Время, когда рыцари служащие эрцгерцогской семье возвращались домой, зависело от их смены. Иногда они заканчивали до шестого колокола, а те кто несли ночную стражу, возвращались лишь следующим утром. В большинстве случаев мой муж, Лампрехт, возвращался к седьмому колоколу, уже после того как я ужинала и принимала ванну.
— Леди Аурелия, лорд Лампрехт вернулся.
Той, кто сообщила эту новость, была Риадина, моя служительница, которая приехала в Эренфест вместе со мной. Когда мы были с ней наедине, я обычно не носила вуаль, просто бездельничая после того, как выйду из ванной. Но если был хоть малейший шанс, что меня увидит кто-то еще, я тот час надевала ее обратно.
— Это действительно печально — прятать такие прекрасные золотые волосы, — сказала она. – И твои темно-зеленые глаза тоже. Пусть даже у них и немного лисья форма.
— Я бы не была так упорна в ношении этой вуали, если бы не вышла замуж за родственника Лейзенганга, — ответила я. – Для меня немыслимо снять ее перед леди Эльвирой, особенно когда она настроена ко мне не столь тепло. Я с трудом могу представить насколько сильно охладеет ее отношение ко мне, если она увидит мое лицо.
Я думаю, что единственные люди в герцогстве, которые видели мое лицо — это лорд Лампрехт и Риадина.
Лорд Лампрехт и я не часто общались в Королевской академии, из-за того что он учился на несколько лет старше. Но никто другой из учеников Эренфеста не видел моего лица. И это хорошо, потому что ничем хорошим бы это не закончилось.
В конце концов, когда я спокойна то мое лицо является точной копией лица леди Габриэль, которая плела злобные заговоры после того, как вышла замуж в Эренфест. Мое лицо никогда не будут хорошо воспринимать здесь.
В Аренсбахе сохранилось лишь несколько портретов леди Габриэль. Лишь когда леди Джорджина упомянула о моем сильном сходстве с бабушкой, основываясь на тех портретах, которые сохранились у ее матери, я поняла, в какой тяжелой ситуации оказалось.
Еще с тех пор, как я была ребенком, люди часто говорили мне, что я выгляжу так, словно бы замышляю что-то плохое, а в моих глазах читается жестокость самого подлого злодея. Уже одно это было достаточно тяжело, но теперь я оказалась в семье, которая ненавидела человека, с которым я имела такое сходство. И этот факт я узнала лишь перед самой свадьбой. Разве боги могли бы быть более жестоки ко мне?
Нет никаких сомнений, что количество недоразумений и недопониманий вокруг меня только возрастут. Я никогда не посмею снять свою вуаль.
В мою вуаль был зашит магический круг, который позволял мне видеть сквозь ткань. Я надела ее при помощи Риадины, и лишь после этого разрешила лорду Лампрехту и его спутникам войти. Лорд Лампрехт сел рядом со мной и достал письмо с приглашением, а затем вручил мне так же и магический инструмент, который блокирует звуки.
— Аурелия, это приглашение от моей матери, — объяснил он. – Розмайн и леди Флоренсия устраивают чаепитие в начале осени, чтобы продемонстрировать ткани окрашенные новым методом. Похоже они хотят, чтобы ты тоже присоединилась к ним. К сожалению, Риадине придется остаться. Вместо этого мама подберет помощницу, которая будет тебя сопровождать. Что ты думаешь? – он убедился, что я сжимаю магический инструмент в руке, а потом добавил. – Мать глубоко вовлечена в это событие, ведь Розмайн ее дочь. Если ты откажешься присутствовать, то тебе будет куда сложнее войти во фракцию Флоренсии.
Следуя инструкциям моей свекрови – леди Эльвиры, я отказалась от любых контактов с бывшей фракцией Вероники, у которой были глубокие связи с леди Джорджиной. Но мой уровень социализации в Эренфесте был еще очень низок, и я не могла вступить во фракцию, где состояли также мать Лампрехта и леди Розмайн.
— Кажется, мама хочет дать тебе немного времени, чтобы привыкнуть к Эренфесту. И начать приглашать на чаепития после того, как ты снимешь свою вуаль, но…
— Я не могу ее снять, — перебила я, потянувшись рукой к своему лицу, чтобы придержать закрывающую его ткань.
Лорд Лампрехт улыбнулся
– Я не буду заставлять тебя снять ее. Мама хочет, чтобы ты стала частью ее фракции не смотря ни на что. Но если ты не уверена, что выдержишь это, то я не возражаю против твоего отказа.
– Но мои отношения с леди Эльвирой…, — начала я, но слова застряли в горле. Это приглашение могло разрушить не только мои отношения со свекровью, но и ее отношения с Лампрехтом.
– В случае необходимости, я готов уйти из дома, – сказал он. — Тебе не нужно заставлять себя, если ты думаешь что не справишься с вступлением во фракцию Мамы. Однако я предпочел бы услышать твое решение заранее, ведь мне будет нужно найти для нас новый дом, – мой муж говорил с шутливой улыбкой на губах, но его голубые глаза были крайне серьезны. Он казался искренним в своем намерении покинуть родной дом ради меня.
– Лорд Лампрехт…
– Я серьезен. Теперь, когда лорд Вилфрид помолвлен, он наверняка станет следующим эрцгерцогом. А поскольку ты родом из Аренсбаха, то дворяне из бывшей фракции Вероники сейчас крайне взбудоражены. Ты же видела то число писем с приглашениями, которые приходят тебе от них? Даже если мы сбежим из дома, то бывшая фракция Вероники с распростертыми объятиями примет нас к себе. Я… Я не собираюсь заставлять тебя жить вот так — постоянно запертой в комнате и с закрытым лицом.
– Но разве леди Эльвира не опасается бывшей фракции Вероники из-за их радикальных методов? — спросила я. — Ведь там есть те, кто напал на леди Розмайн и других кандидатов в эрцгерцоги.
До моего брака с Лампрехтом, леди Джорджина и мой отец утверждали, будто Эренфест недоволен Аренсбахом только из-за ошибки, совершенной несколько поколений назад. Однако леди Эльвира рассказала мне, что причина была куда более значительной. Поэтому я не решалась общаться с бывшей фракцией Вероники.
– Теперь, когда лорд Вилфрид гарантировано станет следующим эрцгерцогом, то его семья, наверняка, снова возобновит попытки по поглощению остальных фракций, — сказал лорд Лампрехт. – Лорд Вилфрид возглавит бывшую фракцию Вероники, а леди Розмайн — фракцию Лейзенгангов, и когда они поженятся, то эти две фракции сольются в одну.
Его глаза ярко сверкали, когда он говорил о таком будущем, но я все еще оставалась крайне скептично настроенной к его словам. Возможно дело было в том, что я была пессимистом по своей сути, или в том, что моя собственная семейная ситуация менялась так часто, что я просто не могла поверить, что будущее, в которое хотел верить мой муж, действительно сбудется. Боги постоянно смеются над планами людей.
– Если тебе тяжело жить здесь, или если ты предпочитаешь общение с бывшей фракцией Вероники, чем с Розмайн и моей матерью, то скажи мне. Мы можем выбрать ту фракцию, которую захотим. Я… я не хочу проявлять неуважение к моей жене, как это делал отец, – Лампрехт пристально смотрел на меня. Без сомнения, все его слова исходили от самого сердца. Он всегда был немного неуклюж в личном общении, он был таким еще при первой нашей встрече, но он был не из тех людей, кто любит лгать и обманывать других.
– Я не против оставаться в этом доме. Я постоянно подвергалась злословию в Аренсбахе, так что привыкла не покидать своего дома. Однако, лорд Лампрехт… Если вы так убеждены в своем видении будущего, почему вы согласились с просьбой леди Эльвиры переехать сюда и избегать контактов с бывшей фракцией Вероники?
– Фракция мамы сейчас у власти. Розмайн выдает одну тенденцию за другой, и все в Королевской академии об этом знают. Я думал, что тебе будет легче жить здесь, если ты тоже хочешь присоединиться к ее фракции. И если ты сумеешь приспособиться к здешнему быту, то это только к лучшему. Но есть вещи к которым просто нельзя принуждать. У нас есть возможность выбирать, поэтому я думаю, что тебе будет лучше самостоятельно принять решение о нашем будущем.
Всю свою жизнь я следовала приказам леди Джорджины и моего отца, крайне редко принимая какие либо решения самостоятельно. Но теперь, хотела я этого или нет, я оказалась на перепутье, где решалась моя судьба. И я начала дрожать, когда поняла, что мне самой придется сделать этот выбор.
– Я должен заметить — поскольку это чаепитие устраивает Розмайн, то я уверен, что там будет безопасно. Почему бы тебе не попробовать пообщаться с фракцией моей мамы, а потом уже принимать решение? — спросил он. Я была очень благодарна за возможность пообщаться с ними, прежде чем выбирать сторону. Но возможно, что это чаепитие принесет мне только еще больше боли.
– Мне сказали, что на леди Розмайн однажды напал дворянин из Аренсбаха, — вспомнила я. – Неужели она не станет вымещать свой гнев за тот случай на мне?
Лорд Лампрехт покачал головой.
– Розмайн никогда не поступит так с невиновным человеком. Она действительно очень добрая девочка. Она проявила сострадание к храмовым сиротам и спасла моего господина, когда он был в шаге от потери своего статуса, как члена семьи эрцгерцога.
Он воспользовался этой возможностью, чтобы снова начать хвастаться своей младшей сестрой. Он очень часто так делал, поэтому я заранее знала все его слова, поэтому я отрешилась от его слов, чтобы собраться с собственными мыслями. Я вспомнила маленькую фигурку, которую я увидела у пограничных ворот. Она сделала выговор своим рыцарям-стражам на церемонии звездных уз и даровала нам чудесное благословение.
– Я хорошо все обдумаю, – наконец сказала я. – Я не заставлю вас, мой лорд, слишком долго ждать моего ответа.
– Это важное для тебя решение, Аурелия, так что думай столько, сколько нужно. Увидимся позже, – ответил мне Лампрехт. Он забрал магический инструмент, блокирующий звук, а потом приподнял мою вуаль, ровно настолько, чтобы поцеловать меня в уголок губ. Он распахнул свой плащ, чтобы его сопровождающие не могли увидеть даже самой малой части моего лица.
Если ты поступаешь так, то люди будут лишь еще сильнее интересоваться моей внешностью!
Обычно я ругала его всякий раз, когда он дразнил меня подобным образом. Но сейчас я чувствовала лишь облегчение и радость от того, что он защищает мое желание скрыть лицо. Поэтому моя злость не имела никакого смысла. Я просто не могла злиться на него.
Я смотрела как лорд Лампрехт уходит вместе со своими слугами, а затем вздохнула, поворачиваясь к своей служительнице.
– Что ты думаешь, Риадина? — спросила я, так и не вставая с дивана. – Он сказал мне, что я могу сама выбрать нашу фракцию, но ты же знаешь, как я не привыкла решать что-то самостоятельно.
Риадина потеряла мужа во время чисток после мятежа, и, будучи второй женой, она не смогла вернуться к своей девичьей семье или остаться в доме мужа. Моя мать взяла ее к себе в качестве помощницы, тем самым спасая ей жизнь, а когда моя мать умерла, то Риадина начала служить уже мне. Она была со мной с самого детства, так что она знала меня лучше, чем кто либо в моей семье.
– Подумать только, тебе даже не позволили самостоятельно выбирать курс в Королевской академии, – вспомнила служанка. – Ты хотела стать чиновницей или служительницей, но тебе было приказано пройти курс рыцарей, так как леди Альстед не хватало учеников-рыцарей в ее окружении.
– Да, – кивнула я. – Но в итоге это было только к лучшему. Если бы я не поступила на курсы рыцарей, то никогда бы не встретила лорда Лампрехта. Судьба действительно ходит окружными путями.
Когда я познакомилась с Лампрехтом, власть леди Вероники в Эренфесте была еще сильна. Ему было приказано жениться на девушке из Аренсбаха. Вассалы эрцгерцогской семьи должны были проводить много времени с теми, кому они служили. Они часто надолго оставляли дом без присмотра. В особенности это касалось рыцарей-стражей. Лорд Лампрехт знал, что женитьба на ком-то, кто не понимает этого, вызовет лишь лишние конфликты в семье, поэтому он специально начал общаться с рыцарями-учениками из Аренсбаха.
Примерно в то же время, по приказу отца, я начала посещать занятия для рыцарей. И все ради того, чтобы служить старшей дочери леди Джорджины — леди Альстед. Я до сих пор помню то опустошение, которое ощущала в те дни.
– Тогда уже было решено, что леди Альстед выйдет замуж за высшего дворянина сразу по окончанию учебы, — вспомнила я. – Она должна была оставаться членом эрцгерцогской семьи самое больше еще два года, не зависимо от того, стала бы я ей служить или нет. Это было ужасным разочарованием узнать, что мой отец решил мою судьбу только ради того, чтобы сделать последнюю пару лет леди Альстед в Королевской Академии как можно более комфортными.
– К тому времени первая жена эрцгерцога уже была тяжело больна, и эрцгерцог планировал поднять статус леди Джорджины до второй жены, – напомнила Риадина. – Поэтому твой отец, скорее всего, хотел установить с ней как можно более крепкую связь.
Отец был рад заслужить благосклонность леди Джорджины, пусть даже и столь малую. Но я сама вскоре обнаружила, что для меня нет места ни в одной из компаний рыцарей-учеников. Я стала часто уходить в общежитие рыцарей, под предлогом тренировок, чтобы избегать общения с ними.
Именно тогда у меня появилась возможность поговорить с лордом Лампрехтом. Сначала он просто просил меня представить его другим девушкам. Я была на три года младше, и он не чувствовал силы моей маны, поэтому не считал, что я буду подходящим вариантом для брака. Однако в то время лорд Лампрехт уже был на шестом, выпускном курсе. Он слишком поздно начал свои поиски, и, в отличие от сегодняшнего дня, тогда Эренфест считался совершенно не привлекательным малым герцогством. Никто из такого большого герцогства как Аренсбах не захотел бы выходить замуж в герцогство более низкого ранга.
– Тебе будет трудно убедить кого-то, кроме такого человека как я, который отчаянно желает покинуть Аренсбах, – сказала тогда я ему.
– Ну что ж, леди Аурелия, не могли бы тогда вы поехать вместе со мной в Эренфест? – сделал предложение он в ответ. – Леди Вероника будет рада видеть вас, и ваше присутствие поможет моему дому сблизиться с ее фракцией.
Я улыбнулась и согласилась не думая ни о чем, кроме побега от собственного отца. Но конечно же, отец был категорически против этой идеи. Он заявил, что не позволит мне выйти замуж в герцогство такого низкого ранга, как Эренфест. К тому же за аристократа, с таким низким количеством маны. В конце концов он согласился позволить лорду Лампрехту сопровождать меня на его выпускном, чтобы это стало нашим последним совместным воспоминанием перед расставанием. Но даже это потребовало долгих переговоров с ним.
– И все же, несмотря на то, что я уже была готова смириться с тем, что мы никогда больше не увидимся, в итоге мы все равно поженились…, – высказала я свои мысли вслух.
– Но это тоже был приказ, а не твое решение, – сказала Риадина. – Как ты относишься к тому, как живешь сейчас? Я думаю, что лорд Лампрехт попросил тебя принять это решение, потому что ему сложно представить, что можно быть счастливой, когда тебе приходится быть настороже даже в собственном доме, не имея возможности снять вуаль.
Я задумалась над этим вопросом. Я всегда думала, что с большей радостью навсегда запрусь дома, чем позволю злу внешнего мира снова ранить меня. Поэтому факт того, что я не могу покидать свой новый дом, меня нисколько не беспокоил. То, что меня беспокоило — это постоянное наблюдение со стороны слуг леди Эльвиры. Они следили за тем, чтобы дворяне бывшей фракции Вероники не связывались со мной, но порой это было очень выматывающе. Мне казалось, что я живу в окружении врагов, которые только и ищут возможность для удара.
– Есть лишь одна вещь, которую бы мне хотелось, – сказала я со вздохом. – Я хочу, чтобы леди Эльвира согласилась с моим желанием не снимать вуаль. Мне сказали, что в Эренфесте все еще висят портреты леди Габриэль. И старики из рода Лейзенгангов считают ее лицо отвратительным. Я не смогу жить спокойно, если стану объектом их ненависти. Поэтому я намерена продолжать скрывать свое лицо.
Я понимала, что вступление во фракцию леди Розмайн и леди Эльвиры было бы для меня лучшим выбором, но мне было трудно представить что те, кто пострадал от действий леди Габриэль, примут меня с распростертыми объятиями.
– Конкурс по окрашиванию — не исключение. Я буду волноваться без тебя, Риадина, но… пока на мне вуаль, я готова пойти туда. Ради нашего будущего.
– Тогда, пожалуйста, сообщите о вашем решение лорду Лампрехту, – сказала служанка. – Если ты честно расскажешь о своем желании, он сделает все возможное, чтобы его исполнить.
– И как прошло чаепитие? – спросил лорд Лампрехт, когда я вернулась. Его взгляд, направленный на меня, был полон беспокойства. Он специально попросил на этот день отгул сразу после обеда, чтобы дождаться моего возвращения. А я, к большому удивлению Риадины, вернулась с чаепития в свою комнату, хихикая над всем, что произошло ранее.
– Леди Розмайн — это просто одна странность на другой, – поделилась я своим впечатлением. – Мне очень захотелось уйти, когда она попросила меня снять вуаль, но.. когда я высказала свое нежелание это делать, леди Розмайн предложила мне просто сделать новую, но уже из ткани, которая будет окрашена по новому методу Эренфеста. Чтобы подчеркнуть мое желание ассимилироваться здесь. Леди Эльвира даже сказала, что при таких условиях она позволит мне и дальше закрывать свое лицо.
На то, чтобы сделать вышивку потребуется время, но это не проблема. У меня не было ничего, кроме времени. И чтобы мне позволили и дальше носить вуаль, я была готова делать все необходимое.
– Дизайн этой новой ткани очень очарователен, — продолжила я. – Леди Розмайн сказала, что подарит мне немного.
– Очень… очарователен? – переспросил лорд Лампрехт.
– Да. Я очень люблю милые дизайны. Это конечно не тот стиль, который я бы выбрала самостоятельно, так как он наверняка выглядел бы не очень хорошо в сочетании с моими жестокими глазами, но тот факт, что мое лицо будет полностью скрыто означает, что моя внешность не имеет никакого значения. Леди Розмайн указала мне на это, и хотя, возможно ее слова были не самыми подходящими для девушки, которая комплексует из-за своей внешности, но я могу сказать, что она говорила их ради меня, а не желая оскорбить. Контраст между тем, как она гордо высказывала свои идеи и ее слугами, которые изо всех пытались помешать ей это говорить, был так забавен, что я с трудом сдерживала смех.
– О Боги. Это и правда нечто…, – сказала Риадина, тоже не способная удержать смех, представляя себе эту картину.
Я снова перевела внимание на лорда Лампрехта, который слушал мой рассказ с легкой усмешкой.
– Однако, скорее всего, ей было приказано сблизиться со мной, чтобы затем получить информацию об Аренсбахе, – сказала я. – Она задавала мне очень много вопросов.
Выражение его лица сразу стало серьезным.
– Вопросы о чем…? – спросил он, наклоняясь ближе, словно пытаясь меня защитить.
– Ей хотелось узнать о каких-нибудь известных историях о рыцарях Аренсбаха, а еще она спросила меня сколько книг в книжной комнате замка ауба, – пояснила я, изо всех сил стараясь держать невозмутимое выражение лица.
– Ха? Как много книг?
– Да. Она полностью сосредоточила свое внимание на книгах, словно бы ее не интересовало ничего кроме них. Леди Флоренсия и леди Эльвира изо всех пытались перевести разговор в более нормальное русло, но никто не мог остановить леди Розмайн. Меня так увлек ее энтузиазм, что я даже рассказала ей историю о победе над морским фей-зверем. Подобные истории видимо довольно редки в Эренфесте, потому что все дамы на чаепитии, а не только твоя младшая сестра, с большим вниманием слушали мой рассказ.
Это была очень банальная история, которую мне в детстве рассказывала кормилица, но леди Розмайн слушала ее с такими сияющими глазами, и атмосфера в комнате стала более дружелюбной раньше, чем я это заметила. В итоге чаепитие закончилилось куда более приятно и мирно, чем я привыкла в Аренсбахе.
– О, Риадина. Я вспомнила о еще одной вещи. Леди Розмайн попросила рыбу, которую мы привезли с собой. Она хочет попробовать создать на ее основе новые рецепты, – сказала я.
– Ей нужны сами ингредиенты, а не уже готовые блюда? — обеспокоено переспросила женщина.
Я кивнула.
– Она сказала, что мое желание есть еду из Аренсбаха вполне естественно, и она намерена соединить наши ингредиенты с приправой “Эренфест”, чтобы создать на их основе новые блюда. Она была крайне рада тому, что у нее появилась такая возможность благодаря моему приезду. Я думала выкинуть эту рыбу, чтобы не тратить зря ману. Но похоже она еще может быть полезна, хоть я и не думала о такой возможности.
Было удивительно видеть, как леди Розмайн наклонилась вперед, с таким интересом и страстью говоря о создании новых модных течений с помощью ингредиентов из Аренсбаха. Ее энтузиазм исцелил мои душевные раны, оставшиеся после того, как заготовленные мною блюда были злорадно заменены лишь ингредиентами.
– Леди Розмайн смогла найти хорошие стороны там, где я не была способна их увидеть, — продолжила я. – Она с улыбкой приняла их, и именно благодаря ей я поняла свою ошибку. Я сама была слишком предвзята, считая что леди Эльвира относиться ко мне с предубеждением.
Когда мы возвращались назад, в карете леди Эльвира обратилась ко мне.
– Я вижу, что ты действительно стараешься принять культуру Эренфеста, – ее тон звучал точно так же, как и обычно. Но в этот раз я слышала в нем теплые ноты, что серьезно удивило меня. – Похоже ты действительно отличаешься от леди Габриэль, которая смотрела на наше герцогство свысока и не пыталась принять его. Сегодняшнее чаепитие, к моему большому облегчению, показало, что я была не права.
Только тогда я поняла, как окружающие воспринимали мое упрямое нежелание снимать вуаль. Леди Эльвире казалось, что я, точно так же как леди Габриэль, отказываюсь приспосабливаться к жизни в Эренфесте. И это мнение было прямо противоположно моим истинным желаниям. Поспешно опровергнув ее слова, я объяснила, что все дело в моей внешности, слишком похожей на двоюродную бабушку. И именно поэтому я хотела продолжать носить вуаль, чтобы избежать презрения со стороны старших представителей рода Лейзенгангов.
– Лампрехт говорил мне тоже самое несколько дней назад. Но я не смогла до конца поверить ему, что вы действительно настолько похожи, чтобы это оправдало такие радикальные меры, – ответила мне леди Эльвира. – Могу я хотя бы на минуту взглянуть на твое лицо? Я видела портреты леди Габриэль, поэтому смогу точно сказать, как отреагирует на тебя старшее поколение.
Убедившись, что я настроена лояльно, леди Эльвира убедила меня показать свое лицо. И я обязана ей за это.
– А потом? – взволновано спросил Лампрехт. – Что сказала мама после?
– Она сказала, что официально примет меня в состав фракции, как только новая вуаль будет готова, – ответила я. – Ее сходство с одеждой других участников фракции будет лучшим доказательством моего выбора. Она продолжит ограждать меня от людей бывшей фракции Вероники, чтобы они не могли приблизиться ко мне, а так же всегда будет рядом, чтобы поддержать во время разговоров со стариками из Лейзенгангов.
Убедившись, что я действительно очень похожа на леди Габриэль, леди Эльвира решила поддержать мои желания. Никогда прежде я не чувствовала себя такой уверенной, как сейчас.
– Аурелия, это значит…?
– Да. Я решила, что присоединюсь к леди Розмайн и ее фракции. Я буду жить как дворянка Эренфеста, а не как дворянка Аренсбаха, которой нужна помощь от бывшей фракции Вероники. Лорд Лампрехт, я полагаюсь на вашу заботу.
Я предпочла Эренфест своей родине, тем самым только закрепив свою судьбу отшельника. Однако теперь я не была в полной изоляции. Леди Эльвира, после того, как все недоразумения между нами были решены, начала приглашать меня на семейные обеды и ужины в главном доме, а также на свои встречи с торговцами, тем самым удовлетворяя мою потребность в общении и вводя меня в курс дел семьи. Взгляды слуг, направленные в мою сторону, тоже стали куда теплее.
Довольно скоро прислали ткань от леди Розмайн. И я вложила все свои силы в вышивание, ведя тот образ жизни затворницы, о котором всегда и мечтала.
