— Можем ли мы разместить здесь инструмент остановки времени? Тогда тележка проедет без проблем.
— Число прибывающих последователей не изменилось?
Как только мы вернулись с состязания герцогств, мои последователи начали готовить комнату для чаепитий. Я огляделась и кивнула — все было идеально. Вильфрид и Сильвестр тоже уже были здесь и ждали Фердинанда.
Отвлекшись от руководства приготовлениями, Рихарда повернулась к ученикам, помогавшим ей, и сказала:
— Вам и самим нужно подготовиться к ужину, поэтому пока что вернитесь в свои комнаты.
Ученики тут же последовали ее указанию. Вскоре, кроме Вильфрида, Сильвестра и меня, в комнате для чаепития остались только взрослые слуги, такие как Рихарда, последователи Сильвестра и рыцари сопровождения, которые будут охранять нас во время трапезы.
***
Из-за двери раздался звон колокольчика.
— Господин Фердинанд прибыл, — объявил слуга Сильвестра, ожидавший у двери. Он позволил нашим гостям войти, и в комнату для чаепития вошли Юстокс, Фердинанд и Экхарт. С ними также был незнакомый мне мужчина, который толкал тележку с большим магическим инструментом остановки времени. Вероятно, он был одним из последователей Фердинанда в Аренсбахе.
— С возвращением, господин Фердинанд, — сказала я.
Фердинанд удивлённо моргнул, глядя на меня, а затем нерешительно произнес:
— Ага…
— Так не пойдет. Вы должны сказать что-то вроде: «Я рад возвратиться сюда». Разве приветствовать друг друга подобающим образом не важно?
— Я вернулся… — с явной неохотой выдал он в ответ, а после отвёл от меня взгляд и перешёл к приветствию Вильфрида и Сильвестра. — Сегодня я буду на вашем попечении, прошу прощения за беспокойство. Вильфрид, ты уже знаешь Юстокса и Экхарта, не так ли? Еще один человек с нами — Сергиус. Он сын главной слуги госпожи Летиции и мой слуга в Аренсбахе.
Это означало, что он, вероятно, не был членом фракции Георгины. Я осмотрела его. У него были голубовато-зелёные волосы, желто-зеленые глаза и спокойная улыбка, подходящая слуге.
— Рад со всеми вами познакомиться, — сказал Сергиус, завершая своё представление и приветствия в целом.
Сильвестр предложил Фердинанду присесть, жестом предлагая сделать то же нам с Вильфридом, после чего повернулся к двери.
— Мне нужно сходить поужинать вместе с учениками, но после этого я вернусь. Фердинанд, не слишком ругай Розмайн хотя бы сегодня.
Фердинанд проследил за поспешно выходящим из комнаты Сильвестром, а затем пробормотал:
— Зачем было ждать меня сейчас, если изначально можно было подойти позже?..
— Мне кажется, что он хотел увидеть вас, даже несмотря на занятость, — сказала я. — Кстати, господин Фердинанд… В этом году я снова стала лучшей на курсе, как вы и просили. Кроме того, два наших совместных исследования также получили награды. Пожалуйста, похвалите меня.
Прежде чем начнется неизбежная лекция, я хотела получить похвалу. После этого я смогу выслушать сколько угодно упрёков. Сильвестр даже подтвердил, что Фердинанд похвалит меня, если я расскажу о своих достижениях, поэтому я надула грудь и от души похвасталась.
Вот только вместо того, чтобы похвалить меня, Фердинанд звонко щёлкнул меня по лбу.
— За что вы меня ударили?!
— Разве не очевидно, что я должен допросить и отругать тебя, прежде чем произнести хоть слово похвалы? — сказал он. Он потянулся ко мне, пытаясь ущипнуть меня за щеки, но я поспешно закрыла их ладонями.
— Приемный отец сказал вам не ругать меня сегодня, разве не так? По крайней мере, похвалите меня перед этим. Я готова выслушать длинную лекцию после.
Фердинанд покачал головой в раздражении.
— Меня не волнует, насколько ты готова к тому, чтобы тебе читали нотации. Более того, я бы предпочел, чтобы ты изначально не делала того, за что тебя будут ругать.
Ну и ну… Я покачала головой, надув губы. Странно. Я ведь громко и четко упомянула свои достижения, но Фердинанд не сказал ничего хотя бы отдаленно положительного.
— Разве я не сказала, что вы должны сначала похвалить меня, а потом уже отчитывать? Если даже лучшие оценки на курсе — это недостаточный повод, то что же тогда?! — потребовала я, взрываясь от недовольства.
Фердинанд сделал паузу на мгновение. Затем голосом, полностью лишенным эмоций, он сказал:
— Ты очень хорошо справилась.
«Нет! Это не та похвала, на которую я рассчитывала!»
— Да у вас совсем сердца нет! — закричала я. — Раз так, то я воспользуюсь шмилом с состязания, чтобы…
— Я прошу прощения за это, Розмайн, — внезапно сказал он. — Я виноват в том, что не помешал ей украсть магический инструмент, который предназначался кому-то другому.
«…Чтобы вы похвалили меня», — не успела договорить я, когда меня прервали извинениями. На лице Фердинанда была видна горечь — то же выражение лица, с которым он говорил о Веронике, и в этот момент я поняла, что в Дитлинде, укравшей у меня мягкую игрушку, Фердинанд видел ее бабушку.
«Ой… Похоже, я вызвала какие-то травмирующие воспоминания».
— Эмм, господин Фердинанд… Я хотела, чтобы вы похвалили меня, а не извинялись. На мой взгляд, у вас нет причин чувствовать ответственность за ее действия.
— Но…
— Что случилось? — спросил Вильфрид, который общался за другим столом и не слышал разговора.
— Ничего существенного… — начала я свои пояснения.
Вильфрид выслушал мой обзор ситуации, и затем сказал:
— В таком случае, это действительно не ваша вина, дядя.
— Видите? Вильфрид согласен со мной. Забудем пока об этом. Позвольте мне показать вашу комнату. — Я решила перевести разговор в другое русло, поскольку Фердинанд, казалось, продолжил бы бесконечно просить прощения, и подвела всех к дальней перегородке. — Рихарда очень постаралась над ней.
— Да, юная леди, потому что вы настояли на том, чтобы господин Фердинанд мог расслабиться, — добавила Рихарда с тихим смехом. Должно быть, она пыталась разрядить обстановку. Рихарда принялась объяснять Фердинанду, где он будет располагаться, но в то же время это объяснение предназначалось и его слугам.
— Здесь мы приготовили место для сна господина Фердинанда. Естественно, повесить балдахин не представляется возможным, но ширмы должны позволить вам хоть немного расслабиться.
Затем она указала, куда положить вещи, магические инструменты для повседневного использования и так далее. Эта часть предназначалась скорее для слуг, поэтому я дернула Фердинанда за рукав, чтобы привлечь его внимание, и указала на скамью.
— Господин Фердинанд, я попросила привезти её из Эренфеста для вас.
— Её закончили? — спросил он.
— Да. Я думаю, что она намного удобнее, чем другие скамьи. Попробуйте посидеть на ней.
Фердинанд сел с большим интересом, и принялся проверять сиденье рукой. Теперь наши лица находились практически напротив, что еще больше подчеркивало его болезненную бледность. Он искренне сказал: «Ха… Неплохо», — но изнеможение Фердинанда было слишком сильным, чтобы его можно было скрыть.
«Он что, пил суперпротивные лекарства?»
В то время, как я размышляла, всматриваясь в лицо Фердинанда, Вильфрид спросил шёпотом: «Розмайн, это что за скамья?» Он впервые увидел скамейку с матрасом.
— Это новое творение моих Гутенбергов, которое я попросила изготовить. Господин Фердинанд заказал его некоторое время назад, но он переехал в Аренсбах до того, как оно было закончено.
Когда я начала объяснять, что матрас только сделали, Фердинанд вмешался:
— Ты можешь попробовать сам, если тебе интересно.
Он поглаживал матрас и в его движениях сквозила гордость.
Вильфрид приблизился, в его глазах появился заметный блеск. Освальд, его последователь, выглядел настолько же заинтригованным.
— Если вы выспитесь здесь, господин Фердинанд, то, возможно, будете выглядеть менее усталым, — сказала я. — Давно вы не выглядели таким откровенно измученным. Вы напоминаете мне зента, каким я видела его на ритуале посвящения. Что за жизнь вы ведёте в Аренсбахе?..
Вильфрид с сомнением осмотрел Фердинанда, а затем покачал головой.
— По-моему, он выглядит как обычно… Я поражен, что ты смогла заметить изменения, Розмайн.
— Ты проводил с ним не так много времени, так что легко понять, почему ты не замечаешь.
Практически все дворяне скрывали свои эмоции, но Фердинанд был экспертом после стольких лет общения с Вероникой. Поэтому только очень близкий человек мог увидеть что-то за его маской.
Фердинанд нахмурился, вероятно, ему было неприятно, что Вильфрид все ещё пристально смотрел на его лицо, и протянул мне руку.
— Розмайн, ты и сама выглядишь не слишком хорошо. Ты совсем не отдыхала между состязанием герцогств и церемонией награждения, верно? Не думаешь, что это слишком для тебя?
Ущипнув меня за щёки, Фердинанд начал осмотр. Он проверил мои температуру и пульс касаниями ко лбу и запястьям. Прикрыв глаза, я подумала о том, что эти прикосновения вызывают ностальгию.
— Благодаря вам я действительно здорова, — сказала я. — Сегодня я ни разу не упала в обморок, и в последнее время практически не лежу с жаром. И даже когда это происходит, я выздоравливаю через пару дней.
— Тем не менее, у тебя слегка повышена температура. Ты выпила лекарство по возвращении с состязания герцогств? Если нет, то ты наверняка почувствуешь последствия этого завтра.
Его рука на моем затылке казалась приятно-прохладной, так что он был прав — вероятно, у меня был небольшой жар.
— Я выпила одно, наполненное добротой, поэтому мне кажется, что всё будет в порядке…
— Тогда хорошо, — выполнив последние несколько проверок, Фердинанд убрал руки. — Регулярно упражняйся, чтобы привести себя в форму. Ты всё еще полагаешься на вспомогательные магические инструменты, не так ли?
— Стараюсь не делать этого, — ответила я. Но когда я наконец открыла глаза, первым, что я увидела, оказался уставившийся на меня Вильфрид.
— Вильфрид, что-то не так? — спросила я.
— Нет, просто слегка удивлён.
«Удивлён чем?» — не поняла я сначала, но потом увидела, что он все еще ощупывал матрас. Несомненно, он был очарован великолепием пружин.
— Такие скамейки не могут производиться серийно, — сказала я, — и нам предстоит ещё много доработок, но они потрясающе удобные, не так ли?
— А? Хмм, да… — ответил Вильфрид. Он улыбнулся, переводя взгляд между мной и Фердинандом, продолжая проверять матрас.
— Что?
— Не, ничего. Точно ничего. Освальд, не мог бы ты подготовить ужин?
Освальд тут же приступил к работе, уделяя нам излишнее внимание. Из общежития Эренфеста принесли большой магический инструмент остановки времени. В нем находился сегодняшний ужин, а также блюда для Фердинанда, которые он заберёт с собой в Аренсбах.
Кстати, магический инструмент мы одолжили у Эльвиры. Она сразу же откликнулась на мою просьбу обеспечить Фердинанда вкусной едой и отправила инструмент в храм на карете.
— Юстокс, чтобы осмотреть продукты в инструменте, потребуется некоторое время, — сказала я. — Я хотела бы попросить тебя сделать это, пока мы ужинаем.
— Благодарю вас, юная леди, — ответил он. — Мы очень дорожим блюдами Эренфеста, так как их можно использовать, когда у господина Фердинанда нет аппетита. Я и не ожидал, что наши запасы пополнятся во время визита, вы нам очень помогли.
Другими словами, Фердинанд был завален работой. Я уставилась на него с недовольством, но он сразу же отмахнулся от моих опасений, сказав, что у него нет выбора.
— Сергиус, я попрошу тебя прислуживать, — сказал Фердинанд.
— Понял, господин Фердинанд.
И вот мы приступили к трапезе. Сегодня еда была призвана понравиться Фердинанду прежде всего, поэтому в меню были его любимые блюда. Безусловно, приготовление двойного консоме требовало от чрезвычайно занятых поваров замка или общежития слишком много времени, особенно во время состязания герцогств. По этой причине мы попросили приготовить его поваров в храме, а затем перевезли готовую еду сюда в магическом инструменте Эльвиры.
— М? Это мясо таухена¹? — спросил Вильфрид с округлившимися глазами.
Мясо таухена было довольно редким, поэтому его никогда не использовали для блюд в общежитии. Однако то, что мы ели, отличалось от блюд, подаваемых в общежитии. Наш ужин был отдельно приготовлен в храме с использованием тонны редких и дорогих ингредиентов. Я незаметно попросила Вильфрида держать это в секрете от остальных.
— Господин Фердинанд любит консоме и таухена, приготовленного в помэ, — объяснила я, — поэтому повара храма специально приготовили именно их.
Его личные повара с тех времен, когда он был главным священником, позаботились о том, чтобы все было именно так, как ему нравится, мгновенно откликнувшись на просьбу, переданную через Хартмута.
— Господин Фердинанд, ваши любимые блюда, приготовленными прежними поварами, должно быть, вернули вас в прошлое.
— Возможно… Передайте им, что я очень доволен, — ответил Фердинанд, с невозмутимым видом пробуя таухена. Было видно, что он искренне наслаждается едой.
За едой мы в основном обсуждали состязание герцогств, особенное внимание уделив посетителям, с которыми имел дело Вильфрид.
— Наше совместное исследование с Дункельфельгером, судя по всему, привлекло много внимания, — заметила я. — Множество герцогств просили нас сотрудничать в следующем году. Мне удалось отклонить все предложения без происшествий.
— Охо… — сказал Фердинанд, впечатленный. — Эренфест действительно поднялся в рейтинге по сравнению с теми временами, когда я учился в дворянской академии.
Вильфрид горько улыбнулся этим словам.
— Отец попросил, чтобы рейтинг Эренфеста остался прежним. Он сказал, что если наше герцогство поднимется еще выше, то мы просто не сможем угнаться за изменениями.
— …Ты снова перестаралась? — спросил Фердинанд, пристально глядя на меня.
Я тут же согласилась с ним. Местами я, конечно, перегнула палку, но тут же я добавила:
— Однако мы попросили не поднимать наш ранг в этом году. Вместо этого, в знак признания наших достижений, с Эренфестом будут обращаться так же, как с и герцогствами, которые победили в гражданской войне. Может быть, я действовала и из злости, потому что все продолжали оскорблять приёмного отца…
— Я понимаю твоё желание слегка отомстить, но твои прихоти постоянно выходят из-под контроля. Помнится, я говорил, что ты должна обо всем докладывать и обсуждать свои действия, прежде чем что-либо предпринимать, но, похоже, ты этого не делала. Я не прав?
Я выслушивала всё это, приуныв. Эта лекция, вероятно, была хорошей возможностью для Фердинанда выпустить пар, поэтому я не собиралась его останавливать, но мне бы хотелось, чтобы это подождало до конца ужина.
— Дядя, даже после того, как вы сказали Розмайн не связываться с королевской семьей, она вновь и вновь продолжала общение, — сказал Вильфрид. — Вам действительно нужно отругать её построже.
Фердинанд бросил на него взгляд.
— Это тебе следовало быть с ней построже. Если ее не отругать в момент проступка или соответствующим образом не наставить на путь истинный сразу же, то она ничего не запомнит. Более того, Сильвестр только что сказал, чтобы я не отчитывал её.
«Что?»
Я была искренне потрясена, услышав такие слова от Фердинанда, особенно с учетом его серьезного вида.
— Действительно ли вы прислушались к совету приёмного отца? Вы абсолютно не хвалили меня, и что это за постоянные укоры?
— Это лишь предупреждения, — ответил Фердинанд с чрезмерно милой улыбкой. — Если бы я хотел отругать тебя, то я бы не был настолько мягок. Я спокойно мог бы ругать и тебя, и Вильфрида до тех пор, пока последний луч света в это мире не померкнет… Вместо этого я сдерживаю себя, насколько это возможно. Или же вы хотите, чтобы я взялся за дело всерьёз?
Мы с Вильфридом отчаянно закачали головами. Если в его понимании он сдерживается, то я не хотела и думать о том, что будет, если он выйдет из себя.
***
К тому времени, как мы закончили трапезу и перешли к чаю, Юстокс поменялся местами с Сергиусом, очевидно, закончив разбираться с едой в магическом инструменте. Вернулись с ужина и наши последователи. Вместо них к еде приступили Рихарда, Освальд и представители рыцарского ордена.
— Забудем пока об этом, как в этом году прошла зимняя охота? — спросил Фердинанд. — Всё закончилось без происшествий?
— Ну, она закончилась, — сказала я, понимая, что он на самом деле имел в виду чистку. — Мы оставались в дворянской академии, поэтому не знаем подробностей. Возможно, вам стоит расспросить об этом приёмного отца.
Вильфрид поднял руку, сурово хмурясь.
— Розмайн, дядя переехал в другое герцогство. Тебе не стоит так легкомысленно говорить о внутренних делах Эренфеста.
Возможно, я не права, но Фердинанд отправился в Аренсбах, чтобы получить сведения о Георгине и защитить Эренфест оттуда. Будет проблемой, если мы в свою очередь не поделимся с ним хотя бы частью собственных разведданных.
— Вильфрид, господин Фердинанд…
— Розмайн, подожди, пожалуйста, — сказал Фердинанд. Он посмотрел на предназначенную для слуг часть комнаты, где в данный момент находился Сергиус. — Как сказал Вильфрид, тебе следует хорошо обдумывать то, что ты мне говоришь. Всё уже не так, как прежде.
— Это правда, но обмен информацией по-прежнему важен, — сказала я, нахмурившись. Я боялась, что Фердинанд окажется в изоляции в Аренсбахе, но он лишь пожал на это плечами.
— Я поговорю с Сильвестром об Эренфесте. Что касается тебя… Да, давайте обсудим того игрушечного шмила. Кому ты собиралась его подарить? Мне нужно загладить свою вину, верно?
— Вам нет необходимости извиняться, как я уже…
— Госпожа Розмайн, — сказала Лизелетта, прервав меня. Попросив разрешения говорить, она прошептала:
— Можно ли попросить принять его извинения? Господину Фердинанду станет легче, если он возместит вам ущерб, и, если я верно поняла, вам этого и хотелось бы.
Я считала, что в случившемся виновата только Дитлинда, но если это поможет Фердинанду почувствовать себя лучше, то так тому и быть.
— Но какую компенсацию он может предложить?.. — спросила я.
— Как насчёт того, чтобы он сделал для вас нового шмила, — сказала Лизелетта. — Это было бы очень кстати. Он мог бы даже наполнить его своими собственными посланиями. Разве это вас не обрадует?
Прежде чем я успела ответить, она расстелила ткань, на которой был изображен круг перемещения. Лизелетта тут же принялась доставать на него всё необходимое. Как оказалось, она поместила второй круг в комнате для смешивания и приготовила все ингредиенты и инструменты заранее. Наш уголок комнаты для чаепитий стал все больше напоминать помещение для смешивания.
— Как и ожидалось, подготовить стол для смешивания не выйдет, — заметила Лизелетта, — поэтому, пожалуйста, воспользуйтесь этим. Господин Фердинанд, не могли бы вы приступить к изготовлению звукозаписывающего устройства для госпожи Розмайн…
Фердинанд, который ошеломлённо наблюдал за кругом перемещения, счастливо ухмыльнулся, услышав просьбу.
— Да, создание нового было бы идеальной компенсацией. Но времени мало. Могу ли я рассчитывать на твою помощь, Розмайн?
— Да вы можете рассчитывать на меня, — ответила я. — У меня уже есть опыт в изготовлении.
Фердинанд, не теряя времени, приступил к подготовке ингредиентов. Его лицо, еще минуту назад угрюмое и усталое, теперь было живее, чем когда-либо. Вся эта история с «компенсацией» была лишь прикрытием — он просто был счастлив снова заняться смешиванием.
Я повернулась к Лизелетте и широко улыбнулась ей.
Затем Фердинанд обратился к Вильфриду и служащим-ученикам.
— Вы тоже помогайте. Служащие должны уметь готовиться к смешиванию.
Он распределил задачи между остальными, после чего принялся чертить на столе схемы — он запомнил производственный процесс, подробно описанный в отчетах Раймунда. Тем временем служащие-ученики с помощью вашена очищали инструменты для смешивания.
— Итак, — сказал Фердинанд, — мне нужно сделать один магический инструмент для Розмайн, но сколько их подготовить в целом? Я полагаю, адресату также понадобится игрушка.
Я задумалась над этим вопросом.
— Изначально я хотела подарить игрушку госпоже Летиции. Поскольку вы постоянно строги, игрушка должна была хвалить её и напоминать вам, что стоит прекратить ругать госпожу Летицию.
— Верно. Это действительно важно, — добавил Вильфрид с отстраненным взглядом, помогая служащим мыть инструменты для смешивания. — Вы требовательны сверх всякой меры, дядя… Помнится, такие мысли были у меня, когда вы учили нас с Розмайн. У вас высокие стандарты и безжалостное отношение…
Как выяснилось, во время моего двухлетнего сна Вильфрид получал бесконечный поток заданий.
— Я рада, что ты согласен, — сказала я. — Тех, кто учится у господина Фердинанда, важно поощрять.
Я продолжила перечислять фразы, которые планировала добавить в магический инструмент. С лица Фердинанда всё это время не сходило выражение неблагосклонности, а Юстокс сказал со смехом: «Точно, письмо Летиции». Очевидно, он знал о его содержании.
— Возможно, будет разумно зарегистрировать новый магический инструмент маной Сергиуса, если он близок с главной слугой госпожи Летиции, — сказала я. — Госпожа Летиция покинула свою семью для удочерения, не так ли? Я бы хотела, если возможно, чтобы ее родители в Древанхеле записали эти сообщения. Я уверена, их голоса ободрят ее больше, чем что-либо ещё.
— Понятно… — пробормотал Фердинанд. — В таком случае, тебе понадобятся четыре игрушки: одна с голосами ее родителей, одна с твоим голосом, та, которую я тебе должен, и одна про запас. Ученики, исходя из этого, отмерьте необходимые ингредиенты.
Получив от Фердинанда листок с расчётами, они кивнули, приступая к работе.
После того, как ингредиенты были отмерены, мы с Фердинандом разрезали их на более удобные для варки части и, помимо всего прочего, разделили атрибуты внутри них.
— Ого… Их скорость подготовки невероятна…
— И нам еще никогда не требовалась такая точность при приготовлении. Учитывая качество ингредиентов, это намного превосходит то, к чему привыкли мы.
Когда Хартмута учили варить моё лекарство восстановления, он справлялся с задачей без проблем, но того же нельзя сказать о Филине и Родерихе. Это касалось и Игнаца, и других служащих-учеников из высших дворян. Все они просто смотрели в шоке, вероятно, потому что впервые видели, как Фердинанд занимается смешиванием.
— Э? Разве вы будете варить всё это разом?
— Конечно, — сказала я. — Смешивание всего разом — довольно распространенная практика, и это гораздо быстрее, чем смешивать всё по очереди. Это также помогает убедиться, что все наши материалы идентичны по качеству.
Я передала Фердинанду ту часть, которую он доверил мне.
— Готово.
Юстокс улыбнулся группе Игнаца, одновременно передавая Фердинанду некоторые ингредиенты.
— Всё сводится к опыту. Вам всем требуется практика в смешивании и изобретательность.
— Имейте в виду, что у меня гораздо больше опыта, чем у большинства студентов, поскольку мне приходится самостоятельно готовить лекарства восстановления, — добавила я.
Эти лекарства, вкупе с приготовлением юрэве, означали, что я лучше освоила смешивание, чем служащие-ученики моего года. Не говоря уже о том, что обучать меня начал Фердинанд. Его уроки были логичными и эффективными, конечно, но его требования и ожидания были совершенно необоснованными.
— Господин Фердинанд использует гораздо более эффективный метод смешивания, чем тот, которому нас учат в классе, — продолжила я. — Даже наблюдение за ним должно многому вас научить.
Должно быть, я убедила их, так как все они стали очень внимательно следить за происходящим. Тем временем Фердинанд изменил свой штап, а затем сразу же использовал магический круг, экономящий время.
«Мм… Я всё ещё не научилась применять его в начале смешивания», — расстроилась я.
Ингредиенты обычно добавлялись в определенное время и в определенной последовательности, поэтому было крайне важно наблюдать за малейшими изменениями в котелке. Проблема с использованием круга экономии времени заключалась в том, что эти изменения происходили мгновенно. Вот вы наблюдаете за котелком, думая, не пора ли, но через мгновенье безнадёжно упускаете шанс. Это в разы увеличивало вероятность того, что смесь будет испорчена, поэтому я применяла круги экономии времени только по завершении добавления ингредиентов, когда требовалось лишь перемешивать их, вливая ману.
«Мне стоит усердно заниматься, если я хочу догнать Фердинанда».
Когда все ингредиенты оказались в котле, и осталось только перемешивание, Фердинанд сказал Юстоксу добавить еще один магический круг, экономящий время. Служащие-ученики взволнованно зашептались… но Юстокс лишь сказал: «Понял» — и начал выполнять его приказ, рисуя круг на котле для смешивания.
Использование магического круга на этой стадии процесса смешивания приводило к тому, что вся мана сразу же высасывалась, а не медленно вытягивалась, что значительно усложняло контроль. Я впервые видела, как его применяли в двойном количестве, потому мне не терпелось посмотреть, как это повлияет на процесс, но тут Фердинанд бросил взгляд на меня.
— Розмайн, когда Юстокс закончит, нарисуй ещё один.
— Вы уверены, что хотите утроить его? — ошеломленно спросила я. — Это точно безопасно?
— Разве я не сказал, что у нас мало времени? Ты считаешь меня некомпетентным?
— Нет.
Фердинанд никогда не вступал в битву, которую не мог выиграть, поэтому я верила, что он без проблем справится, но это не мешало моему удивлению. И в этом я была не одинока: служащие-ученики будто перестали понимать происходящее, глядя на их ошеломлённые лица. И только Вильфрид выглядел абсолютно невозмутимо: он привык видеть, как Фердинанд применяет безумные трюки во время смешивания еще с тех пор, как тот обучал нас на курсе кандидатов в аубы.
— На этом всё, — сказал Юстокс, отодвигаясь. — Юная леди, прошу.
Мы поменялись местами, в то время как служащие-ученики все еще ошарашенно наблюдали за происходящим, и я начала чертить своим штапом магический круг экономии времени. Фердинанд ястребом следил за котлом, и не зря — в момент завершения моего круга понадобится влить ману во все из них.
Как только мой круг был закончен, Фердинанд крепче сжал инструмент для смешивания. Утроение означало, что ему придется потратить кучу маны в очень короткий промежуток времени, но дерзкая улыбка, не сходившая с его лица все время, что он следил за котелком, ясно давала понять, что он наслаждается повышающейся сложностью.
***
— Готово.
Через один колокол Фердинанд объявил о завершении четвертого смешивания — на три больше, чем любой нормальный человек смог бы сделать за то же время. На его лице было крайне довольное выражение, когда он вынимал из котелка готовые звукозаписывающие магические инструменты. Приятно было видеть его таким удовлетворенным.
— Приберитесь тут, — сказал Фердинанд. — Мы не можем просто оставить эти инструменты для смешивания как есть.
Лизелетта начала складывать очищенную вашеном утварь на круг перемещения.
— Другой круг находится в комнате для смешивания, — сказала она. — Может ли кто-нибудь пойти и принять предметы с той стороны?
Служащие-ученики в оцепенении наблюдали за убирающимися слугами, но, услышав просьбу Лизелетты, пришли в себя. Одни ушли в комнату для смешивания, а другие сказали: «Позвольте нам убрать инструменты».
— Хорошо, — ответила Лизелетта. — Остальное я поручаю вам.
Служащие сразу же начали выкладывать на круг перемещения инструменты для смешивания и оставшиеся ингредиенты. Каждый раз, когда круг вспыхивал, предметы на нем исчезали. Наблюдать за этим было довольно забавно.
Фердинанд с минуту рассматривал служащих, затем занял место за убранным столом и медленно выдохнул. Сергиус налил ему чаю, закончив ужинать, пока мы разбирались со смешиванием.
Мы с Вильфридом также сели за стол, попросив слуг налить чаю и нам.
— Никогда бы не подумала, что за один колокол можно сделать четыре магических инструмента — сказала я, глядя на лежащие на столе звукозаписывающие устройства. Затем я повернулась к Фердинанду и улыбнулась. — Что ж, теперь, когда инструменты сделаны, я должна буду взять с вас четырехкратную плату за использование схем.
— Я уже их запомнил, — ответил он. — Поэтому я не одалживал их у тебя.
— Но я купила схемы, а Раймунду нужны средства, чтобы продолжать свою работу в качестве исследователя.
У меня не было личной заинтересованности в оплате: для меня были важны сами магические инструменты, но мне нужно было убедить Раймунда в том, как чудесно получать деньги за свои исследования. Распространение концепции интеллектуальной собственности было не менее важно… но когда я объяснила Фердинанду эту идею и предполагаемое введение авторских прав, он покачал головой.
— Мне всё ещё непонятен ход твоих мыслей.
Затем он поручил Юстоксу заплатить мне.
— Ассоциация книгопечатания и ассоциация кузнецов до сих пор хорошо справлялись с их защитой, — сказала я, — но может понадобиться создать организацию, имеющую исполнительную власть даже над высшими дворянами, если мы говорим о магических инструментах.
— Я бы посоветовал тебе подождать, пока покупка рукописей и распределение гонораров за продажу книг не станут обычным делом. Имея успешный прецедент, тебе будет легче убедить дворян. Я понимаю, что делать все и сразу — твоя дурная привычка, но ты должна лучше владеть собой. Пока что распространяй эту концепцию среди всех исследователей, у которых ты покупаешь схемы, предлагая им патентные гонорары, и дай понять, что гонорары за книги всегда выплачиваются в срок.
«Это явно потребует много времени и усилий.»
Как только уборка была завершена, остальные учащиеся вернулись в комнату для чаепитий. Они взволнованно говорили, что увидели удивительное смешивание, и делились желанием попробовать новые методы самостоятельно. Некоторые даже начали расспрашивать Фердинанда о процессе. Он с улыбкой отвечал на их вопросы, но мне показалось, что он слишком устал. Похоже на то, что прилив радости схлынул, и на смену ему пришла безжалостная волна изнеможения.
— После этого у вас будет разговор с приёмным отцом, верно? — спросила я. — Вам нужно исцеление?
Фердинанд сделал паузу, затем сказал:
— Буду признателен.
Я обвела взглядом комнату для чаепитий. Юстокс и Экхарт также выглядели измотанными. Сергиус и последователи, помогавшие нам, выглядели не настолько плохо, но я всё равно понимала, что они тоже устали.
Я встала, достала свой штап и нараспев произнесла «штрейтколбен», чтобы создать посох Фрютрены. Затем я мгновенно исцелила всех присутствующих.
— Что за?.. — пробормотал Фердинанд, нахмурив брови. Несмотря на мои попытки привести его в чувство, он держался за виски, будто у него внезапно разболелась голова.
— Хм? Не сработало? — спросила я.
— Ты превзошла все мои ожидания. Как ты добилась такого прогресса всего за один сезон?..
— Э? Что?
Я просто сделала то, что казалось верным, неужели это так его расстроило? Но на фоне моего замешательства Фердинанд постучал пальцем по столу и велел мне сесть обратно. Я чувствовала, что скоро начнется лекция.
Я развеяла посох Фрютрены и вернулась на свое место, в процессе слегка отодвигая стул подальше от Фердинанда.
— Итак, Розмайн, — начал он, — почему ты создала посох Фрютрены для исцеления?
— Потому что это удобно для одновременного исцеления нескольких людей. Если бы я использовала кольцо, то пришлось бы лечить каждого по отдельности, разве не так? Однако, используя посох Фрютрены, я смогла исцелить всех сразу. Это очень пригодилось во время ритуала посвящения дворянской академии.
Фердинанд лишь тяжело вздохнул, услышав моё объяснение.
Вильфрид бросил на меня взгляд.
— Розмайн, не стоит…
— Это не внутреннее дело герцогства, которое нужно держать в секрете, — сказала я с улыбкой. — Все, кто участвовал в ритуале посвящения, знают это, разве не так?
— Всё так, но я никогда не могу предсказать, что ты скажешь дальше, потому и нервничаю…
Отбросив его опасения, я рассказала Фердинанду всё, что уже было общеизвестной информацией, избегая при этом того, что могло бы привести к нотациям.
— Я расту даже в ваше отсутствие, господин Фердинанд. Я научилась создавать два божественных инструмента одновременно с помощью моего штапа.
— Так это не было ошибкой в написании или прочтении… — пробормотал Фердинанд.
Я уже упоминала ему о своей новообретенной способности в письме, но, очевидно, использовала слишком много благородных эвфемизмов, пытаясь провести письмо через инспекцию.
— Это ничем не отличается от того, как рыцари создают меч с щитом одновременно. Даже королевская семья согласилась с этим. Пройдет немного времени, и я смогу последовать вашему примеру и сделать сразу несколько щитов, так что ждите этого с нетерпением.
В ответ на мои надежды и мечты Фердинанд зажмурил глаза, словно пытаясь перетерпеть резкую головную боль.
— Это было ужасное сравнение.
— Почему это?
— Нет, ничего. Мне вообще незачем говорить что-либо еще, — ответил Фердинанд, отмахиваясь от меня. — Я теперь подданный Аренсбаха, а эта проблема относится к Эренфесту.
Его пренебрежительное замечание вызвало у Вильфрида удивлённый взгляд.
— Кстати говоря, — сказала я, — мы раздавали восстанавливающие ману лекарства, которые вы научили меня делать. Похоже, они чрезвычайно ценны. Даже королевская семья была потрясена их эффективностью.
— И к чему ты клонишь? — спросил Фердинанд, выглядя так, будто у него больше нет никаких сил продолжать наш разговор.
— Вы можете использовать их, чтобы сделать большой вклад в развитие страны или, например, сгладить ситуацию в случае неудачи госпожи Дитлинды. В любом случае, его полезно держать при себе.
Фердинанд слегка сузил глаза на мои слова.
— Розмайн, ты думаешь, что она что-то предпримет? Если это что-то, что я могу предотвратить, то скажи мне.
— Вильфрид, украшения для волос и световое шоу — это ведь не секреты?
— Хм… Нет, я так не думаю.
Получив разрешение, я объяснила ситуацию: Дитлинда, вероятно, намеревалась затмить королевскую семью своими украшениями для волос, а затем исполнить танец посвящения, будучи покрытой светящимися магическими камнями.
— Такое оскорбление королевской семьи нельзя оставлять без внимания, — сказал Фердинанд. — Я сделаю всё возможное, чтобы отобрать у нее украшения для волос. Но что за «светящийся танец посвящения»?
— Всё началось после ритуала божественной защиты, — ответил Вильфрид. — Розмайн не смогла удержать ману во время практики танца посвящения и в итоге заставила сиять магические камни, которые были на ней.
— Но я не выпустила ни одного благословения! — вмешалась я, перебивая его. — Мои магические камни сияли, а я нет. Это заслуживает похвалы, не так ли?
Фердинанд бросил на меня укоризненный взгляд и полностью проигнорировал меня.
Тем временем Вильфрид покачал головой.
— Я не знаю, с чего ты это взяла. Именно потому, что ты так выделялась, Дитлинда подошла к нам во время чаепития и сказала, что намерена повторить твой спектакль на церемонии совершеннолетия.
— Розмайн… — сказал Фердинанд. — Ты действительно…
— Э-это не моя вина! Инцидент с танцем был неизбежен! И, мне кажется, ты забываешь, какую роль во всем этом сыграл сам, Вильфрид. Ты сказал, что ей будет легче исполнить свою задумку, если использовать магические камни более низкого качества.
Если она последовала этому совету и тренировалась с более подходящими магическими камнями, то, конечно, вина лежала на его плечах.
Услышав мое откровение, Фердинанд бросил взгляд на Вильфрида.
— Кажется, ты сделал абсолютно ненужную вещь.
Настало время для очень долгой ругани.
— Госпожа Розмайн, — прошептала Брюнхильда, похлопывая меня по плечу, — седьмой колокол вот-вот прозвенит. Если вы намерены доверить господину Сергиусу ваш магический инструмент для госпожи Летиции, могу ли я предложить сделать это в ближайшее время? Я опасаюсь, что мы можем забыть об этом.
Это также казалось хорошей возможностью помешать Фердинанду читать нотации Вильфриду, поэтому я потянула его за рукав и сказала:
— Если мы дадим Сергиусу один из магических инструментов, что мы сделали, сможет ли он наполнить его словами поддержки от семьи госпожи Летиции?
Я не могла спросить Сергиуса напрямую, поскольку он не был моим последователем.
Чтобы ответить на мой вопрос, Фердинанд прекратил ругать Вильфрида и перевёл взгляд на Сергиуса.
— Что думаешь, Сергиус? Можешь ли ты связаться с родителями госпожи Летиции?
— Да, — ответил он. — Я ведь родом из Древанхеля.
Кажется, там у него было много знакомых, поскольку он вырос в Древанхеле, но уехал оттуда вместе со своими родителями, сопровождая госпожу Летицию на удочерение в Аренсбах .
— Тогда мы зарегистрируем этот магический инструмент с помощью маны Сергиуса, — сказала я. — Могу ли я добавить несколько ободряющих слов от себя?
— Конечно, — ответил Сергиус, его желто-зеленые глаза прищурились в доброй улыбке. — Я уверен, что госпожа Летиция оценит вашу искреннюю заботу.
Я отдала один из магических инструментов Фердинанду, который затем передал его Сергиусу и обучил его тому, как пользоваться устройством. После этого я записала три сообщения: «Вы отлично справляетесь, госпожа Летиция», «Не будьте так строги, господин Фердинанд» и «Не забывайте поощрять похвалой за сделанную работу».
— Что ты, по-твоему, делаешь? — потребовал Фердинанд, сверкнув глазами.
— Вы должны хвалить госпожу Летицию всякий раз, когда она достает этот магический инструмент. И не прибегайте к тому же бесчувственному голосу, который вы использовали со мной, — без малейших колебаний ответила я, тут же передавая инструмент Сергиусу. — У нас недостаточно времени, чтобы сделать игрушечного шмила самим, поэтому, пожалуйста, поручите слугам госпожи Летиции закончить остальное.
— Сергиус, не мог бы ты послать ордоннанц в Древанхель? — спросил Фердинанд. — Было бы идеально, если бы мы смогли сделать запись завтра…
— Тогда прошу меня извинить, я отойду на минутку… — сказал Сергиус, скрываясь за ширмой для слуг.
Фердинанд посмотрел на три оставшихся магических инструмента и помрачнел в лице.
— Итак, что я вообще должен записать на твой инструмент?
— Конечно же, слова похвалы!
Я бы хотела, чтобы инструмент поместили в плюшевую красную пандочку, подумала я, но прежде чем меня захватили фантазии, Лизелетта сокрушила их своим замечанием.
— Господин Фердинанд, если позволите… Хотя я согласна, что несколько слов похвалы оправданы, я полагаю, госпоже Розмайн пошли бы на пользу те же послания, что она подготовила для вас.
— Там должны быть указания, чтобы она перестала читать и больше отдыхала, — добавила Брюнхильда, кивая в такт. И мои последователи были не единственными. Вильфрид добавил, что инструмент должен включать и некоторые упреки.
— Я, конечно, не возражаю против пары наставлений, — сказал Фердинанд.
— Подождите, — вмешалась я. — Я же сказала, что хочу похвалы.
— Не суть. Что более важно, какие сообщения ты намерена мне оставить?
— Госпожа Розмайн приготовила это в подарок для вас, — ответила от моего имени Лизелетта, доставая темно-синего шмила и ставя его передо мной. Должно быть, она сходила за ним в мои покои. Забота и внимание, которые проявляли ко мне мои слуги, порой ранили.
— Нет, нет, Лизелетта. Я собиралась отдать его Юстоксу. Даже если отдать его Фердинанду, он просто не будет использовать шмила и вообще упрячет его подальше в коробку.
Я подняла шмила со стола и протянула его Юстоксу.
— Используй его, когда господин Фердинанд будет слишком поглощен своей работой, чтобы прислушаться к голосу разума.
— Какие сообщения ты записала для него?
— НЕТ! — закричала я, чувствуя, как кровь схлынула с моего лица. — Позже, Юстокс! Проверь позже!
Фердинанд насмехался.
— Я должен прослушать их все до единого. Последнее, чего мы хотим, это повторения сегодняшнего инцидента с состязаний.
— Господин Фердинанд, вон в той коробке полно исследовательских документов о Шварце и Вайсе! Давайте их сейчас проверим! Ну?
— Это может подождать. Юстокс, воспроизведи записи.
Юстокс сразу же подчинился приказу своего господина. Мои послания Фердинанду стали воспроизводиться одно за другим.
«Господин Фердинанд, вы достаточно отдыхаете? Не перетруждайтесь».
«Как бы вы ни были заняты, помните, что вам нужно есть. Не слишком полагайтесь на лекарства и правильно питайтесь».
«Если у вас закончится еда из Эренфеста, сразу же отправьте мне весточку».
Это были все записи, что успели прозвучать, прежде чем Фердинанд ущипнул меня за щеку.
— Больно же!
— Юстокс, достаточно, — сказал Фердинанд. — Я понял идею, так что теперь ты можешь передать мне инструмент. Я позабочусь о нём.
Он потянулся к Юстоксу, изобразив самую красивую из своих улыбок. Без сомнения, он намеревался запечатать этого шмила навсегда.
— Нет, Юстокс! Не надо! Если ты собираешься отдать его ему, то лучше просто верни обратно!
— Из-за чего вся эта суета? — удивлённо спросил Сильвестр, входя в комнату со своим рыцарями и другими последователями. После их появления комната для чаепитий перестала казаться просторной.
— Приёмный отец! — воскликнула я. — Я сделала магический инструмент для Юстокса, но господин Фердинанд пытается его украсть!
— Это тот прототип инструмента? Что ты записала для него? — Сильвестр выхватил плюшевую игрушку у Юстокса и прикоснулся к камню. Прослушав сообщения, он разразился хохотом и передал его обратно Юстоксу. — Держи это при себе. Если хочешь, чтобы Фердинанд послушался, то пригрози ему тем, что даже в Аренсбахе ему не сбежать от ворчания Розмайн.
— Понял вас, ауб Эренфест, — ответил Юстокс с веселой улыбкой. Затем он понёс темно-синего шмила к месту хранения остального багажа.
— В любом случае, время уже недетское, — сказал Сильвестр, подталкивая меня и Вильфрида. — Возвращайтесь в свои комнаты.
Я заметила, что у него было с собой немного вина. Стол был немедленно очищен от сервиза, а вместо него выставили несколько бокалов.
Мы пожелали друг другу спокойной ночи и покинули комнату для чаепития.
«Я так и не смогла заставить Фердинанда похвалить меня… Как же грустно».
Примечания:
1. タオヒェン От немецкого Taube [ˈtaʊ̯bə] + Kaninchen [kaˈniːnçən]
