Когда Шарлотта вернулась с весеннего молебна, настала очередь Вильфрида. Как главе храма и главному священнику мне и Фердинанду требовалось проследить за передачей священной чаши. Проводив принявшего чашу Вильфрида на молебен, а Шарлотту обратно в замок, мы с Фердинандом отправились в свои покои.
— Между прочим, главный священник, вы ведь тоже собираетесь путешествовать на ездовом звере, а не на карете, верно? Тогда почему вы планируете потратить на это столько же дней, сколько Вильфрид и Шарлотта? Ваш график почему-то совсем не сократился.
— В отличие от тебя, которой нужно уделять первостепенное внимание сохранению выносливости, моя цель не в том, чтобы сократить график.
Как оказалось, вместо того, чтобы, пользуясь ездовым зверем, посещать несколько домов для зимовки в день, Фердинанд планировал утром проводить ритуалы, а затем собирать ингредиенты в окрестностях. Похоже, благодаря тому, что я проснулась, а Вильфрид и Шарлотта помогали с весенним молебном, у Фердинанда появилось гораздо больше свободы действий.
— Это редкая возможность отправиться за пределы города. Я должен воспользоваться ею эффективно.
— Главных священник, не могли бы вы не говорить о таком при Ангелике?
Ангелика смотрела на Фердинанда и Экхарта завистливыми глазами и бормотала: «Сбор ингредиентов…» Впрочем, эти двое полностью её игнорировали.
— Ты отправишься в Хальдензель ещё до того, как я вернусь с весеннего молебна, верно? Эльвира прислала письмо. Прочти его позже, — сказал Фердинанд, передавая мне письмо.
— Хорошо… Хм-м… Как вижу, здесь сообщается о тех, кто будет меня сопровождать, и приводятся некоторые предупреждения касательно поездки.
— Разве я не сказал позже?
Фердинанд возмутился тем, что я сразу же принялась читать письмо, однако я проигнорировала вопрос и продолжила читать дальше.
В Хальдензель должны были отправиться: я и Гутенберги, затем Эльвира как ответственное лицо, а также Вильфрид и Шарлотта, которым мы собирались показать, что из себя представляет полиграфия. Вдобавок, похоже, ещё десяток рыцарей ордена, включая командующего ими Карстеда, собирались сопровождать нас в качестве охраны членов герцогской семьи.
— Главный священник, значит, вы не отправитесь с нами? Я думала, что вы как мой опекун, могли бы тоже сопровождать нас.
— В этом нет необходимости, учитывая, что твои родители, Карстед и Эльвира, отправятся вместе с тобой.
— О, и правда… Ещё в письме сказано, что из-за большого количества людей я могу взять с собой только по одному слуге, служащему и рыцарю. Кроме того, они должны быть того же пола, чтобы мы могли спать в одной комнате. Но у меня нет совершеннолетних и незамужних слуги и служащей. Что мне делать?
Несовершеннолетним девушкам и женщинам с семьями было не так-то легко отправиться в длительные путешествия. А поскольку погода стояла ещё довольно холодная, я не решалась брать с собой Рихарду. Пусть Фердинанд и распорядился, чтобы Рихарда сопровождала меня в дворянскую академию, однако, учитывая её возраст, мне казалось неправильным так сильно давить на неё.
— Ты не сможешь выбрать себе новых последователей только для посещения Хальдензеля, и у нас мало времени, — отметил Фердинанд. — Пожалуйста, обсуди этот вопрос с Эльвирой.
Уточнив у мамы, могу ли брать с собой учеников, я решила, что в Хальдензель меня будут сопровождать Лизелетта и Филина. Ангелика же единственная взрослая девушка-рыцарь в моём эскорте, а потому решение о её участии я приняла с самого начала.
***
С тех пор, как Фердинанд отправился на весенний молебен, прошло несколько дней, и для меня настало время отправляться в Хальдензель.
Фран, неся обёрнутый тканью ящик со священной чашей, обратился ко мне:
— Госпожа Розмайн, здесь маленькая священная чаша, что мы должны доставить в Хальдензель. А вот слова, которые нужно говорить при вручении, пожалуйста, воспользуйтесь ими при приветствии.
— Благодарю, Фран. Это будет полезно.
В обязанности храма входила доставка маленьких священных чаш, а потому мне требовалось отправиться в Хальдензель в церемониальных одеждах главы храма. В те дни, когда я была священницей-ученицей, меня сопровождал Фердинанд, так что предстоящее проведение молебна станет первой возможностью для меня лично передать маленькую чашу гибу. Я немного волновалась, а потому предпочла бы взять кого-нибудь из храма, вроде Франа или Моники. Однако от этой идеи пришлось отказаться, потому что для них стало бы тяжёлым испытанием находиться среди кучи дворян.
— Доброе утро, госпожа Розмайн, — поприветствовали меня Бенно и Дамиан.
Они подъехали к главным воротам на карете. Поскольку я хотела прибыть в замок к третьему колоколу, то попросила их приехать пораньше. Что до Иоганна и Зака, то, кажется, они пришли пешком, так как я видела, как служитель вёл их от задних ворот.
— Можем ли мы погрузить наш багаж в ездового зверя? — спросил Лутц.
— Ох, Лутц, они взяли тебя, чтобы помочь?
— Да, я должен вернуть карету обратно.
Лутц не собирался сопровождать нас в Хальдензель, но Бенно, видимо, решил взять его сюда в помощь. Я слегка улыбнулась, после чего открыла заднюю дверь пандобуса.
— Ой?! Что это такое?! — испуганно воскликнул Иоганн, увидев, что в моём пандобусе образовался большой проём.
— Это ездовой зверь госпожи Розмайн, — ответил Лутц. — Ты тоже поедешь на нём, так что, пожалуйста, загрузи в него свой багаж.
Все остальные ездили на пандобусе раньше, а потому без каких-либо колебаний грузили в него вещи. Из багажа у нас были растительная бумага и цветные чернила, которые мы планировали продать Хальдензелю, а также принадлежности, необходимые для изменения магических договоров. Зак загрузил рабочие инструменты и сменную одежду. А вот Иоганн испуганно смотрел на пандобус, пока Зак не наорал на него со словами: «Поторопись, или мы опоздаем». Только после этого Иоганн принялся опасливо грузить свои вещи.
— Эй, Иоганн, ехать в этом гораздо удобнее, чем в карете, так что садись уже скорее. Ты нас тормозишь.
С этими словами Зак грубо затолкал боящегося садиться Иоганна в пандобус, после чего мы смогли отправиться.
Иоганн визжал, когда мы взлетали, из-за чего остальные смотрели на него с кривыми улыбками. Им и самим пришлось пройти через нечто подобное. Но, честно говоря, его реакция казалась довольно забавной.
Я последовала за Дамуэлем в замок, где нам предстояло встретиться с остальной группой, что отправится с нами в Хальдензель. Ангелика сидела на пассажирском сиденье. Поскольку со мной летели простолюдины, я не могла обойтись без эскорта.
Ещё до того, как пробил третий колокол, все уже подготовились и ждали перед замком. Насколько я могла видеть, группа насчитывала более двадцати человек. Когда я присоединилась к ним, то временно освободила Дамуэля от обязанностей, а Лизелетта тут же подошла с багажом Ангелики.
— Отправляемся, — скомандовала Эльвира, возглавлявшая нашу группу, после чего целая стая ездовых зверей взмыла в воздух. Я заметила, что Шарлотта ехала верхом на ездовом звере одного из своих последователей, в то время как Вильфрид управлял собственным.
Итак, мы направились в Хальдензель в окружении рыцарей. Стоит отметить, что в отличии от того времени, когда мы летели к замку, в пандобусе теперь царила тишина.
***
— Отсюда начинается Хальдензель, верно? — спросила я.
— Да, это самые северные земли Эренфеста, — ответил Бенно.
В прошлом году Гутенберги путешествовали в каретах, продавая книги по дороге, а потому путь занял у них несколько дней. Однако на ездовых зверях мы добрались меньше чем за половину дня. Передо мной предстал Хальдензель, покрытый густыми хвойными лесами. Впрочем, леса росли на юге, а по мере продвижения к северу становилось больше кустарников, всё ещё покрытых снегом. Посреди открытого пространства стоял большой белокаменный замок, выступавший как летней резиденцией гиба, так и домом для зимовки жителей Хальдензеля.
— Добро пожаловать в Хальдензель, — поприветствовали нас гиб Хальдензель и другие обитатели замка.
Эльвира как наш представитель обменялась с ними долгими приветствиями, после чего я как глава храма вышла вперёд с маленькой священной чашей.
— О богиня воды Фрютрена, несущая исцеление и перемены, о двенадцать богинь, что служат рядом с ней. Богиня земли Гедульрих была освобождена от бога жизни Эйвилиба, и я молюсь, чтобы вы даровали своей младшей сестре силу для рождения новой жизни. Я прошу, чтобы вы наполнили тысячи жизней в обширном царстве смертных божественным цветом богини воды Фрютрены.
— Действительно, богиня земли Гедульрих наполнена магической силой богини воды Фрютрены, — ответил мне гиб Хальдензель. — Благословенно та́яние снега. Да будет благословенно наступление весны.
После передачи чаши гибу моя работа как главы храма подошла к концу. Я впервые самостоятельно передавала священную чашу дворянину, а потому немного нервничала, однако же мне удалось справиться со всем без проблем. Слуга гиба Хальдензеля принял чашу и куда-то её унёс, вероятно, в подходящее для хранения место.
— Я предлагаю вам отдохнуть и выпить чаю, а заодно обсудить планы на будущее, — предложил гиб Хальдензель.
После этого нас отвели в просторный обеденный зал и угостили горячим чаем. Раньше я никогда не пила такого. Выпив чашечку слегка сладкого чая, я почувствовала, что он согрел мои тело и разум и прогнал усталость.
— Сейчас я провожу вас в типографию и кузницу, — сообщил один из служащих гиба. — Там сейчас как раз трудятся ремесленники, так что господин Вильфрид и госпожа Шарлотта смогут своими глазами увидеть, как проходит работа. После мы отправимся к служащему, работающему в ассоциации книгопечатания, и заключим новые договоры с компанией «Планте́н».
Когда Вильфрид и Шарлотта выслушали объяснение служащего, их лица стали какими-то натянутыми. Это была не экскурсионная поездка, а рабочая, имеющая целью продемонстрировать, что из себя представляет печать. Их последователи, а также Эльвира впервые увидят типографию. Насколько я поняла, все они с нетерпением ждали этой возможности.
— Можем ли мы идти? — уточнил служащий.
Исходя из тех объяснений, что нам дали, в подвальной части замка Хальдензеля размещались жилые помещения для простолюдинов, а на верхних этажах работали и жили дворяне. Замок показался мне каким-то маленьким городом.
— Эрнеста, ты ведь выросла здесь, да? — спросила Шарлотта.
— Всё верно. Однако полиграфическая промышленность в Хальдензеле появилась лишь несколько лет назад, и так как я в это время уже служила вам, мне мало что о ней известно.
Похоже, Эрнеста, рыцарь сопровождения Шарлотты, происходила из средних дворян Хальдензеля. Пока мы шли по слабо освещённому коридору, Эрнеста немного рассказала нам о здешних местах. Внезапно с другого конца коридора начали раздаваться громкие удары. По мере нашего приближения этот ритмичный стук становился всё сильнее.
— Что это за шум? Он очень громкий, — спросил Вильфрид, прикрывая одно ухо.
Я могла заметить, что наши рыцари отнеслись с настороженностью к этим звукам, которые эхом разносились по коридору.
— Это звук печатного станка. Прямо сейчас используется только один, но когда работают все три сразу, то производят гораздо больше шума, — с улыбкой ответил гиб Хальдензель, открывая дверь в типографию.
В одно мгновение шум стал гораздо громче. Внутри находилось несколько высоких, крепких мужчин. Каждый раз, когда они давили на длинный рычаг, раздавался громкий стук. Казалось, эти мужчины летом занимаются охотой, однако сейчас они работали в одежде, грязной от чёрных чернил. Те, кто вырос в дворянском районе, округлив глаза, уставились на них, потрясённые таким зрелищем.
Тем временем служащий, ответственный за полиграфическую промышленность, начал рассказывать о печатных станках. Всего в типографии Хальдензеля имелось три: первый привёз и собрал Инго, второй местные мастера сделали под его руководством, а третий станок они уже собрали полностью сами. Похоже, в настоящий момент использовался только один.
— Это касса, в которой хранятся металлические литеры, — указал служащий. — Поскольку простолюдины не умеют читать, набором текста и проверкой занимаются служащие. Мы очень удивились, узнав, что в мастерской госпожи Розмайн с этой работой справляются служители.
— Люди в моём приюте превосходны, — ответила я.
Мастера доставали отпечатанную бумагу, наносили новые чернила, а затем укладывали на место следующий лист. Они работали всего около двух зим, но их действия выглядели отлаженными.
— Хальдензель относится к печати как к зимней работе. Летом большинство занимается сельским хозяйством на юге и охотой на севере, а потому невозможно выделить на печать достаточно людей. Так что печать — это работа, которой мы занимаемся во время долгой зимы.
Все внимательно слушали объяснение служащего о том, как работает мастерская, а наши собственные служащие делали заметки. Вот только сама я уже знала процесс печати, а потому меня больше интересовала культура Хальдензеля.
— В Хальдензеле вы занимаетесь охотой?
Гиб Хальдензель медленно кивнул на мой вопрос с видом человека, гордящегося своей работой.
— Наша величайшая обязанность — охота на как можно большее количество магических зверей.
— Чем больше магических зверей будет истреблено в холодных северных землях, тем слабее окажется Повелитель зимы, — добавил Карстед как командующий рыцарским орденом.
Насколько я поняла, здесь, на севере, магические звери поедают друг друга в поисках силы, и, в конце концов, сильнейший из них становится Повелителем зимы. И чтобы как можно сильнее уменьшить его силу, жители Хальдензеля активно охотятся на магических зверей летом. Поскольку люди растут в подобной среде, Хальдензель издревле славится наибольшим количеством рыцарей среди остальных земель герцогства. И, похоже, сильные люди не ограничиваются только дворянами. Среди простолюдинов таких тоже хватает, поскольку от них требуется вести охоту на некоторых магических зверей.
— Причина, которую упомянул господин Карстед, не единственная. Мы охотимся на магических зверей ещё и для того, чтобы защитить наше продовольствие, — сказал гиб Хальдензель.
Он отметил, что если драгоценный урожай окажется уничтожен магическими зверями, то простолюдины будут голодать. Если жители юга ничем не отличались от крестьян в окрестностях города Эренфеста, то жители севера делились на несколько охотничьих племён, бродивших летом по землям Хальдензеля, а на зиму возвращавшихся в замок.
— Многие племена уже собираются в путь. Сегодня вечером, как только весенний молебен подойдёт к концу, они отправятся на охоту.
— Я с нетерпением жду возможности принять участие в весеннем молебне на землях под управлением дворян, — сказала я.
***
После осмотра типографии мы отправились в кузницу. Внутри находились несколько мастеров, державших деревянный ящик и с напряжёнными лицами ожидавших прихода Иоганна. При виде этих суровых мужчин Иоганн тяжело сглотнул. Впрочем, в их обмене взглядами прослеживалась твёрдость.
— Продемонстрируйте мастеру из Эренфеста результаты своих зимних трудов, — велел гиб Хальдензель.
Мастера вместе с ящиком вышли вперёд. Приняв ящик, Иоганн поставил его на стол и начал просматривать металлические литеры. В кузнице воцарилась напряжённая тишина. Суровые лица кузнецов, наблюдавших за руками Иоганна, выглядели пугающе. Я не знала, обращал ли сам Иоганн внимание на эти лица, но, казалось, он был поглощён лишь тем, что со всей внимательностью разглядывал каждую литеру. Прежнего Иоганна, боявшегося моего пандобуса и нервно оглядывавшегося в окружении дворян, теперь не было видно.
Пока служащий объяснял Вильфриду и Шарлотте, как изготавливаются металлические литеры, и из каких деталей состоит печатный станок, Иоганн молча изучал переданные ему литеры. Каждый раз, когда он откладывал литеру в одну из двух кучек, раздавалось позвякивание.
— Эти проходят. А эти нет. Они выполнены не по чертежам. Они не годятся для использования, — сообщил Иоганн и вытер со лба выступившие капли пота.
Должно быть, ему пришлось выложиться по полной.
Вот только, в отличие от Иоганна, облегчённо вздохнувшего от того, что работа сделана, мастера, литеры которых сочли неудавшимися, вытаращили на него глаза и принялись возмущаться:
— Что значит, выполнены не по чертежам?! Как они могут не годиться?! Не шути с нами!
— Да что с ними вообще не так?!
Терпя негодование молодых мастеров и суровые взгляды старших, Иоганн лишь покачал головой.
— Что бы вы не говорили, но… Они сделаны не по чертежам. Их нельзя использовать.
— Что ты сказал?! — гневно закричали ремесленники Хальдензеля.
Атмосфера сразу же накалилась, отчего дворяне удивлённо обернулись.
«Нехорошо…» — подумала я.
Кузнецы Хальдензеля пришли в ярость от того, что результат их усердной работы в течение зимы оказался отвергнут лишь кратким: «Выполнены не по чертежам». Иоганн же пристально смотрел на них и не желал идти на попятную. Его упрямство ремесленника проявлялось только в такие моменты. Вот только, пусть ни ту, ни другую сторону нельзя было назвать неправой, подобная агрессия на глазах у дворян — не самое благоразумное решение. Не долго думая, я вклинилась между двумя сторонами конфликта.
— Иоганн, позволь и мне взглянуть. В конце концов, это я изначально заказывала изготовление литер.
— Госпожа Розмайн… — раздались возгласы.
Когда я, приёмная дочь герцога и гостья Хальдензеля, ввязалась в спор ремесленников, среди окружающих, как дворян, так и простолюдинов, поднялся шум. Впрочем, я полностью проигнорировала удивлённые возгласы и стала изучать литеры из обеих кучек, складывая их по четыре в ряд и рассматривая со всех сторон.
— Да, всё верно, эти никуда не годятся. Тебе не понравилось вот это, да? — спросила я, указывая на замеченную проблему.
— Всё верно, — кивнул Иоганн.
Если сравнивать те, что прошли, и те, что нет, то была заметна небольшая разница в длине и наклоне литер. Вот только эта «небольшая» разница являлась критическим дефектом. Я вспомнила, что те металлические литеры, которые впервые представил мне Иоганн, не имели подобных отклонений, что вновь заставило меня удивиться тому, насколько он искуснее других кузнецов.
— Из-за такого наклона буква при печати окажется размыта, а потому пользоваться такой литерой нельзя. А вот эта литера плохо обработана и может при печати повредить бумагу.
Я поочерёдно указывала на маленькие литеры и объясняла кузнецам Хальдензеля, что с каждой из них не так. Судя по выражениям лиц ремесленников, они хотели возразить, что я требую слишком уж тонкой работы, но, поскольку я дворянка, терпели, не решаясь высказать эти мысли вслух.
— Я понимаю, что такой уровень точности мог показаться вам чрезмерным, однако, давая заказы Иоганну, я всегда требовала настолько детальной работы. В случае металлических литер нельзя закрыть глаза даже на мелкие недостатки, — объяснила я, а затем перевела взгляд с бессильно признавших ошибки мастеров на Иоганна. — Иоганн, это частая проблема у ремесленников, однако твоих объяснений совершенно недостаточно, чтобы другие смогли тебя понять. В мастерских Эренфеста ты мог бы отказаться от заказа без дополнительных объяснений, поскольку там все знают, что ты не очень хороший оратор. Но это Хальдензель. Если ты детально не объяснишь всё людям, которые впервые изготавливают металлические литеры, то, полагаю, сами они не смогут разобраться.
— Но ведь чертежи…
— Не все умеют читать чертежи. Пусть другие и могут прочитать числа, но они не в состоянии прочитать пояснения. К тому же, разве многие заказчики требуют столь же высокой точности исполнения, как и я? Не думаешь, что другие могут просто не понимать, какой уровень точности здесь требуется?
Иоганн взглянул на меня, явно осознав, в чём дело. Сам он привык к работе, требующей высокой точности, а потому считал само собой разумеющимся неукоснительно следовать чертежам. Однако работа Иоганна была особенной даже в самом Эренфесте.
— Розмайн, мне все они кажутся одинаковыми. Они действительно чем-то отличаются? — спросил Вильфрид, в какой-то момент подойдя к нам сзади, чтобы самому взглянуть на литеры.
— Да, дорогой брат. Если ты посмотришь на них вот так, то заметишь, — ответила я, выстроив на столе по четыре удачных и четыре неудачных литеры.
Вильфрид прищурился и принялся их разглядывать.
— Среди этих одна выглядит немного короче, — заметил он.
— Брат, позволь посмотреть и мне, — попросила Шарлотта, поменявшись местами с Вильфридом, и тоже стала с интересом рассматривать литеры.
Я принялась объяснять им, как происходит печать, уделяя внимание тому, почему даже мелкие недостатки литер отрицательно сказываются на результате. Кузнецы Хальдензеля также слушали, что я говорила, со смиренным выражением лиц. Мне пришло в голову, что я раньше никогда не пыталась подробно объяснить все эти причины, поскольку Иоганн всегда выполнял мои заказы идеально. Возможно, именно мне следовало поработать над тем, чтобы объяснять всё вовремя.
— Вот почему, если высота литер не совпадает, их невозможно использовать для печати. Наклон также не позволит получить желаемый результат, — подвела я итог. — Все металлические литеры, изготовленные Иоганном, имеют один и тот же размер. Невозможно не восхититься красотой настолько совершенной работы, верно?
Недостатки литер легко не заметить, если рассматривать каждую по отдельности, однако если составить вместе десяток или два, то даже мелкие различия начнут бросаться в глаза. Какие-то не могли стоять сами по себе или шатались, какие-то оказывались на миллиметр выше или ниже и тому подобное. Кузнецы Хальдензеля, убедившись в собственных ошибках, собрались с силами и ответили:
— Мы их переделаем.
— Около половины литер получили одобрение, так что вам нужно постараться ещё совсем немного. Даже в Эренфесте лишь немногие кузнецы смогут изготовить литеры, которые получат одобрение Иоганна, — подбодрила я их. — Иоганн, я ведь права?
— Да. Мой ученик Данило тоже всё ещё мучается с ними. Пока ему не удаётся обойтись совсем без нареканий.
— Поэтому-то я и возлагаю большие надежды на ремесленников Хальдензеля, — ответила я Иоганну, после чего обратилась к кузнецам. — Пожалуйста, будьте внимательнее и получите одобрение вашей работы у Иоганна.
После того, как я подбодрила кузнецов, царившая ранее напряжённая атмосфера полностью испарилась, а лица ремесленников стали отображать серьёзный настрой. Поскольку мастера собирались вернуться к работе над литерами, мы оставили с ними Зака и Иоганна, а сами покинули кузницу.
***
— Теперь мы отправимся в ассоциацию книгопечатания Хальдензеля. Поскольку я единственный, кто её представляет, своего места у неё нет, — сказал служащий, ответственный за полиграфическую промышленность, и повёл нас за собой.
Наконец пришло время приступить к работе и представителям компании «Планте́н», всё это время следовавшим позади дворян. Служащий провёл нас в угол комнаты, где работали другие служащие, и рассказал нам о том, как обстоят дела с ассоциацией книгопечатания. Он также показал нам некоторые документы, необходимые для ведения дел с простолюдинами.
— Вот разрешение от торговой гильдии. Этот документ доказывает, что у нас была создана ассоциация книгопечатания. Это — разрешение от ауба Эренфеста, а это — предписание от гиба. Прежде чем расширять полиграфию на другие земли, следует сначала проверить наличие этих документов, — пояснил служащий.
Он описал весь процесс от получения необходимых разрешений и создания мастерских до фактической печати и продажи продукции. Похоже, этот человек был вовлечён в развитие полиграфии с самого начала. В результате он смог рассказать о некоторых специфических деталях производственного процесса и проблемах, с которыми пришлось столкнуться.
Вильфрид, которому поручили провести окончательные проверки, внимательно слушал, а его служащий отчаянно всё записывал. То же самое касалось и Шарлотты с её служащей, поскольку со следующего года им предстояло выполнять ту же работу, что и Вильфриду. Филина, обучавшаяся у Хартмута тому, что нужно уметь в качестве моей последовательницы, также вела записи.
— Сейчас мне нужно провести встречу с компанией «Планте́н», поэтому, пожалуйста, воспользуйтесь этим временем для отдыха, — объяснил служащий, жестом приглашая Бенно и Дамиана.
Оставив людей, перешедших к обсуждению завтрашней работы, мы вернулись в дворянскую часть замка.
