BTTH Глава 750: жестокое возмездие
Беренгар сидел в недоумении, когда услышал слова, сказанные ему Ясмин. Он не был уверен, почему такие новости не были сообщены ему раньше. Это событие произошло почти две недели назад, и, хотя он в это время находился на своем корабле, на борту был телеграф. Почему ему сразу не сообщили об этом нападении, он не мог сказать. На самом деле он мог винить только Линде за отсутствие связи.
Хотя Линде пытался поговорить с ним по его возвращении в Куфштайн и казался довольно срочным. Беренгар слишком рвался приступить к разработке своих новейших изобретений и, таким образом, отбросил ее в сторону, приступив к работе. Тем не менее, это не оправдывало ее покорности в таком сценарии. Если случилось такое важное событие, то она должна была заставить его выслушать. Простое «генерал Зияд мертв» вызвало бы его непосредственное намерение.
Хотя его ценная марионетка была убита католиками, он мог только вздохнуть с облегчением, что Адельбранд избежал такой же участи. В конце концов, немецкий фельдмаршал имел гораздо большее стратегическое значение, чем Зияд. Тем не менее, смелость иберийских повстанцев в их самоубийственных атаках на высокопоставленных чиновников и их возросшая интенсивность атак после смерти Зияда не могли продолжаться.
Взгляд Беренгара испугал Ясмин. Она вспомнила свой последний разговор с ним об оружии настолько смертоносном, что он боялся его применения на поле боя, по крайней мере, против тех, кого он считал цивилизованными. Она быстро усомнилась в его намерениях, так как заметила, что он был необычайно спокоен.
— Ты же не собираешься использовать это оружие?
Беренгар развернул свое кресло и посмотрел в окно на мирный город внизу. Он несколько мгновений молча смотрел на людей на улицах, прежде чем, наконец, ответить на вопрос женщины.
«Эти повстанцы зашли слишком далеко. Изначально я планировал только применение химического оружия против дикарей и преступников. Однако, участвуя в суицидальных атаках, они оказались столь же коварными. Иберийские католики проявили готовность причинить вред людям, которые важны для меня.
Кто сказал, что они не найдут способа причинить вред вам или Гази? Я больше не могу терпеть это сопротивление. Я ждал достаточно долго. Если они хотят нацелиться на моих генералов и друзей, то они не оставляют мне иного выбора, кроме как применить против них оружие массового уничтожения.
Германия не позволит своему союзнику на западе пасть, и поэтому я должен показать иберийскому народу, что значит сопротивляться правлению султана и кайзера. Если они выберут сторону Юлия, то их ждет только мучительная смерть. Яс, приведи ко мне Линде, мне нужно многое с ней обсудить.
Ясмин не подвергала сомнению тактику Беренгара и не ослушалась его приказов. Она быстро вышла из комнаты с сыном на руках и отправилась на поиски рыжеволосой красавицы, которая была директором разведки. Беренгар смотрел на своего нового питомца, который смотрел на него с умом в глазах.
Он вздрогнул, увидев уродливое выражение лица Беренгара. Это был взгляд человека, который игнорировал представление о том, что всякая жизнь ценна или имеет какую-либо форму неотъемлемого смысла. Это был холодный взгляд человека, решившего убить бессчетное количество людей ради достижения своих целей.
Детеныш леопарда попытался зарычать, как будто пытаясь общаться со своим хозяином, однако Беренгар лишь посмотрел на Гензерика с пренебрежением, словно понял, что существо пытается ему сказать, и ответил злобным языком.
«Что бы вы знали о моей борьбе? Ты просто ребенок…»
Генсерик надулся, услышав это, прежде чем положить голову на подушку, на которой лежал. Он не стал бы больше оскорблять своего хозяина своими наивными комментариями. После этого обмена Линде вошла в комнату в кроваво-красном платье. Она могла сказать, что Беренгар был не в лучшем настроении, и быстро рассказала об их нынешнем затруднительном положении.
— Итак, я вижу, вы слышали о маленьком инциденте в Иберии. Скажи мне, что тебе нужно, чтобы я сделал, и я сделаю это…»
Беренгар перевел взгляд с окна на свою любимую жену. Он тяжело вздохнул, прежде чем задать вопрос, который у него на уме.
«Сколько времени нам понадобится, чтобы перебросить химическое оружие в Мадрид?»
Линде ничуть не удивился тому, что такая наступательная акция была немедленной реакцией Беренгара на ответный удар повстанцам. В отличие от Ясмин, она не осуждала их использование и считала, что такое оружие может положить конец войнам намного быстрее, чем это было бы в противном случае. Хотя они были безжалостны и разрушительны, иногда для прекращения восстания требовалась такая подавляющая демонстрация силы. Таким образом, у нее была злая улыбка, когда она небрежно села на сиденье напротив своего мужа.
«Я не собираюсь лгать. Нам понадобится некоторое время, чтобы произвести достаточно снарядов с хлором, чтобы стереть с лица земли целый город. Как вы знаете, это оружие было разработано и испытано совсем недавно. Пока мы говорим, они все еще подвергаются уточнениям. Вам понадобятся сотни, если не тысячи, таких снарядов, чтобы произвести достаточно газа, чтобы уничтожить все живое в Мадриде.
Вы забыли, что ваши фабрики уже работают сверхурочно, чтобы производить новейшие образцы оружия, предназначенные для замены оружия, которое ваши солдаты используют в настоящее время в полевых условиях? У нас столько рабочей силы и промышленной продукции…»
Беренгар кивнул головой, наливая себе и своей любимой жене пару рюмок. Он был немного удивлен тем, что она, казалось, не была против идеи истребить город. Он не мог не спросить об этом.
«Честно говоря, я думал, что ты отреагируешь по-другому, когда услышишь, что я хочу отомстить, разрушив город».
Линде усмехнулась, когда она с радостью взяла напиток из рук Беренгара и отхлебнула из него с грациозным поведением. Она отругала его за его предположения, ясно изложив свою позицию.
«Это будет не первый город, который вы уничтожите. Вы помните Флоренцию? Честно говоря, я придерживаюсь мнения, что это ваше новое оружие поможет положить конец войне. Конечно, они излишне жестоки и убьют десятки тысяч невинных людей при развертывании, но мне не нужно говорить вам, как много мы погрязли в этой Иберийской кампании.
Мы потратили тысячи жизней и бесчисленное количество талеров в этой войне, но до сих пор не видно признаков победы. Учитывая то, как идут дела, я не удивлюсь, если мы застрянем в Иберии еще на десять или двадцать лет. В этот момент стоимость поддержки Аль-Андалуса разорила бы нас.
Так что, если нам нужно разрушить город и убить всех его жителей, чтобы покончить с войной раз и навсегда, меня это устраивает. Вы уже должны знать, что я не такая, как Адела или Ясмин. Меня не волнуют жизни людей, которых я никогда раньше не встречал. Хотя я могу быть бессердечным по отношению к незнакомцам, я очень защищаю людей, которые мне небезразличны. Разве ты не такой же?»
Беренгар усмехнулся, услышав это, но тем не менее улыбнулся. Линде был прав. Такие люди, как Ясмин и Адела, у которых было наивное представление о том, что вся жизнь имеет смысл по своей сути, никогда не смогли бы преуспеть на том положении, которое занимал он. Они попытаются спасти как можно больше людей и при этом причинят невыразимые страдания.
Беренгару было наплевать на католиков в Иберии, черт возьми, ему было наплевать даже на мусульман в этом регионе. Однако он заботился о своем народе, и если он мог сохранить жизни тысяч своих солдат, убив десятки тысяч иберийских мирных жителей, то он не видел причин, по которым не должен был бы этого делать.
Он был рад, что по крайней мере одна из его жен согласилась с ним в таких мрачных вопросах. Таким образом, он не мог не улыбнуться, когда отдал приказ накопить достаточное количество газообразного хлора, чтобы уничтожить жителей Мадрида.
«Очень хорошо, примите необходимые меры, чтобы убедиться, что у нас есть надлежащий запас химических снарядов. А пока сообщите Адельбранду о введении военного положения. Любой человек на улице, не являющийся государственным служащим, должен считаться мятежником и относиться к нему как к таковому».
Линде отхлебнула из своего стакана и кивнула своей хорошенькой головкой, прежде чем ответить утвердительно с знойной улыбкой на губах.
— Конечно, предоставь это мне!
При этом Беренгар спланировал яростный ответ на нападение, унесшее жизнь генерала Зияда. Он позаботится о том, чтобы этим террористическим актом война в Иберии закончилась раз и навсегда. В конечном итоге иберийские католики подчинятся его правлению или исчезнут из этого мира. Беренгар отказался позволить Иберии стать его Афганистаном и был готов принять любые меры для обеспечения своей победы.
