Мой кабинет был наполнен скрипом ручек и приглушенным бормотанием моих последователей, которые проверяли работу друг друга.
— Ауб Эренфест, не могли бы вы подписать это?
Я принял документ из рук служащего, просмотрел его и вздохнул. Все шло как обычно, но без помощи Фердинанда мне пришлось делать больше работы, чем когда либо раньше. В кабинете было душно, и то, что все последователи постоянно сверлили меня взглядом, стоило мне попытаться отдохнуть, совсем не помогало расслабиться. Теперь я почти всегда был под бдительным присмотром.
— Если бы вы проверили это, ауб Эренфест… — сказал другой служащий, вошедший в комнату. Он протянул мне петицию от гиба.
— О, отдайте это…
Я запнулся, вспомнив, что Фердинанда больше нет, и я не могу теперь рассчитывать на его помощь. Он уехал несколько дней назад, но моя привычка делегировать свою работу другим никуда не делась. В прошлом подобные запросы от гибов и другие менее важные просьбы направлялись прямо к Фердинанду.
А что делать теперь?
В петициях от гибов часто были важные просьбы, решения по которым мог принимать только герцог, но так же там было и много мелких прошений, которые было достаточно просто прочесть. Мне нужен кто-то, кто мог бы взять на себя мелкие запросы и разобраться с ними.
Для Фердинанда также было обычным делом помогать мне в моей работе герцога. Я был согласен делать все это сам, так как это было моей обязанностью с самого начала, но нужно было что-то делать с дополнительной работой герцога, которую он раньше брал на себя. Его переезд в Аренсбах оставил после себя огромную дыру, которую нам еще только предстоит заполнить.
Бонифаций был достаточно пожилым, чтобы уйти на покой, но даже так он сейчас помогал нам с обучением кандидатов в аубы. Я предполагал, что ему просто нужен предлог, чтобы проводить больше времени со своей внучкой Розмайн, но у Эренфеста было так мало взрослых членов герцогской семьи, что его помощь в работе была просто необходима.
— Господина Бонифация сейчас нет, — ответил ошеломленный служащий. — Он на тренировочном полигоне. Похоже, он собирается обучать рыцарей-учеников, пока госпожа Розмайн не отправится в дворянскую академию.
Бонифаций получал неисчислимые похвалы от Розмайн за улучшение взаимодействия учеников в прошлогодних играх в диттер, и теперь он был зациклен на том, чтобы получить еще больше комплиментов после следующего турнира.
— Наш план состоял в том, чтобы в этом году на время нашего присутствия на состязании герцогств, оставить работу в герцогстве господину Фердинанду, — продолжил служащий. — Это было бы честной сделкой, позволяющей всем сторонам остаться довольными. Но сейчас нет никого, кто сможет остановить бесчеловечные тренировки господина Бонифация, пока командир рыцарей и остальные заняты на собраниях. Вы можете остановить его, ауб Эренфест?
Я знал, как сильно Бонифаций хотел пойти на состязание герцогств с Розмайн, и меньше всего мне хотелось идти на тренировочную площадку, пока он вымещает свое разочарование на рыцарях. Так же служащий упомянул командира рыцаря и других, которые заняты на «собраниях». Бонифаций, несомненно, хорошо отвлекал внимание рыцарей, чтобы скрыть информацию о чистке.
Никакая осторожность не будет чрезмерной.
Чистка в рядах дворян так же входила в число бесчисленных обязаностей Фердинанада в Эренфесте, поскольку он имел меньше всего связей с бывшей фракцией Вероники, и, следовательно, лучше всего подходил для того, чтобы скрыть что-то от них. После его отъезда главным был назначен Карстед, но ему было чертовски трудно держать все в секрете.
Теперь, когда Фердинанда не было, во всех рутинных делах, то тут, то там встречались дыры, которые им еще только предстояло заполнить. И каждый раз, когда я натыкался на новую, я понимал, насколько велико было влияние моего младшего сводного брата.
— Если мы не можем делегировать эту часть господину Бонифацию, то что нам с этим делать? — спросил служащий.
— Думаю, я передам это Вильфриду, — сказал я, а после послал ордоннанц своему сыну, будущему герцогу. Я сообщил, что хочу доверить ему новую работу, и он с радостью прибежал.
— Прости, что отвлекаю тебя от занятий, — извинился я, когда Вильфрид вбежал в кабинет.
— Все в порядке, отец. Я закончил свою подготовку к теоретическим занятиям в академии, а все, что связано с печатным делом, можно доверить Шарлотте, — ответил он, явно взволнованный тем, что ему доверили новую работу. — Мои обязанности, как будущего герцога, гораздо важнее.
Мне пришлось сдержать свое желание улыбнутся. Этот мальчишка действительно такой же, как и я. Я вспомнил, как отец доверял мне свою работу, и как сильно мне нравилось это чувство, что ко мне наконец относятся как к взрослому. Мне нравилось получать новые задания, но это было от того, что все новое всегда было крайне интересным и захватывающим. Как только чувство новизны проходило и работа становилась частью рутины, я сразу терял к ней интерес.
В любом случае, сейчас у него хорошая мотивация.
Вильфрид тоже быстро терял интерес, поэтому план состоял в том, чтобы каждый раз, когда я буду замечать что задание начинает вызывать скуку, давать ему что-то новое. Ему было еще рановато заниматься такой работой, но я надеялся, что исполнение обязанностей герцога пойдет на пользу его обучению.
К тому же, никогда не знаешь, когда придет твой черед подниматься по высокой лестнице…
Я унаследовал роль ауба Эренфеста гораздо раньше, чем ожидалось, и на моем первом собрании герцогов не было ни одного герцога моложе меня. Обычный процесс передачи обязанностей тогда еще не был завершен, поэтому Бонифацию было нужно поддерживать меня, обучая всему необходимому.
Но что произойдет, если я умру в том же возрасте, что и отец?
Бонифаций был уже довольно стар, и он мог умереть в любой день, поэтому первоначальный план заключался в том, чтобы Фердинанд взял на себя роль поддержки, в случае моей неожиданной кончины. Но этот вариант больше не применим. Сможет ли Флоренция самостоятельно передать все наши обязаности Вильфриду и Розмайн? Она отлично справлялась с обязанностями первой жены, но никак не касалась работы герцога. У моей жены и так было достаточно проблем. Принимая во внимание долгосрочную перспективу, казалось мудрым дать Вильфриду как можно более широкий обзор того, что в один прекрасный день он будет должен делать самостоятельно.
— Отец, что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Мы получили петиции от гибов. Пригласи своих служащих, чтобы они подготовили ответы, — сказал я, протягивая ему нужные документы. Его последователи сопровождают его, и они, вероятно, не позволят ему отправить какие то невежливые или ошибочные ответы.
С довольной улыбкой приняв документы, Вильфрид вышел из моего кабинета вместе со своими сопровождающими.
Фердинанд никогда так не улыбался, когда я давал ему новую работу. В нем не было ни капли милого.
Мой сводный брат, который был на пять лет меня младше, даже в самом юном возрасте умел скрывать свои эмоции. Я прикрыл глаза, вспоминая нашу первую встречу…
***
Отец объявил, что скоро у меня появится младший брат. Мать, похоже, не слишком была рада этой новости, но у меня были только сестры, и все они были старше меня, поэтому я был на седьмом небе от счастья. В моей голове пронеслись мысли о том, чтобы я мог делать, как старший брат, и в своем волнении, я попросил Карстеда и Рихарду подать мне пару идей.
— Если ты будешь так себя вести, он может вообще не уважать тебя, — предупредила Рихарда, поэтому я изо всех старался быть хорошим старшим братом. Я решил, что не буду похожим на Георгину, которая жестоко обращалась со мной и моей сестрой, а вместо этого я буду хорошо заботиться о своем младшем брате.
— Сильвестр, это Фердинанд, — сказал отец, представляя мне моего нового сводного брата. — Он будет жить с вами в северном здании, и однажды он будет твоей опорой. Поладьте.
У мальчика передо мной были светло-голубые волосы, подстриженные до плеч и по-женски нежные черты лица. На самом деле он был так красив, что я мог бы принять его за девочку, будь на нем другая одежда.
Фердинанд ответил приветствием, которому его недавно научили, но на его лице не было ни оттенка улыбки. Он нервничает, подумал я, поэтому решил показать ему все, чтобы он начал чувствовать себя более непринужденно.
Только потом я понял, что его стоическое выражение лица было признаком опаски, а не беспокойства.
— Господин Сильвестр звучит слишком формально, — сказал я. — Теперь мы братья, поэтому зови меня просто «брат».
— И отрасти волосы, — продолжал я ставить условия. — Тогда мы будем похожи.
— Я буду помогать тебе с учебой. Как на счет игры на фешпиле?
Медленно, но верно Фердинанд начал казаться мне все менее напряженным… но мать никогда не переставала полностью игнорировать его существование. Я не понимал, почему она отказывалась даже пытаться проводить с ним время.
Интересно, сколько времени прошло, прежде чем я понял, что она пыталась даже избавиться от него? Сколько мне потребовалось, чтобы понять, что за спинами моей и отца она делала с ним все эти ужасные вещи?
Рихарда и Карстед не раз спасали Фердинанда после того, как правда наконец всплыла. Мы с отцом также сказали матери остановиться, но это заставило ее стать еще более упрямой. А ее жестокость стала еще более жестокой.
— Зачем ты это делаешь, мама?! — однажды спросил ее я.
— Этот ребенок представляет для тебя угрозу, — ответила она. — Он должен быть устранен как можно раньше. Ты единственный кандидат в аубы мужского пола, который нам нужен, Сильвестр.
Она отказывалась слушать, поэтому мы с отцом, в конце концов решили сделать все, что в наших силах, чтобы держать ее и Фердинанда как можно дальше друг от друга.
Когда Фердинанд поступил на третий курс академии, ситуация изменилась. Не смотря на то, что он получал самые высокие оценки во время учебы, он попросил разрешения остаться в общежитии и после зимы, чтобы пройти обучение по курсам рыцаря и служащего. Мать была против, так как это потребовало бы от нас не только оставить общежитие открытым, но и обеспечить его всем необходимым персоналом, для проживания Фердинанда и его последователей.
Мать продолжала протестовать, но отец удовлетворил желание Фердинанда. Его величайшим приоритетом было держать их подальше друг от друга. Таким образом Фердинанд начал проводить большую часть каждого года в дворянской академии, возвращаясь в Эренфест только тогда, когда отец вызывал его.
После этого я стал видеть его намного реже, но в те несколько раз, когда мы встречались, он всегда казался мне полным жизни. Я просто был рад, что все наконец наладилось.
Я полагал, что Фердинанд в безопасности во время обучения в дворянской академии, и что я должен приглядывать за матерью только в те моменты, когда он возвращается в Эренфест. Мне и в голову не приходило, что он может страдать в общежитии, а на главу общежития могут давить, чтобы усложнять ему жизнь.
Чем ближе была моя свадьба с Флоренцией, тем меньше я обращал внимание на вражду моего брата и матери. А когда я женился, мое внимание переключилось на то, чтобы держать мать подальше от моей семейной жизни.
Только первые несколько лет моего брака прошли словно в розовом тумане. Мы предполагали, что плохое здоровье отца связано с обычной болезнью, и скоро ему станет лучше. Но время шло, а он только слабел. И по мере того, как ему становилось хуже, на меня наваливалось все больше работы. Мои руки оказались связаны прежде, чем я успел это даже осознать.
Я не думал, что было что-то необычное в том, что Фердинанд помогал мне с моей работой в те редкие дни, когда он возвращался в Эренфест. Каждый год он был первым на курсе. Шли разговоры о его женитьбе на ком-то из великого герцогства Дункельфельгер. И он проводил все свое время, погруженный в магические исследования. Насколько мне известно, он получал удовольствие делая все, что хотел.
Все перевернулось с ног на голову, когда умер отец. Помолвка Фердинанда сорвалась, хотя тогда я не знал об этом, и одержимость матери идеей его устранения стала почти сумасшедшей. Я волновался, но не только за Фердинанда.
Он был достаточно талантлив, чтобы постоянно быть первым. Ему нужно было только дать ей отпор, и тогда мою мать ждал бы бесславный конец.
Но я не хотел рисковать потерять никого из них.
Я заботился о Фердинанде и потому, что он был моим братом, и потому, что я пообещал отцу, что буду защищать Эренфест вместе с ним. Именно по этой причине, я предложил ему войти в храм. Избавиться от моей матери было невозможно. Отчасти потому, что она была моей родной матерью, а отчасти потому, что теперь, когда отца не стало, она стала моей самой сильной союзницей.
Моя мать потеряла собственную мать в молодом возрасте, а также своего старшего брата. У нее также были очень натянутые отношения с отцом, учитывая, что он куда больше заботился о своей жене из рода Лейзегангов, а не о ней. Мать одинаково поносила вторую жену моего отца, и своих сводных братьев и сестер, предпочитая общаться только со своим младшим братом, которого отправили в храм.
Большинство других дворян не удостоили бы моего дядю даже взглядом, но она искренне заботилась о нем, а так же обо мне и Вильфриде.
***
— С каждым днем твое выражение лица все более темное, Сильвестр, — озабоченно сказала Флоренция, когда я забрался в постель. Я смог почувствовать себя свободнее только после того, как отослал всех последователей.
Флоренция нежно погладила меня по лбу.
— Ты не думаешь, что господин Фердинанд был бы недоволен, если бы узнал, что ты все еще оплакиваешь его отъезд, — спросила она, ее глаза цвета индиго были полны беспокойства, когда она нежно погладила кончиками пальцев мое лицо. — Он ушел, чтобы защитить тебя и Эренфест, не так ли?
Чтобы защитить Эренфест, да?..
Мои глаза начало печь. Когда-то я думал, что благодаря обещанию, данному отцу, Фердинанд навсегда останется со мной. Я пытался дать ему место рядом с собой, таская его повсюду и полагаясь на него во всем.
Но, в конце концов, у меня не получалось так хорошо, как у Розмайн.
Я был рад, что Розмайн существует, и принять ее было гениальным ходом. Было здорово знать, что Фердинанду есть о ком заботиться в храме, и было чудесно видеть, как сильно он заботился о ней, не смотря на то, что он постоянно жаловался на то, какую боль она ему доставляет. Но больше всего меня порадовало, что Розмайн удалось достучаться до Фердинанда ее обычными способами. Если бы не она, я бы так и не узнал, что именно сделала мать, что скрывал Фердинанд под своей стальной маской, или что Вильфрид был действительно в опасном положении.
Это заставило меня вспомнить… Очевидно, Розмайн сейчас так же тяжело, как и мне.
Согласно отчету Рихарды, Розмайн сейчас казалась особенно усталой. Это не было большой новостью, ведь она доверяла Фердинанду больше, чем кому-либо другому в дворянском обществе. И он бесчисленное множество раз защищал ее. Наверное, сейчас она страдала даже больше, чем я.
Розмайн, должно быть, чувствует пустоту внутри.
Я был уверен, что, как и я, она чувствовала, что важная часть ее личности пропала. Я не мог защищать ее, как я не мог защищать своего младшего брата Фердинанда. На самом деле, в конечном итоге, именно он защищал меня. Именно об этом я сожалел больше всего.
— Теперь тебя нет, Фердинанд… и твой отъезд оставил нас такими опустошенными, — пробормотал я, пытаясь дать выход своему неуместному гневу.
Флоренция крепко обняла меня и нежно погладила по спине.
— Это еще не конец, дорогой. Ты должен стать достаточно сильным, чтобы сдерживать госпожу Георгину. Преврати свое разочарование в ману. А я буду здесь, рядом с тобой.
— Я сделаю это завтра… — сказал я, успокаиваясь в ее объятиях и засыпая.
