Проведя всё утро, читая книги о создании магических инструментов, я наконец сделала вывод, что мне нужна консультация учителя Хиршуры. Все книги, которые я просмотрела были слишком сложными, и я не могла понять и половины написанного там.
— Лизелетта, когда у нас будет возможность нанести визит учителю Хиршуре? — спросила я, вспомнив, что ради того, чтобы спланировать переодевание Шварц и Вайс, она уже запомнила расписание нашего смотрителя.
— Вы хотите посетить ее лабораторию, госпожа Розмайн? — спросила слуга с обеспокоенным видом. Кажется, по какой то причине ей не очень нравилась моя идея навестить Хиршура в ее лаборатории. — По какой причине вам это нужно?
— Я хочу обсудить с ней вопросы связанные с магическими инструментами для библиотеки, которые я сейчас изучаю.
Лизелетта какое то время смотрела в пол, глубоко задумавшись, а затем снова подняла глаза на меня.
— В таком случае вам действительно лучше навестить ее в лаборатории. Но я предлагаю не тянуть с визитом до тех пор, пока не будут переодеты Шварц и Вайс. Когда внимание учителя сосредоточено на исследованиях, она может полностью игнорировать наши нужды или вопросы.
Я серьезно кивнула в ответ на это предупреждение. У Хиршуры уже случались ситуации, когда она настолько глубоко погружалась в свои исследования, что не посещала собственные занятия, поэтому я легко могла представить себе ситуацию, когда она бросит разговор со мной на середине ради какой-нибудь новой идеи. Поэтому я попросила Лизелетту назначить встречу на как можно более близкий день. Я хотела воспользоваться нашей встречей, чтобы спросить о том, правильно ли я провела расчеты для улучшения магических инструментов и кругов. А так же я собиралась поинтересоваться у Хиршуры, нет ли у нее каких-нибудь магических инструментов, которые могли бы быть полезны в библиотеке.
— Ты снова встречалась с королевской семьей, Розмайн?! Что ты натворила на этот раз?! — ни с того ни с сего начал возмущаться Вильфрид прямо за ужином. Мои мысли в этот момент были так поглощены магическими инструментами, что я даже не сразу поняла о чем он говорит.
— Эм… Магические инструменты королевской семьи? — переспросила я. — Ты говоришь о Шварце и Вайсе?
— Госпожа Розмайн, он говорит о принце Хильдебранде. Вы встретились утром в библиотеке, помните? — подсказала Филина.
— О, точно! — я стукнула кулаком по ладони, когда поняла о чем идет речь. — Мы обменялись приветствиями.
— Розмайн, только не говори мне, что ты забыла, — Корнелиус посмотрел на меня с выражением крайней озабоченности на лице, а после обреченно простонал.
— Не волнуйся, эта встреча была просто заброшена в тот угол, куда попадают все те вещи, о которых я не хочу помнить.
— Разве не это люди и называют «забывать»? — пробормотал Корнелиус. Но он был не прав, я не забыла. Просто мне было нужно некоторое время, чтобы вернуть эти воспоминания из дальнего уголка памяти, где лежали все неважные вещи.
— Я ничего особенно не сделала. Просто поздоровалась, — мои слова должны были успокоить всех. Именно ради этого я их и произнесла. — Он был там тайно, поэтому я не хотела беспокоить его своим обществом. Принц специально пришел в библиотеку в то время, когда там не должно было быть учеников, и я ясно дала ему понять, что собираюсь приходить туда каждый день, начиная с сегодняшнего, — поэтому не может быть, чтобы я снова встретилась с принцем, который хотел бы оставаться незамеченным.
— Припоминаю, что ты говорила что-то похожее и в прошлом году, но… — хмурясь пробормотал Вильфрид.
— Фрютрена и Лонгшмер лечат по своему, — ответила я. Он решил напомнить мне о произошедшем в прошлом году, но Анастасий и Хильдебранд имели совершенно разные характеры.
— Тебе удалось увидеться с третьим принцем, который сказал, что вообще не собирается покидать свою комнату. Так что я уже не знаю, чего еще от тебя ждать.
— Встретимся мы снова или нет, это полностью зависит от принца, — сказала я и пожала плечами. Для меня эта дискуссия не имела никакого смысла. Как бы я не старалась избегать неприятности, они каждый раз сами находят меня. — Что более важно, у нас есть другие важные дела. Было решено, что мы будем менять одежду Шварца и Вайса после обеда через три дня. На этот раз мы не будем выводить их за пределы библиотеки. Я собиралась взять с собой последователей, в первую очередь тех девушек, которые помогали с вышивкой.
— Сестра, можно я тоже пойду? — спросила Шарлотта, ее глаза цвета индиго при этом вопросе ярко заблестели. Она тоже помогала с вышивкой, поэтому так как я сказала, что собираюсь взять тех, кто помогал с одеждой для шмилов, то и она тоже должна пойти. — Я уже закончила со своими теоретическими уроками, так что у меня есть время во второй половине дня.
— Конечно, Шарлотта.
Естественно, мы не можем прийти со слишком большим числом людей, поэтому мы сначала определили список последователей, которые должны сопровождать нас в обязательном порядке, а затем начали выбирать других девушек, участвовавших в вышивании, которые тоже уже закончили со своими уроками.
— Госпожа Шарлотта, я тоже вышивала.
— Госпожа Брюнхильда, я тоже хочу пойти.
Пока я наблюдала за тем, как ученицы Эренфеста суетятся вокруг, составляя список группы, которая пойдет в библиотеку, ко мне подошла Лизелетта и сообщила, что она договорилась о встрече с Хиршурой.
— Кажется, у нее есть время завтра утром. Так же она хотела познакомить вас с одним студентом. Это ее ученик.
— Ясно, — кивнула я. — Тогда завтра утром отправимся в лабораторию Хиршуры.
— И помните, — предупредила Лизелетта. — Пока воздержитесь от разговоров об одежде, — я могла только согласиться.
На следующий день я отправилась в лабораторию Хиршуры, которая располагалась в учебном корпусе служащих. Я взяла с собой книги Фердинанда и созданные мной магические круги, так как я шла туда с целью поговорить о возможных улучшениях моих поделок.
Филина и Хартмут несли документы, Брюнхильда простой чайный сервиз, а у Лизелетты почему то был в руках чистящий магический инструмент. Корнелиус и Леонора следовали за нами в качестве охраны. Как только мы подошли к дверям, Лизелетта, как моя слуга, объявила о нашем прибытии.
— Учитель Хиршура, прибыла госпожа Розмайн из Эренфеста.
— Учитель, — из-за двери послышался изнуренный мужской голос. — Вас зовут.
— Ну тебе ведь ближе, не так ли? — отозвалась Хиршура. — Иди открой, — кажется они спорили о том, кто будет нам открывать.
В конце концов дверь открылась, и из проема выглянула мальчишечья голова. У подростка были растрепанные черные волосы, а его одежда для смешивания была покрыта пылью. На его лице читались следы сильного недосыпа, да и в целом его вид был крайне неряшливым. Я рефлекторно скривилась, но когда смогла рассмотреть за его спиной лабораторию Хиршура, то все встало на свои места.
Вдоль стен стояли большие столы, которые были заставлены магическими инструментами и завалены горами документов. На полу тоже валялись бумаги, а также какие то остатки еды. У меня создалось впечатление, что все эти записи на полу — следствие падения одной из бумажных гор на столах. Чистым был только один стол по центру комнаты, и то, причиной было скорее всего то, что он используется для смешивания. Только на этом столе все лежало аккуратно и организованно.
— Входите, — пригласила нас Хиршура, но Лизелетта остановила меня прежде, чем я успела сделать хотя бы шаг.
— Учитель Хиршура, — строго сказала она. — Эта комната не подходит для приема гостей. Разве вы не говорили вчера, что наведете здесь порядок, чтобы госпожа Розмайн могла спокойно войти внутрь?
— Ты права, — ответила Хиршура, без капли вины в голосе. — Но дело в том, что это не комната для приема гостей, это лаборатория.
Лизелетта разочарованно вздохнула и пробормотала что-то о том, что именно поэтому она и не хотела, чтобы я приходила сюда, а затем она снова перевела взгляд на хозяйку лаборатории.
— Прошу вас сложить на столы все необходимые вам документы. Как слуга госпожи Розмайн, я не могу позволить ей войти в такую комнату, — сказала Лизелетта и с улыбкой достала свой магический инструмент в форме яйца. Выражение лиц Хиршуры и ее ученика мгновенно изменились, и они тут же бросились собирать все разбросанные по полу бумаги.
— Лизелетта, а что это за магический инструмент? — поинтересовалась я. Моя слуга, продолжая улыбаться, рассказала, что этот инструмент поглотит все в указанной области, чтобы очистить ее. Обычно всю скопившуюся на мебели пыль стряхивали на пол, а потом всасывали с помощью такого инструмента. Инструмент был настроен так, что все легкие предметы в указанной области отмечались им как мусор.
— Его используют, когда готовят к повторному использованию давно заброшенные помещения, — продолжила Лизелетта. А затем она использовала свой инструмент, и в одно мгновение весь пол был очищен.
Конечно, на стоящих вдоль стен столах теперь был еще больший беспорядок, чем раньше, ведь Хиршура и ее ученик спешно убирали туда все бумаги, но этот факт Лизелетту заботил мало. Попытка упорядочить опасно высокие стопки документов заняла бы слишком много времени, поэтому она закрыла на это глаза.
— Я попрошу вас обоих привести себя в презентабельный вид, — выдвинула очередное условие Лизелетта, пока они с Брюнхильдой вносили чайный сервиз и сладости. Желудок Хиршуры заурчал, когда она увидела еду. Очевидно, что ела она прямо тут, в лаборатории, если вообще ела.
— Я бы предпочла не использовать свою ману для чего-то кроме моих исследований, но хорошо, — сдалась учитель. Она использовала «вашен», чтобы очистить себя и своего ученика за одно мгновение. У меня даже создалось впечатление, что она сделала это еще и ради того, чтобы отвлечь нас от урчания ее живота. Затем она указала нам куда можно присесть, и потянулась за восстанавливающим зельем.
— Я буду рада, если вы нас представите, — сказала я, садясь и бросив взгляд на ученика Хиршура. Глаза мальчика, точно так же как и его учителя, были прикованы к еде.
— О боги, простите меня, — с веселой улыбкой сказала Хиршура. Затем она представила нам своего ученика — Раймунда. Его мастерство уступало только Фердинанду, и он привлек внимание учителя в прошлом году, во время урока смешивания, когда сварил указанный состав с минимальными затратами маны. — Фердинанд был гением в том, что касалось изобретения нового. Между тем, Раймунд, не смотря на то, что он только третьекурсник, гениален когда дело доходит до модификаций и улучшений существующих магических инструментов и кругов. Если вы пришли для того, чтобы усовершенствовать свои магические инструменты, то госпожа Розмайн, думаю наиболее продуктивным будет поговорить об этом с ним.
Подросток преклонил колени передо мной.
— Могу ли я помолиться о благословении в знак признательности за эту встречу, назначенную нам справедливым судом Эйвилиба, бога жизни? — спросил он, используя стандартную форму приветствия при первой встрече. Я дала ему свое разрешение, и свет благословения пролился из его кольца.
— Я Раймунд, начинающий служащий, средний дворянин из Аренсбаха. Приятно встретить вас.
После этих слов выражение лиц всех моих слуг изменились. Они все заняли оборонительные позы, а Корнелиус встал между мной и Хиршурой в качестве живого щита.
— Учитель… ваш ученик — студент Аренсбаха? — спросил он.
— Да, это так. С этим есть какие то проблемы?
— Вы не знаете, что происходило между Аренсбахом и Эренфестом в последние годы?
— Я в курсе сложившейся ситуации. Но ты считаешь, что это должно что-то изменить? — спросила Хиршура, щуря глаза и таким же защитным жестом, маня Раймунда к себе, чтобы тот встал у нее за спиной.
Корнелиус смотрел на Хиршуру в упор, гневно сжимая кулаки.
— Вам не стыдно называть себя смотрителем общежития Эренфеста?
— Может быть я и родом из Эренфеста, и меня назначили смотрителем общежития этого герцогства, но я учитель дворянской академии, и это звание дает мне подданство Центра. Все учителя получают подданство Центра, чтобы они могли обучать студентов беспристрастно, действуя в интересах всего Юргеншмидта, а не какого-то одного герцогства, — с каменным лицом ответила Хиршура, а ее фиолетовые глаза сверкали уверенностью в своей правоте. — Вот почему, Корнелиус, для меня не важно откуда родом мой ученик.
— Но Аренсбах пытался похитить госпожу Розмайн…
— Боги… Я не могу понять упрям ли ты в силу своего возраста или просто недальновиден из-за своей неопытности. Долг учителя — воспитывать выдающиеся таланты, которые он найдет среди своих учеников. Наше время так быстротечно, и чтобы двигаться вперед, мы не можем позволить себе отказываться от шанса, ради более простого пути. Это равноценно уничтожению собственного потенциала.
Хиршура осмотрела моих последователей, которые замерли, ожидая нападения, и преувеличенно драматично вздохнула.
— Вы так уверенно говорите о политической ситуации между герцогствами, но политика изменчива и ненадежна. Ее течения меняют свои русла каждые пару лет. Важнее сосредоточиться на тех, у кого есть талант, чтобы взрастить человека, который станет тебе опорой в будущем, — она переплела пальцы, положив руки на стол, и уставилась прямо на меня. — Самый яркий пример — Фердинанд. Когда я взяла его в качестве своего личного ученика, другие студенты Эренфеста постоянно стонали о том, какая это ужасная ошибка. Госпожа Вероника слала ядовитые ответы на каждый мой еженедельный отчет. И вот десять лет спустя, что осталось от этой политики?
Хиршура воспитала Фердинанда как своего ученика, защищая его от ненависти Вероники. Он должен был стать ученым, равные которому рождаются раз в поколение, но вместо этого после окончания академии, почти совпавшего со смертью его отца, он ушел в храм. Хиршура волновалась о том, что там его таланты зачахнут, но Фердинанд в конце концов вернулся в дворянское общество и даже начал воспитывать собственную ученицу.
— Никто не может уверенно предсказать, как развернется политическая ситуация в течении нашей жизни. Госпожа Розмайн, если бы тогда я прогнулась под давлением общества и отказалась обучать Фердинанда, то вполне вероятно, что вас бы даже не существовало в том виде, в котором вы есть сейчас, — категорическим тоном продолжила Хиршура. Она отбирала талантливых людей основываясь на их личных достижениях и собственном чутье, не обращая внимания на политическую обстановку. И она собиралась следовать этому порядку всю жизнь. — Я повторю вам те же слова, что сказала и госпоже Веронике — я дворянка Центра и учитель дворянской академии. Эренфест не имеет права решать, кого я выбираю в качестве своих учеников, и как я их воспитываю.
Тронутая тем, что когда то Хиршура также защищала Фердинанда, я протянула руку и дернула Корнелиуса за рукав.
— Учитель Хиршура права, Корнелиус. Учителя могут выбирать кого угодно в качестве своих учеников, и в то же время, мы имеем право продолжать остерегаться студентов Аренсбаха. У нас у всех есть свои причины для действий.
Корнелиус коротко кивнул и отступил мне за спину, хотя бдительности не убавил.
— О боги, кажется, мой чай начал остывать…
Надеясь немного разрядить гнетущую атмосферу, я отхлебнула чай и съела одну из принесенных нами сладостей, а после жестом пригласила Хиршуру присоединиться. Она положила в рот одно из печеньев, а потом передала еще одно Раймунду, прежде чем самой потянуться к тарелке с блинами.
Раймунд не теряя времени съел свое печенье. Затем он съел еще одно, и еще, и еще, и во время этого процесса его голубые глаза ярко блестели от восторга. Его движения были полны дворянского изящества, но их скорость и жадность, с которой он набросился на еду, делали его похожим на голодного попрошайку.
— Госпожа Розмайн, я совсем не ожидала, что вы решитесь нанести мне визит, — в качестве завязки для нашего разговора сказала Хиршура, продолжая есть блинчик с ветчиной и овощами. Я же неспешно потягивала чай, наблюдая за тем, как они насыщаются. Эта лаборатория определенно вредна для здоровья. Теперь я могла увидеть, как Фердинанд стал таким, какой он есть сейчас.
— Я бы хотела, чтобы вы научили меня всему необходимому для создания магических инструментов, — сказала я. — Сейчас я занимаюсь изготовлением тех, которые можно будет использовать в библиотеках.
— Возможно, ты говоришь о магическом инструменте для воспроизведения голосов, о котором меня просила Соланж? — спросила Хиршура. Похоже библиотекарь уже разослала ордоннанцы различным исследователям академии в надежде получить нужный ей магический инструмент.
— Мои цели более грандиозные, чем простой записывающий звуки магический инструмент. — Также я заинтересована в улучшении уже существующих магических инструментов, чтобы сделать их более удобными в использовании. Кроме того, я создала новый магический круг, после изучения книг господина Фердинанда. Не могли бы вы для меня проверить его работоспособность?
Раймунд оторвался от переданного ему блина и широко распахнув глаза воскликнул:
— Книги господина Фердинанда?! — после он торопливо зажал рот руками. Он и так заставлял моих слуг быть настороже, а после того как он так резко повысил голос, то лишь снова оказался в центре их внимания.
Хиршура покачала головой и слегка улыбнулась.
— Раймунд посвятил себя совершенствованию магических кругов и предметов, которые оставил здесь господин Фердинанд, — пояснила она нам. — Это он модифицировал магический инструмент для записи голоса, который просила Соланж так, чтобы даже средний дворянин мог им пользоваться.
Раймунд молчал, потому что все относились к нему с явной настороженностью, но его умоляющий взгляд был прикован к книге в руках Хартмута. Его глаза так и кричали: «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!» И как я могла проигнорировать крик души такого же книжного червя?
— Хартмут…
— Нет, — ответ был быстрый и решительный, но при этом Хартмут продолжал улыбаться. — Это результаты исследований господина Фердинанда. Мы не можем показывать их представителю другого герцогства без его разрешения.
Я опустила плечи, как будто мне разбили сердце, а затем протянула лист с моим магическим кругом Хиршуре. Она ненадолго оторвалась от еды, что было очень заметно, ведь до этого даже во время разговоров, ее руки постоянно двигались, притягивая к себе то или другое блюдо, и просмотрела результат моих трудов. После секундного изучения, она потерла виски кончиками пальцев.
— Госпожа Розмайн… Что это такое?
— Магический круг, который должен автоматически возвращать книги в библиотеку после истечения срока аренды.
— Это непригодно для использования, — с раздражением сказала она. Я думала, что получу нормальную критику, но похоже здесь я заработаю только головную боль.
— Что с ним не так? — спросила я.
— Ничего. Это просто… непригодно. Ты действительно ученица Фердинанда. Никто не сможет использовать магические круги, разработанные с учетом уровня маны кандидата в аубы. Это непрактично и нереалистично, — заключила Хиршура, давая понять, что моя конструкция слишком утяжелена ненужными элементами. — Зачем ты впихнула все функции в один круг? Если ты добавляешь жизнь, то неизбежно будет нужно добавлять и землю, которая только все усложнит.
— Задание, которое дал мне Фердинанд заключалась в том, чтобы собрать все в одном круге.
— Я полагаю, что в качестве учебной практики это может быть довольно полезным, но… — Хиршура замолчала и начала постукивать пальцем по виску, в итоге передавая круг своему ученику. — Раймунд, измени круг госпожи Розмайн так, чтобы ты мог им пользоваться. Воспользуйтесь этой возможностью, чтобы показать ей основы модификации кругов.
Раймунд какое то время смотрел на рисунок, а затем пробормотал:
— Я впечатлен тем, что вы так много в него впихнули… — после этих слов он приступил к модификации. Я внимательно следила за его руками, пока он работал. — Основной принцип улучшения магических кругов — упрощение. Таким образом мы разделим этот конкретный круг на два — один для возврата книги в библиотеку, когда срок аренды истечет, и другой чтобы переместить ее на полку.
— Почему два?
— Потому что в противном случае мана тратится впустую, — объяснил он. — Когда книга возвращена в библиотеку, госпожа Соланж может справиться со всем остальным. Если у нее есть лишняя мана, она может использовать круг, чтобы переместить книгу на полку, если нет, она может этого просто не делать. Думайте об этом как об отделении основных функций от дополнительных, повышающих комфорт пользователя. Поскольку сейчас этот круг сделан под ваши исключительно большие запасы маны, госпожа Розмайн, он бесполезен для кого-то вроде госпожи Соланж.
— Пожалуй ты прав.
— Основная причина по которой так много магических инструментов вышло из употребления после гражданской войны в том, что большинство из них требуют очень много маны. И только члены королевской семьи или высшие дворяне могут ими пользоваться. Вот почему я считаю, что их функции нужно упростить, чтобы в случае необходимости даже средние и низшие дворяне могли ими пользоваться, — продолжил Раймунд. Затем он отделил магический круг, который должен препятствовать воровству. — Если мы начертим его отдельно, то нам не нужно использовать землю и ветер.
Он упрощал круг шаг за шагом. Для такого новичка, как я, это выглядело как метод использования магических кругов с минимальным риском ошибок в будущем.
— Вы можете уменьшить требования к мане, делая магические круги менее сложными и более тщательно подходя к выбору используемых материалов, — сказал он. — Например, я думаю, что мы могли бы сэкономить ману для магического круга возврата, если бы начертили его на движущейся бумаге, которую изобрели в Эренфесте.
— Откуда ты знаешь об этой бумаге, Раймунд?.. Я думала, что образцы для пропусков были переданы только Центру и Классенбургу, — спросила я, удивленно хлопая глазами.
— О ней все знают, — ответил он, так же рассеянно глядя на меня. — Учитель Гундольф бредит ей во время занятий. Он сказал, что хочет исследовать ее свойства.
— Кто такой учитель Гундольф? — осторожно уточнила я.
— Смотритель общежития Древанхеля, — ответила за своего ученика Хиршура. — Он мой друг-ученый и хороший соперник. Хм… Учитывая, интерес Гундольфа, использование простой и движущейся бумаги Эренфеста в смешивании может привести к интересным результатам… — ее взгляд переместился ко мне, а губы изогнулись в улыбке безумного ученого. — Госпожа Розмайн, пожалуйста, продайте мне бумагу Эренфеста и бумагу для пропусков.
— Поскольку вы дворянка Центра, я не могу продать вам никакие вещи, используемые для контроля прибывающих торговцев, — ответила я. Выражение лица Хиршуры застыло, и я могла предположить, что это было ее выражение неверия в мой отказ. Однако чуть позже она пришла в себя и сразу продолжила свою атаку, напирая на то, что мы с ней родом из одного герцогства. Я чувствовала, что она не собирается отступать, поэтому я решила атаковать в ответ.
— Если вы продолжите быть такой настойчивой, я не приглашу вас участвовать в переодевании Шварца и Вайса, — этих слов было достаточно, чтобы осадить ее.
