Зимой взрослые отдавали предпочтение общению друг с другом. От гибов, владевших землёй недалеко от границы с другими герцогствами, они получали информацию о других территориях, а от герцога и его приближённых, посещавших собрание герцогов, узнавали слухи и новости из центра.
Для сбора информации дворяне активно пользовались связями, что установили в дворянской академии. Гибы, встречаясь, обсуждали урожай и ущерб от магических зверей. Женщины посещали всевозможные собрания, чтобы обменяться слухами. В общем, взрослые были очень заняты.
Между тем, дети прошедшие крещение собирались в так называемой детской комнате. Поскольку в будущем все они будут вместе посещать дворянскую академию, это считалось хорошей возможностью для них провести время как с будущими одноклассниками, так и с теми, кто поступит в академию немного раньше или позже них.
На основе информации о дворянской академии, полученной от своих братьев и сестёр, дети должны выбрать себе курс, после чего те, кто выберут одинаковые, будут собираться вместе, чтобы немного пообщаться. Даже если им ещё далеко от интриг взрослых, они смогут поучиться искусству общения. Похоже, взрослые ожидали, что благодаря такому общению дети научатся вести себя подобно настоящим дворянам и разбираться в том, кто выше или ниже их по статусу.
— Леди Розмайн, вы с юным господином Вильфридом в этом году присоединитесь к ним, — после завтрака сообщила Рихарда, затем стала объяснять. — Детская комната — это место, где можно выбирать и воспитывать ваших будущих помощников. Благодаря времени, что все вы проведёте в дворянской академии, ваши узы с ними укрепятся, и вы начнёте доверять друг другу. Поэтому обычно помощников выбирают из детей близкого к вам возраста. Но учтите, что родители втайне ведут борьбу, чтобы обеспечить своим детям места ваших помощников. Поэтому, леди, пожалуйста, никогда не забывайте, что за каждым ребёнком стоит его семья.
Видя, с каким серьёзным выражением предупреждала меня Рихарда, я понимающе кивнула. Затем я, воспользовавшись ездовым зверем, отправилась в комнату, где должны были собраться дети. При этом меня сопровождали все четверо моих рыцарей сопровождения. Старшие дети, что вскоре должны отправиться в дворянскую академию, также собирались в детской комнате, и похоже, из-за этого нам пока требовалось больше эскорта.
— Здесь много багажа. Сегодня день, когда старшие дети отправляются в академию? — поинтересовалась я.
По пути в детскую комнату, что находилась в главном здании, мы наткнулись на большое количество тележек, заполненных багажом. Судя по всему, это были вещи тех, кто направляется в академию. Рядом также можно было заметить снующих детей. Накидки и броши на них давали понять, что это студенты дворянской академии.
— Каждый год первыми отправляются старшие студенты, а новые ученики — последними, — объяснила Рихарда.
— А почему у некоторых нет накидок и брошей?
— Это слуги. Студенты могут взять с собой в дворянскую академию только одного.
По словам Рихарды, студенты направлялись в дворянскую академию в сопровождении одного слуги из своего дома. Если они считали, что им требуется больше слуг, то могли нанять кого-нибудь из тех, кто выбрал курс слуг. Если требовался эскорт, то нанимались люди, проходившие курс рыцарей, а если нужна была помощь с различными заданиями, то студентов с курса служащих. Именно поэтому дети стремились побольше услышать о дворянской академии. Это позволяло получить им необходимую информацию, чтобы определиться с курсом.
Когда мы проходили мимо людей, что готовились отправиться в дворянскую академию, на мой пандомобиль постоянно оглядывались. Впрочем, я уже привыкла к удивлённым лицам, а потому просто ехала вперёд, не обращая ни на кого внимания. Мои сопровождающие, судя по всему, уже смирились с подобными взглядами окружающих и просто делали вид, что в происходящем нет ничего такого.
— Леди Розмайн, это детская комната, где дети во время зимы будут общаться друг с другом. Боюсь, пока студенты не отправятся в дворянскую академию, там будет довольно тесно, но я уверена, что вы справитесь, — сказала Рихарда.
Она подождала, пока я не уберу свой пандомобиль, а затем открыла дверь. В следующее мгновение доносящиеся из комнаты разговоры стихли. Все повернулись в нашу сторону и поспешно опустились на колени.
Рихарда окинула взглядом стоящих на коленях людей, а затем сказала:
— Леди, пожалуйста, следуйте за мной.
Мы направились к креслу, стоящему в дальнем конце комнаты. После того, как я села, мой эскорт встал вокруг меня полукругом, а Рихарда принялась готовить чай. Затем настало время для приветствий. Дети выстроились в очередь и стали представляться.
— Я счастлив познакомится с вами. Меня зовут Ха́ртмут*. Я сын Леберехта. Госпожа Розмайн, могу ли я помолиться о сей радостной встрече, что состоялась в суровую пору, которой испытывает нас бог жизни Эйвилиб?
— Ты можешь.
— О бог жизни Эйвилиб, да будет благословенна эта новая встреча.
После этого все быстро мне представились. Честно говоря, у меня даже не было шанса запомнить всех, так как их приветствия шли одно за другим. Поскольку дети называли и имена своих родителей, я решила, что лучшее, что я могла сделать — это запомнить детей, чьи родители упоминались в тайных письмах бывшего главы храма и про которых говорилось, что с ними нужно вести себя осторожно. В общем, я старалась. Список бывшего главы храма оказался мне здесь весьма полезен.
Постепенно очередь передо мной стала уменьшаться, но когда появился Вильфрид, перед ним образовалась новая. Поскольку пока приветсвия не закончатся, дети не смогут нормально поговорить с нами, те, кто завершили свои, отошли и принялись расспрашивать студентов дворянской академии. Я заметила, что те охотно им отвечали. Видимо, в прошлом студенты и сами были на месте младших.
Вопросы «Почему вы выбрали этот курс?», «А какие у вас лекции?», «Какие там учителя?» и подобные мне тоже были интересны. Пусть мне и было сказано, что нельзя быть беспечной, желая поговорить с остальными, но мне тоже хотелось присоединиться к разговору.
Когда приветствия подошли к концу, я огляделась и увидела, что рядом со мной остались только мои рыцари сопровождения.
— Дамуэль, а почему ты решил стать рыцарем? — поинтересовалась я.
— Поскольку мой старший брат — служащий, я подумал, что стать рыцарем будет полезнее.
С точки зрения получения информации, работа в разных сферах была гораздо эффективнее. Дамуэль считал, что как служащий, его брат более умелый, чем он, а потому решил выбрать для себя другой путь, так как это должно было принести больше пользы семье.
— Бригитта, а как насчёт тебя?
— У меня на родине, в Илльгнере, много гор и лесов, которые населяют магические звери, так что я тренировалась с детства, охотясь на них. Этим я смогла заслужить благодарность жителей, — объяснила она.
На мой взгляд, Бригитта, которая взяла на себя ответственность по истреблению докучающих людям магических зверей, потрясающая. Я понимающе кивнула, вспомнив то тяжёлое сражение в Ночь Шуцерии. После этого я посмотрела на Корнелиуса:
— Корнелиус, а ты почему решил стать рыцарем?
— И отец, и братья — рыцари, а потому я никогда не рассматривал возможность стать слугой или служащим.
Ну что же, учитывая семейные обстоятельства, я могла это понять. Карстед знал лишь о том, как обучать сыновей сражаться. Он даже признался мне, когда я стала его дочерью, что он совершенно не представляет, как воспитывать девочку. Наверняка он был безжалостен, когда обучал сыновей тому, как быть рыцарями.
Наконец я перевела взгляд на Ангелику. Её причину стать рыцарем мне хотелось узнать больше всего. Ангелика — миниатюрная стройная девочка со светло-голубыми волосами и тёмно-синими глазами. Она была полной противоположностью Бригитты. Она походила скорее не на рыцаря, а на слугу. Я знала, что она тренируется, делая упор на скорость, и учитывая, что ей доверяли быть эскортом дочери герцога, она должна быть достаточно сильна. Однако у меня до сих пор не было возможности спросить, почему же она захотела стать рыцарем.
— Ангелика, а почему ты решила стать рыцарем?
— Я не хотела учиться.
От столь неожиданных слов я несколько раз удивлённо моргнула. Ангелика, выглядя серьёзной, пояснила:
— На курсе рыцарей не нужно учиться так же много, как на других.
— Вот значит как…
— Я рада, что служу вам, госпожа Розмайн. Командующий рыцарей сказал, что лучше всего, когда господин и его слуга могут компенсировать слабости друг друга .
Для меня её ответ прозвучал как: «Пожалуйста, думайте вместо меня, чтобы мне не приходилось делать это самой».
Учитывая, что она не очень-то любила читать книги, я уже догадалась, что ей не нравится учиться, но я даже подумать не могла, что причиной, по которой она решила стать рыцарем, является именно её нелюбовь к учёбе. Вот уж действительно, никогда не следует судить о книге по обложке.
— Как вижу, у всех свои причины. А вот я хочу стать служащей. Я надеюсь занять пост библиотекаря, что заведует библиотекой замка, — объявила я.
Поскольку я уже знала, что библиотекарей выбирают из числа служащих, я решила, что в дворянской академии выберу соответствующий курс, чтобы в конечном итоге стать библиотекарем. Ради этого я была готова приложить все усилия. Вот только мои сладкие грёзы о том, чтобы проводить всё своё время в библиотеке, были разбиты следующими словами Бригитты.
— Госпожа Розмайн, поскольку вы дочь герцога, вы будете учиться на курсе кандидатов в а́убы, — неловко произнесла она.
— Что? Но я ведь приёмная! Разве я могу стать следующим аубом?
— Все дети герцога становятся кандидатами в аубы, — объяснила Бригитта. — Госпожа Розмайн, разве не по этой причине вас удочерили?
Нет. В действительности я стала приёмной дочерью герцога потому, что мне требовалось иметь достаточно высокий статус, чтобы противостоять бывшему главе храма, которого поддерживала мать герцога, и дворянину из другого герцогства. Однако остальным было сказано, что лорд Сильвестр удочерил меня из-за моего огромного количества магической силы, которая должна быть использована на благо герцогства. Сама я тоже никак не возражала против того, чтобы использовать свою магическую силу для Эренфеста. Однако я не думала, что отправившись в дворянскую академию, я попаду на курс кандидатов в аубы и в результате не смогу стать служащей или библиотекарем. Я рассчитывала, что следующим аубом станет Вильфрид, а я просто стану поддерживать его, тем временем переделывая библиотеку замка под свой вкус на правах библиотекаря.
— Эм-м… Если я не смогу учиться на служащую, значит ли это, что я не смогу стать библиотекарем?
— О чём вы говорите? Я никогда не слышала, чтобы ребёнок герцога стал библиотекарем, — удивлённо ответила Бригитта.
Похоже, как от дочери герцога от меня ожидали, что я буду поддерживать будущего ауба, а затем выйду замуж за ауба другого герцогства, чтобы укрепить политические связи. Никто не позволит приёмной дочери герцога навсегда остаться в доме родителей и работать библиотекарем.
«Этого не может быть! Моя мечта не сбудется!» — мысленно выкрикнула я. Внезапно перед глазами всё потемнело, и сознание покинуло меня. Последнее, что я помнила, был выкрик:
— Госпожа Розмайн?! Осторожнее!
***
Когда я пришла в себя, рядом находился Фердинанд. Он смотрел на меня сверху вниз с крайне недовольным лицом. Между его бровей пролегла глубокая морщина.
— Главный священник! Неужели я не смогу стать библиотекарем?! — спросила я со слезами на глазах, вскочив с кровати.
— Похоже, я зря пришёл, — пробормотал Фердинанд, тяжело вздохнув и даже не пытаясь скрыть раздражение. — Мне было интересно, что случилось, когда в середине встречи появилась Рихарда, выглядя крайне обеспокоенной. Но похоже, что причин для беспокойства на самом деле нет.
— Причины есть! Дело касается самой важной вещи в моей жизни! Господин Фердинанд, неужели я не смогу стать библиотекарем? Я мечтала стать библиотекарем и жить в окружении книг. Ради этого я даже начала их печатать. И если теперь вы скажете, что стать библиотекарем для меня невозможно, я… я…
Я расплакалась, а Фердинанд, молча смотревший на меня, принялся постукивать пальцем по виску.
— Розмайн, успокойся. Пусть это и сложно, но у тебя всё же есть возможность стать служащей.
— Правда?! — почувствовав надежду, воскликнула я и посмотрела на Фердинанда как на своего спасителя.
Губы Фердинанда слегка изогнулись в улыбке.
— Всё, что тебе нужно, так это прослушать помимо лекций кандидатов в аубы ещё и лекции курса служащих.
От его ответа у меня отвисла челюсть. По сути, он предлагал мне посещать сразу два курса, что означало, что мне придётся учиться в два раза больше, чем всем остальным.
— Это вообще возможно? — спросила я.
— Такое уже имело место. Для тебя это не должно быть чем-то невыполнимым.
— Правда? Господин Фердинанд, может ли так быть, что вы говорите о себе?
Из всех, кого я знала, он был единственным, кто стал бы проходить ещё и курс служащих, помимо курса кандидатов в аубы. Фердинанд кивнул мне, словно в том, чтобы взять несколько курсов, не было ничего особенного.
— Да. Я тоже был кандидатом в аубы. А также взял курсы рыцарей и служащих.
«Да что он за сверхчеловек?!» — подумала я. Похоже, я сильно недооценила, насколько невероятным было то, что Фердинанд мог одновременно справляться с работой служащего, быть частью рыцарского ордена, а также помогать герцогу. У меня даже голова закружилась.
— Большинство студентов остаются в дворянской академии только зимой, но если ты подашь заявку, то тебе разрешат остаться и в другие сезоны. Я проводил в академии весь год и покидал её только, когда меня вызывали, — пояснил он.
Благодаря кругу перемещения он мог немедленно вернуться, если в том возникала необходимость. К тому же дворянская академия оказалась более комфортным местом, чем замок, где на него оказывалось давление. Поэтому он в полной мере использовал всё своё свободное время и прошёл три курса разом.
— Господин Фердинанд, пожалуйста не ожидайте, что я обладаю столь же невероятными способностями, как и вы! Я обычный человек!
— Хм-м. Обычный человек не сможет стать библиотекарем. Если ты не готова попытаться, то тебе лучше сдаться прямо сейчас.
Фердинанд махнул рукой, показывая, что разговор окончен. Я поняла, что если позволю разговору завершиться сейчас, то путь становления библиотекарем будет для меня закрыт навсегда. Я не могла этого принять. Я просто не могла отказаться от своей мечты стать библиотекарем, даже не попробовав. Сжав кулаки, я уставилась на Фердинанда. Когда он понял, что я не собираюсь сдаваться так легко, уголки его губ приподнялись.
— Я ни за что не сдамся! — решительно заявила я. — Забудьте, что я говорила, что я обычный человек! Я буду стремиться к тому, чтобы стать самой странной чудачкой на свете!
— Подожди. Ты и без того невероятная чудачка. Тебе определённо не нужно стремиться к тому, чтобы стать ещё более странной, — сказал он, выставив передо мной правую руку, чтобы остановить.
Затем он объяснил, что меня ждёт, если я выберу такой путь. При этом его голос звучал устало.
— Я расскажу тебе о том, как пройти несколько курсов, когда придёт время отправляться в дворянскую академию. Поэтому не предпринимай ничего самостоятельно, — продолжил Фердинанд. — Сейчас для тебя важнее всего приготовить юрэ́ве, чтобы излечить своё слабое тело. В том состоянии, в котором ты сейчас, тебе будет сложно пройти даже курс кандидатов в аубы.
— Вы правы.
В общем, он велел мне пока не думать о том, что ждёт меня в дворянской академии. Пока я могла стать библиотекарем, меня это вполне устраивало. Мне следовало отложить проблему на потом и не беспокоиться.
— Ты ведь планировала распространять ка́руту и книжки с картинками среди дворянских детей, чтобы расширить количество покупателей и тем самым помочь полиграфии, верно? Забудь пока о курсе служащих и сосредоточься на этом.
— Хорошо. Я понимаю.
***
На следующий день после того, как все студенты, в том числе Ангелика и Корнелиус, отправились в дворянскую академию, я взяла наборы ка́руты и отправилась в детскую комнату. У меня было прекрасное настроение, поскольку теперь я знала, что у меня всё ещё есть надежда стать библиотекарем.
— Все студенты отправились в дворянскую академию, а значит мы все, кто остались, проведём эту зиму вместе, — сказала я. — Чтобы мы смогли хорошо поладить, я принесла игру, которая называется «ка́рута». Давайте поиграем в неё.
Разделив детей, которым было от семи до девяти, на группы по возрасту, мы начали турнир по каруте. Поскольку мы с Вильфридом были опытными игроками, то играли в группе с девятилетними. Естественно, мы с ним легко выигрывали у остальных. Вильфрид радовался победам, но взгляды на лицах детей давали понять, что те даже не думали о том, чтобы попытаться победить нас. Это раздражало, но мне следовало оставаться спокойной и проявить дипломатичность.
— Конечно, некоторое время мы будем иметь преимущество, поскольку мы хорошо знакомы с этой игрой, но если вы не сможете победить нас хотя бы один раз за зиму, то мы не сможем доверить вам роль наших помощников. Верно, брат Вильфрид?
— А-а? — непроизвольно вырвалось у Вильфрида.
Он непонимающе наклонил голову, а дети вокруг нас сразу же напряглись. Я не собиралась просто играться с детьми, которым родители, вероятно, уже сказали, что те должны подольсти́ться к нам, чтобы стать нашими помощниками. У меня не было желания позволять им подобным образом добиваться нашего расположения. Вместо этого я хотела их обучать.
— Я и мой дорогой брат стремимся стать хорошими господами, а потому нам нужны самые достойные помощники.
— Эм-м, всё верно, — согласился Вильфрид.
Достаточно раззадорив детей, мы начали новую игру в каруту. Тем не менее, из-за разницы в опыте, у новичков против нас с Вильфридом не было и шанса. В итоге, всё закончилось нашей подавляющей победой. Должна сказать, что Вильфрид стал довольно хорош в игре. Если бы я не прикладывала все силы, то наверняка бы проиграла. Вероятно, следующей зимой он уже будет постоянно обыгрывать меня. Пусть я и могла быстро найти нужную карточку, но мне не хватало скорости, чтобы взять её.
— Я буду с нетерпением ждать возможности сыграть со всеми вами снова, — сообщила я. — С завтрашнего дня я буду награждать сладостями лучших из вас.
Обычно, когда в детскую комнату приносили сладости, в первую очередь их получали дети с высоким статусом, а то, что оставалось, передавали нижестоящим. Таким образом, дети, чей статус был низок, почти не получали угощений. Но теперь, услышав, что вкусные сладости будут доступны для всех в качестве призов, дети посмотрели на каруту совсем иначе.
Поскольку сегодня был только первый день, я взяла с собой лишь каруту. Но со следующего дня я собиралась принести и всё остальное, что было необходимо для обучения детей.
***
После завтрака я тренировалась вместе с рыцарским орденом. Пока все бегали, я тренировалась ходить. Экхарт следовал за мной и присматривал, чтобы я не упала.
Когда пробил третий колокол, настало время учёбы. Мы играли в каруту, читали вслух книжки с картинками и практиковались в письме, в соответствии с уровнем детей. Поскольку Вильфрид теперь знал весь алфавит, его заданием было переписывать мифы из книжки. Он находился на уровне семилетних детей высших дворян и восьмилетних детей средних и низших дворян. Можно сказать, что как сын герцога, он всё же смог кое-как достигнуть среднего уровня.
Что до меня, то я читала книги, принесённые из библиотеки, и обобщала их содержание. Другими словами, занималась составлением текста для следующей книжки с картинками. Это было действительно блаженное время.
Занимаясь математикой, дети помимо обычных упражнений, играли в карточные игры, где требовалось сложение, вроде блэкджека. Похоже, что среди детей много тех, кто считает не очень хорошо, и мне было интересно наблюдать, с какими серьёзными лицами они играют, то и дело хмуря брови. Дети, которые продемонстрировали хорошие навыки в счёте, после игры получили сладости.
Затем все дети одновременно практиковались с фешпи́лем. Похоже, у некоторых из них нет возможности улучшать свои навыки, поскольку их семьи не могут пригласить хороших учителей. Но этой зимой такое положение дел должно измениться. Детей будут обучать музыканты, что учат детей герцога, такие как Розина.
Всё шло гладко, поскольку Флоренция уже дала мне своё разрешение на то, чтобы повысить уровень образования дворянских детей за эту зиму. К тому же учителям дополнительно платили за обучение детей, а потому они выполняли свою работу без каких-либо жалоб.
— Это первый раз, когда все в детской комнате ведут себя столь дисциплинированно, — восхищённо отметил один из слуг, который каждый год следил за порядком в ней.
Улыбнувшись, он похвалил Вильфрида и меня за наши усилия. По его словам, раньше дети высших дворян постоянно притесняли детей, чей статус был ниже, а потому слугам приходилось вмешиваться, чтобы уладить разногласия.
***
— После того, как вы закончите писать, давайте почитаем книжку с картинками, — предложила я.
Поскольку мне приходилось иметь дело с детьми, которые не привыкли усердно учиться, я регулярно меняла то, чем мы занимались. Ориентиром служил Вильфрид. Когда ему становилось скучно, следовало заняться чем-то другим.
Таким образом, Мориц принялся читать всем вслух книжку с картинками. В книге имелись больши́е иллюстрации, а текст был изложен кратко и в простых для понимания формулировках. Дети слушали истории о богах с сияющими глазами.
Среди детей выделялась Фили́на. Когда начали читать книжки с картинками, её глаза сияли ярче, чем у кого-либо ещё. Она была дочерью низшего дворянина, которая только что крестилась. У неё были медовые волосы и салатовые, словно молодая листва, глаза. Несмотря на то, что она была очень тихой и нежной девочкой, когда начинали читать книжки с картинками, она садилась впереди и внимательно рассматривала книгу. Я была очень впечатлена тем, что в свободное время она охотно брала книжку и с улыбкой её читала.
— Знаешь, Фили́на, эти книжки с картинками сделала Розмайн. Это удивительно, да? — сказал Вильфрид, гордо выпятив грудь, словно это он сам их сделал.
Мне хотелось спросить: «Чем это ты так гордишься, дорогой брат?», но не стала. При этом моя вежливая улыбка совершенно не дрогнула.
А вот щёчки Фили́ны вспыхнули, и она с искренним благоговением посмотрела на меня. Её глаза сияли, а руки были сжаты перед грудью. Она мялась, словно пытаясь набраться храбрости, чтобы признаться в любви, и наконец приняла решение и сказала:
— Госпожа Розмайн, я тоже хочу делать книжки с картинками!
— Фили́на, какие книжки с картинками ты хотела бы сделать? Ты знаешь какие-нибудь интересные истории? — спросила я.
Я с радостью приму под свое крыло ребёнка, который интересуется изготовлением книг. Когда я улыбнулась ей, Фили́на робко прикрыла щёки руками и опустила глаза.
— Я хочу сохранить в книжке с картинками те истории, что рассказывала мне мама.
Похоже, что её мама умерла, а новая жена отца не знала тех историй. Услышав объяснение Фили́ны, что она хочет сохранить истории своей мамы, я тоже вспомнила о том, как усердно записывала истории своей. И пусть я пока отложила создание такой книжки в сторону, поскольку дворяне её не поймут, но я всё же хотела сделать сборник маминых сказок, чтобы передать их Тули и Камиллу.
— В таком случае, не расскажешь ли эти истории мне? Филина, ты ведь ещё не умеешь писать, верно? Я могла бы записать истории твоей мамы вместо тебя, — предложила я.
После этого Фили́на рассказывала мне истории своей мамы, а я быстро записывала их. Её домашним заданием на зиму стало переписать их все самой.
↑ Хартмут — немецкое мужское имя
