Беренгар повернулся, чтобы встретиться взглядом с отцом. В его глазах была первобытная ярость, принадлежавшая человеку, потерявшему всякий рассудок. У него было все желание убить всех присутствующих на этой церемонии в смелой попытке убить тех, кто несет ответственность за то, что осмелился причинить вред себе и своей семье. Он имел в виду каждое слово, которое он сказал медсестре. Если Генриетта погибнет, он уничтожит миллионы людей, чтобы успокоить свой гнев.
Сквозь зубы Беренгар каким-то образом ответил на вопрос отца, каждое сказанное слово было пропитано необузданной ненавистью, которую нельзя было утолить без крови невинных.
«Что это!?!»
Глубокое чувство страха проникло в сердце Зигарда, когда он увидел ярость, которая могла поглотить вселенную во тьме внутри жуткого зрачка его сына. Милитаристская повязка на глазу только усиливала тираническую ауру, исходящую от разъяренного Короля.
«Сынок, нам нужно обсудить важную тему о твоей сестре».
Беренгар больше не мог сдерживать свои накаленные эмоции и выплевывал свои гнусные слова на отца.
«Клянусь, если она умрет, я не успокоюсь, пока лично не замучу каждого человека, ответственного за это злодеяние, и их расширенные семьи до смерти! Я похороню целые роды и оскверню могилы сотен поколений их семей, чтобы отомстить. их за это злодеяние!»
Сигард мог сказать, что ярость заменила рассудок в сознании его сына. Если он не предпримет что-нибудь в ближайшее время, ненависть юноши поглотит его и заставит совершить неслыханные злодеяния. Таким образом, он крепко сжал плечо своего сына, глядя на первобытную ярость в глазах короля с сочувствием и пониманием в своем собственном.
«Сын, пора тебе узнать правду о своей сестре…»
Такое странное заявление на мгновение вернуло Беренгара к реальности, когда он посмотрел на отца пытливым взглядом.
— О чем, черт возьми, ты говоришь?
Зигард тяжело вздохнул, прежде чем присесть на скамейку посреди коридора. Он предложил своему сыну сделать то же самое; и только после того, как Беренгар сел рядом с отцом и охладил его гнев, старик рассказал давно забытую тайну их семьи.
«Генриетта на самом деле не твоя сестра, во всяком случае, не по крови. На самом деле она твоя тетя…»
Это заявление смутило Беренгара. Он не мог представить себе, чтобы такое было реальностью. Хотя его воспоминания об этой жизни были в основном нетронутыми, он не помнил, чтобы Генриетту удочерили, поэтому он попросил разъяснений по этому заявлению.
«О чем, черт возьми, ты говоришь? Как моя младшая сестра, моя тетя?»
Зигхард усмехнулся, вспомнив, как он впервые встретил свою младшую сестру.
«Твой дедушка всегда был немного плейбоем, как и ты. Конечно, он не мог позволить себе роскошь легализовать полигамию, поэтому всегда держал любовницу. Несмотря на это, он старался не иметь отцовских ублюдков. По крайней мере, Насколько мне известно, Генриетта — единственный ребенок, который у него был от одной из его любовниц.
В свои последние дни, после смерти моей матери, он оплакивал ее потерю, взяв служанку в качестве своей последней любовницы. В конце концов, молодая женщина забеременела от него. В конце концов, она умерла при родах, и вскоре после этого умер мой отец.
Оставив эту маленькую девочку одну в мире без родителей, я посочувствовал ей, поскольку технически она была моей сестрой, и принял ее в нашу семью. К большому огорчению вашей матери. Тебе тогда было примерно десять лет.
Помнишь, как из-за твоей болезни мы отправили тебя лечить тебя в монастырь в горах? Тебя не было около года, а когда ты вернулся, мы уже усыновили твою тетю. Я не хотел, чтобы вы или ваш брат относились к ней иначе, чем друг к другу, поэтому я сказал вам, что она была вашей сестрой, которая родилась, пока вас не было.
Что касается Ламберта, то он был тогда так молод, что забыл, что мы удочерили Генриетту. Таким образом, мы с твоей мамой смогли сохранить тайну рождения девочки и официально сделать ее членом нашей династии. Я собирался унести этот секрет в могилу, но когда я увидел, как она целует тебя, я понял, что не могу позволить тебе продолжать верить, что вы кровные родственники. Если Генриетта чудом выживет, я хочу, чтобы вы знали, что у вас есть мое благословение быть с ней».
Беренгар изо всех сил пытался справиться с этой новой информацией. Это полностью изменило его взгляды на отношения с Генриеттой. Теперь, когда жизнь Генриетты была в опасности, и она, возможно, провела свой последний миг, целуя его, у него закружилась голова. Чувства, о существовании которых он не подозревал, вырвались из его почерневшего сердца. Если бы он не был так поглощен гневом, он, возможно, вступил бы в противоречие со своими чувствами к собственной сестре из плоти и крови.
Однако теперь, когда Беренгар узнал правду о происхождении Генриетты, это упростило его встревоженное сердце. Для него было бы не так уж ненормально быть с тетей. В конце концов, многие средневековые монархи женились на своих тетках. Фактически, его предшественники, Габсбурги, были довольно известны этим. Он уже был женат на своей кузине, так какая разница между Аделой и Генриеттой теперь, когда правда открылась?
Конечно, при условии, что она переживет это испытание. Таким образом, его разум мгновенно вернулся к ярости, когда яростный взгляд метнулся к комнате, где держали потенциального убийцу. Беренгар снова перевел взгляд на отца, прежде чем кивнуть.
«Я понимаю, если Генриетта пройдет через это, я сделаю ее счастливой женщиной, но пока у меня есть пленница, которую мне нужно допросить. Если вы меня извините, мы можем поговорить об этом подробнее, когда девушка проснется».
Сказав это, Беренгар отправился к цели своей мести, оставив своего отца в состоянии замешательства. Он не знал, что Беренгар собирался сделать с убийцей, но знал, что ничего хорошего в этом нет. Тем не менее, увидеть, как его сын берет допрос в свои руки, он думал, что никогда не увидит в своей жизни.
Дверь в комнату приоткрылась, и за ней появился молодой король Австрии. У него был холодный взгляд на лице, когда он осматривал заключенного, привязанного к стулу, в окружении пары австрийских королевских гвардейцев. Беренгар быстро распустил охранников, которые действовали в режиме ожидания.
«Оставь нас!»
Охранники с опаской смотрели друг на друга. Они собирались оставить своего короля наедине с человеком, который пытался его убить. Действительно ли это был самый мудрый образ действий? Тем не менее взгляд, который они получили, когда остались в комнате, вселил страх в их сердца и мгновенно побудил их к действию, когда они оставили Беренгара наедине в комнате с человеком, который тяжело ранил его любимую сестру.
После того, как дверь за ним закрылась, Беренгар зарычал, ударив пленника по икре.
«Вы можете перестать притворяться. Я знаю, что вы не спите!»
Когда человек, привязанный к стулу, услышал это, он открыл глаза и вздохнул, прежде чем ответить.
«Подумать только, что я буду стрелять в принцессу Австрии, а не в свою цель. Чувак, мой работодатель снесет мне голову за это…»
Беренгар усмехнулся, когда услышал это. Он хранил полное молчание, снимая куртку, прежде чем повесить ее на вешалку в комнате. Сделав это, он закатал рукава своей тонко выглаженной рубашки и схватился за нож, принесенный в комнату его охранником, вместе с другими орудиями пыток.
— Я думаю, тебе следует больше беспокоиться о том, что я с тобой сделаю!
Мужчина усмехнулся, услышав это. Он был уверен, что Беренгар был любителем пыток, и поэтому не боялся того, что с ним сделает австрийский король. Пока Беренгар точил нож в руках, мужчина смело возразил.
«Или ты убьешь меня, или мой работодатель убьет меня. В любом случае, у меня нет особого стимула говорить. Давай, делай все, что в твоих силах. Я все равно мертвец. из меня. По крайней мере, я умираю как профессионал».
У Беренгара появилась злая улыбка, когда он услышал это. Он подошел к мужчине с ножом в руке, почти как к мяснику. Он наклонился ближе и прошептал мужчине на ухо.
«Посмотрим, пока… Вот тут и начинается самое интересное! Сделай мне одолжение и постарайся не умереть от шока, пока я не закончу с тобой!»
Сказав это, Беренгар поднес нож к тугому телу человека, медленно сдирая кожу с его плоти… Крики убийцы эхом разносились по комнате всю ночь».
