— Мама, это Юстокс. У меня есть срочные новости, и я должен попросить тебя вернуться сегодня домой в поместье.
Ордоннанц прибыл в то время, когда я была в замке, вместе с госпожой Эльвирой и госпожой Флоренцией перебирая подарки. Это сообщение лишь на мгновение поколебало мое спокойствие, но две женщины казались куда более встревоженными.
— О боги. Срочные новости… Что это может быть? — спросила госпожа Эльвира.
— Рихарда, Розмайн еще не вернулась из храма, — не стала молчать и госпожа Флоренция. — Я прошу тебя немедленно вернуться домой. Завтра ты тоже можешь взять выходной.
Я могла понять причины их обеспокоенности — когда я была занята на работе, Юстокс редко слал подобные ордоннанцы. Но ведь господин Фердинанд лично попросил меня помочь оценить подарки, которые будут отосланы в Аренсбах. Я не могла так просто отказаться от этого поручения.
— Я с благодарностью приму ваше дозволение и отправлюсь домой сегодня, но я вернусь завтра, чтобы продолжить работу. — сказала я. — все-таки мы говорим о Юстоксе. Я с трудом могу себе представить, что он позовет меня по какому-то значительному поводу.
— Это не правильно, Рихарда, — со странно резким блеском в глазах возразила Эльвира. — Я приказываю вам, как мать вашей госпожи. Дорожите временем, которое у вас осталось для общения с господином Юстоксом. Вы не знаете как долго еще сможете помогать ему, как мать.
Она выглядела такой эмоциональной, а прямой взгляд, которым она смотрела на меня, казалось пронзил мое сердце. Госпожа Эльвира так же отправляла своего сына в Аренсбах. И из-за резкого изменения планов у нас оставалась всего неделя на прощание с господином Фердинандом и нашими детьми.
— Рихарда, — более мягким тоном заговорила госпожа Флоренция. — Поскольку это дары от одного герцогства другому, то эту работу лучше взять на себя членам герцогской семьи, таким как я и Шарлотта. К сожалению, господин Фердинанд не просил моей помощи напрямую, но я бы посоветовала не придавать этому факту большого внимания. Иди и помоги Юстоксу.
Даже после их слов я не решалась отказаться от возложенных на меня обязанностей. Я посвятила своей работе всю свою жизнь.
Понимая мои противоречивые чувства, госпожа Флоренция нежно улыбнулась мне.
— Разве это не будет проблемой, если проблема Юстокса так и останется нерешенной и это негативно повлияет на график господина Фердинанда? Рихарда, Эльвира, вам обеим нужно завтра отдохнуть. Вы можете помочь своим сыновьям со сбором вещей, уборкой комнат и прочими мелочами. Обязательно проведите с ними время, как матери. Это приказ. Вам понятно?
Пусть выражение лица госпожи Флоренции было мягким, в ее глазах цвета индиго сверкала нерушимая воля, и мы не могли пойти против этой воли. К тому же важен был еще и тот факт, что я не могла пойти против приказа члена герцогской семьи, поэтому мои руки теперь были полностью связаны. Мы с госпожой Эльвирой преклонили колени перед первой женой ауба.
— Мы благодарим вас.
Мы часто видели своих детей и работали рядом с ними, когда выполняли свои обязанности последователей, но у нас было мало возможностей встречаться с ними как родителям со своими детьми. Сегодня, возможно, будет последний раз, когда у нас будет возможность собраться всей семьей.
***
— Прими мои извинения, мама. Кажется, я вернулся слишком поздно, — с ухмылкой, которая явно указывала на то, что на самом деле никаких срочных новостей нет, сказал Юстокс, после того как вернулся домой. Беспокойство госпожи Эльвиры и госпожи Флоренции заразило меня, а он лишь ухмылялся.
Я вздохнула, а после приподняла брови с недовольством глядя на него.
— Может быть, мы и семья, Юстокс, но мы оба взрослые работающие люди, поэтому твое сообщение было слишком внезапным! И оно пришло после четвертого колокола! Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты уведомлял о необходимости встречи до третьего колокола? Если ты делаешь это позже, то у меня просто не будет времени, чтобы приготовить нормальную встречу.
— Юная леди уехала в храм, занимаясь делами по передаче обязанностей главного священника, и в отличие от прошлого года, вам не нужно заниматься вышивкой. Разве у тебя есть какая-то еще работа?
— Я разбирала подарки, которые будут отправлены в Аренсбах, по приказу господина Фердинанда. И в любом случае, наличие или отсутствие у меня свободного времени не оправдывает твоей грубости. Не доставляй столько проблем слугам и поварам.
Обычно мы ужинали на рабочем месте, поэтому внезапная смена планов доставляла множество неудобств простым работникам нашего поместья. Как слуга, Юстокс должен был помнить, что одна из наших обязанностей — это создание комфортной рабочей среды для тех, кто работает с нами и на нас. Почему же тогда он постоянно забывает об этом и доставляет столько проблем другим?..
Юстокс с любопытством посмотрел на меня.
— Мама, я никогда не думал, что ты можешь говорить так долго. Насколько хватает твоего дыхания?
Этот глупый сын!
Я чувствовала одновременно смирение с тем, что мой сын никогда не изменится, и возмущение от того, что он не может усвоить такой простой урок. Поэтому единственное, что я смогла сделать, это прижать руки к голове и вздохнуть. Был ли он таким только рядом со мной или Юстокс так и не повзрослел не смотря на то, что его юность уже давно закончилась?
Не обращая внимание на то, что его поведение только что вызвало вспышку головной боли у его матери, Юстокс протянул мне магический инструмент поглощающий звук и сказал:
— Все сказанное дальше — секрет, — после он развернулся на каблуках и направился к своей комнате. — Как дела в замке? Я предполагаю, что наш внезапный отъезд должен был вызвать хаос.
— Верно. Теперь у нас на целый сезон меньше времени, которое можно было посвятить на передачу всех дел. Господин Сильвестр и высшие чины рыцарского ордена в настоящей панике, — ответила я. Эти внезапные изменения в графике серьезно повлияли на многие планы на зиму. — Как дела у юной леди в храме? Оттилия сообщила мне, что Хартмут в эти дни очень занят…
— Госпожа тревожится из-за потери своего опекуна, но тем не менее, она сохраняет твердость духа. Она готовит для него еду, которую он возьмет с собой в Аренсбах, занимается заказом украшения для волос в качестве подарка для госпожи Летиции… Кажется, что она погружается в дела для того, чтобы сбежать от своих печалей. Я беспокоюсь о том, как она будет справляться с ними после отъезда господина Фердинанда.
Вскоре мы дошли до комнаты Юстокса и вошли внутрь, закрывая за собой дверь. После я посмотрела на него и спросила.
— Итак, что за срочное дело у тебя было ко мне, что ты решил отвлечь меня от работы?
— Естественно, я хочу воспользоваться твоими превосходными навыками слуги. Помоги своему очаровательному сыну со сбором вещей. Я беру с собой много того, чего я не хотел бы показывать слугам нашего поместья.
С его стороны было слишком — называть себя очаровательным, но я понимала, что Юстоксу действительно нужна помощь. То, что он рассказал мне по пути подразумевало, что перед отъездом у него будет масса работы: он должен проверить еду и сладости, которые подготовит миледи, прибраться в покоях главного священника, помочь Лазафаму в поместье господина Фердинанда и передать все свои обязанности в замке. У него совершенно точно нет времени на то, чтобы заботиться еще и о собственных комнатах.
— Не говоря уже о том, что после того как из покоев главного священника заберут все вещи, и они будут доставлены в поместье господина Фердинанда, госпожа Розмайн вернется в замок, чтобы начать подготовку к зиме, — продолжил Юстокс. — Как ее главная слуга, ты не сможешь помочь мне в это время, не так ли? Поэтому я и попросил о помощи так спешно.
Похоже его график был куда более плотным, чем я думала раньше.
— Я не знаю, как мне относиться к использованию члена герцогской семьи в качестве перевозчика для вещей… но я могу понять сложившиеся обстоятельства, — высказала я свои мысли. — Тем не менее, собрать все твои вещи до седьмого колокола просто невозможно. Тебе повезло, что госпожа Флоренция дала мне немного больше свободного времени.
— Рад слышать. В противном случае я планировал использовать более прямолинейные методы для освобождения своего расписания.
— Юстокс! Неужели ты не понимаешь, что такие резкие смены планов доставляют беспокойство всем вокруг?
— Да, но сейчас трудно оценивать, кто из служащих замка и к какой информации имеет доступ.
Мне было нечего сказать против этих аргументов. Поскольку я была последователем госпожи Розмайн, я была посвящена в информацию, к которой имели доступ только самые высокие чины Эренфеста, но подобные вещи явно не предназначались для ушей слуг в нашем поместье.
— Я помогу тебе собраться, — сказала я. — Но я отказываюсь разбирать твою гору хлама.
— Да, я знаю. Я все равно не могу оставить это тебе, мама, потому что ты все выбросишь. А ведь каждая эта вещь — для меня крайне ценна…
В детстве у Юстокса появилась привычка собирать различные странные вещи, которые нельзя было назвать иначе, кроме как хламом. Что еще хуже, он отказывался выкидывать что-либо из этих «сокровищ». И это был тот каприз, который причинял большую головную боль мне и служанке, которая убиралась в его комнате. Я вспомнила правила, которые мы установили в качестве компромисса: Юстокс должен был хранить все свои «сокровища» в своей потайной комнате, и не жаловаться, если что-то из того, что он небрежно разбрасывает по полу в своих покоях, будет выброшено. Только после установления этих правил его комната стала похожей на комнату дворянина.
— В ближайшие несколько дней мне нужно будет упаковать зимнюю одежду и вещи первой необходимости, — сказал Юстокс. — Могу я оставить это на тебя, мама? Я планирую разрушить свою потайную комнату, поэтому мне нужно вынести все оттуда и какое-то место, куда это сложить.
Отмена регистрации тайной комнаты означала решимость никогда больше не возвращаться в эти покои. Моя дочь сделала тоже самое, когда покинула этот дом после своего замужества. Тогда я уже испытывала это чувство потери.
— Только не говори мне, что ты собираешься забрать все из своей потайной комнаты в Аренсбах… — сказал я.
— Конечно. Как только… там все наладится. До тех пор, я доверяю тебе присматривать за моими вещами.
Это был его окольный способ сказать, что он не знает, насколько на новом месте все будет плохо. Внезапно у меня в горле встал ком, а желудок сжало в сильном спазме.
Я наблюдала, как Юстокс скрылся в своей потайной комнате держа в руках несколько пустых коробок, а после я начала собирать одежду и различную мелочевку, которые лежали возле его стола. Ему был нужен только самый минимум для того, чтобы пережить зиму, поэтому это мало чем отличалось от сбора вещей для юной леди, когда она уезжает в дворянскую академию. Все те вещи, которые ему будут нужны весной и позже, можно будет доставить, когда начнет таять снег.
«Но все же это не тоже самое, что уезжать в дворянскую академию, — сказала я сама себе. — Ему нужно будет посещать мероприятия зимнего общения, а это значит, что ему нужно иметь при себе больше подходящей одежды».
Я отложила обычную одежду на несколько дней и что нибудь, что он сможет надеть в день отъезда, а после начала упаковывать зимние комплекты один за другим. Затем я начала складывать в коробки вещи, которыми он будет пользоваться каждый день. Канцелярские принадлежности, такие как перья для письма и тому подобное, естественно, должно быть размещено сверху, потому что потребность в них будет возникать чаще всего. Именно из-за того, что он не хотел, чтобы слуги поместья прикасались к его документам и прочим вещам, он попросил меня о помощи.
Сохранение секретности сейчас, когда мы должны быть крайне осторожны с информацией, особенно важно.
Недавнее проникновение в храм и похищение писания нашего герцогства были еще свежи в моей памяти. Выяснилось, что преступление совершила виконтесса Дальдольф, но все высшие чины Эренфеста подозревали, что за ней стоит госпожа Георгина. Со стороны могло показаться, что именно господин Фердинанд раз за разом разрушал ее планы, поэтому Георгина оказалась поставлена в такую ситуацию, где у нее не было выбора, кроме как содействовать тому, чтобы его вызвали в Аренсбах как можно скорее.
Почему, о, почему все должно было закончиться именно так?
Я не могла не вспомнить дни, когда служила юной госпоже Георгине, и то, как она играла с моими Гудрун и Юстоксом. Ее мать родила двух девочек подряд, что поставило под угрозу ее положение первой жены, и каждый новый день госпожи Вероники был наполнен тревогой. Именно тогда госпожа Георгина поклялась стать следующим аубом ради своей матери. Даже сейчас я считала это амбициозным и очень чистосердечным решением. Но затем госпожа Вероника родила еще одного ребенка — мальчика, которым она сразу же стала одержима. Она одаривала маленького господина Сильвестра всей своей любовью, а когда стало ясно, что его здоровье не очень крепкое, она начала лично присматривать за ним, поручив другим приглядывать за делами, в том числе и зимней игровой комнатой.
Госпожа Вероника была совсем маленькой, когда потеряла и мать, и брата. Она считала, что это Лейзеганги отравили их, поэтому, когда ее долгожданный сын наконец родился, она очень боялась потерять его. Именно по этой причине она выбрала меня, чтобы присматривать за ним. Мой опыт служения госпоже Веронике, воспитания господина Карстеда и служба главной слугой госпожи Георгины сделало меня самым подходящим кандидатом на эту роль.
Не могу себе представить, что почувствовала госпожа Георгина, когда у нее внезапно забрали ее главную слугу.
Как у члена одной из боковых ветвей герцогской семьи, у меня не было постоянного господина или госпожи, я всегда была верна правящему герцогу, будь то нынешний ауб, его отец или отец его отца. Я получала приказ и служила тому, кому из членов герцогской семьи больше всего была нужна моя служба. Но, может быть, в том единственном случае, мне нужно было высказать больше сопротивления.
— Мама, что-то не так? — раздался голос Юстокса. Он только что вышел из своей потайной комнаты с коробкой в руках.
Я медленно покачала головой.
— Я просто думаю, что мне не стоило оставлять службу госпоже Георгине много лет назад…
— Ты все еще жалеешь об этом? — прямо спросил меня Юстокс. — Это была не твоя вина, мама. Это твоя обязанность — служить тем, на кого укажет ауб. Вина лежит на госпоже Веронике, которая нуждалась в твоих услугах, и на предыдущем герцоге, который выполнил просьбу своей жены.
Я не могла не одарить его кривой улыбкой.
— Именно из-за профессионализма я думала, что ты отлично подходишь для того, чтобы служить аубу Эренфеста… Ты определенно не следовал тому, чему я учила тебя в детстве.
Вынужденная покинуть службу госпоже Георгине, я поручила своим детям присматривать за ней вместо меня. Гудрун согласилась и в итоге стала последовательницей госпожи Георгины, но Юстокс отказался, и даже пошел обучаться на направление слуги, чтобы не пойти к ней на службу. После того, как герцог приказал Юстоксу служить господину Фердинанду, для моего сына возникла новая возможность. Я радовалась мысли, что он выполнил приказ ауба, и заботится о тех, кто нуждается в последователях… но потом он отдал свое имя господину Фердинанду.
— Если бы я отказалась, как ты, и продолжила служить госпоже Георгине, возможно, мы бы не оказались в такой ситуации, как сейчас, — сказала я. — Госпожа Георгина и господин Сильвестр могли бы работать сообща ради Эренфеста и вести его в светлое будущее.
— Хм? Такое решение подвергло бы господина Фердинанда еще более тяжелому положению, чем то в котором он находился тогда. Госпожа Вероника и госпожа Георгина схожи в том, насколько яростно они действуют против тех, кто им не нравится. Я даже не хочу представлять, что могло бы случиться, если бы они обе нацелились на него одновременно, — возразил Юстокс, в клочья разрывая мои оптимистичные фантазии. — Думать о чем-то столь нереальном, это не очень похоже на тебя, мама. В любом случае, кого волнует, что чувствует госпожа Георгина?
Я посмотрела на него.
— Юстокс, тебе нужно быть более…
— Боги… Мама, тебе конечно очень тяжело, ведь ты часто меняешь тех, кому служишь. Но при этом ты должна быть внимательной к тем, кому служила раньше, — он вынес из своей потайной комнаты еще одну коробку и поставил ее в углу. — Даже сейчас у госпожи Георгины достаточно союзников, чтобы спокойно угрожать положению ауба Эренфеста. Я вижу это даже сейчас, она замышляет падение господина Сильвестра с возбужденным блеском в глазах, совсем как в те дни, когда мы были моложе.
И снова мне напомнили, что точка зрения Юстокса сильно отличается от моей. Он больше не считал госпожу своей подругой детства и не оглядывался на общие воспоминания хоть с каким то отголоском тепла.
— Для тебя, матушка, госпожа Георгина — девушка, которой ты когда-то верно служила. Для меня она враг, которого я должен победить и уничтожить. Ты можешь погрязнуть в сентиментальных чувствах, но я спрашиваю тебя сейчас: каковы твои нынешние приоритеты?
Я еще раз криво улыбнулась, после того как мой сын в очередной раз ткнул меня носом в реальность. Несмотря на его слова, я могла сказать, что он не хотел позволять мне ни малейшего момента ностальгии.
— Я служу аубу Эренфеста и госпоже Розмайн, — сказала я. — Эти истины ни разу не покидали мою память.
— Верно. Господин Фердинанд покидает герцогство ради Эренфеста. В свою очередь мы оставляем заботу о госпоже Розмайн на тебя.
Я была немного удивлена, увидев, что Юстокс так беспокоится о ком-то, кроме господина Фердинанда, но я скрыла это удивление за ободряющей улыбкой.
— В отличие от вас, тех кто собирается в Аренсбах, у юной леди есть последователи, семья и жених, которые так же беспокоятся о ней. Она недолго будет одинокой.
— Я буду молиться о том, чтобы это было правдой, — с полным сомнения вздохом кивнул Юстокс.
Я тоже вздохнула. Мой сын настолько дорожил свои господином, что посвятил ему имя, поэтому было легко понять его обиду на господина Сильвестра и господина Вильфрида, которые были обласканы любовью госпожи Вероники. Временами он даже обижался на них за то, в чем они не виноваты, и, хотя я понимала, что эмоции не всегда поддаются контролю, я всегда считала его отношение трагедией.
В конец концов, господин Фердинанд был для Юстокса важнее кого-либо еще.
Когда Юстокс отдал свое имя, он отказался от брака, детей, всего и всех, кроме своего господина. Это была холодная и безжалостная сторона его личности, которая чаще всего была мало заметна из-за его мягкой внешности и поведения, но он открыто заявил, что откажется от всего, что может причинить неудобства господину Фердинанду.
В каком-то смысле он был похож на меня куда больше, чем кто-либо другой. Когда я поклялась в верности Эренфесту, я тоже пообещала отдать ради Эренфеста свою жизнь.
***
На следующий день я максимально использовала выходной день, который дала мне госпожа Флоренция, и с максимальной эффективностью закончила сбор вещей в комнате Юстокса.
Аккуратными стопками был разложен багаж, который он возьмет с собой при отъезде, его одежда на весенний сезон и вещи, которые будут отправлены в Аренсбах после церемонии звездного сплетения Фердинанда.
— Фух. Прими мою благодарность. Это действительно моя мать.
— Хвали меня столько, сколько хочешь, но это самое большее, что я могу сделать для тебя. Печаль во благо…
Мой ответ был почти инстинктивным, и после того как слова прозвучали, между нами повисла тишина. Я посмотрела на Юстокса. Хотя возможно мы и встретимся в будущем, в конце концов я была слугой госпожи Розмайн, а он слугой господина Фердинанда, маловероятно, что мы когда-либо снова сможем говорить как члены семьи.
Мне нужно что-то сказать ему…
Не смотря на все мои усилия, в голову не шли никакие подходящие слова для прощания. Простое «будь осторожен» не изменит готовности моего сына бросаться навстречу опасности каждый раз, когда он будет считать это необходимым для своих целей. С самого детства я ни разу не видела, чтобы он проявлял осторожность.
Проще говоря, просить его об осторожности было бессмысленно. Вся моя жизнь была посвящена служению герцогу, а Юстокс уезжал в Аренсбах с господином, которому он посвятил имя. Слова, которые обычно говорят матери своим сыновьям на прощание плохо подходили для этой ситуации.
— Не забывай клятв, которые ты дал, — сказала я. — Сделай все, что в твоих силах, чтобы исполнить волю человека, которому ты отдал свое имя.
— Понял. Пусть наши жизни будут посвящены тем, кому мы служим.
— …Да. Для тех, кому мы служим.
Маленькая гордая улыбка появилась на лице Юстокса. Я не сомневалась, что он будет полностью предан своему господину и будет жить именно так, как он того желает. Без тени сомнения он действительно мой сын.
