Чжань Юшу с недоверием посмотрел на Цзюня Мосе и, внезапно рассмеявшись, сказал:
— Мо Цзюнь, а может, ты нарочно? Ответив продолжение этой парной надписи, ты, как назло, сболтнёшь какую-нибудь чепуху, чего ты пытаешься добиться, выдумывая свои коварные махинации? Хочешь оклеветать нашу семью Чжань?
Цзюнь Мосе фыркнул:
— Оклеветать вашу семью? Это называется «вы выдвинули мне условия, и я в ответ выдвинул свои»! Если решили согласиться — так соглашайтесь, нет — так катитесь к чёрту, к чему менять тему разговора? По-быстрому дайте ответ, и не заставляйте меня ещё больше презирать вас!
Братья Чжань переглянулись, и Чжань Юшу шёпотом произнёс:
— Письменный язык быстрее всего, брат, как ты смотришь на это?
Глаза Чжань Цифэна сверкнули, и он сказал:
— Это с виду «простое» условие — вовсе нешуточно. Похоже, что выдвинутое им условие не имеет никакого отношения к нему самому, однако фактически, своим условием он хочет ударить по нашему уязвимому месту. Если мы согласимся на это условие, и на случай, если соперник скажет правильный ответ — тогда успешное будущее всех людей, которых мы сюда сегодня пригласили, будет похоронено раз и навсегда. К тому же после этого наша семья Чжань будет испытывать трудности во всех делах… Талантливых рук с нами станет меньше, потому что никто не захочет опасаться, что в любой момент может оказаться преданным своим же хозяином…
— Я тоже думал об этом на тот случай, если он специально этим самым пытается поставить нас в тяжёлое положение? Если мы с лёгкостью пропустим эту партию… Боюсь, шансы на победу в последующих партиях довольно неопределены, если вот так проиграть, все наши планы пойдут насмарку, и ещё нам придётся столкнуться с его условиями… А значит, наша репутация будет разрушена… — Чжань Юшу обеспокоено сказал.
Нахмурившись, оба брата обсуждали, как им быть дальше. Внезапно Чжань Цифэн сказал:
— Юшу, мы не можем не согласится на это, но, если согласимся, нам придётся, что называется «отдать ладью, чтобы спасти короля». Юшу, ты молод, у тебя всё ещё впереди, тебе не стоит беспокоиться об этом деле. Оно совершенно тебя не касается, если он и ответит продолжение этой парной надписи, я сам выступлю с объяснениями, это ведь только на моей совести, и не имеет никакого отношения к нашей семье… Я пожертвую собой ради этого, думаю, в этом нет ничего страшного!
— Брат, да что ты такое говоришь? Всю кашу заварил я, с какой стати ты должен быть козлом отпущения? — в конце концов, Чжань Юшу был на самом деле молод и неопытен. Услышав, как старший брат храбро хочет пожертвовать собой, кровь в его жилах в миг забурлила, и он на эмоциях вскричал: — Кто и должен отдуваться за это дело, так это я! Какое это имеет отношение к тебе?
— Тогда… как скажешь, — Чжань Цифэн, немного поколебавшись, тут же согласился, и, вздыхая, сказал: — Только… я волнуюсь за тебя, братишка. Однако, всё же я уверен в твоих словах, этот Мо Цзюнь способен только на махинации, и не сможет придумать достойного продолжения! Он в прошлый раз не смог, неужто за такой короткий срок у него вдруг получится?
Чжань Юшу был импульсивен, и сказал, не подумав, но сейчас же он сожалел о своих словах. Он и подумать не мог, что его родной старший брат без колебаний и долгих раздумий толкнёт его прямо на край пропасти!
В этот момент Чжань Юшу показалось, словно он угодил в ловушку. Будто бы его брат вырыл яму, и он по своей воле ступил в неё. Затем, приняв несчастный вид, он спросил сам себя…
«И это мой старший брат, которым я восхищался и гордился всю свою жизнь?»
В тот же миг Чжань Юшу почувствовал, словно съел дохлую крысу, и его чуть не стошнило от этого чувства…
— Мо Цзюнь, я согласен на твои условия, и также согласен на клятву кровью, — Чжань Цифэн усмехнулся, и посмотрел на Мосе. — Стало быть сейчас ты должен продемонстрировать свой неповторимый литературный талант!
Цзюнь Мосе опешил, и еле подобрав слова, с трудом сказал:
— Твою мать, даже на такие жёсткие условия вы тоже готовы согласиться? Вы не боитесь, что вашу семью Чжань ждёт поражение?
Чжань Цифэн с холодной усмешкой сказал:
— Если такой ценой у нас получится заставить обладателя непревзойдённой сущности потерпеть поражение, мы считаем, что это стоит того! Мо Цзюнь, неужто ты собрался время тянуть? Быстро говори вторую часть надписи!
— Эм… — на лице Цзюня Мосе появилось выражение человека, оказавшегося в безвыходном положении. Он почесал голову, и спросил: — Эм… а эта… первая часть надписи, как она звучит?
Оба брата стали ещё более уверены в своей правоте: «С ним всё кончено!» Они невольно радостно рассмеялись.
— На шахматной доске, созданной природой, звёзды — как ловушки. Какой человек способен разгадать их? — Чжань Юшу тотчас же позабыл о своём горе, и с выражением произнёс.
— На шахматной доске, созданной природой, звёзды — как ловушки… звёзды — как ловушки… — Цзюнь Мосе, задумавшись, несколько раз повторил одно и тоже.
Он всё больше хмурился, а его лицо всё сильнее мрачнело…
Мяо Сяо Мяо вздрогнула: «Ты непременно должен сказать продолжение! Если не скажешь — тебе конец, все твои прежние успехи обратятся в пыль, а исход просто трудно себе представить…»
Глядя на растерянный вид обладателя непревзойдённой сущности, всем присутствующим даже стало жаль его: такой необыкновенный талант появляется раз в несколько тысяч лет, и сейчас он на их глазах затягивал петлю на своей собственной шее…
Такой исход заставил всех горестно вздохнуть от переживаний. Цзюнь Мосе медленно сделал два шага, потом остановился, запрокинул голову, и погрузился в глубокие размышления. Потом покачал головой, пробормотав «Нет, это не подходит!», потом снова продолжил медленно двигаться, раздумывая над ответом.
Улыбки на лицах Чжань Юшу и Чжань Цифэна становились всё шире и шире, они почти уже были готовы засмеяться, глядя на расстроенный взгляд Мо Цзюня, словно он был диким зверем, загнанным в ловушку охотником.
Вдруг раздался возглас: «Есть!»
Цзюнь Мосе громко вскрикнул, делая вид, что стирает рукой пот со лба, он произнёс:
— Чуть не произошла неприятность, но, главное, я, всё же, додумался. На самом деле, это пустяки, я понял главную суть и всего-то! Как досадно, что в прошлый раз я не смог додуматься до этого!
— Додумался? Как же конкретно звучит вторая часть этой надписи? Говори скорее, Мо Цзюнь, я тебе скажу, я большой знаток в парных надписях! Ты должен придерживаться абсолютной ясности, если будет выполнено не аккуратно, ты тоже проиграешь! — Чжань Цифэн рассмеялся, и специально так сказал, дабы увеличить нервное напряжение Цзюня Мосе.
— Ты уже хуйню несёшь! Парность построения надписей должна быть выдержанной и устойчивой. Небо против земли, дождь против ветра, материк против воздушного пространства… Главное — уловить суть, и всё будет ясно. Вторая часть этой парной надписи звучит… — Цзюнь Мосе специально выдержал долгую пазу, и медленно произнёс: — Земля — это лютня, дорога — это струна, кто осмелится сыграть?
Бам!
Весь зал в тот же миг пришёл в движение. Невероятно! Действительно, невероятно!
На шахматной доске, созданной природой, звёзды — как ловушки. Какой человек способен разгадать их?
Земля — это лютня, дорога — это струна, кто осмелится сыграть?
Небо и земля, шахматная доска и лютня, звезда и дорога, шашки и струны… Кто способен сделать ход? И кто осмелится сыграть?
Каждый иероглиф был подобран мастерски, просто безупречно!
Размах первой и второй надписи такой же надменный и высокомерный, такой же… пренебрежительный!
Если кто-то скажет, что эта надпись не соответствует, значит в этом мире никогда и не было таких искусных надписей…
Вмиг все присутствующие уставились на Цзюня Мосе. Что он за человек, в конце концов? Нечистая сила, оборотень, настоящее чудо! Мяо Сяо Мяо с горящими глазами смотрела на Мо Цзюня и не сводила с него взгляда. Она испытывала радостное потрясение, и не могла найти слов, чтобы что-нибудь сказать.
Она очень сильно переживала за него, а сейчас была по-настоящему потрясена его превосходным высказыванием! Это волнение ни с чем нельзя было сравнить!
«Он в самом деле сам додумался до этого? Я не сплю, нет? Почему он такой крутой? Отчего он такой удивительный? Оххх, я… я просто…»
Её глаза сияли, словно она увидела своего любимого киноактера…
Вытирая пот со оба, Цзюнь Мосе усиленно делал вид, словно ему было очень страшно и трудно:
— Эта надпись не давалась мне несколько лет, я всё никак не мог придумать продолжение для неё, и вдруг неожиданно после слов братьев Чжань, в условиях уникального давления, в конце концов, я смог справиться с этим испытанием! Можно сказать, я ещё должен сказать спасибо братьям Чжань! Ха-ха-ха-ха, вот так повезло!
После этих слов у всех присутствующих поменялось выражение лица.
Хотя Мосе не хвастался, однако это выглядело как-то странно…
Радость с лиц братьев Чжань исчезла без следа. С мертвенно-бледными лицами они обменялись беспомощными взглядами.
Они были до смерти расстроены!
Ещё секунду назад они со злорадством смеялись над несчастным Мо Цзюнем, который вот-вот должен был угодить в собственную ловушку, сейчас же всё совсем поменялось! Они пребывали в полнейшем отчаянии!
— Осмелюсь спросить, как вам моё продолжение? Достаточно хорошая работа? — скромничая, спросил Мосе.
Чжань Цифэн, почти оцепенев, нехотя кивнул.
Что до Чжаня Юшу, у него не было сил даже кивнуть, он был слишком опечален.
— В таком случае, молодые господа Чжань должны дать мне развёрнутый ответ, и всё объяснить, верно? — Цзюнь Мосе загадочно усмехнулся и добавил: — Прошу вас не забывать, вы поклялись своими предками и своими потомками, клятва — это удивительная вещь… Кто знает, когда условия её заключения смогут осуществиться? Разумеется, если вас не интересует это, вы можете не выполнять условия договора.
— Мы признаём поражение! — лицо Чжаня Юшу то краснело, то бледнело. Он хотел отпираться до последнего, однако услышав про клятву, притом, что столько людей были свидетелями этого договора, понял, что всё отрицать бесполезно! Это преступление может затронуть славное имя их предков и будущих потомков. — Семья Лин Цин Иня — известный род музыкантов. Хотя они большие специалисты в теории музыки, своего бизнеса они не имеют. Семья находится в состоянии упадка, и движется к полному разорению, а наша семья Чжань сейчас скупила больше половины музыкальных заведений. То есть, если они хотят выжить, они были должны были слушать наши приказы. Я устроил парочку неприятностей для их коллег по музыкальной стезе, а дальше — всё ясно… — слова Чжаня Юшу вызвали большой резонанс. Он, стиснув зубы, продолжил: — От начала и до конца об этом знал только я один. Если бы кто-то из нашей семьи узнал об этом, несомненно бы не позволил мне так поступать…
