Эллиот и остальные счастливо смеялись. С другой стороны, второкурсник так разволновался, услышав его слова и оскорбления другого, что разозлился и разволновался настолько, что его лицо стало красным, как красная задница бабуина.
Ему хотелось убежать отсюда и спрятаться в какой-нибудь норе, чтобы скрыть свое смущение, но он никуда не собирался уходить, пока не освободит свою руку от злобной хватки Эллиота.
«Отпусти меня в этом случае, или не вини меня за то, что я использовал свою способность, чтобы преподать тебе урок!» Студент второго курса холодно фыркнул, глядя на Эллиота с недобрыми намерениями.
«Что за шутка! Ты уже использовал его, и я раздавил его так же легко, как раздавил муравья. Не нужно скрывать свое смущение и использовать свой язык, чтобы лгать». Эллиот сказал следующие слова, чтобы подразнить способность рассуждать, рационализировать и обосраться от человека, который посмел связываться с одним из своих: «Все здесь знают, что с твоей силой тебе лучше жить как собаке, чем человеку. А теперь лай для меня!»
«Почему ты!» Его слова смутили второкурсника, и в ярости он активировал свою способность усиливать силу в правой руке, заставляя волны синего цвета кружиться вокруг его кулака. Затем он попытался высвободить его из порочной хватки Эллиота, но обнаружил, что не может этого сделать, так как ему показалось, что монстр использовал свой коготь, чтобы схватить его за руку.
«У твоих родителей была одна работа, и они не справились с ней! Позволь мне преподать тебе урок вместо них!» -сказал Эллиот, поднимая руку и поворачиваясь за талию, отчего второкурсника оторвало от ног, а затем он швырнул его на землю, заставив его визжать, как свинью, которую разделывают.
«Уикнк! Уикнк! Ой! Для чего это было?» Студент второго курса застонал от боли после того, как его спина рухнула на землю, затем посмотрел на Эллиота и пожаловался, потому что он напал на него.
«Неужели этот человек думал, что только он может напасть, а остальные не могут дать отпор?»
«Что за шутка?!»
«В каком мире он живет?»
Студенты, окружившие их по кругу, сказали, задаваясь вопросом, не болтается ли у второкурсника в голове несколько шурупов.
«Конечно, этот человек будет так думать. Он не только фальшивый и неуверенный в себе человек, который выбирает слабых, чтобы утвердить свое господство, но и, в конце концов, самозваный Карен!» — сказал Эллиот, смеясь над ним, как и Джон и другие студенты.
«Ты придурок! Перестань надо мной смеяться!» Студент второго курса встал и набросился на Эллиота. Но прежде чем он успел до него дотянуться, Эллиот подошел к нему и ударил коленом в живот, заставив его плакать, держась за свой ужасно большой живот.
Эллиот схватил его за волосы и приподнял его голову, чтобы посмотреть ему в глаза, а затем сказал: «Это ты налетел на моего друга, так что извинись перед ним!»
«Ни за что! Я не собираюсь извиняться перед такой дрянью, как он,-сказал второкурсник с решимостью в глазах, и Джон нервно потер локоть.
«Брат, давай просто оставим все как есть. Я думаю, он достаточно настрадался». -сказал Джон, велев Эллиоту отпустить толстого придурка, потому что он беспокоился, что это может принести им неприятности, а также потому, что он не хотел запугивать хулигана.
«Ты слишком мягкосердечен, но нет! Я не отпущу его, не раньше, чем он искренне извинится перед вами», — сказал Эллиот, прекрасно понимая, что если он не сделает из него пример сегодня, то завтра его и его друзей будут беспокоить еще больше.
Джон молча посмотрел на него и в конце концов не сказал ни единого слова.
«Хм! Делай, что можешь, я не скажу ни единого слова, чтобы вымолить у дряни прощение!» -сказал второкурсник, когда Эллиот снова перевел на него взгляд.
«О, правда? Давай посмотрим, как долго ты сможешь думать так же!» — сказал Эллиот, на мгновение подняв руку над головой, прежде чем взмахнуть ею вниз, заставляя ее приземлиться на лицо толстяка, издавая ясный и четкий звук, который эхом разнесся по всей округе.
Пощечина, пришедшаяся ему на лицо, оставила четыре четких красных следа. Тело Джима затряслось от силы пощечины, глаза вылезли из-за жгучей боли, пронзившей его чувства.
«Я-я такой-л-р-й». Джиму потребовалась всего одна пощечина, чтобы попросить у Джона прощения.
Прежде чем Джон смог произнести хоть одно слово примирения, Эллиот поднял и опустил другую руку вниз.
Па*
Эллиот ударил Джима по другой стороне лица, оставив четыре красных пятна и на его чистой и толстой левой щеке, отчего обе щеки Джима стали похожи на близнецов.
«Почему ты снова ударил меня?» — спросил Джим, потирая пылающее красное лицо и слезясь.
«Ты был недостаточно искренен», — сказал Эллиот, честно объяснив ему причину, по которой он ударил его во второй раз.
«Чертов ублюдок», — подумал Джим, прежде чем снова повернуться и посмотреть на Джона.
«Мне очень жаль. Пожалуйста, прости меня! Я никогда не побеспокою тебя, обещаю!» — громко сказал Джим, публично извиняясь перед Пустотой.
«Хорошо, я прощаю тебя», — сказал Джон, почесывая щеку.
Джим встал, развернулся и вышел с арены, мысленно проклиная их и громко обещая отомстить за то, что произошло сегодня.
«У тебя есть глаза, но ты ими не пользуешься. В следующий раз не обижай его, или я убью тебя!» — сказал Эллиот, насмехаясь над Джимом в последний раз за сегодняшний день.
«Бу-у-у! Ты большой хулиган!» — закричал Джим, убегая от них, как неженка, и слезы потекли у него из глаз.
«Может быть, эти штуки на его похожем на член лице-просто украшение?» — сказал Тео, смеясь рядом.
«Давай забудем о нем!» — сказала Лиза, обнимая руку Эллиота, прижимая ее между мягкими грудями, заставляя его чувствовать ее упругие кончики, так как она хотела, чтобы он знал, что то, что он сделал, возбудило ее.
Эллиот обхватил рукой ее гибкую талию, а затем сказал: «Да, мы должны пойти и взять наш жетон».
«Поехали!»
Позади них студенты начали болтать. Некоторые говорили, как они были потрясены, увидев, как первокурсник избивает второкурсника; Некоторые высмеивали Джима; Некоторые выражали недовольство и обиду, увидев, как волшебник помогает пустоте; некоторые говорили что-то в этом роде.
«Этот Джим-гребаный позор для нас, второкурсников!» — сказала одна из зрительниц, разочарованно качая головой.
«Запрети ему!
Это хорошо!
«Так что с этого момента мы будем обращаться с ним как с мусором и ежедневно выбивать из него все дерьмо, верно?»
«Да!»
