— Розмайн, ты собираешься отвести его в храм? Мы этого вообще не планировали, — уставившись на меня, недовольно сказал Фердинанд, как только мы вышли из дома Филины.
Он смотрел на меня, прямо как мать смотрит на нерадивого ребёнка, который приволок домой бездомную кошку, говоря ча́ду: «Просто верни её туда, где подобрал». Если бы мы сейчас находились в храме наедине, то он, безусловно, отчитал бы меня со словами: «Перестань бездумно помогать всем, кого увидишь».
Вот только я слишком хорошо его знала. Может, Фердинанд и предпочитал вести себя на публике как дворянин, а потому сейчас высказывал жалобы вслух, но на самом деле он беспокоился о детях, с которыми плохо обращались. Так что, если найдётся какая-либо веская причина, Фердинанд не станет бросать их на произвол судьбы.
— Я глава храма и директор приюта. Я не могу бросить ребёнка в беде. И разве вы, господин Фердинанд, смогли бы?
— Вижу, с тобой ничего не поделаешь. Тогда отправляемся в храм… Хотел бы я сказать, но с тобой много несовершеннолетних рыцарей сопровождения, которых сначала нужно вернуть в замок.
— Господин Фердинанд, одним из требований к служащим-ученикам, которые задействованы в полиграфической промышленности, является готовность посещать храм и общаться с торговцами из нижнего города, — с улыбкой сказал Хартмут. — Поэтому, пожалуйста, возьмите меня с собой.
Вот только, смотря на лицо Хартмута, я склонялась к тому, что на самом деле он вовсе не проявляет рвение к работе, а хочет увидеть храм, который является домом святой. Впрочем, я могла воспользоваться его просьбой как оправданием, чтобы взять в храм ещё и Филину.
— Господин Фердинанд, разве это не хорошее предложение? Впредь служащим-ученикам придётся много раз посещать храм.
Когда я попросила у Фердинанда разрешение воспользоваться случаем, чтобы обучить служащих-учеников, Юдит подняла руку.
— Простите, госпожа Розмайн! Я хочу выполнять обязанности вашего эскорта вместе с Ангеликой!
Однако Фердинанд тут же отклонил эту идею.
— Одно дело, если с нами отправятся служащие-ученики, но работа рыцарей-учеников ограничивается дворянском районом. В будущем мы можем обговорить с аубом Эренфестом вопрос о том, следует ли позволять вам выполнять обязанности эскорта ещё и в храме. Однако сегодня всем рыцарям-ученикам следует вернуться в замок.
Готовя магическое письмо, которое могло превращаться в птицу и сообщало, что мы прибудем с сиротой, Фердинанд по очереди посмотрел на Юдит, Леонору, Лизелетту и Корнелиуса. Никто не мог пойти против указания Фердинанда. Юдит печально опустила голову, а затем создала ездового зверя, чтобы вернуться в замок.
— Я сочувствую тебе, Юдит, но мне тоже не разрешали посещать храм, пока я не достигла совершеннолетия. Тебе просто нужно поскорее повзрослеть, — ответила Ангелика, гордо выпятив грудь, и создала ездового зверя.
Юдит грустно улыбнулась и спросила:
— Ангелика, а на что похож храм?
Ангелика подняла глаза к небу, обдумывая вопрос, а затем с улыбкой ответила:
— Там вкусно.
Мне стало жаль Юдит, которая выглядела сбитой с толку таким ответом. Из него совершенно ничего нельзя было понять.
— Юдит, в храме работают мои личные повара, поэтому еда там такая же, как и в дворянской академии. Ангелика имела в виду это, — объяснила я.
— Что?! Это намного лучше, чем та еда, которой нас кормят в рыцарских казармах! Е-есть ли что-нибудь ещё? — сверкая фиолетовыми глазами, спросила Юдит, уставившись на Ангелику.
Ангелика снова задумалась, после чего ударила кулаком по ладони.
— Храм суров.
— А-а?
Вновь не поняв, что имела в виду Ангелика, Юдит в поисках объяснения посмотрела на меня. Вот только на сей раз я и сама ничего не поняла. Увидев, что я качаю головой, Ангелика объяснила:
— В храме все должны заниматься работой с документами, словно служащие. Кроме того, там я могу тренироваться с господином Экхартом, так что храм во всех смыслах суровое место.
Логика Ангелики оказалась настолько странной, что даже я поразилась. Корнелиус, уже посещавший храм, покачал головой и сказал, что храм вовсе не такой. Однако все остальные мои последователи выглядели сбитыми с толку.
— Ах, это так романтично, что ты с таким нетерпением ждёшь тренировки с женихом! Я так завидую! — восторженно воскликнула Юдит.
«А-а? Романтично? Где в словах Ангелики содержалось хоть что-то о романтике?» — с сомнением подумала я, приходя к выводу, что у Юдит тоже странная логика.
Трудно было сказать, находились ли Ангелика и Юдит на одной волне, вот только удивление, с которым на них смотрели остальные, отличалось. Лизелетта, будучи младшей сестрой Ангелики, широко распахнула глаза и поражённо переводила взгляд между мной и Ангеликой, а затем потрясённо воскликнула:
— Все занимаются работой служащих? Может ли так быть, что моя сестра тоже занимается работой с документами?!
— Нет, Лизелетта, я стою на страже у двери. Лишь мне одной поручено это, — с гордым выражением лица ответила Ангелика.
В направленных на неё тёплых взглядах остальных последователей явно читалось: «Ну, неудивительно, ведь ты совсем не годишься для работы с документами». Все они слишком хорошо знали, какие у неё были оценки.
— На мгновение мне показалось, что ты доставляешь проблемы госпоже Розмайн не только в дворянской академии, но и в храме. Сестра, я надеюсь, что ты и впредь не будешь касаться документов.
— Хорошо. Служители в храме очень компетентны, поэтому знают, что мне не следует давать такую работу.
«Интересно, насколько сильно Ангелика в прошлом напортачила с документами, пытаясь помочь, что Лизелетта ей так не доверяет?» — задумалась я, однако Лизелетта не сообщила никаких подробностей и просто создала ездового зверя.
— Розмайн, хватит болтать, — отчитал меня Фердинанд. — Скорей подготовься. Посади ребёнка и служащих-учеников в своего ездового зверя. Пусть все те, кого нужно охранять, будут в одном месте.
— Поняла.
Проводив несовершеннолетних рыцарей-учеников, которые возвращались в замок, я пригласила Хартмута, Филину и Конрада в пандобус. На лице Конрада читалось облегчение от того, что он покинул дом. Филина, державшая его за руку, выглядела растерянной и встревоженной. Хартмут, которому, похоже, раньше не доводилось видеть мою пандочку вблизи, принялся осматриваться, стоило ему войти внутрь.
— Хартмут, пожалуйста, сиди тихо. Я не буду отвечать на вопросы, пока мы в пути.
— Вам кто-то задавал вопросы, пока вы управляли ездовым зверем?
— Да. Юстокс.
Хартмут усмехнулся, должно быть, представив себе эту сцену.
Когда я, следуя за Фердинандом, взмыла на пандочке в небо, Конрад воскликнул от удивления. Очевидно, он никогда раньше не ездил на ездовом звере. Взлетев, мы направились к храму в окружении рыцарей сопровождения. Учитывая, что дом Филины располагался в южной части дворянского района, недалеко от северных ворот, добираться до храма было недалеко. Перелетев дворянские ворота, мы приземлились на площади у храма, перед воротами, что предназначались для дворян.
— С возвращением, глава храма, главный священник, — поприветствовали нас служители.
Помимо слуг Фердинанда, нас пришли встречать и Фран с Моникой. А в связи с тем, что предстояло принять сироту, пришла ещё и Вильма.
— Я подготовлю документы о приёме нового сироты, так что вы можете пока накормить ребёнка, — сказал мне Фердинанд.
Я последовала его указанию и отвела Конрада и остальных в покои директора приюта, где попросила Николу приготовить поесть.
— Никола, я понимаю, что это неожиданно, но, пожалуйста, позаботься обо всём, — извинилась перед ней я.
— Четвёртый колокол скоро пробьёт, так что время для обеда самое подходящее.
— Это Фран, Зам, Моника и Вильма. Они служат мне здесь. Вильме я доверила присматривать за приютом. Никола сейчас на кухне, а Гил и Фриц работают в мастерской. Я представлю их вам позже, — представила я своих слуг в храме Филине и Хартмуту, пока Никола подготавливала еду. — Это Филина и Хартмут, мои последователи в замке. Они служащие-ученики. Отныне они будут посещать храм, чтобы помочь с полиграфией.
Пока я всех представляла, Никола начала приносить тарелки и с чуть заметным звоном расставлять их на столе.
— Сегодня у нас пышный хлеб, овощной суп, а также поджаренный бекон. Госпожа Розмайн, мы не думали, что вы вернётесь, поэтому еда немного простовата. Я также подготовила сладости для остальных, однако должна признаться, что сделала их в спешке, — сказала Никола и поставила на стол блинчики с начинкой из взбитых сливок и румтопфа.
После того, как я попробовала один, все остальные тоже принялись за еду. Филина и Хартмут были ошеломлены, когда сами попробовали сладости.
— В храме подают такие сладости? — удивился Хартмут.
— Только для госпожи Розмайн, — объяснила Ангелика, пока изящно ела блинчик. — Кажется, господин Фердинанд не очень любит сладости, поэтому в его покоях их не подают. Итак, Хартмут, в храме вкусно, не правда ли?
Рыцари сопровождения ели по очереди, что значило, что обладающая более высоким статусом Ангелика ела первой. В результате нёсший службу Дамуэль, положив руку на живот, стоял с грустным видом, в то время как Хартмут и Филина тоже наслаждались сладостями.
— Еда, которая остаётся от священников, поступает в приют в виде божественных даров, поэтому она вкуснее, чем в рыцарских казармах, — объяснил Дамуэль порядки в храме. — Да и количество еды вполне нормальное. Также сирот ещё до крещения учат читать и считать, чтобы они могли стать слугами священников или работать над созданием книг в мастерской госпожи Розмайн. Служители преданы учениям богов, а потому не проявляют насилия… Думаю, жизнь Конрада здесь будет намного лучше, чем в том доме.
У Филины от удивления расширились глаза, а затем она облегчённо вздохнула и сказала:
— Я рада…
— Фран, у нас ведь ещё есть время, прежде чем придёт главный священник? — уточнила я. — Я напишу письмо в компанию «Планте́н». Пожалуйста, отправь его с Гилом или Фрицем.
— Вы уже определились с датой продажи книг? — спросил Фран, готовя всё необходимое для письма.
Похоже, мастерская уже подготовила всё к продаже книг в замке.
— Госпожа Розмайн, могу я посмотреть, что за письмо вы пишете? — спросил Хартмут.
— Да… Конечно.
То, что за мной будет наблюдать Хартмут, означало, что мне требовалось писать строгим формальным языком. Другими словами, я не могла совершить такую глупость, как написать: «Знаете, я стала лучшей на первом году обучения. Разве я не удивительная? Эхе-хе-хе».
Теперь, когда рядом постоянно будут служащие, написание писем станет непростой задачей. Чувствуя себя немного подавленной, я принялась писать письмо в компанию «Планте́н».
К тому времени, как я закончила, пришёл Фердинанд, принеся необходимые документы для принятия Конрада в приют. И, судя по всему, Фердинанд хотел оставить особую запись, поскольку в прошлом детей дворян принимали в храм лишь как священников, и не было случаев, когда они становились служителями.
Мы с Фердинандом сели за стол рядом друг с другом, а Филина и Конрад — напротив нас. Ангелика и Хартмут стояли позади меня, а Дамуэль выглядел подавленным от того, что блинчики унесли. Похоже, он так ни один и не попробовал.
— Итак, мы временно заберём Конрада в приют, — объяснила я. — Филина, поскольку сирот и служителей можно купить, тебе просто нужно накопить достаточно денег, и тогда вы сможете жить вместе.
Фердинанд отреагировал на моё заявление суровым взглядом.
— Подожди. Где именно по твоему они будут жить? Младший брат Филины не может жить в той комнате, которую ты предоставила ей в замке. Это означает, что ей требуется накопить достаточно, чтобы купить особняк, а это непростая задача. Кроме того… Как ни старайся, но этот ребёнок больше не сможет стать дворянином.
— Но почему? Мы ведь вернули магический инструмент, так что если Филина накопит достаточно денег до его церемонии крещения…
Теперь, когда мы вернули детский магический инструмент, оставшийся на память от матери Филины, то могли просто поместить в него новые магические камни, после чего осталось бы дождаться, пока Филина не выкупит Конрада. Или я так думала, но, как оказалось, у дворян всё было не так-то просто.
Филина положила магический инструмент мамы на колени и, печально опустив глаза, погладила его.
— Госпожа Розмайн, деньги можно накопить или занять, но накопить магическую силу уже не выйдет.
Я не поняла слов Филины, ведь для накопления магической силы просто нужны были магические камни. Фердинанд, видя, что я не поняла, вздохнул и объяснил:
— Ты не должна сравнивать ребёнка из низших дворян, у которого недостаточно магической силы, даже чтобы стать наследником, и себя, сумевшей стать приёмной дочерью герцога. В отличие от тебя, сжимавшей магическую силу задолго до своего крещения, не каждый может быстро окрасить большое количество магических камней. Низшие дворяне используют магические инструменты, подобные этому, чтобы их магическая сила не смешивалась с чужой, и тратят годы на подготовку магических камней для использования на занятиях.
— Всё так, как и сказал господин Фердинанд, — подтвердила Филина. — Конраду уже почти пять, и все магические камни, которые были накоплены, исчезли. Поэтому, даже если у него будут магический инструмент и магические камни, он не успеет накопить достаточно.
— Не может быть… — пробормотала я.
Я была уверена, что теперь, когда они смогли покинуть дом, где с ними жестоко обращались, и имея мою поддержку, Конрад и Филина снова смогут жить счастливо как брат и сестра. Однако здравый смысл дворян не позволял подобного исхода.
Фердинанд, поняв, что я думаю о том, можно ли как-нибудь вернуть Конрада в благородное общество, потёр виски́ и неодобрительно посмотрел на меня:
— Розмайн, то, что ты можешь сделать как глава храма и директор приюта — это спасти жизнь ребёнка, который больше не нужен родителям. Не пойми меня неправильно, но ты не можешь гарантировать ему будущее дворянина. Кроме того, возникнут проблемы, если ты проявишь столь явный фаворитизм только к одному из своих последователей. Будь осторожной с тем, что говоришь и делаешь. Как приёмная дочь герцога и как та, кто занимает пост главы храма, ты не вправе переходить определённую черту.
Когда Фердинанд указал мне на эти факты, я только и могла, что сжать зубы. Он был прав. Я бы просто не смогла помочь стать дворянами всем детям, попавшим в схожую ситуацию. А разделяя других на «достойных» и «недостойных», руководствуясь собственной прихотью, я бы напоминала бывшего главу храма.
— Госпожа Розмайн, пожалуйста, поднимите глаза, — обратилась ко мне Филина и, бросив взгляд на Конрада, тепло улыбнулась. — Я чувствую облегчение просто от того, что Конрад может жить в безопасности. Больше всего на свете я боялась, что он может подняться по высокой лестнице. Кроме того, вы даже вернули нам памятную вещь нашей мамы. Я благодарна вам от всего сердца. Я буду верно служить вам и верну все деньги, которые вы мне одолжили, как можно скорее. Я постараюсь накопить достаточно, чтобы выкупить Конрада и жить вместе с ним, пусть мы и не будем семьёй с точки зрения благородного общества. В конце концов, он мой единственный младший брат.
Мне стало легче, когда я увидела, как Филина и Конрад улыбаются друг другу. Как бы было хорошо, если бы детей не делили по количеству магической силы и не обрекали на смерть, крадя магические инструменты.
— Господин Фердинанд, сколько ещё детей в такой же ситуации, как у Конрада? — спросила я.
— Магические инструменты дорогие. Полагаю, среди низших дворян таких детей немало.
— Можем ли мы как-нибудь спасти и других детей, которые страдают? И если возможно, и простолюдинов с пожиранием.
После моих слов потрясение отразилось не только на лице Фердинанда, но и на лицах Хартмута и Филины.
— Помимо работы по развитию полиграфической промышленности ты намерена влезть ещё и в это? Ты идиотка, — ответил мне Фердинанд.
— Но вам ведь не всё равно? Кроме того, учитывая, что сейчас герцогству не хватает магической силы, я думаю, ситуация может стать лучше, если мы примем таких детей в приют… — возразила я.
Сейчас Эренфест испытывал серьёзную нехватку магической силы. В таких обстоятельствах было бы полезно, даже если мы сможем увеличить её количество хоть ненамного.
— Нехватка магической силы носит лишь временный характер. Что ты предлагаешь делать, когда число дворян возрастёт? Все меры, которые ты предпримешь, в результате окажутся больше не нужны. Ты должна думать наперёд, а не действовать на эмоциях. Прямо сейчас ты видишь лишь то, что находится перед тобой.
Я вздохнула. Фердинанд был, конечно же, прав, однако я думала, что дети, обладающие магической силой, могли бы найти себе немало возможностей для работы. Если они не были нужны для наполнения земли магической силой, то всё, что требовалось сделать, это заняться чем-то ещё. Служители, обладающие магической силой, приносили бы пользу обществу, при этом зарабатывая собственные деньги. Даже если они не станут дворянами, у них оставалась возможность найти новый путь в жизни. На мой взгляд, это было гораздо лучше, чем умереть.
«Тогда что я могу сделать?» — задумалась я, но мои размышления тут же прервал Фердинанд.
— Прекрати об этом думать.
— А-а?
— Почти всегда, когда ты начинаешь искать решение проблемы, всё начинает двигаться в совершенно непостижимом направлении. Кроме того, в подобных вопросах решение остаётся за аубом. Поэтому не думай о посторонних вещах и сначала займись своей работой.
— Поняла, — сказала я вслух, но, сжав кулаки под столом, про себя подумала:
«И все же… я хочу хоть что-нибудь придумать!»
В следующий момент сбоку послышался вздох Фердинанда.
— Ты позволяешь своим мыслям отразиться на лице, — уставившись на меня, сказал он.
Я поспешно прикрыла щёки руками.
— Прежде чем вмешиваться в каждую семейную проблему и ввергать благородное общество в хаос, сначала позаботься о развитии полиграфии. Не набравшись опыта в качестве служащей-ученицы, ты не сможешь стать настоящей служащей. Ты же всё ещё хочешь стать библиотекарем?
Проще говоря, Фердинанд велел мне в первую очередь заняться моей работой.
— День продажи книг в замке приближается. Ты успела договориться обо всём необходимом с компанией «Планте́н»?
— Всё в порядке. Фран сообщил, что мастерская тоже полностью готова.
Даже в течение тех двух лет, что я спала, Шарлотта и остальные связывались с компанией «Планте́н» через Фердинанда, чтобы организовать продажу книг. В результате она стала регулярным мероприятием, и я с нетерпением ждала возможности увидеть, как распродажа пройдёт в этом году.
