Глава 543-Капитуляция
Инь нянь почувствовал, что этот человек не был таким слабым и маленьким, как он выглядел снаружи, поэтому он заинтересовался. Какое-то время они так и дрались вдвоем. Инь нянь, естественно, не хотела проигрывать. Он никогда не думал, что проиграет кому-то там. Никто, даже кто-то из Божественных кланов, не мог сравниться с ним.
Тем не менее, ГУ Нин сохранял небольшое преимущество над ним с самого начала боя.
Это заставило Инь нянь почувствовать себя неуютно.
Инь нянь сделал печать рукой, его десять пальцев летели, ослепленные. Невидимая линия, выдернутая из его пальцев, задрожала, и это также послало сообщение о нападении на марионетку, блокирующую перед Инь Ниан.
Аура куклы резко изменилась в одно мгновение.
Он больше не спотыкался, даже когда шел, но он стал похож на реального человека, которого не нужно было контролировать, с чертами лица, появляющимися на его лице, хотя и смутными, они все еще существовали.
Кукольное искусство всегда отличалось изобретательностью. Те, кто не баловался этим, не могли даже прикоснуться к куклам.
Инь нянь неожиданно позволила левой руке куклы, которая изначально была пустой, держать дополнительный Кинжал. Когда ГУ Нин сражался с его правой рукой, левый Кинжал атаковал его неподготовленно.
Кинжал рассек рукав ГУ Нина, и из него брызнуло немного крови. В его глазах промелькнуло удивление, и он сразу стал серьезным.
Инь нянь отступил на несколько шагов, наклонил голову и посмотрел на ГУ Нина. Он поднял брови и сказал: «Тебя ведь зовут ГУ Нин, верно? Ты не можешь победить меня, так почему бы нам просто не забыть об этом? Между нашими способностями довольно большой разрыв. Бороться больше бессмысленно.”»
ГУ Нин покачал головой, не обращая внимания на сломанную руку, но тихо сказал: «Снова.”»
Инь нянь была немного беспомощна и сказала, «Ладно, похоже, что вас не убедят, пока вы не будете побеждены.”»
На трибуне Ян Тяньхэнь посмотрел на двух человек, которые уже прошли 18 ходов, и сказал: «Самое большее, после 10 ходов, ГУ Нин проиграет.”»
Возраст ГУ Нина был почти таким же, как у Инь нянь, но его развитие было намного меньше, чем у Инь нянь. В конце концов, он только начал культивировать бессмертие после того, как его приняла семья ГУ. Инь нянь был, очевидно, из тех гордых сыновей, которые занимались самосовершенствованием с тех пор, как он был в утробе матери, не говоря уже о том, что Инь нянь был молодым дворцовым мастером Дворца перевоплощений, а его хозяином был Бог убийства, демонический призрак почтенный.
Кукольное искусство инь нянь было одним из лучших, которые Янь Тяньхэнь когда-либо видел в своей жизни. Дело было не в том, насколько великолепны были движения, а в том, что под контролем Инь нянь кукла двигалась почти так же, как настоящий человек, особенно гибкость. В сочетании с боевым опытом Инь нянь, один человек и одна кукла имели безупречную координацию.
ГУ Нин был еще молод, немного слабее Инь нянь.
В восьмом движении марионетка Инь нянь полностью подавила меч ГУ Нина.
В девятом движении кинжал в левой руке марионетки полоснул по шее ГУ Нина.
Исход был предрешен.
Однако в этот момент все тело ГУ Нина внезапно напряглось, и он бросился к кинжалу, который уже был у него на шее. Инь нянь был ошеломлен, и его зрачки внезапно сузились.
Он не хотел никого убивать на этом соревновательном этапе, но этот человек пришел, чтобы умереть сам. Инь Ниан уже использовал свою самую быструю скорость, чтобы вытащить кинжал, но было все еще слишком поздно.
Затянувшись, ГУ Нин отрубил мечом голову марионетке, и на его теле появилась проникающая рана — не на шее, а на животе. Что же касается того, почему нож не перерезал ему шею, то даже Инь нянь не могла понять этого.
ГУ Нина вырвало кровью, но он скривил губы и улыбнулся. В его облике было что-то поразительно кокетливое. «Ты проиграл.”»
ГУ Нин прикрыл рану на животе и сказал: «Ты сдашься.”»
Лицо инь нянь изменилось. Он просто хотел выругаться, но ему показалось, что он что-то увидел. Он был ошеломлен на мгновение, затем глубоко вздохнул и сказал: «Черт, прекрасно. Я не могу позволить себе драться с таким сумасшедшим, как ты.”»
Инь нянь сказал судье: «Я признаю свое поражение.”»
ГУ Нин облегченно вздохнул. Его тело накренилось, и он чуть не упал на колени.
Янь Тяньхэнь нахмурился и спросил: «Была ли его техника сейчас самой совершенной техникой семьи Гу?”»
Голос ГУ жую был немного холоден, и он сказал: , «Пожертвовав собой ради дела, он перенес рану на шее на живот.”»
Ци Фэйцин закричала и сказала, «Это того стоит. Если бы его шея была перерезана, это, несомненно, привело бы к смерти, но это не обязательно так, если его живот был заколот.”»
ГУ жую внезапно встал и сказал: «Ты ничего не знаешь.”»
Ци Фэйцин, «…”»
Он увидел, что ГУ жую прошел мимо толпы и насильно вскочил на сцену.
— Спросила Ци Фейфэн, «За что он меня ругал?»
Янь Тяньхэнь вздохнул и сказал: «Если вы жертвуете собой ради какого-то дела, травма живота в десять раз больше, чем должна была быть травма шеи. Теперь у него должно быть большое отверстие в животе.”»
Когда Ци Фэйцин думал об этой сцене, он не мог не испугаться. Он втянул в себя холодный воздух, потер руки и сказал: , «Я боюсь до смерти.”»
ГУ Руйю повел ГУ Нина вниз со сцены, чтобы найти место для исцеления. Вероятно, чтобы преподать урок этому мальчику, который не дорожил своей жизнью. Он не позволил Янь Тяньхэню и Ци Фэйцину последовать за ним.
Поэтому Янь Тяньхэнь продолжал сидеть и смотреть следующую игру.
Вскоре это был Шэнь Цинхэ, последователь Янь Чэньсяо.
Искусство фехтования Шэнь Цинхэ было очень изящным, как тень, и вскоре он поверг своего противника на землю.
Ци Фэйцин потряс веером и сказал: «Искусство фехтования Шэнь Цинхэ можно отнести к первой десятке среди тех, кто соревновался сегодня.”»
Янь Тяньхэнь покачал головой и сказал: «Вы ошибаетесь. Его искусство фехтования должно быть самым сильным среди этих людей. Даже Руйю не является его противником.”»
Веер Ци Фэйцин перестал трястись и сказал в изумлении, «- Что ты сказал?”»
Сказал Янь Тяньхэнь, «Однажды я видел, как он дрался с одним из тринадцати храмовых стражников. В течение 50 ходов он не проигрывал.”»
Тринадцать храмовых стражников были тайными стражниками сюаньского владыки Восточной земли. Это были также самые острые мечи в его руке. Говорили, что одного из тринадцати храмовых стражей достаточно, чтобы сражаться против целой армии.
Ци Фэйцин крепко сжала веер и сказала: «Он-человек царя Чжана.”»
Сказал Янь Тяньхэнь, «Это не совсем правильно, что ты так говоришь. Если вы посмотрите на это внимательно, он должен быть человеком Ян Хуанью.”»
По эту сторону конкурсной площадки сидели все кандидаты этого года, а по другую-все студенты, уже поступившие в Академию. Янь Тяньхэнь издали увидел Янь Хуаньюя в мантии подразделения Дао Северного двора, бесстрастно наблюдающего за этим соревнованием, которое скоро закончится.
Ян Хуанью, очевидно, тоже видел Янь Тяньхэня.
Однако он просто взглянул на Янь Тяньхэня, а затем перевел взгляд в другое место.
Восемь лет назад Янь Тяньхэнь видел Янь Хуанью, но Янь Хуанью дал ему почувствовать, что никто не входит в его взгляд.
Другими словами, он смотрел на Янь Тяньхэня сверху вниз.
Хотя даже до сих пор Янь Тяньхэнь все еще не знал, на какую часть себя смотрит Янь Хуаньюй.
Конечно, Янь Тяньхэню тоже было все равно.
Положение Ян Хуаньюя в Северном дворе было необычайным. Он был известен как свет холодной тишины.
Он был здесь уже семь лет, и на второй год он уже вошел в зал Бога меча. Он был учеником внутреннего зала, а его учителем был святой светлого меча, который был одним из шести святых зала Бога меча.
Среди остальных пяти святых меча были двое, которые занимались уединенным культивированием круглый год, один, который искал возможности круглый год, один, который был старомодным и в настоящее время руководил делами зала Бога меча, и один, который отсутствовал и чье имя было неизвестно. Все знали только, что в зале Бога меча действительно есть место этого человека, но это было все, что они знали.
Хотя Хуаронг Бессмертный меч был избран мастером зала Бога меча, он определенно уступал другим шести Святым меча в силе. Однако его должность мастера зала Бога меча была единогласно одобрена всеми шестью святыми меча.
Никто не знал, что произошло между этими святыми меча и бессмертным мечом Хуаронга.
Шесть фигур уровня святого фактически избрали человека на один уровень ниже себя, чтобы быть мастером зала.
Тем не менее, избрание мастера зала Бога меча никогда не было связано с посторонними, так что даже если кто-то сомневался в этом, они абсолютно не смели сомневаться в этом. Даже если возникнут какие-то сомнения, зал Бога меча никогда не станет слушать этих людей.
В общем, возможность быть принятым в ученики Святым светлого меча показала, что талант Ян Хуаньюя был экстраординарным и трансцендентным.
Для такого гения было нормально смотреть на Янь Тяньхэня сверху вниз.
Янь Тяньхэнь отстранился от своих мыслей и продолжил наблюдать за следующей оценкой.
Среди кандидатов каждого поколения всегда будут ученики, которые смогут вызвать сенсацию и стать внутренними учениками в ближайшие несколько лет. Этот год не стал исключением. В дополнение к Шэнь Цинхэ, было также несколько учеников из аристократических семей, которые получили значительное внимание, включая кланы птиц западных земель.
Красота птичьего клана превосходила расу. Казалось, они прирожденные танцовщицы. Даже сражаясь, они обладали красотой сочетания твердости и мягкости, как будто танцевали.
Среди них наиболее заметными были братья–близнецы и сестры клана журавлей-Хэ Фаньцзин и Хэ Ийи.
После соревнований Янь Тяньхэнь вернулся в общежитие и услышал, как несколько учеников сказали: «Красота птичьих кланов действительно достойна своего имени. Эта фигура и внешний вид поистине уникальны.”»
Врожденные черты их расы, я не могу сравнивать, не могу сравнивать.
«Что в этом хорошего? Я слышал, что несколько десятилетий назад, когда монарх Западного Феникса Фэн Цзинъюй пришел на оценку, его называли несравненным и великолепным, и он был настолько ослепителен, что люди не осмеливались смотреть прямо на него, как на солнце.”»
«В этом мире есть только один Феникс — Западный Феникс монарх. Он глава сотни птичьих кланов и по праву почитается как их Бог. Естественно, я и другие смертные не можем сравнивать и можем только смотреть на него снизу вверх.”»
Было очень жаль.
Жаль, что фениксы больше не существовали в памяти этих людей.
Янь Тяньхэнь не мог не задаться вопросом, где сейчас находятся Фэн Цзинью и Лин Чигу.
Янь Тяньхэня остановили на улице перед тем, как он покинул место проведения соревнований.
Янь Тяньхэнь присмотрелся внимательнее, и оказалось, что это был Янь Чэньсяо, который только что соревновался с другими сегодня и одержал полную победу.
Янь Чэньсяо был полон провокационных выражений, блокируя тело Янь Тяньхэня, и сказал, «Трус, ты что, забыл про пари со мной?”»
Сказал Янь Тяньхэнь, «Первоначально, если бы я вступил в подразделение Дао, я, естественно, все еще держал бы пари с вами, но теперь этот принц не планирует продолжать культивировать путь меча. Теперь, когда я выбрала отдел алхимии, мне, естественно, больше не нужно с тобой соревноваться.”»
Янь Чэньсяо был очень расстроен и сказал: «Может быть, ты не решился выбрать подразделение Дао, потому что тебе слишком стыдно быть забитым мной до смерти?”»
В конце концов, алхимия была всего лишь дополнительным путем. Никто в семье Янь не выбирал путь алхимии в течение многих лет.
Если вы хотите контролировать девять земель, вам все равно придется полагаться на меч.
Янь Тяньхэнь равнодушно улыбнулся. «Просто относись к этому так, как будто я боюсь быть убитым тобой. Я так боюсь, ах.”»
Когда Янь Чэньсяо услышал это, его лицо внезапно потемнело. «Не будь таким двусмысленным. Осмелишься ты или нет?”»
Янь Тяньхэнь немного потерял дар речи. «Зачем тебе надоедать мне до смерти? Если бы я не знал тебя лучше, то подумал бы, что ты тайно влюблена в меня. Скажи честно, ты влюблена в меня? Ты хочешь иметь что-то общее со мной?”»
Дао-достижений Янь Чэньсяо было явно недостаточно. Казалось, он никогда в жизни не видел такого бесстыдного и самовлюбленного человека, как Янь Тяньхэнь. Все его существо было ошеломлено. Он уставился на улыбающегося Янь Тяньхэня с изумлением и недоверием.
«Что за грезы ты извергаешь?” Янь Чэньсяо был похож на змею с растоптанным хвостом. Он подпрыгнул и сказал: «Ты полон вонючего дерьма, как будто этот принц когда-нибудь полюбит тебя? С таким же успехом я мог бы взять веревку и повеситься на ней.”»»
«Сяосяо.” Из-за спины Янь Чэньсяо раздался низкий голос: Холодное лицо мужчины было немного несчастным и он сказал, «Я не видел тебя уже несколько лет. Вот как ты теперь говоришь?”»»
Когда Янь Чэньсяо услышал этот голос, он замер на месте.
Все кончено, человек позади меня-мой Дэйдж, тот, кого я боюсь больше всего.
Янь Чэньсяо немедленно изменил выражение лица и повернулся к Янь Хуаньюю, выглядя очень робким. «Дэйдж, он спровоцировал меня первым, он первым начал нести чушь.”»
