Зелсис глубоко вздохнула и вздохнула немного песка, сжигая большую часть своих легких, чтобы создать Фульгур, который она тут же высыпала в вытянутую правую руку, заставляя мелкие мышцы бесконтрольно дергаться под ее кожей в виде извивающихся сине-белых дуг. ответвляется от конечности, чтобы ударить по частицам песка в воздухе. Каждая крупинка стала ядром крошечной сферы-молнии, ни одна из которых не была достаточно мощной, чтобы причинить серьезный ущерб, но вместе насчитывала более сотни.
Она взмахнула рукой перед собой широким размашистым движением, стреляя роем светлячков из случайного дробовика с огромными преднамеренными промежутками в прикрытии. Даже дав ему возможность увернуться, снаряды, естественно, носились в хаотичном порядке, оставляя на голой верхней части тела почти два десятка неглубоких выжженных воронок, каждая около сантиметра глубиной и вдвое шире.
БЕСФОРМАТНАЯ МЯСНИЦА: РАЗБИВАНИЕ СВЕТЛЯЧКОВ
«ВЕЛИКОЛЕПНОЕ ИЗОБРАЖЕНИЕ, ПОВЛЕКАЮЩЕЕ ЧУВСТВА»
Это было отвлечением и не более того, чтобы отвлечь внимание Мейсонсона, пока она ныряла в его слепую зону и наносила ему правый хук под челюсть. Одним ударом ее костяшки пальцев ущипнули его за челюсть и резко скрутили его голову на шее, заставив его рухнуть на землю, как мешок с мясом. Эти болевые точки — эта вопиющая слабость — были одними из немногих вещей, которые она намеренно изменила в своем теле за последние несколько месяцев, хотя она не могла избавиться от них полностью, не изуродовав себя. Проблемы со скручиванием спинного мозга или скачками мозга внутри черепа были теми проблемами, для которых ей еще предстояло придумать решение.
Зелсис опустилась на землю и посадила его в модифицированную сидячую булавку, подняв его ноги себе на плечи так, чтобы его ноги и нижняя часть тела были приподняты, а верхняя часть спины осталась на земле, одновременно потянув за руки так, чтобы, когда он пришел в себя, он даже не подумал попытаться вырваться. Когда спорадический дождь из медяков и нескольких серебряных попал в яму, Зелсис несколько секунд красовалась перед толпой, воспользовавшись моментом, чтобы поднять своего противника и убедиться, что он в сознании. Только когда двое служителей спустились, чтобы помочь ему выбраться из ямы, она отпустила его, сосредоточив все свое внимание на зрителях.
Зел собрала деньги, как это было ее прерогативой, став победительницей, быстро направив молнию через руку, чтобы создать сильное магнитное поле, и собрала деньги в комок, прежде чем просто передать его Мейсонсону, выбрав несколько немагнитных серебряных монет. монеты из песка вручную. Это была небольшая сумма, и она с самого начала отдала бы своему оппоненту часть денег, а отказ от выплаты, которая по праву принадлежала ей, мог бы еще больше взволновать фон Виктена, если бы он смотрел. Интуиция подсказывала ей, что это он, и она могла сосчитать, сколько раз ее интуиция ошибалась по пальцам одной руки.
Когда большая часть внимания толпы все еще была прикована к ней благодаря шоу, которое она устроила, она запрыгнула на пустой столик.
«То, что вы только что видели, было тем, что я изо всех сил старался быть полегче! Я мог бы связать обе руки и одну ногу за спиной и все равно победить!» — воскликнула она к толпе, несколько приукрашивая. Она была совершенно уверена, что могла бы победить, по крайней мере, без оружия.
«Единственный человек в этом городе, с которым я действительно могу сражаться, не убивая его, — это Адальберт фон Виктен!»
Точно по сигналу прежде закрытая дверь в дальнем северо-восточном конце амфитеатра открылась, и рыцарь-капитан вышел на возвышенную сцену, занимавшую этот участок земли.
«FO-HOO-HOOLIS HUBRIS!» он смеялся-кричал, показывая высшую уверенность в себе, окрашенную очевидным гневом из-за того, что его отодвинули на второй план. «Твоя гордыня станет твоей смертью, незнакомец, вдвойне, если я решу быть настолько великодушным, чтобы выбрать тебя своим противником! Если вы пройдете квалификацию, войдя в число трех победителей следующего раунда, то есть».
«Высокомерие подразумевает чрезмерную уверенность! Однако… — самодовольно ответила Зелсис, вздохнув, прежде чем она посмотрела ему прямо в глаза и пропустила через свои волосы большое количество Фулгура, на короткое время заставив ее косы ожить, как змеи, разряды голубой плазмы собрались в каждой косе. наконечник и формируя звериные головы Громовержцев, которые подпитывали ее магию.
«Моя ни на волосок не выходит за пределы того, что я могу и хочу сделать», — закончила она, и с последним словом она прекратила магическую демонстрацию, ее косы безвольно упали ей на спину, лезвия на концах звякнули о одну. другой. Она воспользовалась моментом, чтобы взглянуть на него, и он выглядел именно так, как она ожидала. Фон Виктен был одет в красивый полный латный костюм, который был испорчен нечеловечески вульгарным уровнем филиграни и инкрустаций, призванных напоминать ярко-красную чешую стереотипного дракона. На нем не было шлема, возможно, из-за трех пар рогов, прорастающих из его головы, которые явно хотели расти неравномерно, но были вырезаны в ложной симметрии, обнажая его длинные развевающиеся светлые волосы на всеобщее обозрение. Его лицо было покрыто красновато-ржавой чешуей там, где вместо бровей можно было бы ожидать волосы на лице и костяные гребни, несколько чешуек были запятнаны косметикой, густо прилипшей к коже лица. Его глаза были похожи на глаза змеи, желтые, с щелевидным зрачком, а линия подбородка была так мультяшно выражена, что перепрыгивала через жуткую линию, которую видоизмененное лицо букмекера только слегка коснулось.
«МЫ УВИДИМ!» — завопил рыцарь-капитан, свет прожектора отразился от его ослепительно-белых зубов и доспехов, прежде чем он развернулся на каблуках и сердито затопал за сцену.
Прежде чем воссоединиться со своими соотечественниками, она прокралась в угол рядом со сценой, создав впечатление, будто она осматривает большую бойцовскую яму, в то время как, по правде говоря, большая часть ее внимания была направлена на то, чтобы прислушаться, пытаясь увидеть, сможет ли она. разглядеть что-нибудь через закрытую дверь… И она могла. Его громадные размеры пропускали только крик фон Виктен, сопровождаемый мальчишеским, умоляющим голосом и звоном стекла, звуком, который, как она держала пари, могла разобрать лишь небольшая горстка присутствующих, да и вообще до него не было никакого дела.
«ЭТО НЕ ДОЛЖНО ВЫДЕРЖАТЬСЯ; КОНЕЦ ЭТОГО СУБ-ЧЕЛОВЕКА; ПРЯМО ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС!» ее Изначальное Я кричало и билось глубоко внутри нее, требуя, чтобы она бросила притворство, чтобы она вытащила этого педераста за яички, если они у него вообще есть, чтобы она повесила его на уличном фонаре, но Зелсис успокоил разбушевавшуюся часть пещерной женщины. полагала, что рыцарь-капитан получит по заслугам, когда изживет себя. После этого эта часть ее стала надеяться, что он окажется ничего не знающим, чтобы скорее исполнилось обещание его линчевания.
Когда она вернулась к своим спутникам, то обнаружила, что молодой человек явно отсутствует, Зелсис сначала не подумал спросить, где он. Она поделилась тем, что узнала, и, заметив, что Зефарис открыла левый глаз, когда рыцарь-капитан был на сцене, спросила, что видела блондинка.
«Это подтверждается тем, что вы слышали, — у него прямо-таки грязная душа; если у нормального человека есть свеча-пламя, то у него горелка для промышленных отходов. Я заметил присутствие поврежденного заклинания, вероятно, для обеспечения верности герцогу, которое фон Виктен пытался сломать, а также чары сокрытия природы, которые были настолько изношены, что мне пришлось активно искать одно из них, чтобы заметить его. Его грязная натура слишком велика, чтобы скрыть ее даже лучший маг, которого могут нанять деньги рыцаря-капитана… Или он просто больше не боится, что кто-то заметит, кто он такой.
Ее разум был переполнен злобой, и первой мыслью Зел при описании души фон Виктен было вытащить свою Белую Мраморную Таблетку и достать тонкую коробочку из полированного черного камня, открыв ее, чтобы обнаружить три ряда из семи не совсем белых пилюль овальной формы. каждый, с несколькими пропавшими без вести. Она удалила одну и бросила ее в воронку хранения тумана планшета рядом с самой коробкой, в результате чего таблетка была указана в списке как независимый предмет.
КОРОБКА ПРИМЕСЕЙ ИЗГНАНИЯ ТАБЛЕТКИ
ТАБЛЕТКА ДЛЯ УДАЛЕНИЯ ПРИМЕСЕЙ x1
«Те вещи? Боже мой, какая жестокая судьба уготована вам для нашего ценного актива, — скривилась Зефарис, ее собственные воспоминания о том, каково было съесть одну из тех пилюль, были еще очень свежи. Даже для того, чья душа была относительно чиста для профессионального убийцы, прорыв был опытом, который блондинка не хотела повторять, даже зная, что с этого момента подобные прорывы будут становиться только труднее.
«Это после того, как я переделаю его скелет. Он будет плакать, умолять и молить о покаянии, так что я просто дам ему одну из них, и пусть эффект идет своим чередом, — объяснил Зелсис, не пытаясь скрыть злобу, источаемую каждым словом. «Если он действительно покается, он может жить, в чем я сомневаюсь».
«Учитывая, насколько большая часть его души похожа на застывшую нечистоту, держу пари, что в лучшем случае он превратится в неуклюжего амнезиака, понятия не имеющего, кем он был и где он находится», — хихикнула стрелок, и ее собственный тон стал окрашенным. с той же злобой.
Всего через секунду между этим обменом репликами и следующим Зелсис повернулся к Джорву и спросил: «Правильно, куда делся ребенок? Вы не потеряли своего племянника, не так ли?
— Он сказал что-то о том, что знает кого-то, кто хотел бы увидеть, как ты сражаешься с фон Виктеном, вероятно, кого-то из его класса, — сказал бореец, явно не беспокоясь за молодого человека. «Скажи, сколько осталось до следующего раунда? Скорее всего, вам двоим придется долго ждать, пока вы зарегистрируетесь для участия в аукционе.
«Нас?» Зефарис поднял бровь, на что Джорв кивнул.
«Ага. Я связал себя цепями, приведя Райнера, и я как его старший обязан присматривать за ним. Было бы неправильно рисковать, если бы он вернулся только для того, чтобы оказаться один в незнакомом месте, даже если он почти человек, — с полной серьезностью сказал скандинав. — …И я бы предпочел не рисковать гневом его бабушки.
Зелсис решила спросить у букмекера, сколько времени осталось до следующей серии матчей, и, к своему ужасу, обнаружила, что это примерно еще час. Она зашла в бар и купила кружку эля для Йорфа, кружку яблочного сидра для Зефариса и простой виноградный сок для себя — не потому, что ей не нравился алкоголь, а потому, что она была не в настроении выпивать столько, сколько стоит десять человек. взял для нее, чтобы чувствовать что-нибудь.
Через несколько минут Зелсис и Зефарис покинули амфитеатр, оставив Йорва торчать, как гигантская, чрезвычайно мускулистая снежная скульптура.
Отойдя на некоторое расстояние от амфитеатра, они оторвались от основной части Алого шелкового пути, следуя указаниям, данным им их контактным лицом в Бюро. Через несколько минут ходьбы по запутанным безымянным улочкам они подошли к неприметной двери в столь же неприметное здание рядом с амфитеатром, спрятанное на виду уловкой архитектурного иллюзионизма — улица была хорошо видна с того места, где они стояли, но нормальные люди снаружи не могли заметить это место, если не знали, что искать, или не имели каких-либо средств видеть сквозь низкоуровневые иллюзии.
От определенного стука в двери открылась глазная щель, и хриплый, неестественный голос спросил:
«Зелсис и Зефарис Ньюман. Мы в списке, — ответила Зел, указывая сначала на себя, а затем на напарника. Дверь распахнулась, и они вошли в соответственно неприметный подвал, черная металлическая дверь, покрытая следами молотка и закрытая цепями, смотрела на них через всю комнату.
Бородатый загорелый мужчина, впустивший их, подошел к столу, заваленному документами, на затылке у него пульсировала ярко-красная шишка. Обе женщины почувствовали, как мурашки побежали по их спинам, их убийственные инстинкты требовали, чтобы этот бедняга был избавлен от страданий, но они обе сдержались.
— Депозит? — снова спросил мужчина.
Зел безмолвно вытащил два мешка с деньгами, швырнув их на стол, которому паразитирующий на плоти человек-марионетка открыл их с нечеловеческой ловкостью, пересчитав деньги за несколько секунд благодаря высокому номиналу. Он что-то нацарапал на листе бумаги, отложил его в сторону и другой ручкой, смоченной в люминесцентных алых чернилах, нарисовал на другом листе сложный глиф, с силой постукивая пальцем рядом с обеими сторонами. жест любой из женщин, чтобы взять их.
В тот момент, когда Зелсис подошел и схватил бумаги, он снова начал, повернув голову, чтобы посмотреть Зелсису прямо в лицо. За его глазами ничего не было.
— Аук-ион начинается в… Два ау-эм, — пробормотал он. Его дыхание воняло тухлым мясом, а там, где можно было ожидать язык, был маленький жук цвета языка.
Они ушли так же быстро, как и прибыли, возвращаясь к амфитеатру по извилистой дорожке, и, за неимением лучшего, они вдвоем изо всех сил пытались найти торговца, который продавал алхимически активированный алкоголь. Он когда-либо продавался только в чистом виде и в основном предназначался для использования в качестве основы эликсира, но он также был настолько мощным, что мог эффективно опьянить кого-то с нечеловечески способной печенью, такого как Зелсис. Это опьянение, однако, наступало почти мгновенно и длилось недолго, как и эликсиры, для которых алхимический спирт использовался в качестве основы. Получив достаточно дешевой и вкусной сангрии, чтобы разбавить алхимическую основу до вкусной формы, они нашли дорогу в гостиницу, которая демонстративно сдавала в аренду роскошные звукоизолированные комнаты на почасовой основе.
Виктор поначалу отказывался верить в это, когда Райнер сказал ему, что предполагаемый главный герой его книг вызвал Адальберта фон Виктена на бой в яме, но он также не мог убедить себя в том, что это неправда. Итак, все еще выведенный из равновесия и раздраженный, он согласился пойти вслед за Райнером на Алый шелковый путь со своей табличкой и, следовательно, мякотью в руке.
Он уже бывал здесь раньше, хотя совсем недалеко. Когда двое молодых людей направились к Амфитеатру, Виктор увидел человека, который выглядел почти точно так, как описывали в книгах Йорфа; Бореец, поставивший на Зелсис звездный металл, из которого позже был сделан ее бронированный рукав, человек, который поделился с ней шаманскими знаниями своих предков и научил ее, как извлекать Металлум из недр земли, и который якобы сыграл жизненно важную роль. роль в убийстве Убула во время Войны Голубой Луны. Тем не менее, он отказывался полностью верить утверждениям Райнера, сохраняя это недоверие почти час, даже несмотря на то, что Йорфр великодушно снабжал их обоих выпивкой и потчевал их рассказами о битвах.
…И действительно, это обещание сбылось, разрушив то маленькое недоверие, что еще оставалось внутри наследника Хестуна. Увидев, как эти двое входят в амфитеатр, а высокий из них небрежно махнул приветствием в сторону стола, прежде чем они направились к трибунам, было достаточно, чтобы он почти признал, что все это не было совпадением и что это были настоящие культиваторы из плоти и крови.
Подождите, нет, она указала на него. «Почему?»
Подойдя к их столу за то небольшое время, что оставалось до следующего раунда, Зел даже не успела сесть, чтобы упреждающе снять ботинки, прежде чем Виктор ударил ее вопросом: «Вы действительно Зелсис Ньюман? ”
«…Ну, я не знаю, кем еще я могла бы быть, меня немного трудно спутать с кем-то еще», — ответила она, даже не взглянув на него.
— Но это всего лишь характер. Ты на самом деле не…
«Что, уничтожить улей саранчи, плюнуть в лицо Императору и убить одного из его генералов? Все верно, — сказала она ему с большой гордостью, приподнявшись над столом, стянув оба ботинка. — Но тогда мне не нужно, чтобы ты верил книгам — Райнер привел тебя сюда, потому что он думал, что ты хотел бы увидеть, как я избиваю какую-то цивилизацию в дегенерата, которого твой герцог называет рыцарем-капитаном, не правда ли, Райнер? ?»
Райнер явно не совсем соглашался с тем, как Зелсис упомянул фон Виктен, но все же кивнул. Она улыбнулась подтверждению, продолжая: «Это должно быть достаточным доказательством моей личности, если того, что я сделала с этим Фальшивым Дрейком, недостаточно. Между прочим, отличная пиромантия с помощью инструментов — очень творческое использование оружия, которое в противном случае вы не смогли бы эффективно использовать.
— Э-э… разве ты не имел в виду вежливость? — осторожно спросил Виктор, явно стараясь не оскорбить ее. Зел покачала головой, подтверждая свой выбор слов: «Нет, я имела в виду то, что сказала. Он мерзкий, нецивилизованный зверь, притворяющийся человеком».
Зелсис не могла удержаться. Она чувствовала, что слабая хватка молодого человека за его представление о в основном приземленном мире срывалась с каждым ее словом, и она получала огромное удовольствие от завершения работы. Между тем, что Дума поделилась о его генетике и воспитании, и бурлящей, едва сдерживаемой дикостью, которую она чувствовала внутри мальчика, от Виктора прямо-таки пахло растраченным впустую потенциалом. Было бы так стыдно позволить ему гноиться в депрессии, и в городе, в который он явно не вписывался, поэтому Зел решил поднять его из этой трясины.
В конце концов, она уже заставила Учителя подсунуть эту брошюру в одну из его книг — тот факт, что Райнер привел его сюда, ничего не изменил в ее намерениях, а только ускорил ее планы. Вытащив планшет, она проверила время — до следующего раунда оставалось около трех минут. Лениво просматривая свой обширный инвентарь Туманного Хранилища, она спросила его: «Скажи, сколько денег ты получил за этого селезня? Просто из любопытства.»
— Э-э… Предполагалось, что выплата составит триста лари каждому члену охотничьего отряда и шестьсот — капитану, но, поскольку мы на самом деле не сняли его, а начальник егерей узнал об этом, мы получили только одну пятую. », — объяснил он, его костяшки хрустнули, когда он сжал кулаки в гневе, хотя его голос оставался в основном спокойным.
Виктор напомнил ей о самом первом человеке, с которым она сражалась после прибытия в Икесию, — высокомерном молодом мастере по имени Халксиан Эсторас, сыне временного губернатора Уиллоудейла, потомке редкого героического рода, который не погиб… покончить с методами культивирования и инбридингом… И, в последние несколько месяцев, с одним из ее любимых учеников, как бы она не хотела признаваться в этом даже самой себе. Помимо того, что оба они были генетически одаренными благородными потомками со всем тщеславием и красивой внешностью, присущими такому воспитанию, Виктор производил впечатление версии Халксиана, чья самоуверенная уверенность и конфронтационный характер были задушены депрессией и неадекватным эскапизмом, и каким-то образом Зелсис ненавидел это пораженческое мировоззрение даже больше, чем отвратительные завуалированные оскорбления Халксиана.
Зел повернул Таблетку и направил ее на Виктора, желая, чтобы она выбросила шесть Повелителей Холодного Железа. Монеты в пятьдесят лари выскользнули из недавно образовавшегося вихря Тумана, издавая резонансные звуки, ударяясь друг о друга.
«Вот ваша выплата. Еще триста, если приедешь как независимый подрядчик по очередному заданию, которое я возьму от егермейстера, — это значит, что ты обойдёшь гильдию, я тебе сам заплачу, ни слова егерю. Звучит неплохо?»
После того, как Зелсис неотрывно смотрела ему в глаза в течение нескольких секунд, которые потребовались Виктору, чтобы осознать, что только что произошло, и бессовестно вырвать деньги, Зелсис получила ответ, которого она хотела: «Конечно. В любом случае, они не предлагают что-то выше уровня опасности D».
Из всех людей вмешался Райнер с оттенком веселья в тоне: «Фальшивый Дрейк относится к категории опасности D?»
— Н-ну, нет, но это было исключение… — запнулся хестунский наследник, и как раз в тот момент, когда начался обмен, часы пробили девять, и голос букмекера снова разнесся по амфитеатру.
Даже не удосужившись послушать, Зелсис просто прыгнула прямо в середину Третьей ямы и, как и раньше, села на ее край, прежде чем пыль успела рассеяться. Ее соперником на этот раз должен был стать не кто иной, как претендент на второе место в рейтинге Болдуин фон Бурггузен. Его эпитет был почти жалким: «Второй по силе человек в арках». Он определенно выглядел соответствующе, будучи рыцарем-драконом, таким же, как фон Виктен, и внешне похожим на него, но являясь его менее преувеличенной версией. Естественное лицо, два несколько асимметричных рога, более скромная стрижка и тонкие усы из черных волос, дополняющие бороду из чешуи и шипов.
Зел не мог не упомянуть об этом перед боем: «Разве это не немного грустно? Вся твоя личность сводится к тому, чтобы быть второй по значимости фон Виктен.
— Скажи мне, почему ты ссоришься? — спросил он, игнорируя удар. «Что заставляет вас искать насилия и борьбы, подвергать свою жизнь риску? Власть? Слава? Месть? Отвечайте быстро, но отвечайте хорошо, ибо…
Зел прервал его: «Это то, как я получаю удовольствие, чувак».
«Хм?»
— Да, я просто… люблю драться. Вот и все.»
Конечно, это была не вся правда, но это была правда в том, что касается его вопроса, если этот вопрос интерпретировать исключительно за чистую монету. У Зелсис не было глубоко личных причин, побуждающих ее искать насилия — она просто была жестоким от природы человеком. Удовольствие, которое она получала от боя, было совершенно другим и гораздо более длительным по сравнению с удовлетворением от подавления бешеного зверя.
«Теперь скажи мне… Почему ты сражаешься?» она перевела вопрос на него, уже зная ответ.
— Просто… — начал он.
— Выполняете приказы? — перебила она, нанеся ему очевидный удар, который он заблокировал, как она и предсказывала. «Интересно, от кого».
Так получилось, что они воевали. Необузданные способности Болдуина в сочетании со стереотипными драконьими способностями, такими как огненное дыхание, отравленные когти и его законные навыки мастера боевых искусств, улучшили мнение Зел о Рыцарях-Драконах в целом, но, к несчастью для него, он был на несколько ступенек ниже того, что она. посчитал бы достойным боем. Сражаться с ним, конечно, было весело, но это было так же весело, как стрелять монетами в воздухе было весело для Зефариса — ужасно впечатляюще для непрофессионала, но вопрос мышечной памяти для кого-то их калибра. Больше внимания Зел уделял тому, чтобы сделать бой интересным для зрителей, чем самому бою.
Борьба, обмены ударами, кажущаяся близость матча — все это было зрелищем. Зелсис ограничилась использованием абсолютных основ своего инструментария, метаболизируя больший объем пневмы для создания ярких визуальных эффектов, чем она делала для насыщения своих собственных тканей… И Виктор заметил несоответствие между ее видимой производительностью и тем, как она описана в книгах. Он также задавал вопросы, направленные как Зефарис, хотя и с некоторой робостью: «…Почему она еще не нокаутировала его? Если книги верны, она должна была пробить ему голову.
— Она носит мешок с песком, — небрежно сказала циклоптическая вооруженная женщина. «Фон Виктен не согласится на бой, если она покажет свою истинную силу, поэтому она устраивает шоу, чтобы создать впечатление, что она управляемый противник».
Когда после добрых пятнадцати минут сфальсифицированного соревнования Зелсис исполнил столь же сфальсифицированный забивной столб на втором сильнейшем человеке в арках, все было кончено. Она сидела, держа его вверх ногами, уткнув голову в песок, в течение добрых полминуты, прежде чем выпустить его, не из-за злого умысла, а потому, что именно столько времени потребовалось явно нервному рефери, чтобы начать обратный отсчет от начала до конца. десять и объявить ее победителем. В данном случае она с радостью взяла свой законно заработанный выигрыш, не испытывая никакой симпатии к человеку, которого считала своим последователем, довольным тем, что служит под началом недочеловека-рабовладельца.
