Собрание герцогов с его, казалось, бесконечными встречами и зваными обедами наконец подошло к концу, и Гизельфрид, ауб Аренсбаха, впервые за долгое время вернулся в своё герцогство. Выпив в своей комнате чаю, что приготовил слуга, Гизельфрид вздохнул с облегчением. В отличие от него Георгина не выказывала утомления, даже находясь в их покоях, и держала на лице улыбку. Георгина происходила из Эренфеста и несмотря на то, что вышла замуж в качестве третьей жены, сейчас была первой.
— Вы выглядите усталым, лорд Гизельфрид. Однако вы можете быть спокойны, зная, что мы многого достигли во время собрания герцогов в этом году. Так замечательно, что вопрос с женихом госпожи Летиции, скорее всего, разрешится без каких-либо проблем.
— Верно. В следующие год-два нам должны представить кандидата в аубы, который станет нашим зятем.
Что больше всего беспокоило Гизельфрида во время собрания герцогов, так это помолвка его внучки, Летиции. Он просил о члене королевской семьи или кандидате в аубы, достойном стать её женихом, и его просьбу приняли.
Несмотря на то, что Аренсбах во время переворота выбрал сторону победителей, во время чистки ауб потерял вторую жену, а её дети избежали казни только за счёт того, что их статус понизили до высших дворян. Вторая жена не принимала в перевороте непосредственного участия, однако приходилась сестрой аубу Веркштока, который поддерживал первого принца, затеявшего переворот, а затем четвёртого, затянувшего конфликт. В результате она не смогла избежать наказания.
В то время Гизельфрид уделял первоочередное внимание спасению жизней детей второй жены и, поскольку среди кандидатов в аубы был сын Георгины, Вольфрам, не опасался за будущее герцогства. Вот только мальчик умер, а всех дочерей, кроме Дитлинды, выдали замуж.
Гизельфрид связался с Древанхелем, куда вышла замуж его дочь от первой жены, желая усыновить кого-то из своих внуков. В результате в Аренсбах отправили младшую дочь, Летицию. Уже решили, что она станет следующим аубом, а потому сейчас она получала соответствующее образование. Во время собрания герцогов Гизельфрид попросил подобрать для Летиции кандидата в аубы, который мог бы поддерживать её и защищать Аренсбах как её муж. Если король не отдаст приказ в ближайшее время, то к тому времени, когда Летиция отправится в дворянскую академию, более взрослые и видные кандидаты уже найдут себе пары. Гизельфриду требовалось поспешить.
— Кажется, у короля есть ребёнок от третьей жены, той, что из Дункельфельгера, — заметил Гизельфрид. — Я помню, как ауб Дункельфельгер что-то говорил об этом. Было бы хорошо, если бы этот ребенок оказался мальчиком возраста Летиции…
— Разве нам не будет сложно заполучить в Аренсбах зятя из королевской семьи? — спросила Георгина.
— Аренсбах столкнулся с нынешним затруднительным положением именно потому, что королевская семья и Классенбург устроили чистку. Думаю, они должны чувствовать, что несут за это ответственность, так что у нас есть шанс.
Медленно, но верно Аренсбах приходил в упадок. Основная причина заключалась в том, что герцогская семья сейчас невелика, а, следовательно, мало́ и количество людей, что могут поставлять магическую силу основанию.
— Похоже, о госпоже Летиции можно не беспокоиться. Но что нам делать с женихом Дитлинды? Я думала, господин Вильфрид окажется отличным вариантом на эту роль, но его помолвка с госпожой Розмайн исключила такую возможность.
Поиск жениха для Дитлинды представлялся непростой задачей. Учитывая, что Летицию уже выбрали следующим аубом, не следовало допускать, чтобы кто-то мутил воду в герцогстве. Требовался жених, который не стал бы подталкивать Дитлинду к тому, чтобы она стала следующим аубом, вот только найти подобного мужчину не так-то легко. Со слов Георгины, Вильфрид из Эренфеста был отличным выбором, поскольку совершил преступление у себя на родине, получив несмываемое пятно на репутации, и, следовательно, не мог бы выказывать высоких амбиций в другом герцогстве.
— Не так-то легко найти кандидата в аубы с подпорченной репутацией… — пробормотал Гизельфрид.
Даже если такие кандидаты и есть, информация об их проступках редко просачивается в другие герцогства. Гизельфрид узнал об обстоятельствах Вильфрида только потому, что Георгина родом из Эренфеста.
— По словам Дитлинды и учителя Фраулерм, госпожа Розмайн выросла в храме. Возможно, им показалось удобным поженить двух кандидатов в аубы с пятнами на репутации, — предположила Георгина, чуть опустив глаза.
По выражению её лица невозможно было понять, обеспокоена ли она, или же всё это не имеет для неё значения.
Гизельфрид нахмурился, вспомнив слухи, ходившие с состязания герцогств и до собрания герцогов, и спросил:
— Это напомнило мне кое-что. Вроде бы все новые тенденции Эренфеста создала эта кандидат в аубы, Розмайн. Но правда ли это? Есть ли у тебя какая-нибудь информация от твоих приверженцев в Эренфесте?
— Когда я в последний раз возвращалась домой, во время пира в замке не подавали ни той еды, ни тех сладостей, которые нам предлагали во время прошедшего собрания герцогов. До меня доходили слухи, что на чаепитиях, устраиваемых домом родителей госпожи Розмайн, подавали новые сладости, но на этом всё. И, как вам известно, с тех пор мне больше не разрешали возвращаться в Эренфест, а потому я не знаю подробностей. Правда, есть отчеты от последовательницы Дитлинды, Мартины, согласно которым, вне всяких сомнений, именно госпожа Розмайн является источником тенденций.
— Беспокоит ещё и тот факт, что отчётам Фраулерм нельзя доверять. С какой целью она вообще служит смотрителем общежития?
Несмотря на то, что она была учителем, что должна специализироваться на сборе и управлении информацией, отчёты Фраулерм, как правило, оказывались крайне субъективными. В Аренсбахе её слова приняли на веру, из-за чего их герцогство оказалось единственным, не сумевшим осознать произошедшие с Эренфестом изменения. Как итог, несмотря на имеющееся кровное родство Аренсбах угодил в неприятную ситуацию, оказавшись позади остальных герцогств.
— Я сама предупрежу её, поэтому, пожалуйста, не ругайте учителя Фраулерм слишком сильно. Получение выговора непосредственно от ауба приведёт лишь к ненужным трениям.
Не стоило забывать инцидент с графом Биндевальдом, имевший место ранее. Гизельфрид решил согласиться с предложением Георгины и поручил ей предупредить Фраулерм, чтобы впредь та предоставляла точные сведения.
— Я поговорю с учителем Фраулерм, а также скажу Дитлинде укрепить отношения с Эренфестом, — сказала Георгина. — Между прочим… На собрании герцогов также разрешился вопрос с браками госпожи Аурелии и госпожи Бетти́ны. Мы можем ожидать, что в будущем они станут предоставлять нам информацию. Господин Лампрехт — второй сын командующего рыцарским орденом Эренфеста, господина Карстеда, и родной старший брат госпожи Розмайн. Он также служит рыцарем сопровождения господина Вильфрида, а потому, я думаю, мы сможем многое узнать о внутренних делах Эренфеста.
Гизельфрид решил выдать свою племянницу Аурелию замуж за Лампрехта — сына командующего рыцарским ордена Эренфеста — и не видел в этом какой-либо проблемы. Однако…
— Разве Аурелии было недостаточно? Имелась ли необходимость проталкивать ещё и брак Беттины?
— В одиночном браке нам бы отказали, — ответила Георгина. — А учитывая квоту на сделки в следующем году и наши будущие отношения с Эренфестом, я считаю, что отправить им двух невест — необходимый шаг.
После этого взгляд Георгины стал отстранённым, словно она что-то вспоминала. Георгина слегка надула красные губы, как часто делала, когда глубоко задумывалась.
— Кстати говоря, — продолжила она, — по словам моего старого знакомого, с которым я немного поговорила во время собрания герцогов, ходят слухи, что новые тенденции Эренфеста на самом деле исходят от опекуна госпожи Розмайн, господина Фердинанда.
— Фердинанда? — переспросил Гизельфрид. — Имя кажется знакомым…
Гизельфрид чувствовал, что когда-то давно уже слышал это имя. Те члены герцогских семей, о которых помнил Гизельфрид, были либо чудаками, о которых в дворянской академии ходило много слухов, либо теми, кого отмечали за отличные результаты в учёбе.
— Насколько я помню, отец принял господина Фердинанда вскоре после того, как я вышла замуж. Впервые я встретила его во время своего последнего визита домой. Хотя сейчас он вернулся в благородное общество, кажется, после окончания учебы он присоединился к храму. Во время моего визита он появлялся только в самом начале, чтобы поприветствовать меня, и в самом конце — чтобы попрощаться. Пока я не стала первой женой, у меня не было возможности получать информацию из других герцогств. Возможно, вы́ что-то слышали о нём?
Объяснение Георгины позволило связать воспоминания воедино. Кажется, Фердинандом звали кандидата в аубы, ставшего лучшим в академии, и которого после выпуска изгнали в храм.
— Хм-м, значит, тот отличник, что ушёл в храм, да? — размышлял вслух Гизельфрид.
Гизельфрид представил себе превосходного кандидата в аубы, которого под политическим давлением заставили уйти в храм, и который мог продемонстрировать свои таланты, только действуя через Розмайн. Такой человек, несомненно, оказался бы очень полезен. В нынешней ситуации не использовать кого-то настолько разносторонне талантливого виделось крайне расточительным. В голове щёлкнуло, и Гизельфриду на ум пришла идея. Всё сразу же встало на свои места.
— Кажется, вы что-то придумали? Пожалуйста, не могли бы вы рассказать об этом и мне? — с улыбкой спросила Георгина.
В её тёмно-зелёных глазах читался интерес, а уголки красных губ изогнулись чуть сильнее, чем обычно, словно призывая Гизельфрида к ответу.
