— Трауготт, почему тебе так нужен мой метод сжатия магической силы? — спросила я, но тот по-прежнему хмурился и не похоже, что собирался что-то ответить. — Мне всегда говорили, что прежде, чем принять решение, я должна выяснить обстоятельства каждой стороны. Поэтому я хочу услышать и твою позицию. Но если ты будешь молчать, то ничего не поделаешь. Я просто приму точку зрения Рихарды.
И только после этих слов Трауготт посмотрел на меня.
— Я хочу узнать ваш метод сжатия магической силы, потому что хочу стать сильнее, — скривившись, ответил Трауготт, словно был недоволен, что я спрашиваю о чём-то настолько очевидном.
Несмотря на то, что остальные не слышали его слов, направленные на Трауготта взгляды ожесточились.
Понимая, что атмосфера стала напряжённой, я вздохнула.
— Трауготт, пусть нас и не слышат, но если ты и дальше будешь демонстрировать неприязнь, то позже тебе придётся вновь столкнуться с гневом Рихарды.
Трауготт глубоко вдохнул и медленно выдохнул, успокоившись. Я вслед за ним нацепила маску спокойствия, поскольку Трауготт не единственный, на кого оказались направлены взгляды остальных. Скорее, основная часть взглядов была прикована именно ко мне. Последователи наблюдали за тем, как я разберусь с Трауготтом.
«Я должна услышать его позицию, а затем на основе этого принять взвешенное решение…» — решила я, хотя, если честно, меня не волновало, останется ли Трауготт моим последователем или нет. Пусть он и был моим рыцарем сопровождения, но поскольку он мальчик, я практически не проводила с ним время, да и компания куда более надёжного Корнелиуса виделась мне более привычной. Я взяла Трауготта своим последователем только потому, что его порекомендовала Рихарда, и в свете того, что мы с ним практически не общались, у меня не было какого-либо стимула его защищать. Поскольку он внук Рихарды и Бонифация, я не хотела без крайней нужды увольнять его, но вот к самому Трауготту я никакой симпатии не испытывала.
«И всё же, пусть он сам меня не волнует, это не повод не выслушать его», — подумала я и взглянула на Трауготта, уставившегося на меня испытующим взглядом. После короткой паузы я продолжила:
— Раз так, спрошу иначе. Почему ты так хочешь стать сильнее?
— Потому что Корнелиус и Ангелика, узнав ваш метод сжатия, стали сильнее, — ответил Трауготт.
Оглядываясь назад, я поняла, что действительно замечала, как Трауготт постоянно сравнивал себя с ними, вот только не понимала почему.
— Тогда для чего ты хочешь стать сильнее? Ангелика и Корнелиус сожалели, что не уберегли меня от опасности, и хотели большей силы, чтобы быть в состоянии служить моими рыцарями сопровождения. А что движет тобой? Для чего тебе нужна эта сила? Ты хочешь служить Вильфриду, как и говорил Хартмут?
Последователей Вильфрида связывали крепкие узы, которые не порвались даже после того, как тот лишился позиции следующего герцога. Они наверняка будут осторожны с тем, кто захочет к ним присоединиться. Я сильно сомневалась, что Трауготту будет легко стать последователем Вильфрида после того, как покинет мою свиту.
Услышав мой вопрос, Трауготт стиснул зубы и прошипел.
— Я никому не хочу служить. Я хочу стать командующим рыцарским орденом, как дедушка.
— Под «дедушкой» ты имеешь в виду господина Бонифация, верно?
Я не понимала, почему Трауготт упомянул именно Бонифация, а не Карстеда. Учитывая возраст Трауготта, я сильно сомневалась, чтобы он видел, как Бонифаций исполнял обязанности командующего рыцарским орденом… Или, возможно, Трауготт видел Бонифация за работой, ещё когда был маленьким, и оказался так впечатлён, что с годами этот образ становился всё более приукрашенным? В любом случае, теперь я поняла, что Трауготт стремился стать таким, как Бонифаций. Кровь семьи, где мышцы преобладали над разумом, в Трауготте явно была весьма густой.
— Я хочу вести за собой рыцарей, как дедушка, охотиться на опасных магических зверей и стать командующим рыцарским орденом, что защищает герцогство. Вот почему я хочу стать сильнее всех в Эренфесте.
— Да, если ты хочешь стать командующим рыцарским орденом, тебе определённо нужна сила, — согласилась я.
Но обдумав его ответ тщательнее, я покачала головой. Рыцарский орден существовал для защиты ауба, его семьи и всего герцогства. По этой причине командующий орденом в основном служил рыцарем сопровождения герцога.
— Трауготт, ты ведь понимаешь, что невозможно быть командующим рыцарским орденом, никому не служа? Командующий должен выступать рыцарем сопровождения герцога, — озвучила я свои сомнения.
— Когда дедушка был командующим орденом, он никому не служил. Я хочу быть таким же.
«Вот только причина, по которой дедушка выступал командующим рыцарским орденом, никому не служа, заключалась в том, что он сам был членом семьи герцога», — мысленно поправила его я.
Проснувшись от долгого сна в юрэ́ве, я достаточно наслушалась за трапезами баек о прошлом Бонифация. Если всё они правдивы, то жизнь у него была не менее бурная, чем у Фердинанда, пусть и в ином смысле. А поскольку рыцарский орден оказался единственным местом, где Бонифаций мог в полной мере использовать свою силу, он исполнял обязанности командующего орденом, тем самым, как я слышала, поддерживая предыдущего герцога.
Хотя Бонифаций и выступал командующим рыцарским орденом, этим он просто оказывал содействие герцогу. Также, будучи сыном герцога, он не мог быть последователем брата и выступать его рыцарем сопровождения. То же самое имело место, когда в рыцарском ордене служил Фердинанд. Но подобное не относилось к Трауготту, который был всего лишь высшим дворянином.
— Эм-м, Трауготт. Понимаешь… — я собралась объяснить ему всё, но он тут же меня прервал.
— Госпожа Розмайн, возможно, вы не поверите, но раньше я был сильнее Корнелиуса. Дедушка сказал, что у меня талант. Если бы я тоже научился вашему методу сжатия, то точно был бы сильнее Корнелиуса! — заявил он, сжав кулак.
Мне слабо верилось, что всё так, как говорил Трауготт. Пусть он и Корнелиус близки по возрасту, между ними всё ещё оставалось два года разницы. А для детей — это значительный разрыв. Не говоря уже о том, что Корнелиусу хватало силы, чтобы оказаться выбранным в мой эскорт ещё до того, как изучил мой метод сжатия.
«Может ли так быть, что дедушка теми словами просто пытался разжечь в Трауготте огонь соперничества, но Трауготт воспринял всё совершенно серьёзно?» — задумалась я, поскольку сомневалась, что раньше Трауготт мог быть сильнее. Думаю, не ошибусь, если предположу, что Корнелиус просто сдерживался во время совместных тренировок.
«Ох… Я хочу поскорее со всем этим закончить и пойти читать книги, одолженные в библиотеке».
Мой интерес к Трауготту быстро угас, и я бы с радостью уже завершила разговор, но Трауготт, похоже, почувствовал, что у него появилась возможность выговориться.
— Я был сильнее Корнелиуса, но после того, как он и другие узнали ваш метод сжатия, их сила начала быстро расти. В итоге дедушка сосредоточился только на обучении рыцарей сопровождения герцогской семьи и перестал тренировать меня, — с досадой сказал Трауготт.
Мне было немного жаль Трауготта, который больше не мог проводить время со своим любимым дедушкой, но, учитывая ситуацию, с этим ничего нельзя было поделать. Преступники под руководством дворянина Эренфеста ворвались в замок, похитили Шарлотту, а меня отравили, и я заснула. Естественно, что возникла острая необходимость в переобучении рыцарей сопровождения семьи герцога. Трудно представить, чтобы Бонифаций, старейший член семьи герцога и опытный командующий рыцарским орденом, поставил бы своего внука, который даже не был рыцарем сопровождения, выше нависшей над Эренфестом опасности.
— Я всегда был самым близким дедушке из всех его внуков, но в какой-то момент все начали говорить, что среди нас Корнелиус теперь самый сильный и обладает самой большой магической силой, а его любимой ученицей стала Ангелика, — пробормотал Трауготт, жалуясь на своё положение.
Похоже, Бонифаций настолько сосредоточился на обучении рыцарей сопровождения герцогской семьи, что совсем перестал обращать внимание на Трауготта.
— Вот значит как. Дедушка ведь уже покинул рыцарский орден, а потому ты считаешь, что обучение других рыцарей — это обязанность командиров, а не его, так? — спросила я.
— Да. Потому-то я и хотел стать рыцарем сопровождения! — выкрикнул Трауготт.
Его единственное желание состояло лишь в том, чтобы заслужить одобрение Бонифация. Вот почему Трауготт не захотел становиться последователем Вильфрида, который лишился гарантий, что станет следующим герцогом.
— Тогда почему ты решил стать именно моим рыцарем сопровождения? Если бы ты присоединился к эскорту Шарлотты, то дедушка обучал бы тебя вместе с другими рыцарями сопровождения, пока я спала.
— Шарлотта — девочка, как и большинство её рыцарей сопровождения. Рыцари противоположного пола ей особо не требовались, и к тому же у меня с ней слишком слабая связь, чтобы меня взяли в её свиту.
Несмотря на то, что слуги Шарлотты, её няня и Трауготт состояли в одной фракции, эта связь была недостаточной. Кроме того, поскольку он часто демонстрировал свою энергичность, играя с Вильфридом в детской комнате, взрослые сочли, что он плохо подходит для Шарлотты. Как итог, пусть ему это и не нравилось, но Трауготту пришлось нацелиться на роль моего последователя. Благо, Рихарда — моя главная слуга, и между нами как внуками Бонифация существовала сильная связь. И похоже, расчёт был ещё и на то, что если он станет моим рыцарем сопровождения, то будет в числе первых, кого я научу своему методу сжатия магической силы.
— После того, как Корнелиус стал сильнее, даже отец, который раньше хвалил меня, начал только критиковать. Вот почему я хочу как можно скорее увеличить свою магическую силу. Я хочу стать сильнее.
— Твой отец… Эм-м… Ты имеешь ввиду младшего брата Карстеда, верно?
Насколько я помнила то, что мне рассказала Рихарда, отец Трауготта был сыном Бонифация от второй жены, женившимся на дочери Рихарды.
Трауготт рассказал мне, что его отца, когда тот ещё был ребёнком, постоянно сравнивали с Карстедом, и что-то о том, что всё это было итогом соперничества их матерей. Карстед был сыном первой жены, а также командующим рыцарским орденом. Я не знала, что об этом думал отец Трауготта, но, вероятно, не особо радовался.
Несмотря на всё это, Бонифаций, увидев, как Трауготт тренируется с Корнелиусом, сказал, что у Трауготта есть талант. Похоже, это очень порадовало отца Трауготта. Он с улыбкой похвалил сына и сказал тому стать ещё сильнее, чтобы заслужить расположение Бонифация. В конечном счёте всё это привело к нашей текущей ситуации.
«Проще говоря, Трауготт хочет стать сильнее, чтобы заслужить похвалу отца и признание дедушки», — мысленно подытожила я.
Я понимала его желание сделать всё возможное, чтобы добиться признания близких. Но стоило мне проникнуться к нему сочувствием, как он испортил всё одной фразой.
— Если даже такой низший рыцарь как Дамуэль, узнав ваш метод, смог увеличить свою магическую силу, то я непременно увеличу её ещё больше.
«Эм-м, что?» — мысленно возмутилась я тем, что Трауготт совсем не принимал во внимание те усилия, которые приложил Дамуэль. Скрестив руки на груди, я пыталась подавить раздражение. Это правда, что Дамуэль был низшим дворянином и всегда сетовал на малое количество магической силы, из-за чего понравившаяся ему девушка даже не считала его возможным брачным партнёром. Но он упорно трудился, чтобы увеличить свою магическую силу, и приложил много сил, чтобы научиться сражаться наиболее эффективно. Даже Бонифаций хвалил Дамуэля за то, как умело он обращается с магической силой. В отличие от рыцарей-учеников, которые только и могли, что нестись вперёд, надеясь, что смогут победить только за счёт мускулов и магической силы, Дамуэль умел сражаться, думая головой.
«Дамуэль впечатляет намного больше, чем ты, Трауготт!» — хотелось сказать мне.
Ценность Дамуэля для меня была просто несопоставима с ценностью Трауготта. Он служил мне дольше остальных, и я доверяла ему больше, чем кому-либо ещё среди моих рыцарей сопровождения. Даже узнав, что я простолюдинка, он попытался защитить меня от Шикико́зы, а когда ему поручили охранять меня в храме, он рисковал жизнью, чтобы защитить меня уже от высшего дворянина, графа Биндевальда. Я не могла позволить, чтобы его кто-то высмеивал.
— Дамуэль добился столь большого прогресса благодаря собственным усилиям. Трауготт, может у тебя и есть преимущество, поскольку ты высший дворянин и всё ещё растёшь, но мало кто имеет решимость работать так же усердно, как он.
На моё замечание Трауготт просто фыркнул и сказал:
— Сложности, которые низшим дворянам приходится преодолевать, прилагая серьёзные усилия, высшие просто перешагнут, не заметив.
«Ага, вот так, значит?»
В тот момент, когда он посмеялся над приложенными Дамуэлем усилиями, я решила, что Трауготт должен покинуть мою свиту. Я с самого начала говорила, что не хочу конфликтов между моими рыцарями сопровождения, а потому мне был совершенно без надобности тот, кто не уважал других. Я не собиралась оставлять среди своих последователей Трауготта, который будет смотреть свысока на Дамуэля и Филину, поскольку они низшие дворяне, игнорируя их достоинства.
«Но лучше, если он сам покинет ряды моих последователей», — подумала я, понимая, что если просто выгоню Трауготта, то это повредит не только ему, но и его близким.
Я не хотела, чтобы Рихарда и Бонифаций пострадали из-за него. К тому же, было бы неприятно, если бы он потом мне как-нибудь отомстил. Лучшим выходом из данной ситуации было бы, если Трауготт решит добровольно покинуть мою свиту.
— Я понимаю твою позицию. Ты хочешь стать сильным, как дедушка, хочешь заслужить похвалу отца, хочешь стать сильнее Корнелиуса и поэтому хочешь научиться моему методу сжатия магической силы.
Трауготт был намного крупнее меня, но он всё ещё оставался ребёнком, отчаянно нуждавшимся в любви родителей. Ради этого он стремился к силе, не обращая внимания на всё остальное. Но даже понимая это, я не ощущала достаточного сочувствия, чтобы даже задуматься о том, как помочь ему вырасти.
— Немедленно покинь мою свиту. В свою очередь, я научу тебя своему методу сжатия магической силы.
— Правда?! — потрясённо спросил Трауготт вне себя от счастья.
— Да. Я научу тебя вместе с остальными в конце зимы. Однако ты должен сам заработать необходимые деньги и не доставлять проблем. Это правила, общие для всех, вне зависимости от статуса и фракции.
Естественно, эти правила касались как моих последователей, так и последователей Вильфрида.
Трауготт энергично кивнул, трепеща от радости, что его мечта сбылась.
— В таком случае, пожалуйста, отложи в сторону блокирующий звук магический инструмент и объяви всем, что уходишь, — сказала я и сама отложила в сторону магический инструмент.
Трауготт последовал моему примеру, после чего, лучась от радости, окинул взглядом моих последователей и объявил:
— Я, Трауготт, ухожу в отставку с должности рыцаря сопровождения госпожи Розмайн.
Все мои последователи ожидали, что я выгоню его, а потому смотрели на меня обвиняюще. Особенно строгие взгляды исходили со стороны рыцарей сопровождения, а Рихарда и вовсе, казалось, была готова испепелить меня. Сделав вид, что не заметила, я задумчиво наклонила голову и спросила:
— Рихарда, есть ли какая-то процедура в случае отставки?
— Юная леди, пожалуйста, подождите. Отставка не была бы… — резким тоном начала Рихарда, но Хартмут прервал её протест, протянув дощечку и чернила.
— Госпожа Розмайн, я считаю, что ему будет достаточно написать на дощечке, что он уходит в отставку.
— Благодарю, Хартмут. В таком случае, Трауготт, напиши здесь, что ты хочешь покинуть должность моего рыцаря сопровождения по собственному желанию. На этом всё.
Трауготт с радостью написал то, о чём его просили. Проверив, я кивнула.
— Отныне, Трауготт, ты просто рыцарь-ученик, а не мой последователь. Теперь ты можешь вернуться в свою комнату. Я сама объясню всё остальным.
После моих слов Трауготт немедленно покинул комнату, стремясь сбежать от пронзительного взгляда Рихарды. В тот момент, когда дверь закрылась, Рихарда взорвалась от гнева.
— Юная леди! О чём вы только думали?! Вы обещали научить Трауготта методу сжатия магической силы, верно?! В противном случае он ни за что так легко не согласился бы уйти в отставку!
— Верно.
Мой ответ вызвал переполох среди последователей. Они не скрывали своего неодобрения моим решением, а Рихарда и вовсе оказалась глубоко возмущена.
— Юная леди! Таким мягким отношением к тому, кто допустил грубую ошибку, вы только вызовете недовольство своих последователей.
— Разве я поступила мягко? Кажется, это был идеальный способ все разрешить.
— О чём вы?! — потребовала ответа Рихарда.
Остальные казались столь же сбитыми с толку. Я поправила осанку, после чего принялась объяснять:
— Прежде всего, позвольте мне сказать, что пусть я и услышала от Трауготта о его мотивах, но совершенно не чувствую к нему симпатии. У меня нет желания помогать ему вырасти, и меня не волнует, будет ли его будущее приятным.
— В таком случае вам следовало бы быть с ним строже…
— Именно потому, что меня не интересует его судьба, я более не хочу, чтобы Трауготт доставлял мне беспокойство, — прямо заявила я.
От такого ответа мои последователи удивлённо заморгали, за исключением Хартмута, который смотрел на меня с больши́м интересом. Оглядев всех, я решила прояснить свою позицию.
— Я могла бы легко выгнать Трауготта. У меня были причины сделать это. Однако такое решение нанесло бы вред Рихарде и господину Бонифацию. Мне нет дела до Трауготта, но я не хочу опозорить тех, кто мне дорог. Если я к кому-то и отношусь мягко, так это к тебе, Рихарда, а вовсе не к Трауготту.
На самом деле, я беспокоилась не только за Рихарду. Я также не хотела, чтобы Карстед как командующий рыцарским орденом оказался наказан за то, что недостаточно хорошо обучил рыцаря-ученика, как во время инцидента с Шикикозой. Я не знала, какие последствия могло повлечь за собой увольнение Трауготта, но хотела уменьшить количество людей, на которых отразится его уход.
— Тогда почему вы решили научить его методу сжатия магической силы? Разве это не то знание, которому можно учить лишь тех, кому вы можете доверять? — спросил Корнелиус.
Пристальный взгляд угольно-чёрных глаз Корнелиуса был точно таким же, как у Эльвиры.
Я посмотрела ему прямо в глаза и ответила:
— Как ты думаешь, что будет с ушедшим в отставку Трауготтом? Я сомневаюсь, что он сможет стать рыцарем сопровождения Вильфрида. Присоединиться к эскорту Шарлотты для него тоже окажется невозможно, в противном случае он бы сделал это ещё в то время, когда я спала. Более того, как только Рихарда сообщит об этом инциденте, Трауготт не сможет служить даже Мельхиору.
— Вы правы. Пусть вы и позволили ему покинуть вашу свиту по собственному желанию, хотя у вас было более чем достаточно причин, чтобы уволить его, но путь к тому, чтобы стать для кого-то рыцарем сопровождения, теперь закрыт для него.
— Прямо сейчас его мысли заняты лишь методом сжатия магической силы, но вскоре суровая реальность даст о себе знать. Будущее, которого он желает, окажется недоступно, и даже простое пребывание здесь станет для него сложным из-за отношения остальных, — объяснила я.
Хартмут медленно кивнул, поглаживая подбородок.
— Учитывая произошедшее, никто из нас не будет относиться к нему как к другу. Вдобавок, за последние несколько недель мы успешно объединили вокруг себя всех студентов Эренфеста, включая последователей господина Вильфрида и детей из бывшей фракции Вероники. Другими словами, Трауготт откажется отрезан ото всех.
Судя по тому, что я видела, глядя на остальных, им не составило труда представить, что Трауготта ожидает весьма безрадостное будущее.
— Если этим воспользуется Аренсбах или какое-то другое герцогство, то возникнет риск утечки информации, — пояснила я. — Также, возможно, из-за своей жажды силы Трауготт может захотеть отомстить и что-то натворит. Вот почему я собираюсь научить его сжимать магическую силу.
Брюнхильда не выглядела убеждённой и, приложив руку к щеке, спросила:
— Я не совсем понимаю. Как это оправдывает обучение его методу сжатия магической силы?
— Это приманка, чтобы держать его в узде. Трауготт знает, что для того, чтобы я научила его методу сжатия магической силы, он должен хорошо себя вести до конца учебного года. В конце концов, он должен следовать тем же правилам что и все: самостоятельно заработать деньги и вести себя достойно, — с усмешкой ответила я.
В оранжевых глазах Хартмута появился заметный блеск.
— Вероятно, что после того, как Трауготт узнает ваш метод, он всё же захочет вам как-нибудь отомстить. Что вы думаете на этот счёт?
— Я не собираюсь учить моему методу сжатия магической силы тех, кто может стать моими врагами. А потому в магическом договоре, который заключается перед обучением, есть пункт о том, что человек не может идти против меня.
Корнелиус, похоже, сразу понял мою цель.
— Проще говоря, вы обучаете Трауготта методу сжатия, чтобы связать его с помощью магии договора?
— Верно. Я хочу не учить его сжимать магическую силу, а связать Трауготта магией договора, чтобы он не смог стать моим врагом.
В итоге, уход Трауготта в отставку обернётся проблемами лишь для него самого, не затронув других. Согласившись научить его сжатию магической силы, я тем самым связала Трауготта, чтобы он не доставлял проблем. К тому же Эренфесту нужно как можно больше дворян с большой магической силой, особенно тех, кто не собирается идти против герцогства. Трауготт же получил гарантии, что его обучат столь желанному методу сжатия магической силы, и смог оставить службу в качестве моего последователя, которая ему так не нравилась.
— На мой взгляд, это решает все наши проблемы, — заключила я.
— Юная леди, но получается, что Трауготт не понёс никакого наказания! — строго возразила Рихарда, неодобрительно качая головой.
Ну, я и не собиралась загонять Трауготта в угол и рисковать, что он подорвёт сложившуюся в общежитии атмосферу доверия, после того, как мы более или менее сплотили студентов из разных фракций.
— С помощью моего метода сжатия магической силы Трауготт хочет стать сильнее, поскольку мечтает занять место командующего рыцарским орденом. Но эта его мечта неосуществима, сколько бы он ни старался. Разве это не достаточное наказание? Учитывая то отчаяние, которое охватит его, когда он поймёт, что собственными руками отрезал себе путь в будущее, я считаю, что это более чем достаточное наказание.
Наказанием Трауготта станет не быстро заживающий порез, а шрам, который останется с ним на всю жизнь. Однако Рихарда хотела чего-то более явного, такого, что и все остальные восприняли бы как наказание.
— Возможно, было бы лучше лишить его звания дворянина и отправить в храм, чтобы он мог усвоить урок.
Этим предложением Рихарда почти довела меня до слёз.
— Эм-м, Рихарда, ты так сильно зла на меня?
Рихарда была так удивлена моим вопросом, что у неё округлились глаза.
— Юная леди, я, конечно, думаю, что вы повели себя излишне мягко, но я вовсе не зла на вас.
— Тогда, пожалуйста, делай что угодно, только не отправляй его в храм. Я — глава храма, а потому это моя территория. Я даже думать не хочу, что мне придётся вновь иметь дело с Трауготтом, но уже как со священником, а не последователем, — недовольно ответила я.
Услышав мой ответ, Корнелиус усмехнулся, а вот мне самой было не до смеха. Храм был моей территорией, и я не представляла, как Трауготт, смотревший свысока на низших дворян вроде Дамуэля, относился бы к служителям и служительницам. Мне было бы жаль тех, кому пришлось бы стать слугами Трауготта и терпеть неизбежные истерики из-за того, что его отправили в храм.
— Не говоря уже о том, что Трауготта придётся обучать всему тому, что должен знать и уметь священник. Ты ведь понимаешь, что ни у господина Фердинанда, ни у меня нет на это времени? Мы не собираемся заниматься обучением Трауготта. Рихарда, если ты или дедушка хотите преподать ему урок, то придумайте что-то такое, что не мешало бы моей работе. Я только что избавилась от Трауготта, поэтому, пожалуйста, не нужно превращать его снова в мою проблему.
— Полагаю, вы правы, — признала Рихарда, слегка опустив взгляд.
— Для других ваше решение может показаться мягким, но на самом деле вы блестяще разрешили проблему. Вы всё предусмотрели. Восхитительно, — похвалил меня Хартмут, счастливо улыбаясь.
Судя по тому, как он был доволен, всё прошло именно так, как он того желал. Но видя эту его довольную улыбку, я не могла сказать, что разделяю его чувства. Я была несколько недовольна действиями Хартмута.
— Хартмут, я воспользуюсь этой возможностью, чтобы кое на что указать.
— Да?
— Если ты говоришь, что твои обязанности заключаются в том, чтобы сообщать мне информацию, то, пожалуйста, сначала расскажи о том, что узнал, мне, а не раскрывай её, только когда сам посчитаешь нужным.
— Госпожа Розмайн?
— Для меня не важны твои источники информации. Я считаю, что возможность получить ценные сведения является признаком твоих превосходных навыков. Однако служащий, которого знаю я, сообщает всю собранную информацию своему господину, и уже тот решает, что с ней делать.
По сравнению с Юстоксом, который оставлял решения Фердинанду, Хартмут имел склонность использовать собранную информацию по своему усмотрению, и это не всегда совпадало с моими желаниями.
— Если ты и правда собираешь информацию для меня, то именно я должна решать, как и когда ею распорядиться. Если же ты собираешься раскрывать только удобную для тебя информацию в подходящее, на твой взгляд, время, то тебе не следует говорить, что ты действуешь как мой последователь и выполняешь свои обязанности.
Хартмут поражённо распахнул глаза, а затем преклонил колено и склонил голову.
— Я высеку ваши слова в своём сердце, — произнёс он.
Вот так обсуждение подошло к концу. Количество моих последователей уменьшилось на одного, и, что ещё хуже, значительно уменьшилось оставшееся после ужина время на чтение.
