В Пределе Колокольчика скорость течения времени отличалась от времени снаружи. Ранее, когда Фэн Буцзюэ и Дождь Разлуки только ступили на маленький остров, снаружи уже наступил следующий день.
В этот день в город Цанлин пришла новая волна скрытых школ.
Полдень. Зал гостиницы в городе Цанлин.
За исключением очень малого количества людей, почти все деятели Улинь искали ответ на один вопрос. И этот вопрос был – куда делся Се Сань?
По прошествии ночи и половины дня, даже самые неосведомленные в плане новостей школы слышали… Что вчера на закате, Безымянный Меч Се Сань верхом покинул Медный Холм и прямиком отправился в Цанлин. В сумерках лошадь Се Саня вернулась в Медный Холм без седока.
Но до настоящего времени в Цанлине не было никого, кто бы видел хоть след Се Саня.
В таком случае… Куда Се Сань делся? Как человек мог бесследно пропасть на полпути?
В эти дни, по дороге также ходили люди, но их было не много, в основном это были ученики, которых школы отправляли в Медный Холм за новостями. В любом случае, никто из этих людей по дороге не встретил Се Саня.
Если подумать логически, то все было так… Се Сань ехал по дороге, но не прибыл в Цанлин, а на полпути отправился в горный лес.
Но это совершенно нелогично, неужели воин Се, посетив Медный Холм, узнал, что в гостинице Цанлина уже нет свободных мест и, не захотев жить в заброшенном доме, предпочел остаться в горах под открытым небом, жить в безлюдной местности?
Или же… Воин Се попал в засаду? Это едва ли возможно, кто мог бы победить его? Кроме Е Чэна, даже Шесть Мечей Тени Цветка объединившись не смогли бы победить Се Саня. В мире Уся все так, едва ли численное преимущество может преодолеть разницу в силе. Будучи воином-одиночкой, Се Сань был так же почитаем, как глава Резиденции Е, пределы его боевого искусства позволяли справиться с десятками людей.
Естественно, если его окружит 1000 человек, и он окажется в месте, где сможет лишь драться, но не сбежать, тогда они смогут захватить его, лишь дождавшись, когда Се Сань израсходует всю внутреннюю и физическую силы.
Это, очевидно, невозможно…
В таком случае, остается последнее предположение, возможно, есть маленькая вероятность… Что Се Сань убит призраком.
Практики, особенно много повидавшие, хоть и не благоговели перед всякими мистическими событиями, но нельзя сказать, что совсем не верили в них. И странные слухи о событиях в городе Цанлин, все слышали еще в Медном Холме.
К тому же, все эти дни, каждую ночь кто-то мистическим образом пропадала, и поскольку трупов никто не видел, все люди находились в нервном напряжении.
Однако не все эти случаи были связаны с мистическим горным призраком, она не могла прийти в город, чтобы похищать людей. Многие после убийства приносили трупы на гору, чтобы спрятать их там, после этого никто не возвращался…
Попросту, эти люди сами искали смерти. Если бы они в темное время суток не приходили в глубь горы и не шныряли там в поисках укромного уголка, где можно было бы зарыть труп, то ничего бы не случилось.
Однако реальная ситуация была такова, они глубокой ночью приходили в глубь горы, волоча на себе труп и специально направлялись подальше, туда, где никто не сможет обнаружить тело. В этом случае не стоит удивляться, что призрак Колокольчика представлял угрозу как для них самих, так и для трупов.
У только что убитого человека ненависть и душа еще не рассеялись, и когда убийца приносит труп на гору, его накрывает ненавистью призрака горы, и нет ничего странного в том, что труп убитого человека вдруг оживает и забирает жизнь убийцы…
Короче говоря, хоть с позиции божества мы видели, что Се Сань на самом деле подвергся внезапному нападению, но практики в городе Цанлин об этом не знали. Они не могли догадаться о действиях Линь Чана, поэтому могли лишь предполагать…
«Во что все же играет воин Се? Хоть Безымянный Меч всегда ведет себя равнодушно, но в этот раз, все действительно выглядит странным…»
«В этом городе разве и без того мало странных событий? Прошлой ночью снова пропало несколько учеников группы Огромного Кита и школы Морского Песка. Никто не видел их ни живыми, ни мертвыми».
«Эй-эй, слышали? «Меч падающей сливы» Лу Циннин, пропала еще позавчера вечером, вчера ее весь день никто не видел, и до сегодняшнего дня она так и не появилась».
«О, об этом я давно знаю, а еще я слышал, что из пятерых прибывших вчера из Павильона Сломанного Меча сейчас остался лишь один воин Цзинь, другие четверо прошлой ночью так и не вернулись».
«Кстати, раз зашел разговор, ты знаешь? Говорят, что прошлой ночью молодой господин семьи Тан получил урок от воина Цзиня».
«Что? «Быстрая рука, срывающая цветы» Тан Шицзэ? Этот парень мастер своего дела».
«А кто говорит, что нет. Еще я слышал, что воин Цзинь проучил его так, что тому осталось лишь признать поражение».
«Постой-постой, из-за чего молодой господин Тан мог… Воин Цзинь что-то сделал?»
«Хэ, ты и этого не знаешь? Из-за женщины». – Говорящий пересказал сплетню о Мужун Ин и Тан Шицзэ.
«О, вот оно что». – Он злорадно усмехнулся. – «Однако… Этот Павильон Сломанного Меча действительно непрост, не знаю каково происхождение их школы».
«Разве их мастер уже не говорил? Он сам открыл школу, сам создал боевое искусство».
«Эй, как ты можешь, прожив столько лет в провинции, верить, что кто-то чуть старше 20 лет может сам создать боевое искусство? Ты считаешь, что он святой, переродившийся в нашем веке? На мой взгляд, этот мальчишка получил учение некоего выдающегося человека. Только тогда он смог бы обладать такой поразительной внутренней силой».
«Ладно, вы отошли от темы, мы тут говорили о воине Се, как вы думаете, что случилось?»
«Как, что случилось? Я скажу кое-что не слишком приятное…» — Он понизил голос. – «Завтра поединок, а главу Е еще никто не видел, кто знает…»
«Бам», большой графин с вином поставили на стол.
Силуэт Лу Шаня возвышался над столом говоривших.
«Слуга, у вас в зале гостиницы завелись мухи». – Закричал Лу Шань. – «Я вижу, одна, две, три, четыре, тут жужжат четыре мухи, это очень раздражает».
Когда эти четверо услышали его слова, хоть в их сердцах вспыхнул гнев, но они не осмелились возмущаться. Четверо послушно поставили на стол чашки с чаем, оставили несколько лянов серебра и понуро покинули гостиницу.
На самом деле эти четверо были из третьесортных школ провинции, таким людям вне зависимости от боевого искусстве и характера, трудно было стать великими мастерами. Они целыми днями скрытно ругали тех, кто был сильнее них, иногда распускали злые и лживые слухи.
Поскольку Лу Шань подошел к ним близко, их слова достигли его ушей. На самом деле, он не хотел подслушивать, просто подошел, чтобы выгнать их из гостиницы.
Эти четверо без зазрения совести критиковали таких великих людей, и в своем разговоре осмелились намекнуть, что Е Чэн тайно совершил нападение на своего противника. Разве можно просто так говорить такие слова? Кем они считают Е Чэна? Если бы сейчас все школы Улинь решили выбрать лидера своего союза, то этим человеком несомненно стал бы Е Чэн. Разве могла добропорядочность и боевая сила Божественного Меча быть опорочена мнением нескольких засранцев. Даже Лу Шань, по сути посторонний человек, почувствовал гнев, что уж говорить о том, если бы их услышала Е Мухань, она могла бы порубить их на куски.
