После встречи с гибом Хальдензелем я приняла участие в зимних кругах общения и познакомилась с дворянами, выбранными Фердинандом и Рихардой, посетила чаепития, устроенные членами фракции Флоренции, где собирала информацию, а также записала истории, которые могла вспомнить, намереваясь создать книги о любви, которые понравятся Эльвире и её подругам.
Вместе с Шарлоттой я посетила детскую комнату и поговорила с Морицем о первокурсниках. Низшие дворяне часто испытывали трудности с географией и историей, поскольку им практически не предоставлялось возможности ознакомиться с картами и хронологическими таблицами, а потому мы с Морицем обсудили подготовку к этим предметам в зимней детской комнате. Также я передала учебные пособия, которые сделала для первокурсников этой зимой. Если у детей будет хоть что-то, то кто-нибудь проявит интерес, благодаря чему им потом будет проще на занятиях.
***
— Юная леди, ауб Эренфест назначил вам встречу сегодня после обеда, — после завтрака сообщила мне Рихарда.
— Это довольно неожиданно. Что побудило его назначить встречу так внезапно и без предварительного уведомления?
— Сегодня утром он получил отчёт от юного господина Вильфрида, а потому хотел бы услышать ваше мнение.
Должно быть, что-то произошло в дворянской академии. Я согласилась на встречу, после чего вернулась к написанию любовного романа, чтобы порадовать Эльвиру.
***
После обеда я отправилась в кабинет герцога. Похоже, Фердинанда тоже пригласили, поскольку, когда я пришла, он читал какую-то дощечку.
— Мне сказали, вы получили отчёт от Вильфрида, не так ли? — обратилась я к Сильвестру.
— Да, верно. Вот только это скорее не отчёт, а просьба, чтобы тебя вернули обратно, — ответил он, передав упомянутый «отчёт».
Получив дощечку, я принялась просматривать содержимое.
Большинство студентов Эренфеста закончили занятия, и, похоже, сейчас дворянская академия находилась в разгаре сезона общения. В связи с интересом к нашим тенденциям студенты Эренфеста получили примерно вдвое больше приглашений на чаепития, чем в прошлом году. Студентки вовсю интересовались украшениями для волос и униша́мом, а Вильфриду и его последователям, насколько я поняла, оказалось довольно некомфортно находиться на чаепитиях в окружении девочек.
— Если это чаепития для девочек, то почему Вильфрид посещает их сам, а не отправляет Брюнхильду или Лизелетту?
— Потому что приглашения на чаепития адресуются кандидатам в аубы. Конечно, на самом деле приглашения предназначены тебе, но поскольку тебя там нет, у Вильфрида как кандидата в аубы нет другого выбора, кроме как ходить самому, — объяснил Сильвестр.
— Понятно. Похоже, Вильфриду приходится нелегко.
Со слов Сильвестра, я поняла, что если бы осталась в дворянской академии, то мне пришлось бы посещать чаепития одно за другим. Возможно, приказ вернуться домой оказался довольно полезен. Конечно, Вильфриду приходилось нелегко, но я могла лишь пожелать ему крепиться.
— Это отчёт о недавнем диттере, — сказал Фердинанд, протягивая мне другую дощечку.
Похоже, Эренфест не смог отказаться от реванша с Дункельфельгером. В результате Эренфест проиграл в мгновение ока, поскольку у наших рыцарей не было ни хитрой стратегии, ни Ангелики и Корнелиуса, что выступали основными бойцами. Руфен оказался настолько разочарован, что прямо спросил, когда же я вернусь.
«Учитель Руфен всё никак не запомнит, что я не рыцарь-ученица, да?»
Чаепитие между двоюродными братьями и сестрой, другими словами чаепитие с Аренсбахом и Фрёбельтаком, тоже состоялось. Не считая вопросов о новых тенденциях, Дитлинда настойчиво расспрашивала, почему оценки Эренфеста так взлетели, и почему Лампрехту отказали в женитьбе.
— Видимо, предстоящее собрание герцогов окажется непростым, — заметил Фердинанд.
— Пожалуй, — согласился Сильвестр. — Нам следует внимательно следить за действиями Аренсбаха и бывшей фракции Вероники.
Кроме того, согласно отчёту, Рюдигер из Фрёбельтака витиевато поинтересовался, не помолвлена ли я уже. В свою очередь Дитлинда спросила то же самое о Вильфриде. Тот отвертелся от обоих вопросов, сказав, что это, скорее всего, станет известно на собрании герцогов этой весной.
— Правильно ли я понимаю, что получу предложение от Фрёбельтака? — с интересом спросила я, снова и снова перечитывая содержимое дощечки.
«Разве это не будет моим первым предложением руки и сердца, даже учитывая мои дни как Урано?»
Фердинанд вздохнул и отобрал у меня дощечку.
— Очевидно, за этим предложением стоит желание заполучить себе твою магическую силу. Так почему ты этому радуешься?
— Сколько книг в библиотеке Фрёбельтака? Может ли так быть, что книг у них больше, чем у Эренфеста? Ум-м… Не то чтобы я хотела принять это предложение… Просто мне любопытно, сколько книг у них в коллекции. Да и получить один лишь список их книг я тоже была бы не против.
Фердинанд с прищу́ром уставился на меня.
— Если ты продолжишь печатать, как сейчас, то скоро книг у тебя будет больше, чем у них.
— Вот как… Тогда, приёмный отец, если поступит предложение от Фрёбельтака, пожалуйста, отклоните его.
— Розмайн, это всё, что тебя волнует, когда тебе делают предложение?! — вперившись в меня взглядом, закричал Сильвестр, не в силах поверить в услышанное. — Разве нет ничего другого, о чём тебе следует беспокоиться?! Это не то решение, которое можно принимать исходя из того, сколько книг есть у жениха!
— Она всегда была такой, — фыркнул Фердинанд.
Мне не очень понравилось отношение Фердинанда, но он верно сказал. Разве может быть что-то более важное, чем количество книг в библиотеке? Нет, определённо нет.
— Предложение Фрёбельтака — это не то, на что ты должна обращать внимание, — сказал Фердинанд, указав на один из пунктов отчёта.
Как оказалось, Анастасий с нетерпением ждал меня, а Эглантина интересовалась по поводу моего участия в чаепитии, чтобы познакомить со своими друзьями.
— Я бы предпочла притвориться, что не видела этого, и оставить всё Вильфриду…
Анастасий ожидал не меня, а украшение для волос и песню, а чаепитие с подругами Эглантины означало встречу с юными дворянками из больших герцогств. Я уже потеряла всю свою уверенность после того, как все мне по многу раз сказали, что я совершенно не умею общаться. Я не хотела идти на чаепитие, где, скорее всего, потерплю неудачу. Сильвестр, поймавший на себе мой взгляд, слегка кивнул, соглашаясь.
— Я понимаю, что ты чувствуешь, но эти приглашения предназначены лично тебе, так что ты должна присутствовать. Вильфрид уже трижды отказывал им в виду твоего отсутствия. Ему придётся нелегко, если мы не назовем хотя бы дату твоего возвращения. Фердинанд, когда ты собираешься отправить Розмайн обратно?
Когда все взгляды устремились на Фердинанда, он постучал пальцем по виску.
— В следующий день земли. Сбор необходимой информации почти закончен, поэтому у Юстокса появится больше свободы действий.
— О чём вы? — поинтересовалась я.
Я не могла взять в толк, какая связь между моим возвращением в дворянскую академию и Юстоксом. Когда я, наклонив голову, вопросительно посмотрела на Фердинанда, заговорил Карстед с противоречивым выражением лица.
— Было решено, что Юстокс выступит слугой Трауготта.
— Разве у Трауготта нет своих слуг? Почему Юстокс? И почему вы, господин Фердинанд, вообще согласились одолжить его Трауготту? Вы ведь не позволили позаимствовать Юстокса даже мне! — сказала я, глядя на Фердинанда с таким недовольством, на какое только оказалась способна.
— Половина вины лежит на тебе, — ответил Фердинанд, вернув мне взгляд.
Наше напряжённое состязание в гляделки прервал Карстед, выглядевший столь же задумчиво, как и раньше.
— Розмайн, ты же понимаешь, что уход Трауготта был практически увольнением?
Карстед объяснил, что Рихарда в приступе ярости специально взяла несколько дней отдыха и отправилась к родителям Трауготта. Отругав их за то, что они не сумели достойно воспитать сына, Рихарда созвала всех, включая Карстеда и Бонифация, на семейное собрание по поводу Трауготта, объявив, что дело затрагивает весь дом.
— Когда отец услышал от Рихарды, что натворил Трауготт, то был очень зол… — продолжил Карстед. — На днях Трауготт вернулся после окончания занятий, и отец сильно отругал его.
— Вообще-то я попросила Трауготта уйти в отставку самому как раз для того, чтобы это как можно меньше отразилось на его семье…
— Уход в отставку не настолько тяжёл для репутации, как увольнение, но всё равно не проходит без последствий, — ответил Карстед и мягко погладил меня по голове. — И, Розмайн, помнишь, что ты сказала? Что мы не можем отправить его в храм и должны решить всё в рамках семьи.
В результате на семейном собрании было решено, что к Трауготту следует приставить кого-нибудь, кто мог бы заново обучить его подобающему для высшего дворянина отношению к службе герцогской семье.
— Но ведь Юстокс — служащий… Разве он может выполнять работу слуги? — спросила я.
Я знала, что Юстокс был превосходным служащим, который любил и умел собирать информацию, но сомневалась, может ли он выполнять работу, связанную с заботой о господине.
Услышав мой вопрос, Сильвестр рассмеялся.
— Конечно, может. Слугой, которого Фердинанд брал с собой в дворянскую академию, как раз был Юстокс.
Когда я удивлённо посмотрела на Фердинанда, он кивнул.
— Верно. Сейчас я пользуюсь только его услугами служащего, но он также и мой слуга. Он стал слугой-учеником по совету Рихарды, но, насколько я понимаю, в дворянской академии также прошёл курс служащих, поскольку это было ему интересно. Именно Юстокс рассказал мне, что я могу пройти несколько курсов одновременно.
«Так значит, за легенды о Фердинанде по сути ответственен Юстокс…» — поняла я.
— Юстокс будет отвечать за перевоспитание Трауготта и заодно следить за тобой, собирая информацию в дворянской академии и сообщая обо всём в Эренфест. Конечно, если за Юстоксом не следить, то он всё время посвятит сбору информации. Однако Рихарда будет с тобой в академии, так что всё должно быть в порядке.
— Я понимаю, что он будет очень занят, но могу ли я попросить его обучить служащих-учеников?
— Обучить служащих-учеников? — удивлённо моргая, переспросил Сильвестр.
— Да, я бы хотела, чтобы он обучил служащих, как работать в полиграфической и бумажной промышленности. Я собираюсь выбрать служащих из средних и низших дворян, которым предстоит вести дела с простолюдинами, но мне ведь ещё понадобится высший дворянин, который мог бы стать во главе, верно? Я хотела привлечь к делу также служащих-учеников Вильфрида и Шарлотты. Эта отрасль является делом всего герцогства, так что, возможно, потребуется связь со следующим аубом, я права?
Ещё не было известно, кто станет следующим герцогом, так что после крещения Мельхиора я намеревалась обучить и кого-то из его служащих.
Выслушав моё предложение, Сильвестр задумался.
— Неплохая идея, но так мы получим только учеников. Для развития отраслей необходимы и взрослые служащие из высших дворян. Есть ли у нас кто-нибудь на примете, кто мог бы действовать в соответствии с пожеланиями Розмайн? — спросил Сильвестр, обратив взгляд на Фердинанда.
Фердинанд какое-то время блуждал взглядом, бормоча, что это гораздо сложнее, чем даже понять мои намерения. Похоже, никто не приходил ему в голову. Повисла короткая тишина, прерванная внезапным хлопко́м Карстеда.
— А как насчёт Эльвиры? Учитывая важность роли посредника между Розмайн и высшими дворянами, я думаю, Эльвира должна подойти…
— Хм. Не могу отрицать, что пока Розмайн спала, Эльвира проявляла к полиграфической промышленности большой интерес и взяла на себя инициативу по продвижению отрасли в Хальдензеле. И у неё явно больше знаний, чем у других служащих. Она действительно наилучший человек для этого, — высказался Фердинанд в поддержку Эльвиры.
Глаза Сильвестра блеснули.
— Хорошо. Тогда спросим её, что она думает.
— Она достаточно заинтересована в печати, чтобы создавать собственные книги, — отметил Карстед. — Полагаю, что теперь, когда наши дети выросли, она сможет вернуться к работе служащей.
В итоге мы сошлись на том, чтобы доверить полиграфическую и бумажную отрасли Эльвире. Я знала, что она превосходна в качестве служащей, и чувствовала воодушевление, что мама возьмет эту работу на себя… Хотя меня не покидало некоторое беспокойство.
«У меня такое чувство, что если дать маме полную свободу действий, то всё это перерастёт в «корпус по написанию книг о главном священнике»… Но ничего не поделаешь», — устало подумала я. Идею предложил Карстед, Фердинанд согласился, а Сильвестр одобрил. Теперь Эльвира могла делать всё, что хотела.
— Учитывая характер Юстокса, я немного беспокоюсь насчёт обучения им служащих-учеников, — высказал сомнения Фердинанд. — Однако сейчас представилась единственная возможность, когда я могу одолжить его для подготовки служащих для полиграфической промышленности. Я добавлю эту обязанность к его задачам.
***
Было решено, что я отправлюсь в дворянскую академию в следующий день земли, чтобы принять участие в сезоне общения. Фердинанд собирался вернуться в храм, однако мне было приказано оставаться в замке, чтобы готовиться к предстоящему общению. Но даже если мне так сказали, я не собиралась встречаться с другими дворянами без Фердинанда, да и мамины чаепития, похоже, подошли к концу. Дни до моего отъезда в академию я проводила в зимней детской комнате и вышивала вместе с Шарлоттой.
— Осталось всего три дня до твоего отбытия. Сестра, я буду скучать по тебе, когда ты снова вернёшься в академию.
— Шарлотта, на этот раз я буду отсутствовать не так долго.
Мне предстояла неделя чаепитий, после которой состоятся состязание герцогств и выпускная церемония, которая завершит мой первый учебный год в дворянской академии. В общей сложности я буду отсутствовать недели две.
— В следующем году ты тоже будешь учиться в академии, поэтому ради тебя, Шарлотта, я сделаю всё возможное, чтобы поднять ранг Эренфеста.
— Сестра, пожалуйста, в первую очередь позаботься о том, чтобы не перетруждаться. И если ты говоришь, что хочешь сделать это для меня, то, пожалуйста, оставь что-то, в чём я могла бы играть активную роль. Иначе вы с братом заберёте всю славу себе, — сказала Шарлотта, надув щёчки.
Похоже, если слишком сильно повысить успеваемость в этом году, то это только усложнит жизнь Шарлотте, когда она в следующем году поступит в академию.
«Хм… Мне нужно создать для Шарлотты сцену, где она могла бы сиять? Я даже не задумывалась о необходимости этого».
Во время моих с Шарлоттой занятий вышиванием в комнату влетел ордоннанц и трижды продекламировал сообщение от Фердинанда:
— Я получил сообщение от компании «Гилбе́рта», что они закончили украшение для волос и хотят услышать твоё мнение. Я велел им принести украшение завтра после обеда, так что к тому времени прибудь в храм.
«Я увижу Тули!» — мысленно возликовала я.
Я постучала штапом по ордоннанцу, ранее вернувшемуся в форму магического камня, и, изо всех сил стараясь сдерживать нарастающее волнение в голосе, сказала, что поняла. После этого я отослала ордоннанц. Услышав сообщение Фердинанда, Оттилия ушла сообщить Элле, что той нужно подготовиться к отбытию. Тем временем Рихарда принялась помогать мне одеваться в тёплую одежду, чтобы я могла немедленно вернуться в храм.
— Не могу поверить, что юный господин Фердинанд заставляет вас возвращаться в храм только ради этого. Разве нельзя было доставить украшение в замок? Юному господину следовало научиться проявлять к вам больше внимания, — фыркнула Рихарда.
Рихарда выглядела недовольной, но на самом деле Фердинанд был внимателен ко мне. Тули ещё не хватало навыков, чтобы посещать замок, а я хотела встретиться именно с ней, а не с компанией «Гилбе́рта».
— Заказ на украшение для волос я получила от королевской семьи. Я должна сама его внимательно осмотреть, прежде чем показывать аубу Эренфесту. Вдруг что-то потребуется исправить.
— Юная леди, вы берёте на себя слишком много работы.
— Верно, — согласилась Шарлотта. — Сестра, ты всё ещё нездорова, помнишь?
Шарлотта перестала вышивать и передала швейные принадлежности слуге, после чего с укоризной посмотрела на меня.
— Шарлотта, Рихарда, я очень благодарна, что вы так беспокоитесь обо мне. Проверив украшение для волос, я завтра же вернусь в замок. В конце концов, в день земли мне предстоит отправиться обратно в дворянскую академию. Рихарда, подготовь всё к моему отбытию, пока меня нет. У нас ведь много багажа от господина Фердинанда, не так ли? И, возможно, после того, как я вернусь из храма, багажа ещё прибавится.
Я полагала, что в мастерской Фердинанда ещё осталось большое количество материалов и магических инструментов для Хиршуры.
Рихарда чуть усмехнулась, возможно, вспомнив, сколько багажа Фердинанд притащил в замок.
— Да, предоставьте это мне. Я обо всём позабочусь.
После этого я вместе с эскортом направилась к входным дверям замка. Рихарда, видимо, уже связалась с Норбертом, поскольку тот уже был там и отдавал указания слугам.
Оглядев своих рыцарей сопровождения, я сказала:
— Корнелиус, Леонора, я возвращаюсь в дворянскую академию в день земли. Подготовьтесь к тому времени.
— Как пожелаете, госпожа Розмайн.
После этих слов я вслед за Дамуэлем и Ангеликой отправилась в храм.
***
У меня наконец-то появилась возможность встретиться с Тули, но по какой-то причине вместе со мной в подготовленных к приёму покоях директора приюта сидел Фердинанд. Возможно, он не мог доверить всё лишь мне одной, поскольку заказ на украшение поступил от члена королевской семьи.
«Почему главный священник пытается испортить мою долгожданную встречу с Тули?»
Меньше всего мне хотелось, чтобы Тули испугалась сидящего с суровым лицом Фердинанда. Полная решимости стать для неё чем-то вроде волнореза, я впилась взглядом в Фердинанда, который, выглядя довольным, потягивал приготовленный Франом чай.
— Что это за недовольное лицо? — спросил он.
— Оно не недовольное. На нём отражается моя решимость.
— Я чувствую только тревогу и враждебность. Сколько раз мне нужно повторять, что тебе следует научиться контролировать эмоции? — спросил он и ущипнул меня за щёки.
В следующий момент мой страшный боевой фасад развалился, и на глаза навернулись слёзы. В отличие от Бенно, Фердинанд никогда не сдерживался, а потому это было довольно больно. Когда я прикрыла щёки руками, чтобы он больше не мог меня ущипнуть, с первого этажа донёсся голос Гила, сообщившего, что прибыл. Затем послышались шаги людей, поднимавшихся по лестнице.
— Главный священник, это Отто, сменивший меня на посту главы компании «Гилбе́рта», а это Тули, эксклюзивная мастерица госпожи Розмайн, — представил остальных Бенно, поскольку это была их первая официальная встреча с Фердинандом.
Отто и Тули вышли вперёд и, преклонив колени, поприветствовали главного священника:
— Да будет благословлена эта встреча, что состоялась в суровую пору, которой испытывает нас бог жизни Эйвилиб.
— От всего сердца я даю своё благословение. Пусть компании «Гилбе́рта» сопутствует покровительство Эйвилиба, — ответил Фердинанд, благословляя их.
— Я несказанно рада видеть, что у госпожи Розмайн всё хорошо, — произнесла Тули, как только они с Отто поднялись.
Она выглядела поразительно зрелой для девочки двенадцати лет. Волосы Тули всё также заплетала косу, однако теперь была одета в форму ученицы компании «Гилбе́рта». А учитывая, как изящно она двигалась, я могла сказать, что от той энергичной девочки, которая раньше бегала по лесу, не осталось и следа.
Тули всегда быстро росла, но за те два года, что я спала, она сильно вытянулась, а грудь стала отчётливой. Из её лица исчезла детскость, и она стала больше походить на маму. Наблюдая за её манерами, за тем, как она говорит и произносит дворянское приветствие, я чувствовала, что не узнаю прежнюю Тули.
Когда я потрясённо смотрела на неё, ощущая, как же сильно она изменилась за два года, Тули подняла лицо и взглянула на меня, прищурив голубые глаза, в которых читались одновременно и радость, и грусть. Я ясно ощущала молчаливое послание: «Как же давно мы не виделись. Как же я хотела с тобой встретиться». От переполнявшей её взгляд любви всё моё напряжение исчезло в одно мгновение.
— Это то, что вы просили нас сделать, — сказал Бенно.
Следуя его подсказке, Тули изящно открыла деревянную шкатулку. В движениях пальцев, бережно касавшихся товара, не ощущалось ни капли неловкости. За прошедшие два года Тули стала гораздо опытнее.
В центре украшения, которое она достала, находились кораллелии тёплого красного цвета, соответствующего божественному цвету богини земли Гедульрих. Больши́е кораллелии окружали мелкие белые цветы и зелёные листья, а также вьющиеся лозы, вызывающие ощущение прихода весны. Лепестки имели плавные изгибы, и каждый цветок украшало изящное кружево. Даже нить выглядела довольно необычной и придавала цветам нежный блеск. Несомненно, это было лучшее украшение для волос, которое когда-либо делала Тули. Я легко могла представить, насколько хорошо оно будет смотреться на Эглантине, идеально сочетаясь с золотистыми волосами.
— Великолепно, — благоговейно вздохнув, пробормотала я, очарованная украшением.
Фердинанд удовлетворённо кивнул.
— Да, с этим украшением проблем не будет. Хорошая работа, компания «Гилбе́рта».
Откровенный комплимент от Фердинанда, который до этого сидел с пугающим лицом, позволил нервничавшей Тули почувствовать облегчение и улыбнуться.
— Оно сделано очень хорошо, — добавила я. — Несомненно, и принц Анастасий, и госпожа Эглантина останутся довольны. Вижу, твои таланты выросли за последние два года? Я впечатлена.
— Благодарю вас. Тогда я хотела бы передать это вам, госпожа Розмайн, — ответила Тули и протянула украшение, которое, похоже, сделала для меня.
Я сразу же решила купить его и, как всегда, чуть повернулась к ней спиной и спросила:
— Не могла бы ты прикрепить его?
Краем глаза внимательно наблюдая за Фердинандом, Тули подошла ко мне и аккуратно вынув украшение для волос, которое я носила сейчас, вставила на его место новое. Мои слегка растрепавшиеся волосы, что опадали на плечи, она расправила кончиками пальцев, позволив прядям струиться вдоль спины.
— Оно хорошо на мне смотрится?
— Госпожа Розмайн, я сделала его специально для вас. Оно очень вам идёт, — с озорным блеском в глазах ответила она.
Я взглянула на неё и улыбнулась. Фердинанд же тем временем молча наблюдал за нашим общением.
***
После того как я получила украшение для волос, пришло время возвращаться в дворянскую академию.
— Если в какой-то момент Розмайн начнёт терять контроль над эмоциями, сделайте всё возможное, чтобы успокоить её, — напоследок сказал Фердинанд моим рыцарям сопровождения, прежде чем те вошли в круг перемещения и исчезли.
Я должна была переместиться вместе с Рихардой. Правда, перед этим отправили большое количество багажа, среди которого находились украшение для волос, предназначенное Эглантине, песня, посвящённая Богине Света, ящички с пробными бутылочками униша́ма, сувениры для Хиршуры и многое другое.
— Мы прибудем понаблюдать за состязанием герцогств. А пока будь осторожна и постарайся не переусердствовать. Понятно? — дал мне наказ Сильвестр.
— Я поняла вас, приёмный отец. Мне нужно оставить возможность для Шарлотты, чтобы она могла проявить себя в следующем году, верно?
— Розмайн, ты на стороне Шарлотты?! — воскликнул Сильвестр, широко распахнув глаза.
— Я не понимаю, что вы имели ввиду, но разве для меня не естественно быть на стороне Шарлотты? Я её старшая сестра, — заявила я, гордо выпятив грудь.
Сильвестр почему-то схватился за голову.
Фердинанд несколько раз похлопал стонущего Сильвестра по плечу, после чего бросил на меня взгляд, в котором читались одновременно раздражение и смирение.
— Бессмысленно думать о её словах. Сама Розмайн ни о чём не думает.
— Как грубо, — возмутилась я. — Я каждый день усердно работаю, чтобы стать самой лучшей старшей сестрой для Шарлотты.
— Верно, постарайся ради Шарлотты, — согласился Фердинанд. — Но не думай ни о чём сверх этого. В любом случае, я велел Юстоксу собирать информацию. Старайся как можно чаще брать его с собой на чаепития.
Мальчикам обычно запрещалось посещать чаепития, где девочки делились секретами. Поэтому было не так много возможностей привести туда Хартмута или других служащих-мужчин.
— Вы хотите, чтобы Юстокс сопровождал меня во время чаепитий? Значит ли это, что…
— Не говори это перед всеми, — прервал меня Фердинанд. — Твои предположения верны.
Его ответ можно было понять как то, что Юстокс будет переодеваться женщиной, чтобы я могла брать его на чаепития. Но если Юстокс, у которого есть привычка переодеваться женщиной, будет сопровождать меня, то разве люди не решат, что он мой последователь, а не Трауготта?
— Госпожа Хиршура, Юстокс… Мне кажется, или Эренфест — какое-то сборище чудаков? Не хотела бы, чтобы меня посчитали такой же, — сказала я, думая о том, что же делать, если меня заодно с ними начнут считать чудачкой.
Лица Фердинанда, Карстеда и Сильвестра стали непроницаемыми.
— Возможно, счастье в неведении… — пробормотал Фердинанд.
— Что? — отреагировала я.
Я попросила его объяснить, но Фердинанд просто отмахнулся, сказав, чтобы я поторапливалась. Чувствуя недовольство, я встала с Рихардой на круг перемещения и ощутила, как начала двигаться магическая сила.
