Закончив нашу приятную трапезу, мы вернулись в храм.
– Фердинанд, не будет ли снег большой помехой, когда ты отправишься в Аренсбах в конце зимы? Я не могу даже представить, как ты сможешь перевозить свой багаж в экипажах. Как ты решишь это? – спросила я. Он и его вассалы могли просто полететь на верховых зверях, но тогда багаж, который они смогут взять с собой, будет сильно ограничен.
– Думаю, где-то в Аренсбахе для нас уже приготовили жилье. Эльвира и Лампрехт ведь подготовили место для Аурелии. Несмотря на то, что моя помолвка с Детлинде была крайне поспешной, бремя подготовить для меня место лежит на Аренсбахе. Сейчас, пока еще нет снега, мы заранее отправим летнюю и весеннюю одежду, а также различные мелочи, которые не понадобятся мне в ближайшее время. А после ауб вышлет остальной мой багаж после того, как снег растает. Я уеду немного раньше — после церемонии вручения дипломов в Королевской Академии.
Обычно при перевозке ценных вещей, владелец ехал вместе с ними. Но у Фердинанда не было возможности ждать, пока растает снег. Ему нужно было завершить все вопросы по подготовке к свадьбе до того, как начнется следующая конференция эрцгерцогов.
– Ты хочешь, чтобы я использовала Лесси, для того, чтобы доставить твой багаж к пограничным воротам? – спросила я.
– В зависимости от времени и обстоятельств, я хотел бы попросить об этом. По крайне мере, это снизит риск того, что что-то опасное могут подмешать к перевозимым продуктам и ингредиентам, а также моим ценным вещам, – голос Фердинанда был совсем тих, а его взгляд был направлен в ту сторону, где находились территории Аренсбаха.
– Верховный Епископ, Главный жрец, мы ждали вашего возвращения, – послышался голос серого жреца, который нес караул у ворот. Он был достаточно громким, чтобы проникнуть через окна кареты, в то время как другие жрецы открывали ворота.
Я почувствовала странную тревогу — возможно из-за того, насколько облегченно звучал голос этого человека. Поэтому мой взгляд уперся в дверцу кареты.
– Интересно, что-то случилось в храме….
– Что ты имеешь в виду? – спросил Фердинанд.
– Караульные у ворот обычно не разговаривают с нами так. Интересно, не случилось ли чего-то, о чем они могут сообщить только нам.
Фердинанд постучал пальцем по виску.
– Если об этом знают даже серые жрецы, которые служат у ворот, то у твоей слуги, которая отвечает за приют, наверняка уже есть готовый отчет. Иди в свои покои и жди там. Ни в коем случае не открывай сейчас дверцу кареты и не спрашивай напрямую у серого жреца.
Я перестала тянуться к дверце и снова села ровно, пока наш экипаж проезжал в ворота и тормозил у главного входа. Никола ждала нас там, вместе со слугой Фердинанда.
– С возвращением, леди Розмайн.
Я пошла с Николь, все время бросая взгляды на Франа и других, которые деловито разгружали наши экипажи, доставая оттуда посуду, столовые приборы, инструмент Розины и тому подобное. Вероятно, они догонят нас еще до того, как мы доберемся до покоев Верховного жреца, поэтому я решила воспользоваться этой возможностью, чтобы выяснить, что произошло в мое отсутствие.
– Никола, должно быть это было не просто — приветствовать меня в полном одиночестве.
– Нет, моя госпожа. Нисколько. Элла вчера приготовила сладости, так что самое больше, что я должна буду сделать — это заварить чай. Испытанием скорее было нести божественные дары в приют.
Сегодня Хьюго и Элла взяли выходной. Не было никакого смысла в их присутствии в храме целый день, если мы уехали в итальянский ресторан и поели там. Различные мелочи вроде сладостей к чаю, могли быть приготовлены накануне.
– Без Моники и остальных мне понадобилась помощь Гила и Фрица, чтобы помочь с ужином, который мы хотели доставить в приют как можно раньше. – Объяснила Никола. – Сегодня мы ели там, вместе со взрослыми жрецами.
Перед суровой зимой количество детей в приюте увеличилось. Никола провела много времени в приюте и слышала о новых детях от Вильмы и Делии, а также помогала готовить для них.
– Там что-нибудь изменилось? – спросила я. – Серые жрецы ведут себя так же, как и всегда?
– Теперь, когда вы упомянули об этом, один из слуг брата Эгмонта пришел в приют, что бывает очень редко. Он хотел поговорить с Вильмой о своем господине, который хотел взять нового служителя.
Желание Эгмонта взять нового серого жреца мгновенно подтолкнуло меня к очевидному выводу:
– Он снова оплодотворил одну из своих служанок?
Я не могла сказать ничего хорошего об Эгмонте, синем жреце, который однажды разгромил книжную комнату и отправил свою служанку Лили в приют после того, как она забеременела, в то время, как я спала в юреве. Николь, должно быть, заметила мой резкий тон и поспешно поправила меня.
– Нет, моя госпожа. Он хотел взять нового серого жреца, который сможет заниматься бумажной работой, потому что Лорд Хартмут, ставший Главным жрецом, обещал, что у синих жрецов теперь будет в два раза больше работы, чем раньше.
К моему облегчению, дело было не в его похоти, которая привела бы к очередной беременности. На самом деле, казалось, он серьезно отнесся к своей новой работе. Возможно, я была слишком предвзята к нему из-за того горя, что пережила Лили.
– В настоящее время мы не уверены, нужно ли нам докладывать об этом действующему Главному жрецу или новому, – продолжила Никола. Они оба делили между собой работу, чтобы плавно закончить процесс передачи обязанностей, так что я понимала возникшее затруднение. Но я была уверена, что с этим вопросом может разобраться любой из них.
– Хартмут и так не уважает Эгмонта из-за моей неприязни к нему, – ответила я, что его одержимость моей святостью просто не имела границ. – Эгмонт наверняка получит более благоприятный для себя ответ, если обратится к действующему Главному жрецу.
– Поняла. Я сообщу слуге брата Эгмонта. Лорд Хартмут склонен к преувеличениям, но он редко допускает ошибки, поэтому его трудно одергивать, – хихикая сказала она.
– Как дела у Гила и Фрица?
– Они оба торопились и обедали с серыми жрецами. Есть работа в типографии, с которой нужно закончить до зимнего общения, поэтому все в мастерской сейчас сильно загружены.
Это был тот самый момент, когда определялось, сколько новых книг мы сможем принести в Королевскую академию. И мои слуги предпочли сэкономить время и поесть в приюте, чем подниматься в покои Верховного епископа и есть там.
– Фран будет протестовать, если до него дойдут слухи о подобном, поэтому, пожалуйста, держите это в секрете, – попросила она. По видимому, для Франа было нормально наказывать их и говорить, что они должны есть в покоях своей леди и вести себя надлежащим образом, а не экономить время и нарушать правила. Но когда она это сказала, атмосфера вокруг словно похолодела.
– Я тебя слышу, Никола, – раздался ледяной голос.
– Ип!
Мы с Николой чуть из кожи вон не выпрыгнули. Мы обернулись и увидели Франа, который стоял с коробкой в руках и холодной улыбкой на губах. А рядом с ним стоял Дамуэль, который прикрывал рот рукой и боролся с желанием рассмеяться.
– Боги, стоит мне только отвести взгляд, и все сразу идет не так… – сказал Фран. – Будьте осторожны, леди Розмайн, неряшливое поведение леди вскоре начинает влиять на тех, кто ей служит.
Он намекал, что нынешняя ситуация была полностью моей виной, поскольку мои слуги начали отдавать предпочтение работе над правилами приличия, так же как и я, когда отдавала предпочтение чтению, а не следованию правилам. Для меня, если честно, это стало новостью.
Никола открыла для меня дверь, и я вошла в свои покои, все еще чувствуя себя неловко. Однако, как только я оказалась внутри, в нос ударил ощутимый аромат. Я инстинктивно остановилась и огляделась, но не увидела ничего, чтобы могло объяснить этот запах. И вскоре сладость исчезла из воздуха.
– Что-то случилось, леди Розмайн?
– Нет, нет… Это, должно быть, мне просто показалось.
Я повернулась к слугам и попросила Николь и Монику помочь мне переодеться, а затем разрешила тем, кто сопровождал мне при походе в ресторан, так же удалиться, чтобы переодеться в одежды серых жрецов. Пока они ходили, я пила чай, поданный мне Моникой и осматривала комнату. Было странное ощущение, что что-то не так. Я не могла сказать, что именно, но что-то не давало мне покоя.
Это чувство напомнило мне о тех временах, когда я была Урано, моя мама как то раз зашла в мою комнату и взяла второй том из совершенно неорганизованной кучи. Если бы она забрала все книги, то я бы сразу заметила, но такое незначительное изменение даже не привлекло моего внимания. Я застыла в подвешенном состоянии, чувствуя что что-то не так, но не в силах указать на проблему.
Что это может быть…?
Я продолжала потягивать чай, не в силах справиться с крутящим меня изнутри дискомфортом. Достаточно скоро Фран вернулся назад, уже одетый в серую мантию жреца. Он сразу же позвал Николу и спросил.
– Кто нибудь входил в мою комнату, пока меня не было?
Никола отреагировала на его вопрос с выражением полного замешательства на лице.
– Я так не думаю. Тебя не было, и мне не было смысла входить в твою комнату. Даже если бы такая причина существовала, я не вошла бы в мужскую комнату. Я бы попросила Гила или Фрица пойти вместо меня.
– Я понимаю. Да.
Я заметила, что Фран выглядел встревоженным после ее ответа и решила поговорить с ним, чувствуя, что возможно, он разделяет мое беспокойство.
– Фран, что-то не так?
– Я уверен, что почувствовал запах женских духов в своей комнате.
– Я тоже почувствовала слабую сладость при входе. Что-то не так, и вполне возможно, что кто-то был здесь, пока меня не было. Я посоветуюсь с Главным жрецом по этому вопросу, и мы проведем осмотр и подтвердим, что все на месте.
– Понял.
Фран пошел за ключом, Зам ушел, чтобы сообщить о моих подозрениях Фердинанду, а Дамуэль немедленно послал ордонанс, чтобы вызвать моих рыцарей-стражей, которые вернулись в замок, после нашей трапезы в итальянском ресторане. Внезапно мои покои Верховного епископа стали очень многолюдными.
***
– Ты говоришь, что кто-то мог проникнуть в твои покои? – нахмурившись, спросил меня Фердинанд.
– Я провела быструю проверку, и вроде бы ничего не пропало, и все на месте, но… что-то не так. Меня не отпускает это чувство с тех самых пор, как мы вернулись.
Фердинанд на мгновение задумался, и в это время прибыли мои чиновники и рыцари-стражи, которых вызвал Дамуэль.
– Леди Розмайн, – тихим голосом обратилась ко мне Моника, которая подошла, пока я рассказывала о случившемся Фердинанду. – Вильма требует срочной встречи.
– Возможно, это из-за того караульного, которого ты сочла странным, – высказался Фердинанд. – Мы должны это услышать. Впусти ее немедленно.
Я кивнула, позволяя позвать Вильму. Глаза молодой женщины распахнулись, как только она прошла в покои, она застыла при виде стольких мужчин. Я думала, что с ней все будет в порядке, учитывая, как часто она в последнее время посещала покои Верховного Епископа, но ее страх видимо сильно зависел от количества мужчин в ее окружении и от того, кто это был.
– Сюда, Вильма, – позвала я, указывая ей на место, где в основном собрались женщины. – Должно быть, тебе было нужно срочно прийти ко мне, если ты не могла доложить об этом вечером, вместе с основным отчетом.
Она опустилась на колени перед моим стулом, белая как полотно. Ее взгляд метался между Фердинандом и мной.
– Все серые жрецы, которые охраняли ворота сегодня днем, исчезли. Следующая группа, которая прибыла, чтобы сменить их, обнаружила, что там никого нет.
Обычно у ворот, ведущих в нижний город, всегда стояло четыре человека, и когда проезжали кареты, держащие путь к дворянской части храма, они должны были сначала доложить, к кому они прибыли и по какому вопросу. После двое серых жрецов открывали ворота, один шел в дворянскую часть храма, чтобы сообщить о визите, а последний оставался у ворот с гостем. Это было правилом, чтобы хотя бы один жрец продолжал охранять ворота.
– Это произошло впервые. Кроме того, по словам серых жрецов, которые прибыли после обеда для смены караула, ворота не были закрыты должным образом, – продолжила Вильма. – Точнее они не были закрыты так, как обычно.
– Проще говоря, приезжали гости на карете в то время, когда мы отсутствовали? – уточнила я.
– И при том тайно, – добавил Фердинанд.
– Что же тут тайного? – с раздраженным вздохом сказала я. – Они избавились от четырех серых жрецов. Мы бы неизбежно это заметили.
Фердинанд покачал головой.
– До того, как ты стала директором приюта, серые жрецы из приюта не могли говорить с синими жрецами. В прошлом подобное действие не имело бы никаких последствий.
Раньше серые жрецы были в таком положении, что они не могли первыми начать разговор, не зависимо от того, какие подозрения тревожили их. Сегодняшние нарушители были достаточно опытны, чтобы заметить наш отъезд и быстро выполнить свою работу. Они использовали проверенные методы и сделали так, чтобы мы не могли определить, что именно пропало, даже если и знаем, что что-то не так. Если верить Фердинанду, то раньше подобный подлог в храме могли и не обнаружить.
– Ты сказала, что чувствуешь лишь легкий дискомфорт, – сказал Фердинанд. – Если бы не отчет Вильмы, он бы исчез из твоей головы через пару дней. Такие незначительные проблемы редко получают какие-то подтверждения.
Он был прав — это было просто неприятное ощущение, которое я бы с легкостью отбросила, как плод своего воображения. Достаточно одной ночи, и уверена, к утру от этого чувства ничего бы не осталось.
Фердинанд глубоко нахмурился, его брови почти сошлись на переносице, и он снова начал постукивать пальцем по виску.
– Я предполагаю, что нашим преступником был дворянин, который заставил исчезнуть наших серых жрецов, полагаясь на уже устоявшееся мнение, что никто и глазом не моргнет на подобное.
Холод пробежался по моей спине, когда я вспомнила, как Фердинанд “избавлялся от улик”, имея дело с помощниками Безеванста. Неужели этих четырех жрецов постигла та же участь?
Если бы преступники были сейчас прямо передо мной, я бы не смогла контролировать свой гнев.
– Они должны быть связаны с синим жрецом из храма, но не с тем, кто знает о том, что ответственный за приют ежедневно отчитывается перед тобой, – сказал Фердинанд. – Было бы разумно узнать, какие синие жрецы принимали посетителей и не видел ли кто-нибудь, чтобы какие то кареты въезжали на территорию храма. Преступник, вероятно, считает, что за счет своей уловки выйграл себе достаточно времени.
Я встала и повернулась к Дамуэлю и Ангелике. Я не собиралась оставлять виновных безнаказанными.
– Дамуэль, Ангелика, разделитесь и сообщите солдатам, которые охраняют ворота нижнего города. Скажите им, что я ищу преступника, проникшего в мои покои, и поэтому я хочу знать, какие кареты видели сегодня. Хотя нет, лучше пусть они принесут мне все записи о въездах и выездах экипажей в город и из города. Я ожидаю, что командир Гюнтер с северных ворот, сразу пойдет вам навстречу. Сейчас это соревнование на время. Вы должны спешить.
– Да, миледи!
Дамуэль и Ангелика выбежали из покоев без малейших колебаний.
Я снова обратила внимание на Вильму, которая все еще стояла на коленях.
– Я невероятно благодарна тебе за твой отчет, – сказала я. – Сообщи Гилу, что у нас был лазутчик. Пусть он свяжется с торговой гильдией и компаниями Отмар, Гилберта и Плантен. Я хочу, чтобы он спросил у них, не видели ли они какие нибудь кареты, которые могли бы принадлежать дворянам. В частности, офис компании Отмар находится близко к храму, поэтому есть шанс, что они что-нибудь видели.
Вильма кивнула, получив мой приказ и встала.
– Кроме того, задавайте подобные вопросы всем жителям приюта, – продолжила я. – Видели ли они какие то экипажи, пока убирались или набирали воду? Видели ли они каких нибудь серых жрецов, которые направлялись в Дворянскую часть храма, чтобы сообщить кому-то о посетителе? Слышали ли что-то, что может пролить свет на эту ситуацию? Наша цель состоит в том, чтобы как можно точнее определить время, когда это случилось. Поможет любая информация.
– Леди Розмайн, я тоже пойду в приют, – сказала Филина, шагая вперед и прижимая к груди писчие принадлежности. – Вильме будет сложно задавать такие вопросы всем вокруг, да и подобная работа — это обязанность чиновников, – ее травянисто-зеленые глаза были полны сосредоточенности на поставленной задаче, но в то же время я чувствовала в ее взгляде и беспокойство. Скорее всего, ее побочной целью было убедиться, что Конрад жив и здоров.
– Хорошо, Филина. Пожалуйста, убедись, что Дирк и Конрад не напуганы.
– Как пожелаете.
Филина не считала, что эта ситуация не имеет к ней никакого отношения. Был вполне реальный шанс, что с Конрадом может случиться тоже самое, что с теми жрецами-караульными. Она улыбнулась, немного натянуто, и ушла вместе с Вильмой. Родерик, обеспокоенный ее уходом, тоже потянулся за своими писчими принадлежностями.
– Леди Розмайн, я должен…
– Нет, Родерик. Ты никогда раньше не посещал приют, так что твое присутствие только напугает серых жрецов. Они больше привыкли видеть и общаться с Филиной. Оставь это ей.
Серые жрецы не могли рисковать и говорить без разрешения в присутствии дворянина, который намного выше их по статусу. В результате, они обычно хранили полное молчание, если не могли с полной уверенностью сказать, что человек позволяет им говорить и действительно готов выслушать то, что они хотят сказать. Присутствие Родерика совсем не помогло бы расследованию.
– А… – пробормотал Родерик, когда кровь отлила от его лица.
– Разве я не говорил тебе об этом? – сказал Хартмут, который тоже был готов идти. – Приют, мастерская, торговцы нижнего города… Это руки и ноги леди Розмайн, и если ты не ознакомишься с храмом во всей его полноте, то будешь бесполезен.
– Что ты собираешься делать?
Хартмут самоуверенно ухмыльнулся.
– Я мог бы также поговорить с теми, кто в приюте, потому что мои отношениями с ними доверительные, но есть другая работа, которую могу сделать только я. Как новый Главный жрец, я буду должен вызывать и допрашивать синих жрецов. Согласно правилам, только Главный жрец и Верховный епископ имеют право проводить допросы других синих жрецов.
Это действительно было так. К тому же синие жрецы всегда приходили на такие вызовы очень неспешно, а потом долго говорили. Хартмут, чьи способности к научной работе были впечатляющими даже среди других высших дворян, был идеальным человеком для того, чтобы иметь с ними дело.
– Я рассчитываю на тебя, Хартмут, – сказала я.
– Я не подведу вас. Лорд Фердинанд, я доверяю леди Розмайн вам, так как до сих пор не знаю, насколько велико ее влияние в нижнем городе.
– Фердинанд поморщился.
– Кажется, мне навязали самую хлопотную из всех возможных обязанностей, но хорошо. Ты можешь использовать мои покои и слуг по своему усмотрению.
– Это большая честь для меня. Пойдем, Лотар, – Хартмут позвал одного из слуг, которых Фердинанд привел с собой и быстрым шагом покинул комнату.
– Фран, давай тщательно осмотрим эти покои, чтобы понять, что изменилось, – сказала я. – У нашего нарушителя была цель, которую он отчаянно пытался достичь даже ценой жизни нескольких серых жрецов. У нас есть основания полагать, что этот же человек проник и в твою комнату, так? Что-нибудь пропало или было сдвинуто?
– Я не могу представить, что в моей комнате было что-то такое, что дворяне хотели бы…
Зам поднял руку, обрывая Франа.
– Возможно они искали ящик, где ты хранишь ключи. Это едва ли не единственная ценная вещь, которой ты владеешь, как старший служитель леди Розмайн. Другими словами, разумно предположить, что они искали что-то, что обычно хранится под замком.
– Мы уже проверили один раз, леди Розмайн, но мы еще раз перепроверим все места, где нужны ключи, – объявила Моника, а затем бросила на Франа взгляд. Он сразу же ушел в свою комнату и через пару минут вернулся с ящиком для ключей, о котором шла речь.
Я была полна решимости найти виновного, и с этой мыслью я встала, чтобы еще раз проверить книжные полки. Однако, прежде, чем я успела дойти до них, Фердинанд остановил меня.
– Оставь поиск того, что можно увидеть глазами своим слугам, – сказал он. – Вместо этого, тебе следует искать то, что увидеть нельзя.
– Что это? – спросила я, удивленно хлопая глазами.
Фердинанд махнул рукой.
– Я хочу сказать, что если наш предположительный незванный гость — дворянин, то он мог установить опасные магические инструменты вместо того, чтобы пытаться что-то украсть. Простой осмотр не обнаружил ничего нового или отсутствующего.
– Гм, Фердинанд… как я могу искать магические инструменты?
– Распространи свою ману по комнате, словно очень, очень тонкую паутину. Ты сможешь обнаружить посторонние предметы, такие как магические инструменты, которые наполнены чужой маной или что-то, на чем будут следы чужой маны. Этот процесс схож с выделением чужой маны в ингредиентах.
Пример, который он выбрал мы обсуждали совсем недавно, поэтому я знала, что нужно делать.
– Есть некоторые магические инструменты, которые активируются сразу после того, как на них воздействует достаточное количество маны, – продолжил Фердинанд. – Ты должна распространять свою ману как можно тоньше. Попробуй представить, к примеру, что ты разбавляешь ее водой.
– Я впечатлен тем, что вы умеете таким образом использовать свою ману, лорд Фердинанд, – сказал Корнелиус, который вместе с остальными вассалами с трепетом слушал нас. – Обычно у людей нет необходимости так тщательно исследовать пространство на наличие чужих магических инструментов.
Фердинанд встретил его замечание холодным взглядом, после все же ответил.
– Было время, когда мне нужно было регулярно проводить такие проверки, – сразу было понятно, о каком времени он говорит. И я не смогла сдержать сочувственного вздоха.
– А теперь, если бы все мои вассалы встали у стены… – попросила я. Их мана, что очевидно, будет казаться мне чужой, поэтому лучше всего, если они все встанут в одном месте и не будут мешать. Как только это было сделано, я глубоко вздохнула, а после начала распространять свою ману, стараясь делать это как можно тоньше. Я попыталась представить, словно разбавляю ее водой, как и было велено и начала свои поиски с пола.
Я чувствовала чужую ману от своих вассалов у стены, а также от Экхарта и Юстокса, которые стояли за спиной Фердинанда. Даже с таким тонким слоем маны, я могла ощутить сопротивление идущее от них. Как ни странно, но я почти не чувствовала отторжения со стороны Фердинанда, который стоял прямо передо мной. Может быть, я просто привыкла к его мане, благодаря всем тем магическим инструментам, которые носила на себе.
На полу ничего не реагировало на мою тонкую мана-паутинку, поэтому я начала медленно поднимать ее вверх. В конце концов я уловила какое-то сопротивление, которое исходило не от Фердинанда или моих вассалов. Я посмотрела на источник и медленно приблизилась к нему.
– Леди Розмайн? – окликнул меня Фран.
Я смотрела на его ящик для хранения ключей. Сопротивление шло откуда-то из числа множества ключей внутри. Хотя было и кое-что еще. Я посмотрела на алтарь и крепко поджала губы.
– Главный жрец… я кое-что нашла.
– Скажи мне, где, – приказал Фердинанд, доставая и надевая кожаную перчатку, которая блокировала ману.
– Это Писание и ключ — не мои.
Трудно было сказать, что изменилось, вещи выглядели точно такими же, какими я их помнила, но они были зарегистрированы на чужую ману. И Писание стоит на полке ровно, а ключ наоборот лежит небрежно. Общим было их сопротивление моей мане.
– Писание и ключ? – переспросил Фердинанд. – Зачем их брать?
– Я не знаю цели, но точно могу узнать свое.
Кто бы это не сделал, он заплатит.
