Ангелику стало почти не узнать. Стремясь к тому, чтобы изучить четвёртую стадию сжатия магической силы, она посвятила всю себя учёбе.
— Метод сжатия госпожи Розмайн невероятен. Я очень уважаю госпожу Розмайн за то, что она способна придумывать всё новые и новые стадии. Мне хочется ещё больше увеличить магическую силу, чтобы продолжить взращивать Штернлюка, — сказала она Корнелиусу.
Стоило Ангелике найти цель, как она с головой ушла в её достижение, утянув за собой и Корнелиуса. Он имел многолетний опыт её обучения, состоя в «корпусе по повышению оценок Ангелики», и кроме того, изучал материал шестого года под руководством Дамуэля, чтобы быть в состоянии подтягивать Ангелику в учёбе. Так что для такой задачи человека лучше Корнелиуса было не найти.
К счастью, Корнелиус уже закончил занятия по теории, а потому в дополнение к роли моего эскорта при посещении библиотеки мог после завтрака и ужина выступать учителем для Ангелики и других рыцарей-учеников, занимаясь с ними в общем зале.
— Корнелиус, должно быть, обучать Ангелику весьма трудно, я права? Ты справляешься? — спросила я.
— Мне было бы гораздо легче, если бы не приходилось сопровождать вас в библиотеку. Как насчёт того, чтобы вы посещали её раз в два дня? — улыбнувшись, сделал Корнелиус возмутительное предложение.
Я ответила ему такой же улыбкой и покачала головой.
— До моего возвращения в Эренфест осталось меньше трёх недель, так что я не могу терять время. Кроме того, я уверена, что ты справишься. Пожалуйста, постарайся, — подбодрила я Корнелиуса.
— Полагаю, вам не знакомо слово «благоразумие»?
Корнелиус обречённо опустил плечи. Выражение его лица ясно давало понять, что он прекрасно знает, что какие бы доводы не приводил, всё окажется бесполезным. Услышав от него о «благоразумии», я приложила руку к щеке и задумчиво наклонила голову.
— Благоразумие, да? Я уже плохо помню, но, кажется, я забыла о нём давным давно.
— Нельзя забывать о благоразумии! — накричал на меня Корнелиус. — Пожалуйста, вспомните, что это такое.
Вспышка раздражения Корнелиуса напомнила мне о том, как когда-то Бенно ввинчивал кулак в мою голову, отчего я почувствовала некоторую ностальгию.
«Ох, верно, мне нужно будет связаться с Бенно и сообщить ему, что скоро нам понадобится много униша́ма и растительной бумаги. Также нам необходимо обсудить, станем ли мы продавать сам метод производства», — задумалась я о том, что нужно будет сделать в первую очередь, когда я вернусь в Эренфест на ритуал посвящения.
Внезапно Корнелиус приложил ладони к моим щекам и начал медленно сдавливать.
— Не погружайся внезапно в свои мысли, когда с тобой разговаривают. Будь добра, слушать то, что говорят тебе другие, до конца.
— Пафалуфта пфасти!
Я схватила Корнелиуса за запястья, но оказалась просто не в силах ослабить хватку рыцаря-ученика. Понимая, что если ничего не сделать, то он раздавит мою симпатичную мордашку, я боролась изо всех сил. Взгляд Корнелиуса, изначально сердитый, постепенно становился озорным.
— А Корнелиус и госпожа Розмайн очень близки, не так ли? — неожиданно вмешалась Леонора, хихикая.
Корнелиус ойкнул и тут же убрал руки. Затем, переводя взгляд с Леоноры на меня и обратно и выглядя несколько смущённым, ответил:
— Госпожа Розмайн и я начали так близко общаться только с тех пор, как она поступила в дворянскую академию. Раньше мы жили вместе только в течение короткого периода обучения до её крещения.
— Мне нравится, что здесь, в дворянской академии, можно так по-дружески общаться с Корнелиусом, — добавила я.
В замке, если бы мы позволили себе подобное поведение, взрослые отругали бы нас, говоря, что приёмная дочь герцога и её рыцарь сопровождения должны поддерживать между собой надлежащую дистанцию. Здесь, в академии, мы сблизились, хотя отношения между нами всё же были не совсем такие, какие ожидаются от брата и сестры.
Леонора с интересом рассматривала нас, а потому я решила сменить тему на что-нибудь романтическое.
— Кстати говоря, шестикурсников на выпускной церемонии должен кто-то сопровождать, верно? Я слышала, что если у девушки нет романтического партнёра, то её сопровождает член семьи, а что насчёт юноши? Корнелиус, ты попросишь маму? — спросила я, бросив взгляд на Ангелику, которая, по слухам, должна была выйти замуж за одного из моих братьев.
Когда Леонора услышала мой вопрос, её глаза цвета индиго блеснули.
Корнелиус же явно не ожидал такой темы, а потому удивлённо моргнул, но всё же вежливо ответил.
— Наверное. Это может быть мама или тётя. Главное, чтобы любой, кто видел нас, сразу понял, что у нас нет романтических отношений. Если просить о сопровождении брата или сестру близкого возраста, то окружающие могут по ошибке принять сопровождающего за романтического партнёра, что может повлиять на брак.
— Понятно. Значит, и юноши, и девушки обычно полагаются на родственников. Так кто же будет сопровождать тебя, Корнелиус?
— А-а?! Почему ты так внезапно об этом расспрашиваешь?! — Корнелиус попытался уйти от вопроса, оглядываясь по сторонам.
С первого взгляда можно было заметить, что он смущается.
— Может быть, у тебя на примете ещё никого нет? Хватит ли тебе ещё одного года, чтобы найти кого-нибудь? Я слышала, что ты пользуешься популярностью среди девушек, может, мне стоит самой спросить мнение одной из них?
— Госпожа Розмайн, вам не нужно об этом беспокоиться! Я сам спрошу её.
«Так значит, у него на примете уже кто-то есть?»
Я понимающе кивнула, а стоящая рядом Леонора с тревогой опустила глаза.
***
После нескольких дней посещения библиотеки в компании загруженного Корнелиуса наконец была определена дата моего чаепития с Эглантиной.
— Через три дня после полудня, так? Хорошо.
Мои последователи тут же начали подготовку, гордо улыбаясь, поскольку мы получили приглашение от большого герцогства Классенбург. Брюнхильда и Лизелетта немедленно проверили, будут ли у них занятия после обеда через три дня.
Поскольку чаепитие пройдёт между девочками, было решено, что моим эскортом выступят Леонора и Юдит. Что до Ангелики, то она усиленно училась, стремясь увеличить магическую силу. Было приятно наблюдать за тем, как упорно она двигалась к цели, ни на что не отвлекаясь. Филина, сияя глазами цвета молодых листочков, выскочила из общежития, бросив на ходу, что намерена собирать информацию о Классенбурге.
Среди всех моих последователей Брюнхильда выглядела наиболее взволнованной, что неудивительно, ведь ей предоставилась возможность для распространения тенденций.
— Госпожа Розмайн, не хотите ли принести в дар немного униша́ма? Вы дали такое обещание госпоже Эглантине во время чаепития с учителями музыки.
— Действительно. Как насчёт маленького флакона, чтобы хватило на один раз? Могу я оставить эту задачу тебе?
— Конечно.
Сперва Брюнхильда подобрала подходящий флакон, а затем принялась выбирать, какой из трёх имевшихся у нас видов униша́ма лучше всего сочетался с духами, используемыми Эглантиной, а затем осторожно наполнила флакон. Я помнила, что от Эглантины хорошо пахло, но в памяти не осталось ничего о том, что это был за аромат.
— Мы вновь приподнесём в подарок фунтовый кекс с мёдом? — спросила Лизелетта.
Я задумалась. Чаепитие учителей, плюс Анастасий наверняка уже приглашал её и угощал медовым фунтовым кексом, так что к настоящему времени Эглантина ела медовый фунтовый кекс дважды.
— Если мы будем каждый раз приносить в дар одно и то же, не подумает ли она, что нам просто нечего больше предложить? Или всё же лучше использовать одно и то же, чтобы распространить тенденции Эренфеста? Как всё это работает в Центре? — спросила я.
Брюнхильда присоединилась к моим размышлениям, а затем, взглянув на меня, предложила:
— Почему бы нам не принести два фунтовых кекса? Один с мёдом, а другой с феридзи́ном? Госпожа Эглантина сможет сравнить тот, что уже знает, с тем, который немного отличается по вкусу. В таком случае уже не будет казаться, что мы всегда приносим одно и то же.
Если мы принесём фунтовый кекс со вкусом, отличающимся от простого, который мы брали на чаепитие с Соланж, или кекса с румтопфом, которым мы угостили Анастасия, то сможем продемонстрировать, что у фунтового кекса существует множество вкусов. Брюнхильда порекомендовала взять фунтовый кекс с феридзи́ном, поскольку, на её взгляд, он лучше всего будет сочетаться со вкусом и ароматом чая, который предпочитала Эглантина. Я, в отличие от неё, не могла выбрать наилучший вкус, основываясь на любимом чае другого человека или аромате его духов, а потому могла только поражаться навыкам Брюнхильды и кивнуть, соглашаясь с ней.
— В таком случае я всё подготовлю, — с улыбкой сказала Лизелетта.
Проводив взглядом Лизелетту, отправившуюся на кухню, Брюнхильда посмотрела на Розину, которая тоже присутствовала на обсуждении, поскольку я собиралась взять её с собой на чаепитие в качестве личного музыканта.
— Розина, ты уже закончила песню, посвященную Богине Света?
— Я бы хотела поработать над ней ещё немного. Поскольку она должна быть преподнесена в дар другому человеку, следует сделать её настолько красивой, насколько это возможно. Прошу меня простить, но не лучше ли будет ещё раз посоветоваться с принцем Анастасием?
Конечно, Анастасий сказал: «Можешь отдать её Эглантине», но это его требование было вызвано вспышкой эмоций. Он по-прежнему оставался тем, кто поручил мне сочинить песню. Розина всё верно сказала, и мне действительно следовало ещё раз посоветоваться с ним. Однако я сомневалась, стоит ли предложить Анастасию написать текст самому? Вот только меня беспокоило, как бы не получилось так, что из-за любви он напишет нечто чересчур странное, в результате чего я пожалею, что вообще предложила ему придумать текст.
***
В назначенный день я направилась в комнату для чаепитий, отведённую Классенбургу. Кажется, в каждой такой комнате находилось несколько столов и достаточное количество стульев, но, поскольку сегодня использовался только один стол, остальные перенесли в дальнюю часть комнаты и загородили больши́ми ширмами с размещёнными на них картинами.
В зданиях Эренфеста стены обычно украшали гобеленами, однако бо́льшая часть белых стен оставалась открытой. Мебель же главным образом была деревянной. А вот в интерьере Классенбурга вышитая замысловатыми узорами ткань наклеивалась как обои. Также на стенах висели ряды картин, демонстрируя богатство герцогства. Бо́льшая часть мебели оказалась изготовлена из камня, напоминающего мрамор, что наглядно демонстрировало существенную разницу в культуре наших герцогств.
— Я безмерно рада, что вы пришли, госпожа Розмайн, — встретила меня Эглантина.
1
«В отличие от меня, госпожа Эглантина потрясающая… Она примерно на том же уровне, что и Тули, а Тули — профессионал».
Между прочим, изготовление всех своих украшений для волос я оставила Тули. Пусть я и была той, кто изобрела их, но сейчас Тули была настолько лучше меня, что я бы не осмелилась надеть то, что сделала сама.
— Я очень признательна вам за приглашение, госпожа Эглантина.
— По правде говоря, я думала пригласить нескольких моих друзей, чтобы познакомить их с вами, но сегодня мне хотелось бы поговорить кое о чём без посторонних. Пожалуйста, позвольте мне представить вас моим друзьям в другой раз.
— Ваши слова — больша́я честь для меня.
Несмотря на то, что чаепития в дворянской академии являлись важным средством для распространения тенденций, я совершенно не возражала быть единственной гостьей, поскольку так я чувствовала себя гораздо спокойнее.
Брюнхильда передала дары слуге Эглантины, и на стол поставили два различных фунтовых кекса. Мы с Эглантиной начали пить чай, заваренный слугами, и рекомендовать друг другу сладости.
— Госпожа Розмайн, а у фунтового кекса немало вкусов, не так ли? Этот отличается от того фунтового кекса, которым принц Анастасий угостил меня на днях…
«Похоже, принц действительно «разделил» его с Эглантиной. Интересно, заработал ли он себе несколько очков?» — задалась я вопросом.
— Есть фунтовый кекс с румтопфом, а этот приготовлен с феридзи́ном. Госпожа Эглантина, вам по-прежнему больше всего нравится кекс с мёдом?
— Да, я люблю медовый кекс, но и кекс с феридзи́ном мне тоже нравится. Он кажется весьма освежающим и оставляет приятное послевкусие.
Кажется, Эглантине действительно понравился фунтовый кекс с феридзи́ном. Брюнхильда, предложившая взять именно его, счастливо изогнула губы в сдержанной улыбке.
— Ещё я принесла униша́м, который придаёт волосам блеск. Моя слуга Лизелетта научит ваших слуг, как им пользоваться, — сказала я, когда слуга Эглантины протянула ей флакон.
Эглантина открыла его и медленно насладилась ароматом.
— Он хорошо пахнет, — сказала она с довольной улыбкой.
После этого она передала униша́м обратно своей слуге, которая тут же ушла с Лизелеттой, чтобы научиться, как им пользоваться. Эглантина, продолжая улыбаться, проводила их взглядом, после чего вновь посмотрела на меня.
— Госпожа Розмайн, я слышала, вы участвовали в диттере против Дункельфельгера за право стать хозяйкой магических инструментов библиотеки. Об этом мне поведал принц Анастасий. Это восхитительный результат. Я очень удивлена.
Судя по всему, Анастасий воспользовался мной в качестве темы для беседы с Эглантиной. Впрочем, Эглантина уже и так знала практически всё, что касалось Шварца и Вайса. Её информационная сеть действительно пугала.
— Я стала хозяйкой магических инструментов по странной случайности, а победа в диттере была достигнута только за счёт необычной стратегии, а не благодаря навыкам рыцарей. Честно говоря, нам недоставало сил, чтобы победить Дункельфельгер, полагаясь лишь на свои силы. Их рыцари-ученики действительно превосходны.
— Ох. Но учитель Руфен хвалил ваш боевой стиль. Он хочет вновь сразиться с вами.
«Заметка на будущее: держаться подальше от учителя Руфена».
— Кроме того, госпожа Розмайн, должна сказать, что вы отлично танцуете.
— Полагаю, так только кажется, поскольку я заметно меньше остальных. Если я и смогла преуспеть, то только благодаря тому, что наблюдала за вашим чарующим танцем, госпожа Эглантина. Кружась, я надеялась хотя бы немного приблизиться к вашим мастерству и грации.
— Ах… Госпожа Розмайн, я искренне рада, что вы не мужчина. Если бы вы, со страстью в глазах понаблюдав за моей практикой, сделали мне такой комплимент, то непременно похитили бы моё сердце, — застенчиво сказала Эглантина.
Видимо, люди нередко хвалили красоту её танца, но никто до меня не говорил ей, что хотел бы танцевать так же, как она.
«М-м-м… А не сказать ли мне об этом принцу Анастасию? — задумалась я. — Или он снова разозлится на меня из-за ревности?»
— Госпожа Розмайн, я также слышала, что вы уже закончили все занятия. Я была искренне удивлена, когда мои слуги сообщили мне это, согласовывая дату чаепития.
— Мой опекун говорил мне, что занятия первого и второго года достаточно простые, а потому многие заканчивают их раньше.
«Вот только вряд ли главный священник вообще предполагал, что я смогу всё закончить за первые две недели, чтобы поскорее пойти в библиотеку».
Это напомнило мне, что приближается ритуал посвящения. Это значило, что мне придётся попрощаться с чудесной жизнью, когда я могла целыми днями пропадать в библиотеке. Как грустно…
— Мне требовалось раньше закончить занятия, поскольку мне в скором времени понадобится вернуться в Эренфест, — продолжила я.
— Полагаю, потому что вы — глава храма Эренфеста?
— Да, верно. Скоро состоится ритуал посвящения.
Большинство дворян скривилось бы от одной только мысли о посещении храма, однако в оранжевых глазах Эглантины не ощущалось отвращения. Скорее, она испытывала интерес. А если судить по серьёзному выражению лица, это был даже больше, чем просто интерес.
— Что вы делаете в храме на ритуале посвящения? Исполняете танец посвящения?
— Нет, во время ритуала танец не исполняется. Это ритуал, в котором маленькие священные чаши наполняются магической силой, чтобы весной передать её землям герцогства. Без этой магической силы в герцогстве не будет богатого урожая. Чем бо́льшим количеством магической силы удастся наполнить землю, тем лучше, а потому ритуал посвящения является очень важным.
— Дитя герцога выступает главой храма и наполняет землю магической силой. Вижу, Эренфест сохраняет старые традиции. Я впечатлена.
Я моргнула, не ожидав от Эглантины таких слов. Я полагала, она удивится тому, что Эренфесту настолько не хватает магической силы, что ребёнка герцога пришлось сделать главой храма. Эглантина на мгновение опустила глаза, а затем продолжила.
— Госпожа Розмайн, я бы хотела с вами кое-что обсудить, но можем ли мы воспользоваться вот этим? — спросила она, достав блокирующий звук магический инструмент. — Это довольно личное, а потому я бы предпочла, чтобы наши слуги нас не слышали.
— Конечно, я не против, — ответила я и взяла предложенный магический инструмент.
Несмотря на лёгкую улыбку Эглантины, я могла заметить, что выражение её лица было тревожным. Учитывая, что она так заинтересовалась ритуалом посвящения, я могла с уверенностью сказать, что Эглантина пригласила меня на чаепитие, чтобы поговорить о храме.
— Госпожа Розмайн, какую работу вы выполняете в храме? — подтвердила мои предположения Эглантина.
— Ауб Эренфест приказал мне присоединиться к храму, чтобы восполнить недостаток магической силы в герцогстве. Поэтому самая важная моя работа — исполнять ритуалы, требующие большого количества магической силы. Честно говоря, всю остальную работу я оставила другим.
Я посчитала, что нет никакой необходимости упоминать, что я также директор приюта и глава мастерской.
Эглантина внимательно меня выслушала. В её глазах появился блеск.
— Значит, для того, чтобы восполнить недостаток магической силы… Значит ли это, что я тоже смогу присоединиться к храму?
— Госпожа Эглантина, вы планируете присоединиться к храму?! — потрясённо воскликнула я.
Дворяне презирали храм. Он был местом, куда отправляли «неугодных» детей. Тех, чьи семьи не могли позволить себе предоставить ребёнку необходимый магический инструмент. Тех, чья магическая сила оказалась недостаточна для дома, и которых семьи не стали использовать как слуг. Тех, от которых просто решили избавиться, чтобы изолировать от благородного общества. Возможно, для меня как главы храма было несколько странно говорить такое, но я находила желание Эглантины присоединиться к храму совершенно ненормальным.
— Почему вы хотите присоединиться к храму? Вы ведь знаете, что это за место, не так ли?
— Конечно. Я знаю, как дворяне относятся к храму, — ответила Эглантина, сцепив руки перед грудью. — Госпожа Розмайн, вам известна моя история? Кто я на самом деле…
— Учителя музыки вкратце рассказали мне…
— Я потеряла всю семью во время борьбы за власть. И теперь принц Сигизвальд просит меня выйти за него, надеясь, что это приблизит его к тому, чтобы стать королём. Принц Анастасий, не желая, чтобы его брат получил такое преимущество, тоже сделал мне предложение. Я не хочу больше видеть борьбу за власть, но моё решение может привести к новой трагедии, подобной той, что унесла жизнь моей семьи. Я не хочу стать источником новых распрей.
Я уже знала, что Эглантина приходилась дочерью третьему принцу, погибшему во время переворота. Согласно уроку истории, который дал мне Фердинанд, третий принц одолел первого, но затем погиб от руки убийцы, которого первый принц отправил перед смертью. Классенбург, являвшийся родиной жены третьего принца, пришёл в ярость и поддержал пятого принца, а из-за того, что те, кто ранее поддерживали первого, перешли на сторону четвёртого, конфликт лишь обострился.
— Госпожа Эглантина, учитывая всё, что вы пережили в разгар политических изменений, я понимаю, что вы хотите избежать новой борьбы за власть и потому не хотите выбирать ни одного из принцев. Но знает ли ауб Классенбург о вашем желании присоединиться к храму, чтобы не стать причиной конфликта?
— Я сказала ему, но он ответил, что для дворянки немыслимо присоединиться к храму, и отверг моё предложение.
Это и было причиной, по которой Эглантина хотела услышать, чем я занимаюсь в роли главы храма. Ей хотелось найти что-то, чем можно было бы убедить ауба. Но, к сожалению, я не могла дать ей желаемого. Я присоединилась к храму только для того, чтобы восполнить текущую нехватку магической силы в Эренфесте. Ситуация в корне отличалась от той, что сложилась в большом герцогстве, которое не просто пережило политические изменения, а вышло из них победителем. Кроме того, я покину храм, как только достигну совершеннолетия, чтобы выйти замуж. Это полностью отличалось от желания Эглантины избежать брака, укрывшись в храме. К тому же сейчас, когда дворян мало, Эглантине просто не позволят присоединиться к храму, ведь она может родить детей с большой магической силой.
— Я считаю вполне естественным, что ауб Классенбург отверг вашу просьбу. Я прекрасно знаю, насколько дворяне презирают храм. Кроме того, вы хотите присоединиться к храму, чтобы избежать брака, верно? С сожалением должна сообщить вам, что когда я достигну совершеннолетия, мне придётся оставить должность главы храма и выйти замуж. Не думаю, что могу чем-то вам помочь.
— Я понимаю… Я думала, что было бы неплохо воспользоваться магической силой для блага герцогства и тем самым избежать борьбы за власть… — Эглантина опустила глаза и печально вздохнула. — Есть ли помимо присоединения к храму какой-нибудь способ, который позволил бы мне избежать брака с королевской семьёй или брака вообще?
Дело не в том, что Эглантина хотела присоединиться к храму, она просто не хотела стать источником новой борьбы за власть. В таком случае для неё было бы лучше попытаться найти другое решение, не связанное с храмом.
— Если бы я стала аубом Классенбурга, то смогла бы избежать всех этих неприятностей, но мой двоюродный брат… Точнее, мой племянник должен в скором времени занять эту должность.
Эглантина рассказала, что подумывала выйти замуж в другое герцогство, но отказ от предложения члена королевской семьи по такой причине наверняка приведёт королевскую семью в ярость, что доставит неприятности аубу Классенбурга.
— Мой дедушка, то есть мой приёмный отец, кажется, сожалеет, что удочерил меня, пусть это и было сделано ради моей защиты, — продолжила Эглантина. — Он говорит, что лишил меня подобающего положения члена королевской семьи. Поэтому он хочет, чтобы я вышла замуж за принца и восстановила свой статус. Если бы он только понял, что я гораздо больше желаю мира, а не статуса…
— Значит, госпожа Эглантина, вы собираетесь попросить кого-нибудь из членов вашей семьи сопровождать вас на выпускной церемонии? Ведь в текущей ситуации вы не можете выбрать ни одного из принцев?
— Верно, — с грустной улыбкой ответила Эглантина. — Если король или ауб Классенбург не прикажут мне прямо, я попрошу кого-нибудь из родственников.
«Мда-а… Похоже, принц Анастасий, я не смогу ничем вас порадовать».
— Госпожа Розмайн, пожалуйста, сохраните в секрете, что я раздумываю о том, чтобы присоединиться к храму, — сказала Эглантина.
— Сомневаюсь, что мне кто-то поверит, даже если я скажу.
Даже я не могла поверить, что кандидат в аубы Классенбурга хочет присоединиться к храму. Если я сообщу об этом Анастасию, то он просто рассердится на меня за оскорбление её чести.
Когда серьёзная часть нашего обсуждения подошла к концу, я рассказала о тенденциях Эренфеста. Не говоря уже о музыке, Эглантину очень заинтересовали унишам и украшения для волос, и она, похоже, хотела бы распространить их в Классенбурге.
— Я сообщу об этом аубу Эренфеста, когда вернусь на ритуал посвящения. Если желаете, я могу украдкой принести вам ещё унишама. Хотя за него потребовалось бы заплатить.
— Ах, госпожа Розмайн. Если бы принц Анастасий услышал, он снова бы на вас рассердился, — с весёлой улыбкой сказала Эглантина, а затем приложила указательный палец к губам. — Я понимаю, что вам придётся действовать украдкой, но, пожалуйста, принесите мне ещё один флакон. Госпожа Розмайн, надеюсь, нас свяжут крепкие нити дружбы.
1. мальвинка или half-up — причёска, где половина волос зачёсаны назад.
