ярость в своём теле.
— Младший господин Чжань, кажется, вам нелегко живётся в призрачном Дворце? Видно, что, когда вы представлялись, вы произносили своё имя с гордостью, ощущая себя очень известной личностью… На самом деле, я разделяю ваши чувства… — молодой господин Мо, немного съёжившись, как бы прощупывая почву, с неловкостью в голове продолжил: — С тех пор, как я прибыл в призрачный Дворец, я уже встретился со всеми важными фигурами, особенно важных представителей призрачного Дворца Шенхуан Цао для меня специально подчеркнул. По этой причине я с особой серьёзностью отнёсся к этим людям… Однако, среди этих имён я не слышал вашего имени… Молодой господин Чжань… Похоже, вы не так известны в призрачном Дворце, почти как я за пределами этого места. Ах, всем нам так нелегко живётся, этом мире! Он в самом деле очень трудно устроен… Я очень сочувствую вам, эти слова я говорю от чистого сердца! Я сейчас, можно считать, хлопочу за других, могу полностью закрыть тебя, ты понимаешь, о чем я?
Чжань Цифэн только чувствовал, как гнев и обида едва через край не переливаются!
