Глава 553: промахи у ручья и я не хочу его пропустить
Переводчик: TransnEditor: Transn
Под воздействием талисманов экипаж черной лошади двигался по горной тропе бесшумно и легко, как будто его нес ветер. На травянистых склонах у ручья паслось множество лошадей. Они заглушили стук копыт большого черного коня. Десятки земледельцев под большим деревом не заметили появления Нин Цюэ и Сангсанга.
Однако девушка, стоявшая у бамбуковых стен, это заметила. Она уже вошла в состояние знающей судьбы и очень хорошо осознавала небольшие изменения в Ци неба и Земли вокруг нее. Кроме того, она была самым одаренным мастером талисманов в мире и теперь была Божественным мастером талисманов. Как она могла не заметить ауру талисмана, исходящую от черной кареты? А может быть, она все это время молча смотрела на горную тропу в надежде кого-нибудь увидеть.
Радость мелькнула в глазах девушки, когда она увидела вдали черную карету, запряженную лошадью. Затем ее глаза стали тусклыми и вялыми, прежде чем перейти в безмятежность. Она медленно пошла в том направлении.
На каменной равнине у ручья было много людей, молча наблюдавших за девушкой. Сюда входили многие земледельцы, а также дворянин, которого они окружали. Когда девушка отошла от зеленой бамбуковой стены и направилась к черному экипажу, их взгляды блеснули в замешательстве.
Некоторые из них задавались вопросом, кто же был в черной карете, чтобы иметь возможность заставить всемирно известного каллиграфического наркомана двигаться с ее места и приветствовать их. Некоторые из самых умных людей, а также те, кто был знаком с Империей Тан, уже догадались об истине. Их лица были искажены ужасом.
Нин Цзе не замечал выражения лиц и реакций возделывателей под деревом. Он только посмотрел на девушку, которая спокойно направлялась к нему. Он наблюдал, как она приближается к нему; он смотрел на ее лицо, которого давно не видел и о котором редко вспоминал, но не забыл. По мере того как ее лицо прояснялось по мере приближения, он начинал все больше и больше нервничать.
Девушка сильно похудела, но все еще оставалась такой же красивой и пленительной. Он посмотрел на ее тонкие и тонкие черные брови, на ее ясные, как осеннее озеро, глаза и длинные густые ресницы. Ее тонкие красные губы были плотно сжаты, а волосы ниспадали за спину водопадом. Ее длинное белое платье напоминало одуванчик, который трепетал при каждом движении. Ее простые, но чистые матерчатые туфли выглядывали из-под платья, а потом снова проплывали под ним, словно листья, которые ветер сдувает. Казалось, она совсем не изменилась.
За последние шесть месяцев Нин Чэ часто получал письма из Королевства великой реки. Письма, казалось, несли запах чернильного озера; написанные тонким почерком, они были о мирской жизни и никогда о взаимоотношениях.
Он передавал письма Сангсан или выбрасывал их, прочитав. Он также отвечал на них, но редко писал много и чаще присылал каллиграфические работы, которые его устраивали.
После подтверждения, что он приедет в храм Ланке для участия в фестивале голодных духов Юэ Лаан, Нин Цзе однажды подумал, что каллиграфический наркоман будет определенно приглашен. Более того, она может действительно объявиться. Он часто думал о том, каково будет их воссоединение. Он думал о том, что она может сказать и что ему следует сказать. Однако чем больше он думал об этом, тем более смущенным, нервным и беспомощным себя чувствовал. Поэтому он решил не думать об этом и даже забыть весь инцидент, пока она снова не появится перед его глазами у горного ручья.
Нин Чэ не знал, что делать, когда он смотрел на медленно приближающуюся девушку. Он надеялся, что из кареты позади него раздастся какой-нибудь звук. Он надеялся услышать, как Сангсанг притворно кашляет, или даже легкий шорох ее одежды, чтобы успокоиться и сделать свое лицо еще более безразличным.
МО Шаньшань подошел к карете с лошадьми. Большая Черная лошадь поняла, что она была той самой прекрасной леди-хозяйкой, которую он впервые узнал и которая ему очень понравилась. Он опустил голову и заржал, по-видимому, вне себя от радости.
МО Шаньшань слегка улыбнулся ему и погладил по голове. Большая Черная лошадь попыталась просунуть всю свою большую голову под ее ладони и тепло боднула ее. Он выглядел действительно смешно.
Нин Чэ похлопал его по спине, молча предупреждая, чтобы он не слишком волновался и не терял самообладания. В то же самое время он предупреждал самого себя.
Санг-санг не издал ни звука в карете, запряженной лошадьми.
Но Нин Че уже немного успокоился. Он сложил руки вместе и приветствовал МО Шаньшань с поклоном.
МО Шаньшань ответил на приветствие и отдал честь экипажу черной лошади. — Приветствую тебя, госпожа света, — спокойно сказала она.»
Голос сангсанга наконец-то донесся из кареты, когда она ответила: «Приветствую тебя, хозяин холма.»
Первые приветствия обеих девушек были одновременно безмятежными и вежливыми. Нин Чэ слушал спокойный и теплый голос Сангсанга и был безмолвен. Ее тон был похож на тон шишек в Вест-Хиллском Божественном Дворце.
Как раз в тот момент, когда он не знал, что делать, из кареты снова донесся голос Сангсанга: — Молодой господин, я немного устал. Я хочу отдохнуть в конном экипаже.»
Нин Цзе понял, что она дает ему возможность поговорить с Мо Шаньшанем наедине. После минутного молчания он что-то промурлыкал в знак согласия и подошел к МО Шаньшану. — Может быть, пойдем к ручью и осмотримся?»
Большой черный конь легонько подергивал задними ногами, наблюдая за удаляющимися спинами юноши и девушки, направлявшихся к горному ручью. Он заржал и подумал про себя, что они действительно были врожденной парой. Конечно, Сангсанг был великолепен, но почему этот глупый Нин че не взял их обоих? Если людям нужно жениться, если они хотят женщин, то он может просто жениться на них обоих. Парень выглядел довольно опытным, осмелится ли кто-нибудь остановить его? Большой черный конь подумал про себя, что у него была спутница в Южном военном лагере, но он не уклонился, когда увидел красивую белую лошадь в пустыне и подошел к ней. Вам действительно нужно было мужество, чтобы действительно любить…
Как раз в тот момент, когда большой черный конь насмехался над Нин Цзе, чувствуя, что он был довольно жалок и хотел подстегнуть его из жалости, Сангсанг внезапно спросил его что-то.
— Вы хорошо знаете Мисс Шаньшань? — спросил сангсанг.»
Большой черный конь замер и понял, что Санг-Санг видел, как близко он вел себя с Мо Шаньшанем. Ему вдруг стало страшно.
Как зверь мастера Нина и как домашнее животное в старом магазине кисточек и озере Янмин, он больше, чем кто-либо другой, знал, что хозяйкой дома была женщина. Это не имело никакого отношения к личности Сангсанга как Леди света из Божественного дворца на западном холме. Мир был таким даже тогда, когда она была служанкой.
В такой ситуации большой черный конь знал, что он будет только казаться, что он скрывает что-то, независимо от того, как он пытался объяснить. Он может умереть ужасной смертью. Поэтому он улыбнулся экипажу и завилял хвостом,пытаясь выглядеть идиотом и подлизываться к Сангсангу.
…
…
На травянистых склонах у ручья паслось множество лошадей. Они, вероятно, принадлежали земледельцам, приехавшим в эти горы с визитом. Неподалеку играли какие-то дикие горные козлы. Обе стороны хранили молчание, и все было прекрасно.
Нин Цзе и МО Шаньшань молча подошли к ручью. Однако атмосфера вокруг них была не такой мирной, как на травяном склоне. Пока ничего не произошло, не все было в порядке. Между ними возникло неловкое и тревожное напряжение.
Однако молчание пришлось нарушить. Если Мо Шаньшану придется сделать первый шаг, даже старший брат из Академии будет издеваться над ним в течение многих лет, как только он узнает, независимо от того, насколько он пацифист. Более того, это было бы не очень по-мужски с его стороны. Поэтому Нин Цзе посмотрел на нее и спросил: «Как ты жила в прошлом году?»
За последние годы они обменялись несколькими письмами. Даже если они писали о повседневных вещах, они все равно упоминали, как они делали. Была ли какая-то необходимость в том, чтобы Нин Цзе спросила? Нин Цзе задал такой вопрос серьезным тоном после долгого молчания. Это могло только доказать, что его мозг работает не очень хорошо.
«Я писал, культивировал и прорвался через царство.»
МО Шаньшань не улыбнулся, но и не рассердился. Она ответила спокойно и серьезно: Выражение ее лица было серьезным, а взгляд сосредоточенным, когда она заговорила; Это заставило простой ответ почувствовать себя ритуалом.
Затем она улыбнулась и спросила: «А как насчет тебя? Вы почти ничего не писали в своих письмах.»
-И здесь то же самое. Я писал, культивировал и прорвался через царство.»
После паузы, Нин Че горько улыбнулся, » и я убил несколько человек, делая это.»
Услышав это, МО Шаньшань серьезно посмотрела ему в глаза. Она убедилась, что ее прежнее восприятие было действительно правильным, и радостно спросила: «Когда же ты прорвался? Это действительно достойно поздравлений.»
Нин Чэ посмотрел на нее и слегка улыбнулся. Он сказал: «весной ты уже стал мастером Божественных талисманов. Я очень сильно отстаю от вас, чему тут радоваться? Теперь, когда я думаю об этом, в письме, которое вы оставили перед отъездом из Чанъаня, было много предсказаний. Я все еще с трудом ползу вверх по горному потоку, в то время как вы уже видели великолепную реку.»
МО Шаньшань слегка улыбнулся и сказал: «но теперь вы видели пейзаж на вершине.»
— Да, здешние пейзажи действительно хороши.»
Нин Цзе перевел взгляд с подножия утеса на вершины горы ва.
МО Шаньшань внезапно вспомнила о том, что беспокоило ее больше всего после того, как они расстались. — Я была потрясена, услышав, что ты хочешь сразиться с Ся Хоу. Никто в Королевстве великой реки, включая моего учителя, не думал, что ты победишь.»
Нин Цзе посмотрел в ее прекрасные глаза и спросил: «А как же ты?»
— Хотя у меня и не было причин думать, что ты победишь, я почему-то думал, что с тобой ничего не случится, даже если ты проиграешь. По крайней мере, ты не умрешь.»
Нин Цзе почувствовал любопытство и спросил: «Ты так сильно доверяешь мне?»
Услышав это, МО Шаньшань улыбнулась и сказала: «в тот год, когда мы вышли из главных ворот учения Дьявола, е Хонгюй сказал мне в висячей корзине, что бесстыдные люди, такие как вы, обычно живут долгой жизнью.»
Может быть, именно это подразумевалось под вредителями, живущими в течение тысячелетия? — Мне не нравится выслушивать подобную клевету, — несколько запальчиво сказал Нин Цзе. Сейчас она может быть великим Божественным жрецом суда, но я все равно причиню ей неприятности, если она заставит меня это сделать.»
МО Шаньшань больше не поднимал этот вопрос. Она спросила: «Как ты себя чувствуешь, победив Ся Хоу?»
-То, что я чувствую после победы над врагом, не имеет значения. Даже если я не могу победить своего врага, это нормально, если я могу убить его. Поэтому вы должны спросить меня, каково это-убить Ся Хоу…- Точно так же, как и во время их путешествия в пустыню, Нин Цзе начал читать ей лекции о хладнокровной реальности и своих мыслях о тактике боя. Он сказал: «была эта доля секунды безумной радости, а затем, после этого пришло истощение и потеря. В конце концов, все это стало спокойствием от получения того, что я хотел.»
МО Шаньшань молча слушал. Она посмотрела на едва заметный шрам на его лице и мелкие ямочки на щеках. Она немного отвлеклась, вспомнив о жестокой битве на зимнем озере, о которой слышала. Она чувствовала, что за его спокойной внешностью скрывается много ужасных вещей. Ее сердце сжалось, и она почувствовала, что ямочки на его щеках наполнились кровью.
-Я только знал, что у тебя было такое горькое детство после того, как правда о происшедшем распространилась по великой реке.»
— Сказала она дрожащим голосом, не в силах скрыть свою жалость к нему.
Нин Цзе больше не хотел говорить об этом. Он посмотрел на ее худое лицо и поддразнил: «плоть на твоем лице исчезла. Кажется, что жизнь была трудной для вас в течение последних двух лет.»
Он хотел пошутить, чтобы развеять гнетущую атмосферу. Но он знал, что что-то было не так, как только он сказал это.
Она была каллиграфической наркоманкой, обожаемой мастером каллиграфии и уважаемой своими сверстниками. Весной она прорвалась и вошла в состояние знающей судьбы, став редким молодым мастером Божественных талисманов. Ее жизнь была плавной и совершенной. Что еще, кроме проблем в отношениях, может заставить ее волноваться и становиться изможденной?
Обычная женщина начала бы плакать, услышав это. Она бы даже разозлилась. По крайней мере, она натянуто улыбнется этому человеку, чтобы заставить его почувствовать себя виноватым.
МО Шаншан не была обычной девушкой. Поэтому она просто улыбнулась и ничего не сказала.
Нин Цзе одарил ее благодарным взглядом и сказал: «Я думал, что храм Ланке определенно пригласит вас на фестиваль голодных духов Юэ Лаан. Однако посланники разных стран должны были обсудить вопрос о пустынных людях, направляющихся на юг, и другие земледельцы могут быть обеспокоены слухами о вторжении подземного мира. Судя по твоему темпераменту, ты, вероятно, не пришел бы, если бы не хотел получить наставления от мастера Цишаня. Однако теперь ты-мастер Божественного талисмана в состоянии постижения судьбы, и ты должен найти свой собственный путь. Зачем вам нужен кто-то, чтобы решить ваши сомнения?»
Он знал, что совершил еще одну ошибку, как только эти слова слетели с его губ. Конечно, каллиграфическая наркоманка не нуждалась в старейшине Цишане, чтобы разрешить ее сомнения относительно культивирования или талисманов даосизма. Ей не нужно было спрашивать о своей жизни, так что, конечно же, она должна была спросить об этом…
Каким бы великим ни был МО Шаншан, она все равно оставалась девочкой. Она не могла избавиться от чувства стыда и гнева после вопросов Нин Че. Она посмотрела на него и спросила: «Тогда почему ты здесь? Вы здесь, чтобы украсть буддийские писания из храма Ланке?»
Нин Чэ знал, что совершил грубую ошибку, и не осмелился ответить на насмешку. Он честно ответил: «Это большой праздник в мире культивации. Академия нуждалась в том, чтобы кто-то проявил свое уважение, и поскольку я представлял академию при вступлении в человеческое царство, мне пришлось совершить это путешествие.»
Затем его глаза потемнели, и он сказал: «Самое главное, что мой Сангсанг снова болен. На этот раз даже учительница ничего не могла поделать. Однако мой учитель сказал, что храм Ланке может исцелить ее, и я привел ее сюда.»
МО Шаньшань и Нин Цзе составляли друг другу компанию во время их путешествия по дикой местности, особенно когда они направлялись на север. Они, конечно, будут говорить о людях и вещах вокруг них. Она рассказывала о своих сверстниках из сада черных чернил, в то время как Нин Цзе рассказывал о своих сверстниках из Академии и его товарищах в городе Вэй. Однако большую часть времени он проводил в разговорах о своей служанке, а также о том, как они зависели друг от друга в детстве. Он также упомянул о болезни служанки.
МО Шаньшань слышал, как Нин Цзе несколько раз произнесла «мой Сангсанг». Она также видела каллиграфию куриного супа, поэтому знала, насколько Сангсанг был важен для Нин Цзе, еще до того, как Нин Цзе осознал это. Вот почему, хотя она видела Сангсанга всего два раза и говорила с ней меньше десяти фраз, она была очень хорошо знакома с Сангсангом. Она даже почувствовала небольшую связь с Сангсангом, как только вы исключили некоторых людей и некоторые вещи из уравнения.
Она встревоженно посмотрела на черную карету вдалеке, когда услышала, что Сангсанг тяжело болен. Однако она ничего не сказала.
Нин Чэ видел, что она была искренне обеспокоена, и его сердце смягчилось. Затем он почувствовал себя виноватым за то, что был никчемным человеком. Это было действительно смешно, что красивая и добрая девушка влюбилась в него.
…
…
-Что там происходит?»
Он посмотрел на толпу, собравшуюся под деревом, и указал на старого монаха в желтом одеянии, который раскладывал шахматные фигуры на каменном помосте.
МО Шаньшань не ожидал, что он не будет знать о правилах в мире культивации, хотя он уже прибыл на гору ва. — Многие земледельцы надеются, что им представится возможность встретиться с мастером Цишанем и разрешить свои сомнения с его помощью. Вот почему каждый раз, когда он покидает свой дом, многие земледельцы, особенно те, кто не принадлежит к секте, устремляются к горе ва. Это священная земля буддистской секты, поэтому они не могут сделать ее такой же шумной, как мокрый рынок. Более того, мастер не может выбирать среди сотен и тысяч тех, с кем ему суждено встретиться. Поэтому храм Ланке много лет назад установил правило, что только культиватор, который может выиграть три раунда шахмат, может пойти в пещеру и выиграть право быть выбранным мастером Цишанем.»
Нин Чэ посмотрел на толпу под деревом и нахмурился. Он спросил: «Итак, за этим препятствием мы можем пересечь мост только в том случае, если победим того старого монаха?»
МО Шаньшань кивнул. — Беседа на форуме в горах ва-это элегантное времяпрепровождение, хорошо известное в культурном мире. Говорят, что будет три партии в шахматы. Первый-решить игру, второй-сыграть матч, а третий-установить игру.»
Нин Цзе спросил: «Мы должны выиграть все три игры, чтобы добраться до коттеджа?»
— Последний раз мастер Цишань выбирал кого-то несколько десятилетий назад, — сказал Мо Шаньшань, — и я не очень хорошо разбираюсь в деталях. Однако мастер-буддийский монах, и он не будет судить только на основе победы. Если те, кто пришел в гости, могут продемонстрировать мудрость или другие качества в игре, они будут выбраны мастером. Тем не менее, три игры должны быть сыграны.»
Нин Цзе спросил: «почему?»
— Потому что таковы правила, — смущенно ответил МО Шаньшань.»
Нин Чэ покачал головой и сказал: «но правила мертвы, а мы живы.»
— Он произнес это торжественно. Однако МО Шаньшань улыбнулся и сказал: «Ты не умеешь играть в шахматы?»
— Я предпочитаю сражаться за победу своим мечом, — неловко сказал Нин Цзе. Я не люблю тратить свою энергию на шахматную доску.»
— Тогда что же ты собираешься делать? — встревоженно спросил МО Шаньшань.»
Нин Цзе улыбнулся и сказал: «что еще я могу сделать? Я снесу это место, если придется, кто посмеет остановить меня? Но… вы должны помочь мне, если эти монахи настолько глупы, чтобы идти против Академии.»
МО Шаньшань посмотрел на Нин Цзе, который сказал это со смехом. Наконец она увидела его настойчивость и поняла, что он не сдастся, если не достигнет своей цели. Ее сердце болело и смягчилось.
Она знала, что поскольку дело касалось жизни Сангсанга, то Нин Чэ определенно разделит перед ним все трудности и препятствия своим клинком, даже если это будет Хаотиец.
Это заставляло ее ревновать.
И ей действительно это нравилось.
…
…
—
Если вы обнаружите какие-либо ошибки ( неработающие ссылки, нестандартный контент и т.д.. ), Пожалуйста, сообщите нам об этом , чтобы мы могли исправить это как можно скорее.
