Вот
Чхонхонг, фирменное блюдо Сачхона, медленно налил в чашку.
Нежный аромат, который успокаивал людей, мягко распространялся по комнате.
— Ну …
Человек, державший чашку, тоже был дисциплинирован, но он смаковал чай жестом, который не противоречил чайной церемонии.
— Хочешь выпить? —
Мягкий голос.
Однако едва уловимая тяжесть тона напомнила мне о личности говорившего.
Это просто…
— Прошу прощения. —
Чон Мен, наблюдавший за этой сценой, сказал с угрюмым лицом:
— Это не имеет никакого значения, если ты сейчас притворяешься такой спокойной.
”…
Данг Гуннак, поставивший чашку, огляделся.
Ученики в комнате смотрели на него с угрюмым видом. Даже у моей дочери было угрюмое лицо.
— Хм …
Данг Гуннак негромко и смиренно кашлянул.
— Я взволнован. —
Я тоже был слишком взволнован этим. Интересно, сходил ли я когда-нибудь с ума подобным образом за последнее десятилетие или до сих пор.
Он торжественно открыл рот, думая, что должен как-то загладить свою вину.
— Ты можешь подумать, что я вела себя глупо, но …
— Да. —
”…
Данг Гуннак снова вспомнил, каким был Чанг-Мен.
«…Конечно, я немного взволнован, но это потому, что поздняя жизнь-драгоценная вещь.
— О … да …
”…
Я не думаю, что реакция была плохой.
Данг Гуннак, который оглядел всех, снова мягко улыбнулся.
— Так что давай пока выпьем по чашечке чая …
Но Чон Мен аккуратно подрезал коня.
— Давайте быстро перейдем к делу. Значит, ты можешь сделать мне железный меч, верно?
”…
Почему этот даос более нетерпелив, чем Четыре Тысячи Человек?
Но хорошо, что тема сменилась.
-Это правда, что навыки Хан Чул-уя отрабатываются по мере того, как он высыхает в Чжун-вон. Но, к счастью, есть еще способ разобраться с партией.
— Да, тогда сделай это для меня.
Данг Гуннак нахмурился, услышав небрежный ответ.
-Но ты действительно собираешься сделать меч? И снова Хан-чул-бесценная вещь, которую нельзя сравнить с золотом. Но сделать меч из этого драгоценного железа … — Скажи это!
Чанг-Мен ответил кислым голосом:
— Сейчас самое время. —
— Это не просто железо! —
Данг Гуннак не мог сдаться и продолжал отговаривать его, но Чон Мен только пожал плечами.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, но у меня много денег. Есть много способов заработать деньги. Но я слышал, что вы больше нигде не можете получить это.
— Совершенно верно. —
— Тогда, конечно, мы должны сделать меч. Не тратьте его впустую где-нибудь еще, и если вы хотите сделать это позже, у вас не может болеть живот.
”…
Небрежное объяснение заставило Данга Гуннака покачать головой.
— Я определенно не в своем уме.
Но это похоже на Чон-Мена.
— Хорошо, если ты так говоришь, я сделаю это для тебя. Вместо этого мне придется заплатить тебе как следует.
— Расплата между друзьями! —
— Чем больше общаешься с друзьями, тем увереннее становишься.
Данг Гуннак держался так, словно не мог отступить. Чон Мен надул губы.
— Сколько ты хочешь? —
— Денег достаточно, но сезон, который ты принес …
— О, я не могу этого сделать!
— Дай мне немного, дай мне немного! Это очень много! Ты можешь сказать, что я его снимаю?
Когда Данг Гуннак заговорил громче, Чон Мен угрюмо посмотрел на него с неодобрением: Ты сказал, что лучше продать его.
— …это история о том, как ты сделал меч или что-то в этом роде.
Данг Гуннак глубоко вздохнул.
— Знаешь, запоминание-вещь расходная.
— Совершенно верно. —
— Чем сложнее вы запоминаете, тем тоньше и тоньше вам приходится его делать, поэтому, как бы тщательно вы им ни пользовались, он неизбежно изнашивается. Как только он высвобождается, его нелегко восстановить.
— Да. —
-Но, как это ни парадоксально, именно поэтому мы должны сделать его лучше. Ты понимаешь, о чем я говорю?
— Да, так что я хочу кое-что запомнить в более поздние годы.
— Это точно. —
Глаза Данга Гуннака редко сверкали.
Меня не интересует богатство. Но это было несколько другое дело.
Более сильное и сложное запоминание-это сокровище, которое нельзя обменять ни на что. Можно достичь того же эффекта, что и повышение сияния, просто запомнив его более изощренно.
— Есть некоторые запоминания, которые невозможно сделать, если только это не ограбление, сравнимое с более поздним возрастом. После того, как стало чрезвычайно трудно спасти Хан Чхоля, я старался сохранить его как можно дольше, но у него тоже были ограничения.
— Раз уж вы спасли сезон, не хотите ли вы его восстановить?
— Это точно. —
— Ну …
Чон Мен покачал головой из стороны в сторону, словно в глубокой агонии.
— Тебя что-то беспокоит? —
— Нет. Что……» Это не так. —
— Тогда что? —
Поколебавшись мгновение, он сказал все еще обеспокоенным голосом:
— По-моему, более сильная Данга поможет Хвасану, так что я определенно должен сделать это за него.
— …тенде? —
Чон Мен усмехнулся.
-Но когда я услышал, что Хан-чул драгоценен, у меня заболел живот, чтобы снять его. Я был бы рад отдать его тебе, если бы не слышал.
Данг Гуннак ухмыльнулся этому откровенному замечанию.
— Я проделал весь путь до залива, чтобы помочь тебе с этим.
Зачем я это сделал?
Зачем
— Ну, я ничего не могу поделать. Человек не должен быть таким милым, но я подержу его для тебя, так как ты мастер дангги. Разбери это немного врозь.»
— Спасибо … Скажи это!
— Совсем чуть-чуть! —
«……Большое вам спасибо. —
Это то, за что нужно быть благодарным, но это также талант делать людей такими неблагодарными.
Данг Гуннак покачал головой.
— Тогда нельзя терять времени. Пойдем. —
— Что? Куда? —
Легкая едва заметная улыбка тронула его губы.
— Я пойду к тому, кто справится с этим сезоном.
— Доброе утро! —
— Хвасаны, давненько не виделись!
-О, миледи! Ты стал здоровее!»
На протяжении всего путешествия Данг Гуннака в глубины Дангги каждого встречного встречало светлое лицо.
Его ученики встретили гостеприимство украдкой улыбкой.
— Это совсем не то, что в прошлый раз.
— Я знаю. —
Услышав слова Юн Чжона, Пэк Чхон огляделся по-новому. На самом деле глаза членов партии, которые приходили посмотреть на них, были полны доброжелательности.
Я и раньше бывал в Дангге в качестве гостя, но никогда не испытывал такого чувства. У меня был взгляд, полный бдительности.
За короткое время многое изменилось.
— Потому что партия больше не считает его иностранцем.
Слушая их разговор, Данг Пэ улыбнулся и объяснил:
— Хвасанцы не знают, но Данга не из тех, кто заводит друзей безрассудно. Мы объединяемся с остальным миром под именем Великого Короля, но это необходимо.
-Но Хвасан — другое дело. Данга хочет быть отношениями, которые действительно поддерживают друг друга с Хвасаном. Гашол знает, что чувствует хозяин.
— О … Скажи это!
Пэк Чхон кивнул на те же слова, что и Чонгрон.
Затем Данг Джан с другой стороны прошептал достаточно тихо, чтобы
-А благодаря разгрому Сената Сент-Чанг-Мен на днях положение владельца дома значительно возросло. Благодаря этому семья быстро развивалась, а жизнь домочадцев стала более комфортной. Вот почему все его приветствуют.
”…
Пэк Чхон на мгновение задумался. Похоже, что Чон Мен решает большинство проблем, которые разбросаны тут и там, избивая людей.
— Но куда мы теперь едем?”
— Я иду в мастерскую.
— Раньше я видел, что мастерская, кажется, вон там … Скажи это!
Данг Джан усмехнулся.
— В Сичунданге не может быть ни одной мастерской. В одной только Дангге десятки мастерских.
— …Он огромен по размерам.
— Место, куда мы направляемся, — самая важная из мастерских, самая бесполезная и бесполезная.
— Что? Что вы имеете в виду? ..
— Ты узнаешь, когда уйдешь.
После того как они миновали собрание военных англов, появился хорошо украшенный сад. Когда он прошел через сад и направился внутрь, появилась старая и старая мастерская, непохожая на великолепный военный угол, который видели до сих пор.
— Ты можешь положить его сюда.
— Да. —
Ученики Хвасана, которые весь сезон проводили во дворе, последовали за Дан Гуннаком в дом рядом с мастерской.
Это был старый соломенный дом, который вот-вот рухнет. Стоя перед ним, Данг Гуннак открыл рот в неприлично вежливой манере.
— Твой дедушка, это военная музыка.
Когда Данг Гуннак опустил голову, остальные рефлекторно сложили руки вместе и склонили головы.
— Твой дедушка. —
”…
Однако после нескольких звонков Данг Гуннак осторожно открыл дверь крытого соломой дома с легким испугом на лице.
Посетите меня для получения дополнительных глав.
Чон Мен наклонил голову.
— Я думаю, он мертв.
— Говори, пожалуйста! —
— Рот, давай, давай! —
Данг Гуннак слегка встряхнул старика со слегка нервным лицом.
— Твой дед. Твой дедушка? —
Однако старик проснулся нелегко, хотя его сильно трясло.
-Угрюмо сказал Чон Мен.
— Смотри, он мертв.
— Закрой его, сукин сын! —
— Кто-нибудь, зашейте ему рот! Ну же! —
Старик, который даже не пошевелился, вздрогнул и медленно открыл глаза, возможно, из-за повышенного голоса своих учеников.
— …А? —
— Дедушка, это военная музыка.
— Кто это военное зло? —
«……Фортуна, мой дедушка. —
-Фортуна? Ты? —
-Да, разве ты не помнишь? Я поздоровался с тобой 10 дней назад.
— Ты хочешь, чтобы я ушел? Куда идет Мен?»
«……Прошло больше десяти лет с тех пор, как умер мой отец.
— Неужели? Ты хочешь, чтобы я ушел? —
”…
Лицо Чон Мена, слушавшего их разговор, медленно начало искажаться. В конце концов он нервно посмотрел на Данга Пая.
— Прошу прощения. —
— Да, стэмп. —
— …Кто этот старик? —
— Он самый старый человек в семье Данг, Данг Хопьонг. Семья обычно использует титул»Божий сын», а не его имя.
-Шин-Су? —
Данг Пэ кивнул с гордым и гордым лицом.
— Да, ты главный мастер нынешней Дангги. Он человек, у которого нет никакой памяти, которую нельзя было бы создать с помощью призрачной ловкости. Если лидером партии является Гаджу, то он является лидером битвы партии.
— В настоящее время не найдется лучшего мастера, чем он. Даже на протяжении всей истории партии распространен только один ремесленник.
— О … Скажи это!
Это очень мило.
Мне они все нравятся…
Чанг-Мен с тревогой взглянул на хозяина проблемы.
— Так кто же ты? —
«……Проклятый Гуннак, мой дед. Проклятый Гуннак. —
Одну щеку Чон Мена слегка свело судорогой.
«……Но ты неважно выглядишь. Ты больна? —
— О … не так…-…
Данг Пэ с застенчивым видом почесал затылок.
— Поскольку он очень стар, дух его в наши дни не ясен. Обычно все не так плохо, но сегодня это уже чересчур
— Разве Иззи не ясно? —
— …немного. —
Теперь щеки, глаза и даже все лицо Чон Мена задрожали.
— Разве это не значит, что ты все-таки старый?
— …Нет, до маразма …
Чон Мен снова перевел взгляд на Данга Хоппена.
— Так для чего же господь нашел этого старика?
А?
Данг Гуннак склонил голову перед Дангом Хопьонгом, который, казалось, пришел в себя.
-Дедушка, у меня есть работа. Я думаю, что мой дедушка должен подойти к тарелке.
— Один сезон. Эм, да. Сейчас середина сезона. —
Данг Хопьонг потер голову белой бородой.
-Это произойдет только в середине сезона … в течение сезона…… Ну, попозже в этом году. —
— Пробормотал Данг Хопьонг с серьезным лицом, как будто его что-то беспокоило.
— Есть какие-то проблемы? —
— Именно это я
— Да, мой дедушка. —
— Это
Данг Хопьонг наклонил голову.
— Кто ты? —
”…
— Куда идет Мен? —
Пудель пуделем.
Лицо Чон Мена покраснело и содрогнулось, как будто вот-вот лопнет.
-Нет! Ты сказал, что пойдешь к человеку, который разбирается со своей жизнью, а ты ищешь старика! Почему это Хвасан, а данга не работает?
В конце концов Пэк Чхон поспешно заткнул свой визжащий рот. Потом его прошиб холодный пот, и он поспешно извинился.
— Ха-ха-ха. Мне очень жаль! Когда он сойдет с ума, ха-ха-ха! —
— Заткнись! Пожалуйста! —
Ученики Хвасана, вытаскивавшие Чон Мена, теперь чуть не плакали. По-видимому, он имеет самое высокое распределение в партии, но он маразматик для такого человека!
Но Чон Мен кричал, тряся всем руки.
— Что, я сказал что-то, чего не мог сказать? Мастер-ремесленник-это пиздец. Ты настоящий мастер, когда трезв! Если ты не в своем уме, значит, ты маразматик!
Затем Данг Хопен, который смотрел вокруг тусклыми глазами, посмотрел на Чон Мена. Но на мгновение тощее тело старика дрогнуло.
Во всем этом был странный свет в расфокусированных глазах.
— Э-э … Э-э? —
Данг Хопен, который смотрел на Чон Мена так, словно его что-то шокировало, вскоре широко раскрыл рот. Он словно увидел привидение.
— А? Э-э … Каждый…»Скажи это!
— Твой дедушка? —
Немного смутившись, Данг Гуннак спросил с любопытством, но вместо этого Данг Хопен дрожащими руками указал на Чон Мена.
— Инспекция сливы?-
”…
Да
Неужели это вдохновение действительно старческое? На кого ты смотришь?..
— О, совершенно верно. —
О, я плам-инспектор, верно?
Ха
Ха-ха-ха…
Что, черт возьми, здесь происходит?
Чон Мен на мгновение потерял дар речи. Как только у меня пересохло во рту, по спине потек холодный пот.
