— Приёмный отец, господин Фердинанд, я могу теперь спасти Филину? — спросила я.
— Ах да, один из твоих последователей не пришёл. Но что значит «спасти»? — нахмурив брови, задал вопрос Сильвестр.
К сожалению, я и сама не могла нормально объяснить. Всё что я знала — это то, что услышала из сообщения.
— Не знаю, но утром прилетел ордоннанц. На фоне голоса женщины, сказавшей, что Филина больна, я расслышала голос самой Филины, которая умоляла вернуть её деньги.
Выслушав моё объяснение, Фердинанд постучал пальцем по виску, после чего опустил руку и уставился на меня.
— И ты не бросилась к ней, стоило тебе услышать сообщение? — спросил он, недоверчиво моргая. — Неужели ты всё же немного повзрослела?
— Всё потому, что последователи объединились и остановили меня… А затем мои мысли стали немного путанными, чтобы я могла думать об этом, — объяснила я, хотя, если быть точной, то после того, как прадедушка прямо передо мной лишился сознания, я вообще не могла думать. — Могу ли я как-нибудь спасти Филину, чтобы это не сказалось на её репутации и не доставило ей каких-либо проблем?
Филина усердно работала, чтобы заработать необходимую сумму для изучения сжатия магической силы. Она сказала, что семья ничем не сможет ей помочь, а потому ей приходилось копить всё самой. Для этого Филина собирала информацию в дворянской академии, переписывала книги и искала истории других герцогств, вкладывая в работу всю себя. Она была так счастлива, что ей удалось накопить нужную сумму, и что теперь тоже сможет научиться моему методу сжатия…
Я даже подумать не могла, что её семья, вместо того чтобы порадоваться взрослению Филины, будет мешать ей. Филина ведь старалась изо всех сил, будучи бедной и зная, что не может просить у них денег.
— Её родители действительно забрали у неё деньги? — спросил Сильвестр.
— В семьях низших дворян не редкость, когда весь заработок уходит дому. Особенно, если это деньги несовершеннолетних детей, которые живут в доме родителей, — пояснил Дамуэль, будучи таким же низшим дворянином, как и Филина.
Сильвестр вздохнул.
— Розмайн, тебе следовало оставить её деньги у себя.
— Возможно. Но для этого ей нужно было самой обратиться ко мне с такой просьбой. Если бы я сама предложила такой вариант, то он бы воспринимался как приказ, не так ли?
Вообще-то я и сама думала о том, чтобы сразу же вычесть стоимость обучения сжатию магической силы. Да и Сильвестр говорил, что это облегчило бы нам работу, так как требовалось бы подготовить меньше денег. Однако я придерживалась мнения, что раз это первые самостоятельно заработанные деньги, то следует выплатить сумму полностью, поскольку это позволит детям ощутить чувство выполненного долга. Я хотела позволить детям заплатить за своё обучение деньгами, что они заработали сами. Тогда дети, возможно, стали бы серьёзнее относится к учёбе, зная, что могут не полагаться лишь на деньги родителей.
К сожалению, моё решение выплатить полную сумму, имело и неприятные последствия.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, но есть сложности с тем, чтобы вмешаться в чужие семейные дела, — отметил Сильвестр.
— Поскольку Филина — моя последовательница, я должна защищать её от любых несчастий. Разве не в этом заключается моя главная задача как её госпожи? Я поняла это, когда госпожа Эглантина защитила меня в дворянской академии.
— Хм. Ты не ошибаешься. Я думал, ты только и можешь, что создавать проблемы, но вижу, что ты постепенно растёшь… — высказался Фердинанд.
Погрузившись в размышления, он снова принялся постукивать пальцем по виску.
— Я понимаю свою роль как её госпожи, однако как именно я могу защитить Филину? Я хотела бы решить этот вопрос как можно более мирно, не причинив Филине вреда.
— Если ты вмешаешься в чужую семейную проблему, это вызовет скандал. Поэтому, если хочешь уладить всё мирно, то почему бы твоей последовательнице не заработать деньги снова и на этот раз доверить их тебе, — прямо сказал Фердинанд.
Другими словами, самым мирным решением проблемы было ничего не делать. Однако я начала этот разговор именно потому, что не хотела закрывать глаза на случившееся. Когда я от досады поджала губы, вмешался Хартмут.
— Ах, какой ужас. Я только что понял, что по ошибке отдал Филине не те деньги, — воскликнул он, при этом произнося слова настолько монотонным голосом, что напоминал плохого актёра. — Похоже, что те деньги, которые заработала Филина, я передал вам, а она вернулась домой с деньгами, которые мы собирались выплатить студентам из других герцогств.
Сказанное Хартмутом показалось мне странным. Всё ведь на самом деле обстояло не так. Я точно знала, что уже заплатила всем в Эренфесте, и деньги для других герцогств находились в целости и сохранности. Однако, когда я в замешательстве наклонила голову, Фердинанд усмехнулся.
— Это действительно ужасно, — сказал он. — Розмайн, кажется, твоя последовательница забрала домой деньги, предназначенные для выплат другим герцогствам. Если она потратит их, то это перерастёт в скандал на уровне герцогств. Ты должна немедленно вернуть деньги, которые нужно заплатить другим. И на этот раз не забудь, что плату за обучение магическому сжатию следует хранить отдельно.
Только теперь осознав, в чём дело, я энергично закивала.
— Да, будет ужасно, если это перерастёт в скандал такого масштаба, — согласилась я. — Я должна сейчас же пойти домой к Филине и извиниться за ошибку.
1
— Хорошо!
Получив повод отправиться к Филине домой, я тут же запрыгнула в пандочку и помчалась в свою комнату. Рихарда и Оттилия, сказавшие, что не будут учиться сжимать магическую силу, встретили меня с широко раскрытыми глазами.
— Рихарда, пожалуйста, принеси мне деньги, которые я отложила для других герцогств, — попросила я и объяснила сложившуюся ситуацию.
Взяв точно такую же сумму, что заработала Филина, я вычла из неё плату за мой метод сжатия магической силы, а также малую серебряную монету, подумав, что будет неплохо, если все оставшиеся деньги Филины не пойдут её дому, и она сможет потратить немного на себя.
— Юная леди, не следует ли предоставить Филине комнату в замке? — спросила Рихарда, выглядя обеспокоенной. — В семье, которая готова посылать ложные сообщения и не позволять Филине пойти на работу, Филина однажды разрушит свою репутацию, даже если в том не будет её вины.
Рихарда всё сказала верно, и если бы речь шла об одной лишь Филине, это стало бы лучшим вариантом. Однако Филина говорила, что у неё есть младший брат. Я не думала, что Филина бросит его и отправится в замок.
— Да, давайте предоставим ей комнату, если она того пожелает. Однако я сомневаюсь, что она согласится отправиться в замок одна, — сказала я и, передав деньги Хартмуту, создала ездового зверя. — Теперь идём.
Естественно, я не могла вломиться в дом низшего дворянина со всеми своими последователями. Поскольку я покидала замок, эскорт должен был пойти полностью, однако из остальных я взяла только Лизелетту и Хартмута, как наиболее гибко мыслящих.
— На всякий случай мы позаботимся о комнате для Филины, — сказала Брюнхильда. — Я не хочу, чтобы получилось так, что комната и вправду понадобится, но при этом ещё не будет готова.
— Хорошо, Брюнхильда, пожалуйста, позаботься об этом.
Несмотря на то, что Брюнхильда была высшей дворянкой, она тепло относилась к Филине, с которой работала в дворянской академии. Когда Брюнхильда провожала нас, в её янтарных глазах читалось беспокойство.
***
Мы вернулись в зал, где нас ожидал Фердинанд.
— Прошу прощения, что заставила вас ждать, господин Фердинанд.
— Я уже закончил объяснять ситуацию. Кассик, мне жаль, что своей ошибкой Розмайн доставила вам неприятности.
Вторую фразу Фердинанд адресовал служащему из низших дворян, который выглядел изрядно испуганным внезапным вызовом. Похоже, это и был отец Филины. Видя, что он побледнел и всем своим видом выражает покорность, я тоже извинилась за ошибку в передаче денег:
— Я искренне сожалею о случившемся. Если у нас не окажется надлежащей суммы, это может вылиться в проблему на уровне герцогств.
— К-как такое могло случиться… — пробормотал Кассик.
Как оказалось, зимой Кассик был до такой степени занят сбором информации, касающейся предстоящего обучения методу сжатия магической силы, что возвращался домой только, чтобы поспать. В результате, он ничего не знал о том, что происходило в его семье, и теперь, услышав, что та вовлечена в проблему такого масштаба, стал белым как мел.
Велев Кассику проводить нас, мы на ездовых зверях помчались к дому Филины. Фердинанд тоже отправился с нами, чтобы извиниться за мою ошибку и понаблюдать за происходящим.
***
— Мой дом здесь, — сказал Кассик, приземлившись около особняка в самой южной части дворянского района, где жили низшие дворяне.
Особняк был настолько меньше замка, что их даже не стоило сравнивать, однако по меркам простолюдинов это был большой и красивый дом. Пожалуй, по размерам он больше, чем компания «О́тмар».
— Ах, добро пожаловать, — сказала мачеха Филины, как только мы вошли в гостиную.
Она выглядела очень молодой, чего и следовало ожидать от второй жены, однако казалась несколько изнурённой, возможно, потому, что летом у неё родился ребёнок.
2
— Что натворила эта девчонка? Вчера она вернулась домой с небольшим состоянием и наврала, что является последовательницей приёмной дочери герцога. Я подумала, что это странно. Просто не может быть, чтобы такая низшая дворянка, как она, стала последовательницей госпожи Розмайн. Должно быть, твоя дочь не смогла принять реальность, что её клятву в детской комнате отвергли, и потому озвучивала свои бредовые мысли, — выплюнула Ёнасара, после чего вежливо извинилась передо мной за доставленные неприятности.
— Кажется, вы что-то неправильно поняли, — сказала я. — Филина действительно моя последовательница. Я официально назначила её на эту роль в дворянской академии.
Ёнасара, не в силах поверить в услышанное, уставилась на меня с широко открытыми глазами. Видя такую её реакцию, я медленно повторила:
— Филина сказала правду. Она моя последовательница.
Ёнасара недоверчиво покачала головой.
— Этого просто не может быть…
— Филина сегодня неважно себя чувствует, верно? — спросила я с улыбкой. — Позвольте мне увидеть её. Мне нужно объяснить, что сложившаяся ситуация не её вина, и вернуть деньги, которые ей передали вчера.
— Н-но ведь… Этот ребёнок всё ещё нездоров. Госпожа Розмайн, зная о вашем слабом здоровье, я не могу позволить вам рисковать, посещая её. Если вы торопитесь, я немедленно принесу вам деньги, — паникующе сказала Ёнасара, выглядя очень подозрительно.
Я перевела взгляд на Фердинанда, который, в свою очередь, бросил взгляд на Хартмута и слегка приподнял подбородок. Поняв намёк, что мне следует послать Хартмута, я кивнула и улыбнулась шире.
— Я ценю вашу заботу о моём здоровье. Хартмут, пожалуйста, сопроводи Ёнасару и проследи, чтобы нам вернули нужную сумму. Лизелетта, прошу, сходи вместо меня и скажи больной Филине, чтобы она ни о чём не волновалась. За меня можешь не беспокоиться, я подожду здесь.
Раз я не могла пойти сама, то могла просто послать последователей. Видя, с какой неприязнью относилась к па́дчерице Ёнасара, я не собиралась возвращаться, пока не удостоверюсь в безопасности Филины. В качестве сопровождения я отправила с Хартмутом и Лизелеттой Дамуэля и Юдит. Когда вопрос касался проверки денег, чем больше свидетелей, тем лучше.
Вскоре после того, как они покинули гостиную, из глубины дома до нас донеслись громкий шум и крики. Я инстинктивно попыталась подняться с места, но Фердинанд, протянув руку под столом, остановил меня. В то же время Ангелика и Экхарт заняли оборонительную позицию с оружием в руках.
Однако после этого всё стихло. Со мной никто не связался и не сообщил, что случилось, отчего я сильно волновалась.
— Прошу прощения. Я немедленно пойду и проверю, — сказал Кассик.
Однако, стоило ему покинуть гостиную, раздался выкрик Дамуэля:
— Пожалуйста, отойдите!
— Филина! — испуганно выкрикнула я, когда Дамуэль ворвался в комнату с завёрнутой в плащ Филиной на руках.
На лице Филины я заметила след от пощёчины, а её зелёные, как молодые листочки, глаза, в которых теперь читалось отчаяние, были влажными от слёз. Позади них Лизелетта вела мальчика лет четырёх или пяти, с которым явно плохо обращались.
— Филина, что случилось? — воскликнула я.
Услышав мой голос, Филина в изумлении посмотрела в мою сторону, а затем её глаза расширились.
— Госпожа Розмайн, пожалуйста, спасите моего брата. Спасите Конрада, — плача, сказала она.
Филина рассказала, что Ёнасара плохо обращалась с Конрадом и даже забрала у него важный магический инструмент. Тот самый, что дарили всем дворянским детям при рождении, и который должен был высасывать магическую силу у ребёнка и сохранять её в магические камни до тех пор, пока тому не придёт время отправляться в дворянскую академию. Ёнасара опустошила магический инструмент и магические камни, отменила регистрацию магической силы Конрада и передала его инструмент своему новорождённому ребенку. Похоже, Ёнасара смогла легко это провернуть потому, что Кассик во время зимних кругов общения постоянно отсутствовал дома, а Филина училась в дворянской академии.
— Если ничего не сделать, он умрёт! — плакала Филина. — Сейчас в его теле слишком много магической силы!
— Однако это внутреннее дело семьи. Пусть Розмайн и дочь герцога, но она не может вмешиваться в подобные проблемы, — вмешался Фердинанд быстрее, чем я успела что-либо сказать.
Он явно намекал нам с Филиной хорошенько подумать, прежде чем говорить. Я сжала в кулаки лежащие на коленях руки.
— Да, всё так, как и сказал господин Фердинанд. Это семейное дело. Госпожа Розмайн не должна заниматься чем-то подобным. Поэтому, Филина, не зазнавайся только потому, что тебя взяли в свиту, и знай своё место, — поучительным тоном сказала Ёнасара.
Она стояла у двери, бережно держа на руках ребёнка с магическим инструментом, и с настороженностью смотрела на нас, не выказывая намерений войти в гостиную. Однако я не собиралась пускать ситуацию на самотёк. Не важно, рождён ли ребёнок дворянином или простолюдином с пожиранием, но без магических инструментов магическая сила переполнит его, и он умрёт. И я не понаслышке знала, каково это — медленно умирать, пока жар пожирает тебя.
— Господин Фердинанд, я не хочу, чтобы Конрад умер.
— Ребёнок, не прошедший церемонию крещения, не считается человеком.
Я плотно закрыла глаза. Эти слова я слышала от него уже неоднократно, но до сих пор была просто не в силах принять их. Я не понимала, как можно даже не считать ребёнка, который вот он, перед твоими глазами, живым человеком?
Я перевела взгляд на Кассика, непосредственно вовлечённого в ситуацию.
— Поскольку это семейное дело, мне действительно не следует вмешиваться. Однако я отказываюсь игнорировать ситуацию, когда ребёнок может умереть. Что вы об этом думаете, Кассик? — спросила я.
— Я знал о желании жены, но не думал, что она решит сделать всё сама, пока меня не будет, — ответил он.
Другими словами, когда Ёнасара посоветовалась с ним по поводу покупки магического инструмента, он не стал покупать новый. Этого было достаточно, чтобы я поняла, что решение уже принято. Он предпочёл растить как дворянина только одного ребёнка.
— Так что же вы планируете делать? Купите новый магический инструмент? — всё же спросила я.
— У нашей семьи нет для этого денег. Мы отдадим предпочтение ребёнку с бо́льшим количеством магической силы, — озвучил Кассик принятое решение.
— Отец?! — выкрикнула Филина, не в силах поверить в услышанное.
Для дворянского дома было вполне естественно отдавать предпочтение ребёнку, у которого больше магической силы. Никто из моих последователей ничего на это не сказал. Все они печально опустили глаза.
Услышав ответ Кассика, Ёнасара вздохнула с облегчением. Она крепко прижимала к груди ребёнка с магическим инструментом, который украла у Конрада и перерегистрировала магическую силу. Она выглядела как мать, которая больше всего на свете хотела защитить любимое дитя, отчего я ощущала внутри огромный комок противоречий.
Тем временем Конрад стоял в оцепенении. У него не только забрали магический инструмент, служащий спасательным кругом для дворянских детей, но и отец вдобавок почти что отрёкся от него. У Филины, смотрящей на младшего брата, текли слёзы.
— Н-но ведь тогда…
— Я возьму его, — прервала её я. — Если оставить всё, как есть, то он поднимется по высокой лестнице к верховным богам. В таком случае, не будет никакой разницы, если с этого момента он будет жить в доме богов.
От моих слов Кассик и Ёнасара скривились.
— К сожалению, госпожа Розмайн, мы не можем позволить себе содержать его как священника. Наши расходы только растут, и нам будет необходима магическая сила Конрада, который станет слугой, — сказала Ёнасара. — Кроме того, пусть Филина и удостоилась большой чести стать вашей последовательницей, но она не сможет подготовить всё то, что требуется для этой роли. Поэтому, прошу вас освободить её от обязанностей.
Филина с грустью смотрела вниз. Сейчас у неё было точно такое же лицо, как в детской комнате той зимой, когда она не смогла позволить себе книжки с картинками. Должно быть, ей всё это время приходилось мириться с обстоятельствами своей семьи.
— Защищать своих последователей — мой долг. Я дам Филине комнату в замке и предоставлю всё, что понадобится ей для работы, так что проблем нет. Она больше не будет обременять вас, — сказала я. — Филина, теперь ты будешь жить в замке. Я не собираюсь отпускать тебя. Лизелетта поможет тебе собрать вещи.
На мгновение на лице Филины появилась радостная улыбка, но затем она посмотрела на Конрада и опустила глаза.
— Филина, мы отведём Конрада в храм. Он не умрёт, — заверила я её.
— Пожалуйста, доверься госпоже Розмайн. Идём, — сказала Лизелетта.
После этого Лизелетта повела Филину на выход из гостиной, чтобы помочь собрать вещи. Шаги Филины были тяжелы, и она всё время с беспокойством оглядывалась на Конрада.
— Конрад, могу я тебя исцелить? — спросила я, когда девочки ушли.
— Госпожа Розмайн, вы вовсе не должны, — начал было Кассик..
— Кассик, я вас не спрашивала.
Поскольку Конрад был маленьким мальчиком даже меньше меня, я присела, чтобы наши с ним глаза оказались на одном уровне. Я могла сразу сказать, что с ним плохо обходились. На лице виднелись следы побоев.
— Ты же не хочешь чувствовать боль, верно? — спросила я и создала штап.
В следующий момент на лице Конрада отразился испуг, и он попытался убежать. Судя по такой реакции на штап, ранее его истязали с помощью магической силы. Я сразу же убрала штап и холодно посмотрела на Ёнасару.
— Это семейное дело. Детей нужно воспитывать, — сказала она со слабой улыбкой.
Очевидно, она не считала себя в чём-либо виновной.
Отказавшись от использования штапа, я вместо этого медленно влила магическую силу в кольцо.
— О богиня исцеления Лонгшмер, что служит богине воды Фрютрене, услышь мои молитвы и даруй мне твою божественную силу. Позволь мне исцелить раненое дитя. Молю, наполни всё вокруг отзвуками священной мелодии и ниспошли мне исцеляющее благословение.
Зелёный свет вырвался из кольца и окутал Конрада, залечивая ссадины. С широко распахнутыми глазами Конрад уставился на меня и прошептал:
— Больше не болит…
— Меня зовут Розмайн. Я госпожа твоей старшей сестры. Конрад, у тебя больше нет магического инструмента, поглощающего магическую силу. Хочешь ли ты остаться здесь как слуга, чувствуя, как жар поглощает тебя? Или же будешь жить в приюте храма?
— Госпожа Розмайн, мы не можем себе позволить содержать его как священника… — вмешалась Ёнасара.
Одного только звука её голоса оказалось достаточно, чтобы Конрад в испуге отпрянул. Я прервала её коротким взмахом руки.
— Я не помню, чтобы говорила, что приму Конрада как священника. Он присоединится к храму как служитель. Как ребёнок, у которого нет родителей. С этого момента его ничего не будет связывать с этим домом. Можете считать, что он мёртв.
— Мне будет не хватать его в качестве слуги, но я не возражаю против того, чтобы он полностью исчез из нашей жизни, — ответила Ёнасара, настроение которой внезапно улучшилось.
Тем временем Конрад смотрел на меня со смесью удивления и любопытства.
— Если ты отправишься в приют, то тебе дадут еду, чистую постель и образование. По крайней мере, твоя жизнь не будь такой ужасной, как сейчас. Однако, если ты решишь остаться, я приму это, — объяснила я. — Конрад, ты хочешь поесть вкусной еды?
Конрад колебался. Его взгляд блуждал, пока наконец не остановился на мне.
— Я… я голоден…
— Понятно. Тогда давай пойдём с нами, как только Филина будет готова.
***
Филина, закончившая вместе с Лизелеттой собирать вещи, вернулась в гостиную. Когда Филина увидела, что я стою, прикрывая Конрада от Ёнасары, на её лице проступило облегчение. Однако в выражении лица читалась и некоторая покорность.
— Филина, я собираюсь отвести Конрада в храм, — сказала я.
Её брови печально опустились, а затем она наполненными разочарованием и гневом глазами уставилась на отца.
— Магический инструмент Конрада принадлежал нашей с ним маме. Почему ты позволил госпоже Ёнасаре вести себя так властно и забрать его?
Похоже, что магический инструмент, который украла Ёнасара, чтобы отдать своему ребёнку, раньше принадлежал настоящей матери Филины. Другими словами, инструмент был ещё и памятью Конрада о маме. То, что Ёнасара изменила регистрацию магической силы на своего ребёнка, казалось непростительным в глазах Филины. Пока она буравила взглядом мачеху, которая украла магический инструмент, и отца, который всё это позволил, Кассик заговорил:
— Регистрация магической силы уже изменена. С этим ничего нельзя сделать… И, кроме того, нормально отдавать предпочтение ребёнку с бо́льшим количеством магической силы.
Даже после того, как Кассик выслушал отчаянную жалобу дочери, его отношение не изменилось.
Когда Филина поняла, что её слова и чувства не достигли отца, в её глазах отразилось разочарование, и она заплакала. Посмотрев в пол и зажмурившись, она изо всех сил старалась сдержать эмоции.
«Просто взять и отнять магический инструмент, который был памятью о матери…» — думала я. Пусть мне это и не нравилось, но я ещё могла понять, почему дворяне отдавали предпочтение детям с бо́льшим количеством магической силы. Но забирать у ребёнка память о его матери…
— Господин Фердинанд, сколько стоят магические инструменты, которые дарят младенцам? — спросила я.
— Полагаю, если ты хочешь купить новый, то он будет стоить около пяти малых золотых монет. Не только материалы дорогие, для изготовления такого инструмента требуется также большое количество магической силы, — ответил Фердинанд и шёпотом добавил, что не уверен, поскольку никогда подобные не покупал.
Ну, учитывая, что Фердинанд никогда не был женат, то неудивительно, что он не знал точную цену магического инструмента для детей.
— Филина, я дам тебе деньги. В долг. Используй их, чтобы выкупить магический инструмент матери. Всё же он важная память.
— Если это бывший в использовании магический инструмент, магическая сила которого была принудительно переписана, то он не будет стоить даже трёх малых золотых, — отметил Фердинанд.
После этого он достал переливающуюся радугой карту, которая очень походила на гильдейскую, и протянул её Кассику.
— Кассик, почему бы вам не продать магический инструмент? Три малых золотых монеты. Полагаю, у вас не должно быть претензий.
Не в силах пойти против властного Фердинанда, Кассик тяжело сглотнул и достал такую же карту. После того, как они стукнулись картами, Фердинанд потянулся к магическому инструменту ребёнка.
— Пожалуйста, остановитесь! — воскликнул Ёнасара. — Это магический инструмент моего ребёнка!
— Просто купите другой.
— Нет! Кто знает, когда мы сможем это сделать?!
Ёнасара протестовала, однако Кассик грубо отобрал у неё магический инструмент и протянул его Фердинанду, а тот вручил его мне. Я, в свою очередь, передала магический инструмент Филине.
— Господин Фердинанд, госпожа Розмайн, я очень вам благодарна, — сказала Филина, крепко сжимая инструмент. Она всё ещё плакала, но теперь уже от радости.
Я вздохнула с облегчением, увидев, что на её лицо вернулась улыбка, а Филина, подняв глаза и вытерев слёзы, решительно посмотрела на свою семью.
— Отец, госпожа Ёнасара, с этого момента я буду жить в замке как последовательница госпожи Розмайн. Теперь, когда Конрад отправится в храм, я больше никогда не вернусь сюда.
Реакция на её слова у Кассика и Ёнасары оказалась диаметрально противоположной. Кассик резко побледнел, а Ёнасара вздохнула, не скрывая облегчения. Зелёные, словно молодые листочки, глаза Филины решительно сияли.
— Скорее всего, день, когда богиня времени Дрефангуа вновь сплетёт наши нити вместе, никогда не наступит, но я молюсь, чтобы вы жили в добром здравии под божественной защитой богов, — сказала она на прощание.
После этого, взяв Конрада за́ руку, она покинула дом, который когда-то называла своим.
1. имя является анаграммой.
失格 (シッカク / С̧иККаКу) –> カッシーク (КаС̧С̧и:Кў)
失格 (яп.) — дисквалификация.
в вэб-версии его звали Сиккак (シッカーク / С̧иККа:Кў)
2. Имя является анаграммой.
さよなら (СаЁНаРа) –> よなさら (ヨナサーラ / ЁНаСа:Ра)
さよなら (яп.) — до свидания, прощайте.
