Бессвязные, мерцающие, повторяющиеся фантомы, разбросанные по всему полю боя, сотворенные из призрачной нематерии бледно-голубых и голубых оттенков. В большинстве из них даже нельзя было узнать людей за пределами их формы. Те, кто все еще имел смутно похожие на человека формы, снова и снова повторяли одни и те же движения или просто оставались на одном месте, прячась за укрытием, которого не было, защищаясь от врага, который никогда не придет. Наименее когерентные среди них были просто смутно плывущими или дергающимися на месте гуманоидными облаками энергии.
Писание Призрака Меча описывало их именно так; Рассеянные остатки, так они назывались. Фрагмент, остатки, истертые нити боевой воли.
Сотни их были усеяны полем битвы, и они были лишь второстепенным предметом интереса.
Писание придавало первостепенное значение их аналогам: связным остаткам. Они были остатками исчезающе малой горстки, чья боевая воля была настолько могущественной, что после смерти человека создала совершенно новую духовную сущность.
Она посмотрела вниз, на руины форта, и там, среди изломанных тел своих товарищей-двойников, она увидела их, призрачные фигуры, смотрящие на нее в стоическом молчании. Существа с чистым боевым духом, без воли или собственной воли, ожидающие цели. Демоны, рожденные от смерти умирающих воинов под любым другим именем. Из доппельсолдатенов, павших для охраны этого форта, три дюжины оставили Сплоченный Остаток, и еще десятки оставили Рассеянные. Среди них стояло пятеро танкистов, трое из которых каким-то образом оставили после себя Реликты, в том числе свои танковые костюмы, потрепанные и изрешеченные даже после смерти. Она не знала, как это возможно, если только пилоты не развили духовное единство со своими машинами. У нее также не было возможности узнать, насколько далеко простираются пределы этого феномена.
Глядя на поле битвы, Зефарис различал все больше и больше Связных Реликтов, одного за другим. Она перевела взгляд на Тозу и увидела, что от него не осталось и следа. Его боевая воля полностью покинула его к тому времени, когда он пал перед ней.
Из числа падших Инквизиторов каждый из них оставил какой-либо Реликт, и совершенно непропорциональное количество из них оставило Связных Реликтов, соответствуя или, возможно, даже превосходя пропорцию двойников-солдат. Чем больше она смотрела, тем больше замечала тонких деталей; некоторые Реликты, особенно Когерентные, излучали слабую ауру оружия, как будто на реликте запечатлелась крупица мастерства оригинала. Она не могла различать типы, только ощущала это в самом слабом смысле.
Этот Инквизитор особенно привлек ее внимание, и она увидела его там, стоящего прямо, пустые глазницы его костяного остатка смотрели на нее из призрачного противогаза. Писание не давало особого названия «Сверхсвязным остаткам», но было совершенно очевидно, что не все Связные остатки равны.
Тяжелая часть была еще впереди.
Писание Фантома Меча сосредоточено вокруг метода, с помощью которого остатки воли павших воинов могут быть собраны вместе, сжаты, сформированы для формирования духовной конструкции по команде практикующего. Сделав первый шаг на этом пути, предполагая, что практикующий уже обладает необходимой склонностью к смерти, нужно было сформировать так называемый Внутренний Фантом. Насколько Зефарис понимал это, Внутренний Фантом был фактически созданным человеком демоном. В Священном Писании описывалось, как стремящемуся нужно будет испытать битву не на жизнь, а на смерть в непосредственной близости от смертей других, чтобы сформировать что-то помимо основного фундамента. В нем также упоминалось, что если она читала это как претендент, она, вероятно, уже прошла этот предварительный этап, и что трудная часть будет заключаться в том, чтобы ухватить свое «Призрачное ядро», чтобы начать строить на нем.
Конечно, будучи полным руководством, Писание включало в себя рекомендации по фактическому процессу поиска Фантомного Ядра и превращения его во Внутренний Фантом. Часть формирования не беспокоила ее, так как она включала в себя принятие Реликтов в себя, а обнаружение захвата Фантомного Ядра было причиной для беспокойства, требуя, чтобы она медитировала в моменты, когда она была ближе всего к концепции Смерти, но не только в моменты, когда она сама была ближе всего к смерти. В течение этого времени она должна была использовать закрытую мантру и умственные упражнения, чтобы найти «призрачные нити» в этих воспоминаниях, потянув за них, чтобы в конечном итоге найти, где в ее собственной душе находилось зарождающееся фантомное ядро. Вздохнув, она закрыла писание, вложила его в ножны и села. Было бы неприятно возвращаться ко многим из этих воспоминаний, но она уже разобралась с ними…
Впервые она увидела, как забивают животное.
В первый раз она пустила пулю в голову оленя.
Момент, когда она убила Лешего.
Ее первые учения с боевой стрельбой.
Ее первая настоящая битва.
Это продолжалось и продолжалось, слайд-шоу из виньеток из ее долгой военной карьеры, большинство из которых ничем не примечательны, кроме близости к смерти. Только некоторые из них выделялись, и еще меньше из них содержали те странные нити, за которые она потянула, чтобы приблизиться к Фантомному ядру.
Промахи один за другим. Снайперские дуэли. Быть бомбардированным каким-то одурманенным культиватором, который не мог смириться с мыслью о смертных, обладающих огневой мощью, сравнимой с ним.
Ее первое назначение в качестве доппельсолдата.
Битва за Стоног, когда инквизиторы проникли далеко в тыл, а Зефарис сама застряла в тылу грекурианцев, пытаясь стрелять по ним, в то время как горстка танкистов сражалась с близкого расстояния.
Битва, в которой она потеряла глаз. Незначительное сражение по большому счету, инцидент не более чем особенно близкая позиция.
Четыре разных инцидента с разными мутантами в Зоне отчуждения.
Первая встреча с Зелсисом.
Различные точки в подземелье: Ее время в моделируемом лабиринте траншеи. Ее быстрое противостояние с этой статуей-скелетом. Ее поединок с субкором. Полная версия финальной битвы.
Одна нить за другой.
Она знала, где находится Фантомное Ядро, но, тем не менее, боялась туда попасть.
