Проза вулкана полна людей.
— О, не дави на меня! —
-Нет, этот парень? Ты вмешался и обвиняешь других!
— Я стою в очереди с раннего утра!
-Рано утром? Рассвет утром? Я со вчерашнего вечера жду здесь ночной росы! Ты пришел поздно вечером и притворяешься быстрым! Это не сработает! —
— Ну, этого не может быть! Где ты блефуешь…! —
Когда эти двое попытались придраться друг к другу, люди, стоявшие рядом с ними, разорвали их на части и остановили.
— Эти парни сумасшедшие? Где это место? —
— Вот вулкан, вот вулкан! Есть ли вероятность, что тебя ударит молния?
— Если ты вышвырнешь нас с утеса ради нас, я столкну тебя с утеса!
Юн Джонг, который видел эту сцену, подметая дымовое поле, пробормотал с пустым лицом:
— Иди. —
— Да, смертная казнь.
— Почему они все так переполнены? Что все это значит? —
— Нет, а что мне делать, если я не знаю, что ты в будущем станешь писателем? Разве они не пришли сюда, чтобы показать свои лица, когда услышат, что вулкан спустил свою завесу?
— …Вот так? —
-Не очень……Нет, их очень много. —
Чо-геол напрасно закашлялся, увидев людей, выстроившихся за прозой до такой степени, что не было конца.
— Для меня это не так уж удивительно, если разобраться. До Бонгмуна на вулкане было много посетителей.
— Это правда. —
— Но вполне естественно, что люди, которых я не видел три года, заходят поздороваться. Кроме того, положение вулкана возросло еще больше, чем раньше.
Еще до Бонгмуна он почти занял должность представителя ворот острова. Кроме того, позиция была почти укреплена благодаря предотвращению вторжения Сапы.
Поскольку общественное мнение таково, что переломить ситуацию будет нелегко, даже если Чен Нам распутает вражду, всем влиятельным людям на острове не терпелось добраться до вулкана.
Даже чужаки, которые пытаются выстроиться в линию с Чун У-минэном, стекаются в город, так что было ясно, что очередь будет увеличиваться день ото дня, а не уменьшаться.
— Что это за мир … Скажи это!
Джо-геол хихикнул и засмеялся, увидев, как Юн-Джонг покачал головой.
— Я больше никого не знаю, но мне нужно привыкнуть к смертной казни. Если позже ты станешь писателем, тебе придется иметь с ними дело.
”…
Юньчжун посмотрел на людей, собравшихся в прозе, с усталым лицом.
Все они? Все они?
-Нет, нет. Думаю, все не так уж плохо. При таких темпах смертная казнь может выстроиться почти у входа в вулкан к тому времени, когда она превратится в длинного писателя.
— Ну же, не говори мне этого …
— Что ж, похоже, тебе удобно. Это тоже минимум.»
— Минимум, минимум?-
— Конечно, разве не через два-три десятилетия смертная казнь поднимется до положения длинного писателя? Писатель все еще прав, и Сасук все еще жив с широко открытыми глазами.
— …Для меня это немного странно. В любом случае. —
— Как ты думаешь, что с ним будет через тридцать лет?
”…
Это не вулкан, а Чонмен?
— Я не могу поверить в то, что случилось с Чонменом. Через тридцать лет … ”Скажи это!
Юн Джонг закрыл рот.
— Не так давно это был вулканический неологизм, но теперь это Хвасам Геомхиоп, примерно через 30 лет…Это будет как чума первой сливы.
«…Ты должен смеяться вместе со мной, когда я шучу, но это не похоже на шутку.
— Я не шучу. —
”…
— Смертная казнь должна быть занозой в заднице, чтобы принять его и быть долгим рассказчиком.
Джо-геол хихикал и смеялся. Юн Чжон всерьез задумался, не передать ли ему в первый раз долгожданную должность Чо Геоля.- … Тебе, наверное, тоже тяжело.
Это было тогда.
-Вулканическая птица! О! О! О! Нет, вулкан черный! О, Боже мой! О, Боже мой!
Кто-то, словно гром среди ясного неба, перепрыгнул через прозу вулкана и громко закричал:
— …Мне придется иметь дело с такими людьми.
— Я знаю. —
Они перепрыгнули через прозу и дружно покачали головами, посмотрев на Хон Дэ гвана.
— Цветок сливы?-
— Он, я же тебе говорил! —
Хон Дэ Гван выпил воду, которую приготовил Хен Ен, и сказал: «Я хочу пить».
— Сега Южного дворца захватила остров Маэхва! Наша милая Чун-ри утверждает, что буквально пролетела тысячу миль и сказала нам!
— …Я думаю, это жестокое обращение с животными.
Это голубь, но если твои крылья голубые и тебе скучно, ты летишь на тысячу ли. Бедняжка.
Чонмен уставился на голубя, снимающего ошейник с плеча Хон Дэ гвана.
Для чего это-тысяча миль туда-сюда? Если бы это был Бэк-а, она бы съела двух кабанов, легла на живот и выпила.
Это правда… Это правда. Если подумать, это очень полезно…
— О, нет! —
Хон Дэ кван удивился и обеими руками схватил Чхон-ри за плечо.
— Что? —
— Ты обращаешь внимание на наши Небесные Притязания? Это создание открытости! Ни за что! —
— Нет, не будь таким мелочным. Хорошие вещи делятся друг с другом.»
— Нет, ты не можешь! —
-Тск. Открытие стало резким. В прежние времена все было по-другому.
— О чем, черт возьми, вы говорили?
— Что-то в этом роде.
Правильно. Тогда все было по-другому.
Даже если он прятал алкоголь в руках, он вежливо предлагал его обеими руками, чтобы съесть, когда столкнется со мной, и даже если он говорил, что все в порядке, он должен был дать его мне. В наши дни …
— Нет, этого достаточно.
Затем Хен Ен остановил ситуацию и снова спросил:
— Сега Южного Дворца изгнала своих врагов и оккупировала остров Маэхва?-
— Да, это так, Старейшина. Открытые ученики, подтвердившие это в Чжангане, опровергли утверждение Чхонли. Это первая горячая новость из штаба, которую нам прислали.
— Ну, Намгунг Сега …
Хен Ен оглянулся на Хен Чжона с отвращением.
— Похоже, дела идут плохо, длинный рассказчик.
— …Понимаю. Не говори мне Намгунг Сега … ”Скажи это!
Пока Хен Джон и Хен Ен разговаривали, Хон Дэ гван посмотрел на Чонмена новыми глазами.
Что, черт возьми, он делает?
Я действительно ошеломлен тем, что происходит.
Еще до того, как это произошло, Чонмен посетил его и спросил о движении Намгунг Сега. Когда никто, даже открытый, не мог думать о переменчивом Намгунсе, он сидел на этом далеком острове и в одиночестве наблюдал за тем, что произойдет в реке Джанганг.
Неужели это возможно только потому, что ты умный?
Я был уверен, что теперь знаю о Чонмене достаточно, но чем больше он знал, тем труднее было предсказать.
-Эй, Красная Булочка Та-джу
-Да, Чан Мун-ин. —
Хон Дэ Гван быстро пришел в себя и посмотрел на Хен Чжона. Невежливо думать о чем-то другом в присутствии длинного писателя литературной группы, особенно длинного писателя вулкана.
— А что думает по этому поводу Опен? Я не думаю, что Саперюн останется на месте.
— На самом деле открытость также уделяет пристальное внимание движению кишечника.
Хон Дэ Кван сглотнул сухую слюну.
— Но трудно предсказать, что произойдет дальше. Как вы знаете, существует множество переменных … ”Если идет всеобщая война, то предсказать ее течение не так уж трудно. Даже если число людей, участвующих в войне, увеличивается, остается лишь несколько человек, которые двигают армию.
Но Война Держав идет своим чередом.
Поскольку индивидуальность каждой клики так сильна и каждая клика образует независимую власть, командование работает плохо. Поэтому создается совершенно другая тенденция, чем идея человека, который придумал войну.
Как только Намгунг Сега, который был мертв уже три года, услышит эту новость, он побежит к реке Джанганг и побьет своих врагов … Нет, почти все даже не задумывались об этом?
-Вот почему открытие также запросило мнение вулкана.
Посетите меня для получения дополнительных глав.
— Да. —
Хон Дэ гван перевел взгляд по сторонам.
Хенджон, который не пропустил этот взгляд, горько улыбнулся. Если это информация, то зачем кому-то спрашивать мнение вулкана?
— Он чистый парень. —
Возможно, новый Чхонмен, которого он не знал, сказал что-то Хон Дэ квану, чтобы выяснить ситуацию в Джангане. Я уверен, что это правильно.
— Чонмен. —
— Что? —
— Как, по-твоему, выйдет из этого любовного романа?
— Вот что это
Чонмен спокойно пожал плечами.
— Я уверен, что это вопрос места и места.
— Что ж, это правда. —
Это так правильно, но это бесполезно.
— Но на самом деле это не имеет значения.
— Что ты хочешь этим
Чонмен ухмыльнулся и сказал:
— На самом деле Саперион-это константа. Слишком очевидно, как они теперь выйдут наружу.
— И? —
— Переменные-это скорее те ублюдки. Бритая голова и малко. —
— Эй, Малкольм … Скажи это!
Конечно, лысина относится к Шаолиню, а Малко-к шаману.
— Посмотрим, что будет с Малко.
Чонмен хихикнул.
— Неважно, сколько раз я запечатывал ворота, я не думаю, что закрываю уши, но я уверен, что разозлюсь, когда услышу, что Намгун Сега избивает Сапу.
— …Я в этом не сомневаюсь.
Те, кто хочет восстановить свою честь больше, чем кто-либо другой, — шаманисты. Независимо от того, насколько Намгун Сега был унижен трагедией Джанганга, можно ли сравнить это унижение и гнев с шаманизмом?
— На твоем месте я бы сломал ворота и побежал к реке Чанган прямо сейчас.Я имею в виду, что это длинная история.
Чонмен почесал щеку.
Мысли Хео До-джина настолько предсказуемы, что предсказать их довольно трудно.
— И что еще более важно, я лысый … Скажи это!
— Фу. —
Хе Ен, сидевшая в углу, застонала.
Однако Чонмен проигнорировал ответ Хе Ен и открыл рот.
— Все будет совсем по-другому, в зависимости от того, как он выйдет.
— Как ты думаешь, что из этого выйдет? —
— …что я думаю? —
— Да, твои мысли. —
— Если можно так выразиться … Скажите!
У Чонмена было странное выражение лица.
— Кажется, я знаю. —
— Да. —
— Я не хочу, чтобы это случилось так сильно, как только могу. Если у человека есть хоть малейшее чувство стыда, он этого не сделает. Но я думаю, это потому
— Он, что ты хочешь этим
— Это трудно объяснить, так что, если я прав, может быть, к этому времени …
Это было тогда.
— Короче
Глоток!
Унам ворвался в дверь. Мое лицо было немного усталым.
— Что происходит?-
— Спросил Хенджон, который почувствовал, что произошло что-то необычное. Унам открыла рот с озадаченным лицом.
но
— Сейчас же! —
— …А? —
Прежде чем Унам успел произнести хоть слово, кто-то заговорил первым. Все посмотрели на Чонмена, который открыл рот.- В прозе. —
”…
— Вождь Сорима здесь. —
”…
— Правильно? —
Вун-ам кивнул скорее растерянно, чем с таким выражением лица, словно столкнулся с призраком.
— О, откуда вы знаете? Он побежал, как только увидел меня.
— Хм. —
Чонмен ухмыльнулся и посмотрел в потолок.
-Что ж, это позор. Я бы предпочел быть проклятым нищим. Гнилое лысое отродье. Я богатый посредник, но не могу.
”…
Волосы Хе Ен в углу покраснели, как цветы сливы.
